Он бросил смущенный взгляд вокруг, вспышка молнии, мелькнувшая за окном, заставила его подумать о другой возможности. Ланс пристально огляделся, почти ожидая, что из тени появится Просперо, насмехаясь над ним.
Но, к своему облегчению, он никого не обнаружил. Что бы ни бушевало снаружи, было ясно, что это дело рук природы, а не шутки давно умершего колдуна.
Поставив стакан, Ланс коснулся меча, нуждаясь в подтверждении того, что древнее оружие действительно вернулось в Замок Леджер.
Едва ли благодаря ему, подумал он с презрением к самому себе. Даже в полубессознательном состоянии после выстрела Розалин позаботилась о том, чтобы клинок Ланса покинул берег озера. Он не думал ни о чем, кроме как привезти Розалин в Замок Леджер, но та отказывалась ехать без меча, даже когда он проклинал и ругал ее, требуя, чтобы она перестала бороться и утихомирилась. Боясь, что девушка причинит себе еще больший вред, он был вынужден остановиться и приторочить чертово оружие к седлу.
Ланс провел пальцем по кристаллу, венчавшему рукоять. Он полагал, что должен чувствовать большую радость от возвращения меча, но, казалось, все, о чем он мог думать, это как близка была Розалин к смерти, яростно защищая оружие, которое должно было быть его заботой.
Он оттолкнул меч прочь и вздрогнул, когда что-то острое вонзилось в его большой палец. Нахмурившись, Ланс наклонился и стал рассматривать рукоятку более пристально, чтобы определить причину ранения. Кристалл, прежде такой блестящий, с ровными гранями, был поцарапан, маленький кусочек отвалился. Ланс не знал, когда или как это случилось. Да это и не имело значения, подумал он сурово.
Он намеревался вручить меч своему отцу, Анатолю Сент-Леджеру, когда тот вернется. Что и прежде было достаточно трудной задачей, а теперь, когда великолепный кристалл был испорчен…
- Дьявол и преисподняя вместе взятые, - пробормотал Ланс.
Этот проклятый меч без проблем передавался из поколения в поколение в его семье, ни разу не будучи поврежденным, пока не попал в его руки.
Этого было достаточно, чтобы Ланс подумал: а не был ли он проклят? Но почему не только он один принимал на себя удар этого проклятия? Почему всегда кто-то должен страдать от последствий его глупости?
Сначала Розалин была ужасно ранена, потом Вэл должен был снова испытать боль, а теперь семейный драгоценный меч оказался испорчен. Но, как всегда, Ланс Сент-Леджер остался невредимым. Учитывая, каким ублюдком он являлся, его жизнь, казалось, была удивительно прекрасной.
Проглотив оставшееся виски одним большим глотком, Ланс принялся истязать себя мрачными мыслями, когда дверь библиотеки со скрипом отворилась.
Повернувшись, чтобы посмотреть, кто пришел, Ланс позабыл о мече, увидев Вэла, медленно заходящего в комнату. Он видел достаточно револьверных ран, чтобы знать, что его Владычица Озера не находится в безопасности. Он вскочил на ноги, страшась того, что брат мог сказать ему.
Несмотря на измождение и истощение, читавшиеся на его лице, Вэл все же обнадеживающе улыбнулся.
- Все хорошо, Ланс. Я закончил перевязывать плечо Розалин и дал ей лекарство.
- И сейчас… - Ланс с трудом нашел в себе мужество спросить. - Как она?
- Намного лучше. Теперь она может поспать. Я обработал рану мазью из базилика, чтобы исключить риск инфекции, думаю, мы поднимем ее на ноги к концу недели.
- Слава богу! - пошептал Ланс, чувствуя, как напряжение покидает его. Но он внимательно разглядывал Вэла с той самой минуты, как тот, хромая, зашел в комнату. "Это лишь игра воображения, - тревожно подумал Ланс, - или теперь правое плечо Вэла выглядит более напряженным?"
- А ты? - требовательно спросил старший Сент-Леджер брата. - Как ты себя чувствуешь?
- О, я… я… вполне… в порядке.
Должно быть, сомнения Ланса были очевидны, потому что Вэл выставил плечо вперед.
