– И он отправил тебя домой?
– Он никуда меня не отправлял, как бы ни утверждал обратное, – возмутился Джек. – Я уехал, потому что выполнил свою часть работы. Дальше там справятся и без меня.
– Ты тоже чувствуешь себя опустошенным? – тихо спросила Элли.
– Не знаю.
– Я думаю, тебе просто нужно отдохнуть. После случившегося в Сомали ты через пару недель вновь отправился в далеко не самое гостеприимное место. Когда ты в последний раз отдыхал как следует?
– Отдыхал?
– Да, валялся на пляже, катался на серфе, пил вино, читал увлекательные книги, а не только литературу по работе. Спал до полудня. Одним словом, когда у тебя был нормальный отпуск?
– Не так давно, – улыбнулся Джек и положил ладонь на ее колено.
– Будет врать-то. Может, уже пора?
– Честно говоря, я не умею расслабляться. Валяться на пляже – это не ко мне. Я люблю движение, бешеный ритм жизни, приключения. Когда работаю, я по-настоящему живу.
– Возможно, ты приучил себя к этому, – Элли зевнула, – но это неправильно.
– Иди-ка ты спать, Элли, – ласково сказал Джек, погладив ее по голове. – Оба не выспимся, разве это хорошо?
Элли не думала об этом. Она крепко обняла Джека и прижалась к его обнаженной груди.
– Не слушай Митчелла, Джек. Он думает, что всегда прав, но это не так.
– А вдруг сейчас он прав?
– Во всяком случае, не стоит ему об этом говорить. Твоего признания он никогда не забудет.
Прижавшись к нему всем телом, она задержала дыхание, вдруг оттолкнет. Но он обнял ее еще крепче и зарылся лицом в ее волосы. Элли погладила его по спине. Джек поднял на нее грустные глаза.
– Я скучал по тебе, – сказал он хрипло.
– Я тоже скучала по тебе.
Джек закрыл глаза, тело напряглось. Элли почувствовала его жар сквозь тонкую одежду. Ей так его хотелось! Но она не хотела его хотеть. Не могла себе этого позволить.
И заставила себя сказать:
– Мне пора спать, Джек.
Он немедленно разжал объятия. Она мгновенно замерзла, лишившись его тепла.
– Давай. А я побегаю.
Элли кивнула:
– Спасибо тебе.
– За что?
– За этот разговор. Я думала, ты злишься на меня за ту ночь. Так что для меня это огромное облегчение. Прости меня. Я все не так поняла.
Джек улыбнулся:
– На первый раз прощаю.
– Простишь и на второй.
Джек вздохнул:
– Боюсь, что так.
И стал спускаться по лестнице.
Ночь была темна, улицы пустынны. Только море и небо. Бег давался Джеку легко. Он сумел прийти в форму, но мысли были в беспорядке. Во время бега лучше работало не только сердце, но и думалось легче.
Он не соврал Элли, говоря о своих тревогах, но не рассказал всей правды. Да и как он мог признаться, что все его мысли были поглощены только ею? Раньше ничто не могло отвлечь его от работы. Теперь может. Он видел старых плотников на улицах и тут же вспоминал Элли, которая непременно заинтересовалась бы их работой. Он пил утренний кофе в отеле и вспоминал утра на ее веранде и бесконечную сине-зеленую гладь моря. А ночи! Он проводил их то в печальных раздумьях, то в безумных фантазиях.
Когда она пришла к нему, сердце подскочило от радости, но он знал: это начало конца. Они знакомы чуть больше недели. Почему она вызывает в нем такие чувства? Взять хотя бы этот разговор, ни с кем из своих предыдущих пассий он подобного не обсуждал. Откровенно говоря, они вообще мало разговаривали. Не хотелось привязываться к кому-нибудь из них. Он великолепно научился избавляться от ненужных отношений. Жизнь дала ему второй шанс. Разменять его на ненужные сантименты Джек не хотел. Именно поэтому поспешил ретироваться на прошлой неделе. Не было необходимости лететь в Кению, но была необходимость покинуть этот дом. Не помогло.
