Джерри одним движением, точно морковку из земли, подхватил миниатюрную девушку и оттащил ее от края, а потом бросился помогать Алану, лежавшему грудью на земле.
– Ну ты псих! – почти заорал он, помогая другу выбраться на ровную землю. – Я – псих, эта девка – псих, но ты стоишь нас, вместе взятых!!!
Кристину поразил страх, прозвучавший в голосе ее бравого проводника.
Да у них же все классно получилось! А Алан вообще шел по стенке, как муха по стеклу! Даже лучше Джерри. Тогда почему у того такое бледное лицо?
– Послушай, старина, не надо разыгрывать Кристину, а то она еще поверит, что действительно было опасно, – попытался отшутиться парень.
– А если я скажу ей, что...
– Ты ничего ей не скажешь. – На лице Алана появилось жесткое выражение, а в голосе зазвенел металл (так вот ты каким можешь быть – тихий средний американец с глазами больной собаки!).
– Еще как скажу! – не унимался его приятель.
– Джерри!
– Знаете ли вы, барышня, что ваш сумасшедший приятель...
– Джерри!!!
В голосе Алана прозвучало такое отчаяние, что распаленный проводник замолк и только безнадежно махнул рукой.
Они немного помолчали, приходя в себя. Мужчины старательно не смотрели друг на друга, и Кристина поняла, что должна вмешаться, чтобы как-то разрядить возникшее напряжение, хотя ей было смертельно интересно, что же за тайну скрывает ее давний знакомый. Похоже, он просто кладезь секретов.
– Ну что, может, мы пойдем? – робко поинтересовалась она, поднимаясь на ноги.
Они достигли цели своего путешествия в три часа пополудни. Солнце заливало склон золотистым светом, освещая девственно белую гладь снега, заканчивающуюся где-то внизу циклопическими нагромождениями огромных сугробов, оставленных предыдущей лавиной.
Казалось, среди такого величественного великолепия не может быть страха и горя, смерти и хаоса, только покой и тишина.
– Вот здесь мы и шли, – пробормотал Алан, внезапно побледнев. – Я уже достиг вон того скального выступа, а Майки стоял вон там...
Он указал почти на середину между двумя стенами, зажавшими кулуар.
Джерри окинул задумчивым взором обманчивую неподвижность снежного покрова и тихо вздохнул, стянув с головы вязаную шапочку. Его примеру последовал и Алан. Все трое молчали, не в силах отвести взглядов от режущей их глаза белизны.
– Не представляю, – проговорила вдруг Кристина, содрогаясь как от озноба. – Даже вообразить не могу, что все это может в любое мгновение прийти в движение.
– Ну, это легко исправить! Джерри, присмотри за девушкой!
И не успел тот сообразить, что собирается сотворить его приятель, как Алан прогулочным шагом пошел траверсом по снегу, алым пятном куртки подчеркивая его белизну.
– Эй, командир, – свистящим шепотом, вне себя от ужаса прошипел видавший виды горный житель, – сейчас же вернись назад!
– Джерри, не шуми, пожалуйста, – невозмутимо ответил тот, продолжая идти, как ни в чем не бывало, по предательскому снегу.
– Алан!.. – Только сейчас сообразив, что происходит, громко позвала его перепуганная Кристина, но не успела она произнести еще хоть слово, как стоящий с ней рядом мужчина сгреб ее в охапку и бесцеремонно заткнул рот широкой ладонью так, что она чуть не задохнулась.
– Цыц! – почти беззвучно рявкнул на нее проводник. – Один громкий звук – и ему конец. Понятно?
Задыхаясь то ли от страха, то ли от закрывшей ей не только рот, но и нос мужской ладони, она постаралась кивнуть.
– Ну вот и отлично, а теперь молитесь, чтобы все обошлось...
Прижав кулачки к груди, она смотрела, как шаг за шагом знакомая мужская фигура в красной куртке приближается к черному скальному выступу. Вот она достигла его и повернулась к спутникам.
– Йаху-у-у! – раздался вопль, какие слышали американские равнины еще в те времена, когда там неслись, спасаясь от погони, первые повозки переселенцев.