- Вот. Посмотри сам. Никаких ран. Никакой крови. Если ты не веришь мне, давай, ударь меня.
- Так, чтобы ты смог притвориться, что оно не болит? Нет, спасибо.
Вэл залился краской, редкая нотка недовольства появилась в его голосе.
- Возможно, плечо немного чувствительнее, но это все. Я сказал тебе, что никакого большого вреда не будет.
"Нет, большого не будет", - мрачно подумал Ланс. Только морщины, которые обрамляли рот Вэла, углубились, линии, которые окружили его темно-карие глаза, стали заметнее. Это старило его. Это безрассудное использование силы, проклятой способности Вэла забирать боль другого человека. Но он никогда не остановится, чтобы осознать цену этого. Не Святой Валентин.
Ланс почувствовал, как его грудь сжалась от любви, злости и разочарования, которые брат всегда вызывал в нем. Он вдруг понял, что никогда не говорил Вэлу спасибо за все, что тот сделал. Ни за все прошедшие годы, ни за сегодняшний день.
Он никогда не был благодарен за то, что произошло на поле боя, но то, что его брат сделал для Розалин - другое дело. Ланс испытывал сильную потребность пожать Вэлу руку, попытаться выразить хоть какую-нибудь признательность. Но это было бы равносильно признанию, что он в состоянии глубоко переживать за своего брата, а также и за Розалин.
А Господь был против того, чтобы такой бесчувственный негодяй, как Ланс Сент-Леджер, делал подобные вещи. Вместо этого Ланс опустился за стол, налил еще виски, впихнул стакан в руку Вэла и был немного удивлен, когда брат взял стакан, не протестуя, ведь тот редко употреблял что-либо крепче кларета.
Вэл опустился на стул с высокой спинкой напротив и, выпив виски одним глотком, поставил пустой стакан обратно на стол. Его благодарная улыбка угасла, пока он изучал Ланса, как будто первый раз увидел его влажные бриджи и рубашку.
- Бог мой, Ланс. Ты выглядишь, как что-то, выползшее из глубин этого стоячего болота, - Вэл принюхался, скривившись. - И даже пахнешь так же.
- Большое спасибо.
- Возможно, сейчас, когда о Розалин позаботились, ты будешь так добр и соизволишь объясниться. Какого черта ты делал? Где ты нашел меч, и что случилось с Розалин?
Ланс приподнял плечи в имитации своего обычного беззаботного пожатия.
- Ты сказал мне пойти и привести мою невесту, разве не так? Она не прошла. Поэтому я выстрелил в нее.
- Проклятье, Ланс, - начал Вэл в раздражении, затем остановился с неохотным смешком. Наконец-то, хоть один раз Вэл, казалось, понял, что он шутит. Зато Ланс вдруг обнаружил, что не может улыбнуться.
- Возможно, фактически я не стрелял в нее, - сказал он. - Но…
Гнев исчез из глаз Вэла.
- Расскажи мне, что случилось, - мягко попросил он.
Ланс откинул голову на спинку стула, совершенно не желая воскрешать в памяти вечерние события. Как обычно, рассказ не выставлял его в лучшем виде. Но отказать святому Валентину не было никакой возможности. Это все его отцовские глаза священника, полные такой выстраданной мудрости, терпения и сочувствия.
Ланс поймал себя на том, что рассказывает Вэлу обо всем, что случилось после полудня, ровным невыразительным голосом. Как нашел Розалин, захваченную негодяем, ее удивительную веру в то, что она защищает Экскалибур, как она даже бросила меч в озеро, лишь бы спасти его.
Ланс рассказал брату все, умолчав только об одной маленькой детали: кто отправил его на поиски Розалин. Он не совсем понимал, почему так не желает говорить о Просперо. Возможно потому, что теперь меч вернулся, и Ланс надеялся никогда больше не увидеть своего беспокойного предка; возможно, потому, что знал, как расстроит Вэла то, что он упустил такую возможность.
В рассказе Ланса уже и так было достаточно разочарования, его неудача в поимке вора, ущерб, причиненный мечу Сент-Леджеров, а больше всего то, как "любезно" он обошелся с Розалин.