Тяжело дыша, Джек остановился. Бледный свет уличных фонарей озарял пляж, волны бились о камни, на небе сгущались тучи. Прежняя жизнь внезапно потеряла смысл. Он мог бы вернуться в Лондон, но вернулся почему-то сюда. Что с ним происходит?
Он имел дело с преступниками, наркоторговцами и убийцами, способными перерезать глотку просто от нечего делать. Перенес бесчисленное множество огнестрельных и ножевых ранений. Почему же эта девушка ранила его так сильно? Он подвергался невероятным опасностям и все же никогда не испытывал подобного страха.
Влюбляясь все больше, Джек холодел от ужаса, не находя выхода. Его мир рушился, теперь он был участником, а не сторонним наблюдателем. Теперь придется принимать решения за Элли, заботиться о ней, разделять все ее трудности и делиться своими. Он не готов. Больше всего на свете хотелось вернуться к прежней жизни с ее ценностями и ожиданиями. Но пути назад не было.
Задумавшись о серьезных будущих решениях, Джек вспомнил еще одно свое обещание: прийти на вечер памяти Брента. Идти или нет? С одной стороны, это долг человеку, которому обязан жизнью. С другой, он усугубит своим присутствием страдания Сандерсонов и собственное чувство вины.
Возможно, идти не стоит.
Джек выругался. Вот почему не следует слишком детально анализировать свои чувства. Он только запутывается в них. Кстати, между прочим, что имела в виду Элли, упомянув о какой-то его обиде на нее?
Джек решил выяснить.
Глава 8
Джек на цыпочках вошел в комнату Элли. Он знал, что девушка не спит. Так и оказалось. Сидя в постели, она печатала на ноутбуке. Она вообще отрывается от работы хоть на секунду?
– Почему ты работаешь? – спросил он в упор.
– Я не работаю. Переписываюсь с друзьями.
– В час ночи?
– Ну, извините! Не все же в это время бегают! – Элли выключила ноутбук. – Ты пришел мне помешать или по делу?
Он вошел в комнату и встал у изголовья кровати.
– Ты подумала, что я на тебя злюсь. Почему ты так решила?
Тусклый свет лампы озарил лицо Элли.
– Не важно.
Джек уселся рядом, положил руку ей на колено.
– Для меня важно. Поговори со мной, Эл.
Она покраснела и промямлила:
– Ну, как бы это сказать, когда ты… когда мы не…
– Переспали? – закончил Джек. – Ты поэтому расстроилась?
– Ну да… и нет. Я думала, ты изменил свое мнение обо мне.
Джек был весьма сконфужен.
– Подожди. Дай мне разобраться в потоке твоего сознания. Во-первых, я не мог сбежать из твоего дома, ни разу не позвонить, а потом вернуться и клеиться к тебе, как ни в чем не бывало. Во-вторых, решил выждать время, чтобы мы оба лучше узнали друг друга, ну и… Стой, так ты решила, что я не хочу с тобой спать? Почему, черт возьми, ты так решила?
– Боже мой, Джек! Не могу же я говорить об этом вслух! – воскликнула Элли.
– Можешь, если не хочешь, чтобы я окончательно запутался!
– Я вела себя так ужасно, отступила на полпути.
Повисла долгая пауза. Наконец Джек сказал с сожалением в голосе:
– Ты об этом переживала, когда я уехал?
– Ну…
Он выругался.
– А я рванулся отсюда, как в задницу ужаленный, совсем не подумав.
– Так ты не злился, когда я отказала?
– Расстроился, да, но не разозлился.
Джек поцеловал ее пальцы.
– А кстати, почему ты тогда отказалась? Что случилось?
– Как только мы вошли в спальню, мой мозг принялся комментировать происходящее. Я думала о том, все ли делаю правильно.
Джек погладил ее по щеке.
– Заниматься любовью, не сдавать экзамен, солнышко. О чем еще ты переживала?
– Нравлюсь ли я тебе. Достаточно ли опытна, раскованна. Целлюлит.
– Нет у тебя никакого целлюлита! А если бы и был, мне-то что за дело? Я нервничал не меньше тебя.
– Ты-то почему нервничал? Можно подумать, у тебя никогда не было секса.