И отвечая на него, склон устало вздохнул, и огромный пласт снега, подрезанный пунктиром мужских следов, тронулся вниз сначала лениво, а потом все быстрее, сдирая с камней распластавшийся на них снег. Раздался шум, словно перестук колес скорого поезда, и весь склон пришел в движение. Взлетевшее облако снежной пыли забивало легкие, не давая дышать. Это было светопреставление, длившееся всего несколько секунд, которые, казалось, растянулись на часы.
Когда Джерри с Кристиной откашлялись от снежной пыли, перед ними открылся разительно иной скальный пейзаж, и что самое страшное – на той стороне не было видно знакомой красной куртки, которую они отчаянно высматривали среди камней.
– Вон он, – после небольшой паузы облегченно прошептал проводник, указывая пальцем чуть ниже по склону.
Кристина с трудом перевела дух, а ее спутник, прошипев "С этим пора кончать!", бросился со всех ног к Алану. Но вместо того, чтобы обнять друга, порадовавшись его спасению, он с ходу влепил ему такую зуботычину, что тот отлетел в сторону, больно ударившись о камни. Но, похоже, Джерри этого было мало, потому что, подхватив обмякшее тело, он начал его трясти, как куклу, оря при этом так, что в окрестностях должны были сойти все возможные лавины:
– Помереть решил, сволочь?! Кино тут устроить? Да я тебя сам убью, паразит! Трус несчастный! Подохнуть красиво решил? Из-за этой чертовой бабы?!
Он бы, наверно, много чего еще хотел сказать, но в этот момент Алан извернулся и, оттолкнув нападавшего, провел отличный удар в челюсть, от которого Джерри клацнул зубами и рухнул как подкошенный. Его обидчик тяжело опустился с ним рядом, прислонившись спиной к скале и глядя куда-то вдаль. Снова воцарилась тишина, словно здесь всего несколько мгновений назад не бушевали природа и первобытные мужские страсти.
Спустя несколько мгновений, Джерри очухался и, аккуратно потрогав челюсть рукой, пробормотал, поглядывая на своего обидчика:
– Слава богу, кажется, язык не откусил...
– А было бы здорово, если бы так оно и было, – бесстрастно откликнулся Алан, тупо глядя перед собой.
– Еще чего, – снова завелся его приятель, – ты будешь совершать всякие глупости, а я должен молча смотреть на это? Хочешь кончить жизнь самоубийством – топай на соседнюю гору. Туда Сэм Круз, редкое, между нами говоря, дерьмо, водит народ, вот можешь ему такую свинью подложить, вернее, свой труп, а меня от таких дел уволь, командир...
– А что мне делать прикажешь? – уже нормальным голосом поинтересовался отошедший от шока бывший рейнджер.
– Драться, старина, драться. Нас ведь, в конце концов, этому учили. А теперь пошли к твоей красавице. И, пожалуйста, без глупостей, а то я ей быстро заложу некоторые подробности твоей биографии. Без дураков заложу, ты меня знаешь, командир!
– Ладно, не кипятись, Похоже, я действительно немного погорячился... Обещаю вести себя прилично, но и ты поклянись не болтать лишнего.
– Клянусь на Библии, как если бы она была у меня под рукой. Ну, теперь мир?
– Мир, – легко вскочил на ноги Алан и протянул руку приятелю, помогая подняться. – И извини меня за челюсть. Сильно болит?
– До свадьбы заживет! – отмахнулся весело Джерри. – И ты меня тоже прости за выволочку. Испугался за тебя, понимаешь?
– Как уж не понять, – усмехнулся его бывший командир. – Ну и рожи у нас с тобой будут, когда спустимся вниз! Придется придумать байку для Стоуна, будто на нас напали инопланетяне. Ты никаких баек, случайно, не знаешь про местных зеленых человечков?
Мужчины посмотрели друг на друга и, расхохотавшись, пошли к ничего не понимающей Кристине, которая так и стояла, прижав руки к груди.