- Я вел себя с ней, как ублюдок, - пробормотал он. - Она была почти в шоке, а я даже не заметил. Я был слишком занят, проклиная ее за то, что она бросила меч в озеро, крича, какая она дура, раз верит в Экскалибур и заколдованное озеро.
- Но, с другой стороны, я всегда преуспевал в этом, - добавил он, с горечью искривив губы. - Разочаровывал людей, разбивал их мечты.
- После того, как Розалин так яростно боролась, чтобы защитить меч, полагаю, твоя Владычица Озера намного сильнее, чем мы думали, - сказал Вэл с легкой улыбкой. - Не подчинилась даже тебе, Ланс. Я уверен, она восстановится.
"Восстановится?" - подумал Ланс. От пули конечно, но от намного более глубокой раны, которую он нанес ей… В этом он не был уверен. Ланс вспомнил выражение опустошенности в ее глазах.
- В любом случае, - заключил он с глубоким вздохом, - это вся история. Или то, что я знаю о ней. Я все еще не имею понятия о том, как Розалин оказалась вовлечена в это дело, и как был поврежден меч.
Вэл потянулся через стол и поднял клинок, чтобы самому осмотреть кристалл. Его темные брови озадаченно нахмурились.
- Он выглядит так, как будто, тот, кто украл меч, специально отколол кусочек с мастерством ювелира.
- Зачем кому-то делать такие вещи?
- Я не знаю. Когда ты найдешь вора, лучше спроси у него.
- Если я когда-нибудь найду его.
- Так у тебя до сих пор нет никаких мыслей, кто может быть вором? - спросил Вэл.
- Нет, было слишком темно, и я был не достаточно быстр, чтобы поймать его. Все, что я знаю, это что он был примерно моего роста и телосложения. Возможно, немного выше.
Вэл колебался.
- Примерно… примерно как Рейф Мортмейн?
Когда Ланс бросил на него сердитый взгляд, он пробормотал:
- Прости.
- Ну, возможно, Розалин знает что-то, что поможет опознать мужчину, - сказал Вэл, кладя древнее оружие на стол. - Ты можешь спросить ее завтра, когда обсудишь приготовления к свадьбе.
Ланс нахмурился, думая, что ослышался, боясь того, что брат имел в виду.
- Чьей свадьбе? - спросил он грозным тоном.
- Твоей и Розалин.
В течение нескончаемого мгновения Ланс был в состоянии лишь смотреть на Вэла, не зная, хочет ли он засмеяться или удавить своего унесенного мечтами братца. Он медленно покачал головой в полнейшем неверии.
- Ты действительно неисправим, Валентин. После всего, что случилось, после всего, что я рассказал, все еще твердишь об этой легенде об избранных невестах, все еще планируешь мою свадьбу…
- Я надеялся, что ты сам готов сделать это. Ты привез Розалин обратно в Замок Леджер. Ты уложил ее в свою постель.
- Женщина была ранена, не забыл? Какого черта еще я должен был делать с ней?
- Мы обычно лечим раны в кладовой за кухней, - напомнил ему Вэл.
- Там? Кладовая… она слишком маленькая и темная. Я не собирался класть Розалин на какой-то проклятый дубовый жесткий стол.
- Ну, в нашем доме есть и другие кровати помимо твоей.
- Черт побери, Вэл! Что ты ко мне прицепился?! Ты же не думаешь, что я привез Розалин сюда из каких-то любовных побуждений. Я просто пытался удобно устроить ее, держать в безопасности пока ты… ты смог бы…
- Я понимаю это, - сказал Вэл мягко. - Но, возможно, не всякий другой поймет.
- Что, черт возьми, ты имеешь в виду?
Вэл вздохнул, затем продолжил объяснения так терпеливо, как будто обращался к маленькому ребенку.
- Ланс, вся деревня, затаив дыхание, ждала, когда ты исполнишь легенду об Искателе Невест, подхватив Розалин на руки и унеся ее в свою постель. И это как раз то, что ты сделал.
- Потому что женщина была ранена, проклятье! Никто не сможет представить себе, что я занимаюсь с ней любовью, когда у нее пуля в плече. Они думают, я такой ублюдок?