– С тобой нет! – воскликнул Джек. – Разумеется, я нервничал. Наконец заполучить девушку своей мечты и непременно оказаться мачо? Так не бывает, Элли. Первый раз в постели с кем-то, всегда первый раз. Я ничего не знал о твоем теле, о твоих пристрастиях. Это приходит со временем. – Элли смущенно рассматривала узор на простынях. – Солнышко, я действительно хочу с тобой поговорить. Узнать, о чем ты думаешь, – тихо, но убедительно произнес Джек.
Элли грустно посмотрела на него:
– Спасибо, что поговорил со мной. Ты совершенно прав. Нам просто нужно время.
– Именно.
– Но есть проблема. По моим подсчетам, ты уезжаешь через неделю. Так стоит ли практиковаться и честно ли это по отношению к нам обоим? Есть ли смысл?
– Речь не всегда о вечной любви, Элли. Иногда просто о глубокой симпатии двух людей, способных дарить друг другу радость. А смысл, – он коснулся кончиками пальцев ее ключиц, – ты сейчас найдешь.
Он коснулся губами кончиков ее губ.
– Ты такая горячая.
Откинув прядь ее волос, он поцеловал кожу между волосами и ухом.
– И мягкая. Ты ищешь смысл? Смысл в том, что у тебя самая прекрасная в мире кожа.
Он легким движением посадил девушку на колени лицом к себе, так чтобы ее руки касались его бедер.
Сквозь пелену ее страсти всплыла мысль о том, что надо быть аккуратнее с раной. Элли попробовала сменить позу, но рука Джека удержала ее.
– Что ты делаешь? Мне нравится, как есть, – запротестовал он.
– Твой шрам.
– Мне очень хорошо. Сейчас будет хорошо и тебе, – прошептал Джек, легонько куснув ее ухо. – Обожаю твои губы, глаза, потрясающую кожу.
Он медленно провел руками по ее телу и остановился на груди, качая ее в ладонях, касаясь кончиками пальцев возбужденных сосков. Элли застонала.
– Твоя грудь просто предел фантазии.
Элли не нашла слов. Да и нужны ли они?
– Ты такая красивая. – Руки Джека снова скользнули вниз. Волосы, разметавшись, скрыли грудь Элли. – Сними рубашку, – прохрипел он. – Дай мне взглянуть на тебя!
Где-то в глубине ее сознания шевельнулась мысль о том, что нужно немедленно остановиться. Вместо этого девушка стянула рубашку и забросила далеко в угол. Она никогда не думала, что его глаза могут потемнеть от страсти. Почувствовала себя настоящей женщиной, слабой и одновременно всесильной, раскованной, способной на все.
– Ты сводишь меня с ума, – простонал Джек, судорожно расстегивая пуговицы рубашки. Ее нежная кожа порозовела от смущения. Его ноздри расширились, когда он вдохнул запах ее тела.
– Доверься мне, Эл. Ты сейчас узнаешь, смысл в том, чтобы…
Завернувшись в полотенце, Элли вышла из ванной, окинула взглядом часы, затем растянувшегося на кровати Джека и сказала:
– Ты все утро собираешься валяться в постели?
– Чтоб ты понимала, – ответил он. – Утро в постели – самое лучшее, что можно представить.
Поднявшись с кровати, он выпрямился, прекрасный и знающий это. Не считая уродливого шрама на груди, идеальное тело.
– Откуда у тебя этот шрам?
Джек прикрыл его ладонью, но быстро отдернул руку.
– Да так, операция.
– Какая? – поинтересовалась Элли, вытирая полотенцем волосы.
– Обыкновенная. Которую делают в больнице.
Он захлопнул за собой дверь в ванную. Слушая шум воды, Элли гадала, что за операция, о которой нельзя рассказывать.
– Надо было вместе принять душ, – крикнул Джек из-за двери, – сэкономили бы воду!
– Ну уж нет, я тебе не доверяю. Опять примешься за свое!
– А тебе того и надо! – Голос Джека был полон самодовольства.
"Стоять вместе под душем, какая сладкая пытка", – подумала Элли, но вслух ответила совершенно другое:
– Какое самомнение! Кто тебе такое сказал?
