Она закончила распаковывать вещи сына, вернулась к себе в спальню и принялась за свои. Заметив радиочасы, она включила их и поймала музыкальную волну, которую пристрастилась слушать в последние месяцы, и начала двигаться в такт музыке.
- Элизабет...
Круто обернувшись, она увидела Тэлбота, застывшего в дверном проеме.
- Тэлбот!.. - Густой румянец залил ее щеки. - Как давно ты здесь стоишь?
- Достаточно давно, чтобы оценить твои танцевальные способности. - В уголках его рта заиграла едва заметная улыбка. - Я рад, что ты и Эндрю благополучно добрались...
Она кивнула.
- Мы приехали час назад.
И почему ей вдруг перестало хватать воздуха, едва только он появился в комнате?..
Одетый в джинсовую пару, полосатую рубашку и кожаные мокасины, он выглядел еще более привлекательным и мужественным, чем прежде.
- Судя по твоему цветущему виду, ты полностью восстановилась после нашего приключения, - заметил он и окинул ее коротким цепким взглядом.
Элизабет вдруг почувствовала себя так, словно ее окатило жаркой волной.
- У меня все в порядке. А как ты? Как твое колено? - спокойно поинтересовалась она, а самой хотелось крикнуть: "Убирайся прочь! Не смей на меня так смотреть!"
- Чуть-чуть побаливает, но уже гораздо лучше, - ответил он. - У тебя есть все, что нужно?
- Все абсолютно. Спасибо, - ее голос задрожал от волнения.
Тэлбот шагнул к ней, и Элизабет вдруг заметила в его руке небольшой сверток.
- Я договорился с репетитором. Он будет заниматься с Эндрю с восьми до одиннадцати каждый день, пока вы здесь.
- Благодарю тебя, - ответила она, почувствовав непривычную сухость во рту. Ей еще сильнее захотелось, чтобы он ушел и оставил ее наедине со своими эмоциями.
- Я пойду, у меня еще есть кое-какая работа, - наконец сказал Тэлбот, протянул ей сверток а потом добавил: - Это поможет тебе чувствовать себя здесь более комфортно. Увидимся за ужином. - С этими словами он исчез в темноте коридора.
Элизабет тяжело вздохнула и, почувствовав некоторое облегчение, присела на край кровати... А она-то надеялась, что уже не будет волноваться, когда увидит его снова. Но теперь она убедилась в том, что ее определенно влекло к Тэлботу - было в нем нечто такое, что она уловила еще в ту пору, когда собиралась выходить замуж за Ричарда. И хотя линия поведения, избранная ею после свадьбы, не допускала ничего, что могло бы вызвать подозрение у ее мужа, в присутствии Тэлбота она всегда испытывала напряжение, граничащее с желанием.
Пока Элизабет была замужем за Ричардом, ей удавалось держать себя в руках. Она старательно избегала общения с Тэлботом, встречаясь с ним лишь тогда, когда это было необходимо. И все эти годы она ни разу в жизни не оставалась с ним наедине.
Вплоть до вынужденной посадки "сессны". До того момента, когда они остались вдвоем в дремучем лесу и за эти три дня так много узнали друг о друге. До того дня, когда безумное желание поглотило ее целиком, словно мстя за десятилетнее воздержание.
В прежние времена, когда ее охватывали непозволительные мысли, она всегда успокаивалась, вспоминая о том, что у нее есть Ричард. И сейчас Ричард хотел, чтобы все вокруг напоминало семейную идиллию. Он вряд ли бы обрадовался, если бы узнал, что его бывшая жена страстно вожделеет его родного брата. Сейчас она была для него единственной женщиной, присутствие которой хоть как-то ослабляло его внутреннее напряжение. Так что собственные переживания на время можно отложить. Сделав глубокий вдох, Элизабет с любопытством потянулась к свертку, который принес Тэлбот.
Развернув бумагу, она осторожно извлекла подарок.
Это была ночная лампа. Изумительная по красоте вещица в виде нежного цветка, в лепестках которого пила нектар маленькая стеклянная колибри. Тэлбот купил ей ночной светильник...
Сердце Элизабет сжалось, на глаза навернулись слезы, а она все продолжала рассматривать неожиданный подарок...