- Они думают, ты Сент-Леджер. Мужчина, чьи страсти должны вырываться из-под контроля, когда он находит одну особенную женщину, предназначенную быть его вечной любовью.
- Чепуха, - пробурчал Ланс.
- Даже без легенды существует проблема из-за того, что ты привез незамужнюю женщину в дом, где для нее нет подходящей компаньонки. Держу пари, ты даже не подумал послать кого-нибудь за горничной Розалин.
- Нет, не подумал. Прости меня за то, что я не думал о приличиях, пока Розалин истекала кровью.
- Тебе нужно подумать о них теперь, Ланс. Ты поставил леди Карлион в компрометирующую ситуацию, этого достаточно, чтобы разрушить жизнь любой женщины. Если она останется здесь незамужней.
- Я сделаю ее гораздо более несчастной, если женюсь на ней. Должно быть менее радикальное решение, - Ланс с расстроенным вздохом запустил пальцы в волосы, не в состоянии поверить в это. У него едва было время оправиться от одного несчастья, как он обнаружил себя балансирующим на краю другого.
- Я пошлю за ее горничной, как только утихнет шторм, - заявил он.
- Этого недостаточно, Ланс.
- Тогда завтра я заставлю Эффи прийти сюда и побыть ее компаньонкой. Это удовлетворит тебя?
- А что сегодня ночью?
- А что такого? - нетерпеливо спросил Ланс. - Репутация Розалин, конечно же, сможет перенести одну ночь под нашей крышей. Никто, кроме пары слуг, даже не знает, что она здесь, и думаю, я смогу заставить их молчать.
- Я не это имел в виду, Ланс. Кто-то должен сидеть около нее всю ночь на случай, если у нее начнется лихорадка.
- Салли сделает это. Она благоразумная девушка.
- Это должен быть ты, - упрямо сказал Вэл.
- Я? - брови Ланса оскорблено приподнялись от такого предложения.
- После того, как ты проповедовал мне о приличиях? Теперь ты хочешь, чтобы я остался с ней в спальне наедине? - его глаза сузились от внезапного предположения. - Любой бы подумал, что ты хочешь, чтобы я скомпрометировал Розалин и вынужден был жениться на ней.
- Конечно, нет, - пылко отказался Вэл, хотя, казалось, он с трудом мог встретиться взглядом с Лансом.
- Но что, если она проснется среди ночи в незнакомом месте и обнаружит рядом с собой незнакомца? После всего, через что она прошла, Розалин будет напугана, - Вэл испустил тяжелый вздох. - И так бесконечно одинока.
Ланс бросил на брата мрачный взгляд. Он был абсолютно уверен, что Вэл умышленно пытается сыграть на его чувствах к Розалин, и это его раздражало. Главным образом потому, что это срабатывало. Картинка, которую нарисовал Вэл, как Розалин просыпается в ночи, чувствуя себя потерянной, одинокой, испуганной, оказывала на Ланса больший эффект, чем он хотел признавать.
- Розалин незнакома со мной или с Салли, - настаивал Вэл. - Она знает только тебя, Ланс.
- Так же, как она знает дьявола. И я думаю, она найдет Сатану намного более желанным, чем меня. На самом деле, в Корнуолле есть только один мужчина, которого Розалин с удовольствие обнаружит у своей постели - ее любимый герой, сэр Ланселот…
Ланс попытался презрительно произнести имя рыцаря, но обнаружил, что не в состоянии сделать это, и закончил мягким, задумчивым тоном.
- Сэр Ланселот дю Лак, - прошептал он, когда его пронзила мысль более яркая, чем молния во время шторма. Возможно, он никогда бы даже не стал рассматривать такую сумасшедшую идею, если бы не был немного безумным или немного пьяным. Употребление виски на голодный желудок никогда не приводило к хорошим последствиям.
И чем больше Ланс думал об этом, тем менее сумасшедшими казались ему его мысли. Перевоплотиться в сэра Ланселота дю Лака, в последний раз сыграть для нее героя, заставить ее почувствовать себя в безопасности, утешить, если она проснется ночью. Странно, но Ланс чувствовал, что должен ей это.