– Пойдем, Кристи! – Тонкие, но сильные пальцы Алана тронули ее за локоть. – Нам здесь больше нечего делать. Все возможные глупости уже совершены, пора возвращаться к людям вообще и к детективу Стоуну в частности, а то он, наверно, уже соскучился.
Он сделал шаг в направлении тропы, ведущей вниз, но Кристина продолжала стоять, все с тем же странным выражением лица глядя на склон.
Мужчины встревожено переглянулись, и Джерри тоже решил подать голос:
– Кристина... Хм-м, миссис Хендриксен, нам пора идти, а то скоро стемнеет.
Никакой реакции. Молодая женщина, выражаясь аллегорически, превратилась в соляной столб, словно жена библейского Лота.
Тут уж Алан перепугался по-настоящему. Схватив Кристину за плечи, он довольно ощутимо ее встряхнул, заглядывая в глаза:
– Кристи, девочка, ты меня слышишь?
Ее взгляд стал более осмысленным, а из глаз хлынули слезы.
– Дева Мария, что это с ней?
Не отвечая на риторический вопрос друга, Алан распахнул куртку и прижал хрупкую фигурку к своей груди, поглаживая по голове, словно маленького ребенка.
– Все хорошо, дорогая, все хорошо...
– Ты чуть не погиб, – всхлипнула девушка, вцепившись в знакомый до боли свитер. – Если бы и тебя не стало, я бы этого не пережила.
Растроганный мужчина еще крепче прижал ее к себе, укрывая полами куртки:
– Я дурак, Кристи, полный дурак. Прости меня, пожалуйста. Но я так хотел, чтобы ты мне поверила и простила.
– Разве я могу тебе не верить? – Она подняла залитое слезами лицо, совершенно забыв, как еще сутки назад кралась по гостиничному коридору, чтобы избежать встречи с ним. – Кроме тебя у меня никого не осталось. Как ты посмел так рисковать? Почему не подумал обо мне?!
– Я как раз думал о тебе, но только... Ладно, что прошло – то прошло. Забудем о моей глупости, хорошо?
Она кивнула и, отстранившись, подняла на него опухшее от слез лицо с красным носом, которым, не переставая, шмыгала.
Повеселевший Алан рассмеялся и пошарил по карманам:
– Ну почему у всех женщин в нужную минуту не находится носового платка? Подожди, сейчас я дам.
На свет божий снова появился ее клетчатый знакомец.
Кристина взяла его и благодарно улыбнулась:
– Ты тоже прости меня. Я все время плачу, как сентиментальная дура. Гибель Майки совсем выбила меня из колеи, а тут еще Стоун с его намеками.
– А он что тебе наговорил? – насторожился Алан.
– Ну-у... он что-то плел про твою службу в армии, – уклонилась от прямого ответа девушка.
– Ах, вон оно что... – Кристина почувствовала, как настроение ее друга стремительно упало. – Значит, эта история еще не умерла.
– Какая история? – В девушке проснулось свойственное женскому полу любопытство, но мужчина будто не слышал ее вопроса.
Рассеянно глядя на расстилающийся перед ним пейзаж, он решал в уме сложную задачу. Наконец, решившись, он взял Кристину за руки и заглянул ей в глаза:
– Малыш, не знаю, что тебе наплел детектив, но поверь, мне нечего стыдиться. Если хочешь, я тебе расскажу эту историю... сегодня вечером за ужином.
– А почему не сейчас? – вырвалось у нее.
– Потому что это длинная байка, и сейчас не время и не место заниматься воспоминаниями, тем более что Джерри уже извелся от желания удрать отсюда как можно дальше.
Он кивнул на своего приятеля, который из деликатности отошел в сторону и теперь переминался с ноги на ногу около небольшого скального выступа, за который уходила их тропа.
– Ловлю на слове! – рассмеялась Кристина, к которой на мгновение вернулась врожденная жизнерадостность. – А теперь действительно пойдем – у меня внизу слишком много дел.
Улыбка сбежала с ее губ, и они молча побрели за Джерри, каждый думая о своем. Она – о том, что впереди только печальные события, а он – что внизу все будет совсем не так, а как – не сможет сказать никто.