Судьба забросила их в дремучий лес. Оставшись вдвоем, они убедились в том, насколько черной, глубокой и мертвой может быть ночь. И Тэлбот случайно узнал о тайном страхе Элизабет, ее боязни темноты.
Он запомнил это и, вернувшись домой, специально купил ей ночник.
Как только Элизабет водрузила лампу на ночной столик, посреди книг, и воткнула штепсель в розетку рядом с изголовьем кровати, она поняла, что напрасно согласилась приехать сюда.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
- Мама, вставай!..
Эндрю нетерпеливо бегал вокруг ее постели - он, как всегда, проснулся очень рано. Элизабет тяжело вздохнула спросонья и попыталась спрятаться под одеялом.
- Я уже встал час назад, и тетя Роза позвала меня помочь ей приготовить бисквиты. Она велела мне позвать тебя на завтрак. Он будет готов через двадцать минут.
Элизабет повернулась на спину и взглянула на сына. Он уже был одет - на нем были голубые джинсы и красный свитер.
- Ты считаешь, что мне и вправду пора вставать?
- Да! - Он залез на постель и схватил ее за руку.
- Ну хорошо, хорошо, - засмеялась она. - Встаю.
Эндрю спрыгнул с кровати и направился к двери.
- Пойду разбужу папу, - заявил он и выскочил в коридор.
Элизабет улыбнулась, вспомнив о том, что на свете есть только один человек, встающий позже ее, - Ричард.
Она пролежала в постели еще несколько минут, затем встала и направилась в ванную. Позевывая, она пустила воду в душе.
Элизабет чувствовала себя ужасно - все из-за того, что несколько предыдущих ночей ей не удавалось как следует поспать. Она с готовностью шагнула под струи горячей воды.
Вчера вечером Тэлбот так и не присоединился к ним за ужином. После ужина Ричард и Эндрю пошли гулять, а Элизабет вернулась в свою комнату, не желая случайно столкнуться с мужчиной, который слишком долго занимал ее мысли.
Весь вечер ночная лампа, принесенная Тэлботом, освещала не столько спальню, сколько ее собственное сердце...
Вытершись и обсохнув после душа, Элизабет стала прикидывать, как бы распланировать день так, чтобы вновь не попасться на глаза Тэлботу. Не может же она с утра до вечера торчать в спальне.
Несколько секунд спустя, облачившись в джинсовую пару и тенниску, она осторожно спустилась на кухню. Но прежде, чем Элизабет сошла с последней ступеньки и шагнула на кафельный пол кухни, до нее донеслись мужские голоса.
Впрочем, ей не составило труда распознать в общем смехе звонкое хихиканье ее сына, обычное несдержанное гоготанье Ричарда и приглушенный голос Тэлбота.
- А вот и она!.. - объявил Ричард, как только Элизабет вошла на кухню. - Присаживайся. - Он указал на кресло между ним и Тэлботом. - Все уже за столом.
- Извините, если заставила вас ждать, - пробормотала Элизабет и, почувствовав запах бекона, зажаренного на масле, и свежеиспеченных бисквитов, скользнула в свое кресло. Усевшись поудобнее, она еще раз потянула ноздрями воздух и уловила аромат геля после бритья, которым с утра воспользовался Тэлбот.
- Ты хорошо спала? - спросил Тэлбот.
- Да, - ответила она, хотя это было не так. - Спасибо, - многозначительно добавила Элизабет.
Тэлбот кивнул, словно прочитал все ее мысли.
- Мы тут поспорили, кто из нас лучше всего готовит пиццу, - сообщил Ричард и победоносно добавил: - Я сказал, что это я.
Эндрю улыбнулся, посмотрев на маму.
- Ведь у меня пицца получается лучше, чем у него, правда, мам? Папа недавно пробовал приготовить мне пиццу, она подгорела, и я не стал ее есть. К тому же он делал ее в микроволновке...
- Все потому, что мы заигрались с тобой во дворе и я забыл о том, что поставил ее в микроволновую печь, - возразил отец и растерянно добавил: - Откуда я знал, сколько именно ее там нужно готовить?..