Его неудачливая Владычица Озера уже запуталась в его семейной сумасшедшей легенде и необдуманных выходках с мечом. Она покинет Корнуолл со шрамом на плече. Должен ли он также отослать ее с раненым сердцем, с разбившимися романтическими мечтами?
Он забрал Экскалибур. Но он мог вернуть ей сэра Ланселота, придумать для нее воспоминания, которые она может навсегда сохранить между страницами своей книги о Камелоте.
Эти мысли, должно быть, читались на лице Ланса. Вэл напрягся, осторожно разглядывая его.
- Нет, Ланс! - сказал он. - Я могу догадаться, о чем ты думаешь, и это плохая идея.
- Почему нет? - спросил Ланс. - Это кажется мне отличным решением. Я могу нести дежурство около Розалин без вреда для ее чести. Призрак не может угрожать добродетели леди.
- Но это опасно для тебя, твои чертовы ночные скитания. Тот, кто имеет великую силу, должен использовать ее мудро.
- Интересно слышать это от тебя.
Вэлу хватило совести покраснеть.
- И не только это. Если ты снова введешь Розалин в заблуждение, чтобы сохранить этот абсурдный обман, это сделает ваши отношения еще хуже.
- Не понимаю, как это возможно.
Ланс оборвал Вэла, пытавшегося продолжить спор, и вскочил на ноги.
- Я все решил. Ты собираешься мне помочь или нет?
В течение долгого момента Вэл смотрел на него, его глаза затуманились мрачными опасениями и раздражением. Но потом он, покорившись, вздохнул.
- Чего ты хочешь от меня?
- Я думал, это очевидно, - сказал Ланс с кривой ухмылкой. - Иди и помоги мне найти проклятую кольчугу.
Глава 9
Розалин поглубже зарылась в подушки. Она со страхом разглядывала незнакомую огромную спальню, раскинувшуюся за пологом кровати: темную неизведанную территорию, освещаемую только резкими вспышками молний. Когда громкий разряд грома сотряс окна, она вздрогнула и подтянула простыню до самого подбородка. Прежде она никогда не боялась гроз, но даже ветер и ливни здесь казались сильнее, чем успокаивающие дожди над ее садом в Кенте.
Гром ревел, молнии неровными зигзагами разрывали небо с жестоким великолепием, которое так подходило этой дикой местности, этому грозному дому, возвышающемуся на вершине скалы. Розалин с ужасом, мельком, увидела это место, будучи в надежном убежище рук Ланса, когда он снимал ее с седла. Сквозь пелену боли она едва рассмотрела внушительное, но неказистое поместье, граничащее с высокими зубчатыми стенами и древней тюрьмой старого замка. Здесь как будто стирались временные границы: моргнешь - и века сменяют друг друга.
Замок Леджер. Само название навевало мысли о некой темной тайне. А теперь Розалин, в сущности, оказалась пленницей в его стенах, удерживаемая здесь своим ослабленным состоянием. Какое-то время она беспокойно дремала, но была разбужена грозой. Лекарство, которое Вэл Сент-Леджер заставил ее выпить, должно быть, содержало опий, потому что пульсирующая боль в плече утихла.
Но даже без изматывающей боли ей не оставалось ничего иного, кроме как смотреть в темноту, беспокоясь о своей горничной, думая о том, что Дженни будет волноваться, когда ее госпожа не вернется в гостиницу. Бедная девушка никоим образом не могла узнать, что Розалин угодила в последнее место на земле, где желала бы оказаться.
В кровать Ланса Сент-Леджера.
Когда молния освещала комнату, она повсюду замечала следы его пребывания. Казалось, аромат Сент-Леджера, мускусный и волнующе мужской, пропитал даже простыни. "Такой интимный, будто Ланс ласкает мое тело своими сильными смелыми руками," - подумала Розалин, содрогнувшись.
Почему он настаивал на том, чтобы привезти ее сюда, вместо того, чтобы отвезти обратно в деревню. А ведь она умоляла его сделать это. Сент-Леджер совершенно ясно дал ей понять, что последовал за ней к озеру только чтобы вернуть меч, и даже то, что она была ранена, оказалось для него не более, чем досадным недоразумением.
Она помнила ярость в его голосе, язвительные замечания, которые он бросал ей в лицо.