– Твои умоляющие глаза, – заявил Джек.
Элли натянула бельевую пару цвета морской волны, белые шорты и топ с цветочным принтом, подходящий наряд для спокойного, полного хлопот по хозяйству дня. Вечер мог оказаться весьма многообещающим, но ведь еще нужно купить чистящие средства, корм для собак, оплатить пару счетов, закончить подготовку к девичнику Джесс.
Джесс! Джесс и Люк! На сегодня назначен совместный обед. Элли забыла! Это все Джек виноват. При мысли о нем у нее вся ценная информация вылетает из головы.
Вот и сейчас, любуясь им сквозь приоткрытую дверь, она с трудом могла сосредоточиться.
– Джек!
Он высунул намыленную голову:
– Что, передумала? Заходи, потрешь мне спину.
– Времени совсем нет! Оказывается, сегодня я обедаю с Люком и Джесс.
– Ну ладно, веселись, – протянул Джек разочарованно.
– Пойдешь со мной?
Радость вспыхнула в его глазах.
– Само собой.
Момент был удачным, и Элли попросила:
– Расскажи мне про свой шрам.
Джек покачал головой:
– Честное слово, ничего интересного.
– Не будь мне интересно, не спрашивала бы, – возмутилась Элли.
Что за человек! Совершенно не желает обсуждать волнующие ее вопросы. Забраться к нему в постель не так уж и сложно, проникнуть в мысли значительно трудней.
– Ладно-ладно, изображай загадочность. Но поторопись, они вот-вот придут.
Джек смыл остатки шампуня, насухо вытерся полотенцем и обернул его вокруг бедер. Поймав взгляд Элли, притянул ее к себе и поцеловал уголок губ.
– Ты в порядке?
– В полном.
– Не устала? – Он обвил руками ее талию.
– Если только совсем чуть-чуть.
– Прошу прощения. – Джек поцеловал ее в затылок. – Что мне надеть, джинсы и рубашку?
– Шорты и футболку, – посоветовала Элли.
– Посетим какую-нибудь полуразрушенную забегаловку?
– Еще чего! Люк знает лучшие на всем побережье рестораны. – В дверь позвонили. – Вот и они. Как всегда, точно ко времени. Я открою, а ты спускайся.
– Элли.
– Ну, что еще?
– Спасибо тебе. Эта ночь была потрясающей.
Польщенная Элли легко сбежала по лестнице, чувствуя себя по меньшей мере богиней секса.
Завидев старый маяк в километре от пляжа, Джесс и Люк непременно решили взглянуть поближе на стальную конструкцию. Элли и Джек слишком устали за ночь, чтобы составить им компанию. Усевшись на изъеденном жучком бревне, они открыли бутылку вина.
– Как самочувствие? – спросил Джек, разливая вино по пластиковым стаканчикам.
– Очень устала, – вздохнула Элли. – Сколько мы проспали? Часа два?
Джек зевнул.
– Зато неплохо провели время, или ты так не считаешь?
– Считаю. А ты?
– Я думаю, словами не опишешь, – улыбнулся Джек, – эта ночь говорит сама за себя.
Элли снова вспыхнула. Почему ее смущают подобные разговоры?
– Расскажи о своем бывшем, – попросил Джек.
Элли взглянула на него так, будто он предложил ей проглотить паука:
– Боже мой! Это еще зачем?
– Мне кажется, он не лучшим образом повлиял на твое отношение к сексу, к самой себе и к миру вообще.
Элли набрала в ладони песка и теперь пропускала его сквозь пальцы.
– Оно и сначала-то было не лучшим, – ответила она наконец.
– Почему?
– Ты не догадываешься? – Элли посмотрела ему прямо в глаза. – Неуклюжая, стеснительная, я всегда находилась в тени знаменитого отца-красавца, интеллектуала, почти звезды. Он олицетворял собой все качества, которых не было у меня. Потом я пошла в школу. – Элли улыбнулась. Джек любил ее загадочную улыбку, мгновенно вспыхивавшую и мгновенно исчезавшую.
– И что?