- Всем давно известно, что лучше всех пиццу готовлю я, - вмешался в разговор Тэлбот. - Несколько окрестных пиццерий неоднократно пытались перекупить наш старинный семейный рецепт. - Его темные глаза весело заискрились, а на губах заиграла улыбка.
Ох уж эта улыбка. Каждый раз, когда Элизабет видела, как Тэлбот улыбается, у нее учащалось сердцебиение. Внезапно она почувствовала, что ей тяжело дышится, и, чтобы чем-то себя занять, принялась уплетать слоистые бисквиты.
- Правда? - зачарованно уставившись на дядю, спросил Эндрю.
- Эндрю, твой дядя Тэлбот городит чепуху, - засмеялся Ричард. - Кроме того, если бы рецепт и впрямь был семейным, я бы его тоже знал.
Эндрю весело и добродушно рассмеялся звонким детским голоском.
- Думаю, есть только один способ узнать правду, - заметила Элизабет, обнаружив вдруг, что их хорошее настроение передалось и ей.
- И каким образом? - спросил Ричард.
- Пусть каждый из вас приготовит вечером пиццу.
Трое мужчин недоуменно уставились на нее, а потом захохотали на разные лады.
- Хотелось бы посмотреть, что выйдет из этой затеи, - изрек наконец Ричард.
- И мне тоже, - добавил его сын.
- Неплохая идея, - согласился Тэлбот и лениво потянулся. - Пускай Элизабет будет судьей.
Та рассмеялась в ответ.
- Должна вас предупредить, я - тонкий ценитель пиццы.
- Точнее, вкуситель, - передразнил Ричард.
- А что получит победитель? - поинтересовался Эндрю. - Должен же быть какой-то приз, если это настоящее соревнование.
- Я подберу что-нибудь на свой вкус, - предложила Элизабет. - Обещаю, что это будет нечто оригинальное. А пока каждому из вас нужно составить перечень того, что вам необходимо, чтобы приготовить самую лучшую в мире пиццу. Утром я прогуляюсь по магазинам, пока с Эндрю будет заниматься учитель.
Эндрю скорчил недовольную рожицу, ясно показывая, как он относится к идее утренних занятий.
- Я наберусь гораздо больше знаний, если пойду вместе с тобой.
Элизабет рассмеялась.
- Удачная попытка, малыш.
- Я тоже не прочь прогуляться с тобой, - заявил Ричард.
- Прекрасно, - поспешно согласилась она, втайне благодарная Тэлботу за то, что он не вызвался ее сопровождать.
Пока они завтракали, Элизабет постоянно ощущала присутствие Тэлбота. Она старалась не замечать, что он занимает не только стул, на котором сидит, но, казалось, заполняет собой все окружающее пространство.
Он подавлял все вокруг своей мощью, и ни у кого не возникало сомнения, что именно он - истинный хозяин в доме. Дважды их колени случайно соприкоснулись под столом, и каждый раз Элизабет резко отдергивала ногу, будто ее обжигало огнем.
Счастливые Ричард и Эндрю были всецело поглощены предстоящим состязанием. Они весело переговаривались, обсуждая в подробностях, что нужно будет накрошить в пиццу, чтобы еда получилась по-настоящему вкусной.
Через какое-то время Тэлбот извинился и покинул кухню. Элизабет облегченно вздохнула.
Когда они позавтракали, на кухню пришла Роза, и вместе с Элизабет они принялись убирать стол и мыть посуду.
Элизабет собиралась подняться к себе в спальню, когда у лестницы ее окликнул Тэлбот.
- Учитель уже пришел. Я подумал, тебе захочется с ним поговорить.
Она кивнула и последовала за ним в его кабинет. Всю дорогу Элизабет любовалась его широкими плечами и развитой мускулатурой спины, проступавшей сквозь материю рубашки. Его джинсы сидели на нем так, словно были пошиты специально для него: они плотно облегали стройные бедра и крепкие ягодицы.
Ей вдруг показалось, что она сейчас способна думать только об одном: как сильны эти руки, которые обнимали ее в кромешной темноте леса, и как нежны эти губы, которые лишь однажды, внезапно, мягко коснулись ее губ... и как ей хотелось повторить этот поцелуй...