Спуск прошел на удивление спокойно, кроме, разумеется, дюльфера на проклятой стенке, но даже там, под влиянием обаяния Алана и командирского рыка Джерри, Кристина почти без возражений откинулась спиной в пустоту бездонного обрыва, и, повиснув на веревке, заскользила вниз.
Спустя несколько минут к ней присоединились мужчины, и вся компания отправилась к лагерю, где Джерри, радуясь, что все неприятности позади, занялся приготовлением ужина, а Алан пошел за своим рюкзаком, спрятанным под той самой елью, которая утром вызвала у Кристины вполне законные подозрения.
Не прошло и получаса, как Джерри позвал всех к импровизированному столу, а так как со всеми хлопотами и переживаниями они даже толком не успели перекусить за весь день, то уговаривать никого не пришлось. На несколько минут на каменистой площадке, где стояла палатка, воцарилась тишина. Было слышно только позвякивание металла по тарелкам.
Наконец первый голод был удовлетворен. В чашки разлили чай, и Кристина приступила к разрешению всех вопросов, накопившихся у нее за последние несколько дней.
– Алан, хочу напомнить, что ты обещал мне кое-что рассказать...
Как же ему не хотелось снова касаться больной темы! В первое мгновение он чуть не поддался искушению сделать невинные глаза и ответить, что говорить не о чем, но это была мимолетная слабость. В чем-чем, а в трусости его никто бы не посмел обвинить!
Подбросив пару веток в костер, мужчина пожал плечами, мол, нашла тему для разговора, и нехотя пробормотал:
– Да рассказывать особенно нечего. История стара как мир. Был рейнджером. Служил в легководолазном подразделении. Нас подставили, ребята погибли. Я единственный вернулся на базу и набил морду начальству.
– Это был лучший апперкот, который я видел в своей жизни! – не удержавшись, подтвердил ухмыляющийся Джерри, который до этого момента старательно делал вид, что не слышит ни слова.
Услышав столь неподходящий к случаю комплимент, Алан укоризненно посмотрел на своего приятеля и продолжил:
– Был большой скандал, в результате которого я оказался на гражданке, за мной оттуда ушел и Джерри. Так получилось, что мы оба решили не связывать свою жизнь с морем. Джерри поколесил по Западу, а потом осел здесь. Ну а про меня ты все знаешь.
– Ничего я не знаю! Майкл о твоем прошлом ни разу даже не заикнулся. Ты тоже не распространялся...
– Ты не спрашивала. Да и рассказывать, как видишь, особенно нечего.
– Ладно. Извини, что пристала с неприятными вопросами.
Кристине было очень неловко, что своим любопытством она причинила ему боль, но ей очень хотелось решить для себя вопрос доверия к нему раз и навсегда, и, сделав усилие, она продолжила пытку:
– Можно еще один вопрос?
– Это допрос? – Он постарался улыбкой смягчить резкость замечания.
– Нет, но... Ты же сам сказал, что хочешь, чтобы я тебе доверяла.
– Ну, если дело обстоит так, можешь спрашивать, о чем угодно.
– Ребята, вы не возражаете, если я пойду спать? – не выдержав, вклинился в их диалог Джерри, притворно зевая во весь рот. – Мне кажется, вы и без меня прекрасно обойдетесь.
– Спокойной ночи! – пожелали они ему хором, не поворачивая голов.
"Третий лишний" резво забрался в палатку и там затих, а Кристина, выждав минуту, продолжила:
– Я хотела тебя спросить, там, наверху, – она кивнула головой в направлении стенки, – ты запретил Джерри что-то сказать. О чем он умолчал?
– Кристи! – почти умоляюще взглянул на нее загнанный в угол мужчина. – Это совершенно не касается ни тебя, ни смерти Майкла!