– И расцвела. Поняла, что могу быть кому-то интересна. Мальчишки ухаживали за мной, назначали свидания, на которые я не ходила, но все равно было очень приятно.
– А почему не ходила-то?
– Потому что была стеснительной. Парни же сочли меня неприступной, и это добавило мне популярности.
– Чудесно! А откуда взялся этот упырь со своей картинной галереей?
– Он был другом одного из моих университетских преподавателей и как-то читал нам лекцию. Потом пожелал взглянуть на наш рабочий процесс. Выделил меня, заметил во мне талант, предложил встретиться в Лондоне. Мы начали общаться, затем встречаться, и с каждым днем он понемногу разрушал мою уверенность в себе, с таким трудом достигнутую.
– Как?
– Мое искусство было не совсем традиционным, – вздохнула Элли, и в ее глазах вспыхнули злые огоньки.
– Тогда зачем ты осталась с ним?
Элли закусила губу.
– Он сказал, что любит меня и никогда не бросит. Услышать это я мечтала всю свою жизнь.
– Ой, бедненькая. – Джек изобразил мировую скорбь.
– А потом он взялся критиковать меня. Сначала манеру одеваться, потом внешность, ну и в постели я его не устраивала.
– Да ладно? – Джек даже рот открыл от удивления. – Быть того не может!
– Он сказал, что резиновая женщина и то лучше меня.
Вот свинья! Понятно, почему Элли теперь такая скованная и постоянно себя осуждает.
Элли закопала в песок босые ноги.
– Мерри считает, мой отец и бывший сломали мне жизнь.
– А ты что думаешь по этому поводу?
Элли глотнула вина.
– Вероятно. Я боюсь сближаться с людьми, все время кажется, они причинят мне боль. Предпочитаю оставаться одной. По крайней мере, так безопаснее.
– Безопаснее не значит лучше, – заметил Джек.
– Ты делаешь то же самое, Джек Чапман. Просто не отдаешь себе в этом отчета.
Он был поражен. Как ловко она перевела стрелки на него!
– Что ты имеешь в виду?
– Ты наблюдатель, а не участник. Абстрагируешься от происходящего, чтобы не причинить себе боль.
Слова Элли попали прямо в цель. Момент был подходящий, тут-то и следовало посоветовать ей не строить планы на их совместное будущее. Рассказать о себе, о своем нежелании создавать постоянные отношения. Пожелать ей встретить настоящую любовь и не зацикливаться на нем.
– Ты там уснул, Чапман? – Жизнерадостный голос Элли вывел его из раздумья.
– Ничего подобного, – Джек притянул ее к себе и поцеловал в губы, – просто немного задумался.
– Тебе вредно много думать, – заметила Элли и тут же взвизгнула, он взялся ее щекотать! Вино чуть не выплеснулось из стаканчика.
– Джек! Как не стыдно! А ну, перестань! – Девушка с хохотом отбивалась, и веселье Джека перешло в страсть.
"Черт возьми, Элли! Что ты со мной делаешь!"
– По-моему, ужасная глупость, – сказал Джек в ответ на жалобные стоны Элли, – девичники, мальчишники.
Девушка приняла душ, почистила зубы и причесалась, но все равно выглядела настоящей страдалицей. Впрочем, невзирая на это, Джеку она и теперь казалась сексуальной.
– Ну зачем было столько пить? – всхлипнула она.
Джек протянул ей стакан воды и таблетку аспирина.
– Вякий раз, получая твою пьяную эсэмэску, я был уверен, это последняя.
– А что я писала? – поинтересовалась Элли.
– Что не можешь больше пить.
– Ну, значит, смогла, – вздохнула несчастная.
– У тебя невероятная сила воли, солнышко.
Накануне был девичник Джесс, и Элли взяла на себя все заботы по организации. Когда Джек увидел ее спускающейся по лестнице, он так и обмер. Крошечный кусочек сверкающей ткани, вот-вот готовый лопнуть, стягивал груди. Обтягивающие джинсы, немыслимые каблуки и яркий макияж довершали образ. В таком виде никому нельзя показываться на глаза. Интересно, что подумали мужчины в клубе?