В кабинете их ждал светловолосый юноша. Как только они вошли в комнату, он встал.
- Элизабет, это Тодд Грин. У него превосходные рекомендации. Его репутация безупречна, - представил учителя Тэлбот.
- Привет, Тодд. - Она протянула юноше руку, и тот крепко стиснул ее ладонь.
- Здравствуйте, - ответил он. - Мне не терпится познакомиться с вашим сыном. Мистер Маккарти говорил мне, что он очень смышленый мальчик.
Элизабет улыбнулась Тэлботу, затем поглядела на Тодда.
- Да, он и правда необыкновенный ребенок. Уверена, что вам будет интересно с ним.
- Я готов приступить к занятиям прямо сейчас, - заверил Тодд.
- Думаю, мой кабинет подходит для занятий лучше всего, - сказал Тэлбот и добавил: - Вас тут никто не побеспокоит.
Элизабет вздохнула.
- А как же твоя работа?
- Я не планировал что-то серьезное на ближайшие пару недель. Если у компании возникнут проблемы, у меня есть ответственный помощник.
Элизабет кивнула, странно обеспокоенная тем, что он не собирался работать следующие две недели. Это обстоятельство сделает еще более затруднительным ее пребывание в этом доме.
- Я пойду приведу Эндрю, чтобы вы могли приступить к занятиям, - сообщила Элизабет Тодду, повернулась и вышла.
Мрачные размышления не оставляли ее. Тэлбот раньше никогда не брал отпусков. Его всецело поглотил семейный бизнес, который контролировал его жизнь и автоматически подгонял ее под нужный для производства высокоточный стандарт. Тэлботу редко выпадало время, которое он мог потратить на что-то другое.
Передав Эндрю в надежные руки Тодда, Элизабет с Ричардом поехали в центр за покупками.
- Я так благодарен тебе, Элизабет, - неожиданно произнес Ричард.
- За что? - удивилась она.
- За то, что ты приехала сюда и привезла Эндрю. Я хотел... мне были необходимы воспоминания о нем... на тот случай, если со мной произойдет что-то непоправимое...
- Все будет хорошо, не беспокойся, - перебила Элизабет. - Даже не думай так рано от нас избавиться.
Ричард принужденно засмеялся и метнул на нее быстрый взгляд, который она перехватила.
- О чем ты думаешь? - спросила она.
- О нас с тобой. О том, какой сильной и организованной ты всегда была. Ты всегда без труда справлялась с любой ситуацией, несмотря на тот хаос, который я принес в твой дом.
Элизабет не знала, что ответить. Она не была уверена, что ее слова окажутся теми, которые он рассчитывал сейчас услышать. Однако Ричард не дал ей сказать что-то в ответ и вместо этого продолжал говорить сам:
- Твоя сила, с которой я так и не сумел совладать, пока мы были вместе, - это как раз то, что мне сейчас нужно. Мне бы хотелось, чтобы ты верила, что для меня все закончится благополучно, и настроила бы меня на это.
- Я сделаю все, чтобы помочь тебе, Ричард, - пообещала Элизабет.
Она крепко сжала руль. Он вряд ли догадывался о том, что вся ее сила исчезала без следа, едва рядом оказывался Тэлбот. Теперь при каждом его появлении ее охватывало настоящее безумие. Сначала она мечтала о том, как когда-нибудь однажды Тэлбот ее снова поцелует, потом начала грезить о том, что судьба соединит их - навсегда.
Пицца особого приготовления. Он, наверно, совсем съехал с катушек, согласившись участвовать в этом семейном "соревновании". Тэлбот стоял в своем рабочем кабинете, посматривая в окно на Ричарда и Эндрю, которые беззаботно резвились на улице. Тэлбот знал, что этажом выше точно так же стоит и смотрит сквозь стекло Элизабет, наверно нетерпеливо ждущая, когда же ее сын и бывший муж угомонятся.
По мере того как он наблюдал за младшим братом, в его голове опять стремительно прокручивались годы, потраченные им на то, чтобы заменить Ричарду погибших родителей.