– О чем он умолчал? – с каким-то озлоблением повторила она, сдвинув брови. – Мне надоели эти тайны мадридского двора! Я не хочу, чтобы чужие люди говорили мне про тебя гадости, на которые я не знаю ответа. Если ты взаправду хочешь, чтобы смерть Майкла не стояла между нами, я должна быть в тебе уверена на сто... на двести процентов! А как я могу верить человеку, который все о себе скрывает и к тому же лупит меня по лицу так, что чуть не выбивает зубы!
– Так там же счет на минуты шел! – тоже вскинулся Алан, радуясь, что разговор перешел в другое русло. – Мне было некогда тебя уговаривать, тем более что в тот момент ты вообще плохо соображала!
– Вот ты какой, оказывается... Значит, если что не так – то сразу в морду?
– Кристи! – театрально всплеснул руками Алан, успевший взять себя в руки. – Фи, дорогая! Что за выражение для добропорядочной домохозяйки? Я тебя просто не узнаю!
– Ха! Если ты сейчас же не ответишь на все мои вопросы, я включу свое обаяние на полную катушку! – выпалила она со всей горячностью запутавшегося сердца, и мужчина залюбовался своей обличительницей.
Куда-то пропал флер легкомысленной куколки, иногда раздражавший его своей бездумностью. Перед ним сидела женщина, в которой чувствовались сила и упорство. Похоже, что со смертью Майкла все безвозвратно изменилось. Вопрос только в том, выдержит ли бедная девочка такую ломку?
– Кристина, ну не сердись, пожалуйста! – попросил он, чувствуя страшную усталость от трех бессонных ночей, отзывавшихся в его голове нестерпимой болью. – Не спорю, я, конечно, выбрал чрезвычайно сильное "лекарство". Возможно, в нормальной обстановке я бы попытался тебя уговорить, но тогда... Ты только представь: глубокая ночь, ты на постели – глаза закрыты, лицо белее подушек, ни на что не отзываешься...
– Почему только лицо? Я же там совсем голая валялась, – не удержавшись, съязвила Кристина, попытавшись таким образом скрыть смущение, залившее ее щеки краской стыда. – Сегодня и всегда на арене цирка бесплатный стриптиз! Даже раздевать для морга не пришлось бы!
– Честно говоря, в тот момент мне было не до того, – отмахнулся он, пропустив мимо ушей последнюю фразу. – Только боялся, что врач опоздает. Я, как и любой армейский, немного с медициной знаком (без этого там никак нельзя), но все-таки не профессионал. И потом, одно дело – у мужика из ноги осколок вытаскивать, и совсем другое – приводить в чувство отравившуюся барышню. Так что не надо на меня за это зло держать. Договорились?
– Договорились, – буркнула она, стараясь сохранить стремительно улетучивающиеся остатки боевого настроя. – Но ты так и не ответил на мой вопрос.
– Потому что не хочу. Но если ты настаиваешь, то хорошо, скажу. У меня иногда бывают приступы головной боли. И я не хочу, чтобы про них кто-то знал.
Он не стал говорить, что во время приступов у него темнеет в глазах и кружится, как сейчас, голова. Она же подвела его в тот последний момент, когда они шли с Майклом этот треклятый траверс. И пока он боролся с головокружением, пропустил момент, когда можно было что-то еще предпринять. Или сделать было уже ничего нельзя?
Кристина что-то проговорила, и он, превозмогая себя, переспросил:
– Что ты сказала?
– Я спросила: и все?
– И все. Ничего интересного.
– И ты из-за этого чуть не побил друга? Я видела выражение твоего лица! Вернее, на тебе лица просто не было!
– Если хочешь, я сейчас разбужу Джерри, чтобы он подтвердил мои слова. Разбудить?
Он чуть приподнялся, словно действительно собирался вытащить друга из палатки, но Кристина замахала на него руками:
– Не надо! Я и так тебе... верю... – Последнее слово далось ей с некоторым трудом. – Просто у меня немного сбились ориентиры. Правду сказать, очень страшно оказаться вот так, одной, без поддержки Майкла. Я только после его смерти поняла, как много он для меня значил.
На ее глазах в свете костра заблестели слезы и медленно скатились к подбородку, оставив на щеках две серебристые дорожки.