Ричард стал для него сущим наказанием. Тэлбот провел немало бессонных ночей, переживая, все ли он сделал для того, чтобы его младший брат благополучно преодолел подростковый возраст и стал взрослым человеком, способным нести ответственность за свои поступки.
Ричард никогда так открыто не демонстрировал свои чувства, как сейчас. Наблюдая за игрой младшего брата с его племянником, Тэлбот заметил, что Ричард не упускает возможности коснуться своего сына.
Тэлбот вспомнил, что Ричард и Элизабет редко навещали его, когда еще были женаты. Ему никогда не доводилось видеть, как они обнимаются, как Ричард целует свою жену или поглаживает ладонью ее гибкий стан во время прогулки.
Если бы она принадлежала ему, он касался бы, не переставая, ее шелковых волос и дотрагивался до ее румяных щек, клал свои ладони на ее восхитительные плечи.
Но каждый раз надоедливый внутренний голос твердил ему одно и то же: "Она не принадлежит тебе. Она принадлежит Ричарду. И так будет всегда".
Тэлбот отвернулся от окна, как только Ричард и Эндрю закончили играть и направились к дому. Чувство одиночества, которое мучило его последние несколько лет, стало нестерпимым. Он тяжело опустился в кресло.
Определенно, тс чувства, которые он испытывал к Элизабет, никак не были связаны с тем фактом, что у него уже давно не было женщины. У Тэлбота никогда не было времени, чтобы завязать нечто прочное с какой-либо из женщин. Ричард и бизнес высасывали из него его дни и минуты.
Когда Ричард женился и уехал с Элизабет, Тэлбот вдруг почувствовал, что он безнадежно постарел; вдобавок ему так и не удалось встретить женщину, которой он был бы готов отдать лучшее, что было в его жизни.
Разумеется, он иногда ходил на свидания с женщинами, но ни одна из них не оставила в его сердце следа. Не нашлось никого, кто мог бы скрасить его одиночество и составить ему постоянную компанию.
Разумеется, он испытывал сильные чувства к Элизабет. Она была очаровательной, сексуальной и находилась здесь, в его собственном доме. Но невзирая на все это, он беспрерывно твердил себе, что любая из женщин, которая задержалась бы на время в его доме, могла бы вызвать у него те же самые ощущения.
Последняя мысль слегка успокоила его.
- Дядя Тэлбот, - позвал через полуоткрытую дверь кабинета Эндрю, - пора готовить пиццу.
- Хорошо, я скоро приду, - ответил Тэлбот. Он встал и расправил плечи. Приближалась ночь, которая, как он предвкушал, будет наполнена смехом, семейными радостями, шутками - и мыслями об Элизабет.
- Мама! - прокричал Эндрю, повиснув на перилах лестницы. - Спускайся.
Элизабет и Тэлбот столкнулись у двери на кухню, где Эндрю стоял, торжественно застыв, словно маленький часовой.
- Добро пожаловать в пиццерию Маккарти, - провозгласил мальчик с нарочитым спокойствием, хотя в его шаловливых глазках плясали искорки. Он торжественно провел всех через дверь.
Кухня будто преобразилась. Столы были застланы красно-белыми клетчатыми скатертями; вокруг были расставлены пустые бутылки с ярко горящими свечами. Откуда-то снизу доносилась мягкая музыка, и Тэлбот узнал голос Дина Мартина.
- Я покажу вам ваш стол, мадам судья, - сказал Эндрю и, как истый джентльмен, протянул матери руку.
- Благодарю вас, сэр. Я слышала, ваша пицца известна во всем мире. - Как обычно, Элизабет решила подыграть сыну.
И вдруг началось то, о чем больше всего мечтал Тэлбот... Ночь смеха, веселья, без единого воспоминания о прошлом, без какого-либо беспокойства о будущем.
Тэлбот сорвал с крючка фартук Розы, висевший над микроволновой печью, и торжественно облачился в него.
- Нет, это я здесь самый уважаемый мастер. - Он шутливо ткнул пальцем в Ричарда и Эндрю. - А это мои, если так позволительно выразиться, несмышленые ученики, тщетно пытающиеся превзойти меня в моей специальности.
В ответ на его насмешку Ричард заулюлюкал, и Эндрю восторженно захихикал.