"Открой свои глаза, маленькая дурочка. Нет никакого волшебного озера… никакого Экскалибура."
И глядя на покрытый грязью меч, ставший внезапно таким заурядным в бледном свете луны, Розалин поняла, что Сент-Леджер был прав. Даже вообразить иное было нелепым… И нелепой была взрослая женщина, которая до сих пор не может отделить реальность от фантазии, которая даже не уверена, что хочет сделать это.
Несмотря на все страхи и беспокойства прошедшей недели, она была на удивление счастлива, впервые почувствовав себя живой с тех пор, как умер Артур. Розалин охраняла и защищала этот старый меч, веря, что помогает сэру Ланселоту дю Лаку, участвует в каком-то приключении. Действительно ли ее голова была такой пустой, а ее жизнь такой бесцельной, что ей приходилось наполнять их глупыми мечтами? Розалин боялась, что это было именно так.
В противном случае, ей не было бы настолько больно избавляться от романтических иллюзий о сэре Ланселоте. Но ей было больно. Потому что без этих фантазий она бы вновь стала такой, какой была, когда впервые приехала в Корнуолл. Одинокой вдовой и ничем большим.
От этой мысли у Розалин перехватило дыхание, и она бессильно заметалась по подушке, отчего толстая повязка из ткани на ее плече немного сдвинулась, и девушка замерла. Осторожно пошарив под свободным лифом большой ночной рубашки, одолженной ей одной из горничных Сент-Леджеров, Розалин попыталась привести повязку в порядок, чтобы та была зафиксирована точно на ее ране.
Она была удивлена, что эти движения не вызвали новый всплеск боли. Даже палец, из которого удалили занозу, еще болел бы. Из ее плеча вытащили пулю, а Розалин ничего не чувствовала.
Ланс заявил, что его брат был талантливым целителем, но это было по-настоящему удивительно, тем более что Розалин не смогла вспомнить, что конкретно сделал с ней Вэл Сент-Леджер. С того момента, как он сел рядом с ней на кровать и взял ее ладони в свои, воспоминания Розалин становились туманными. Она думала, что, должно быть, потеряла сознание. И все-таки это было больше похоже на сон: золотистое тепло, медленно растекающееся по ее венам, уносящее ее боль.
Когда она открыла глаза, все уже закончилось, пулю вынули из плеча, невыносимая боль исчезла. Девушка обнаружила, что Ланс и Вэл Сент-Леджеры с серьезными лицами склонились над ней. Вэл выглядел бледным и измученным, но все же, казалось, что все ее страдания отражались в глазах Ланса…
Нелепо, конечно, особенно мысль о том, что она, якобы, увидела на лице Ланса что-то, кроме насмешки и раздражения. Еще одно свидетельство ее разгулявшегося воображения. Можно было бы предположить, что после всего, что случилось вечером, она, наконец, поумнеет.
Но, казалось, умнее она не стала. Иначе ей бы не привиделось, как что-то движется за столбиком кровати. Ее пульс ускорился. Она крепко вцепилась в одеяло.
"Где же вспышка молнии, когда она так нужна?" - в отчаянии подумала Розалин. Пытаясь приподняться на локте, чтобы вглядеться в темноту, она уверяла себя: "Не будь глупой. Там ничего нет, только тени, отбрасываемые гардеробом в дальнем углу".
Но гардеробы, как правило, не обладали способностью перемещаться, приближаясь, пока не достигали ножек кровати и принимали форму мужчины. Высокого, с широкими плечами.
Сердце Розалин подскочило к горлу, и в течение секунды она думала, что это Ланс, который прокрался к ее ложу. Эта мысль и встревожила ее, и заставила загореться от странного возбуждения.
Молния сверкнула за окном, высветив резкие очертания фигуры. Струящиеся темные волосы, четкие линии профиля напоминали Ланса, но нерешительность поведения, печальное выражение лица принадлежали совершенно иному человеку. Так же как и блестящая кольчуга, в которую было заключено его могучее тело.
- Миледи? - позвал глубокий голос, тот, который она желала услышать в течение столь многих ночей. - Я разбудил вас?
Полузадушенный всхлип радости вырвался из горла Розалин, но отчаяние заставило ее немедленно подавить его. Она откинулась на подушки, слезы подступали к глазам.
- Уходите, - прошептала она. - Вы ненастоящий.
- Миледи, клянусь вам, что я настоящий, - сказал призрак. - Иначе мое сердце не болело бы так сильно при виде вас, такой бледной и несчастной.
Розалин решительно зажала руками уши и закрыла глаза так крепко, что слезы потекли по щекам. Она оставалась в таком положении несколько секунд, прежде чем отважилась снова открыть глаза, без надежды на чудо, уверенная в том, что он исчез.
Он все еще был здесь, глядя на нее с такой нежностью, что этого было достаточно, чтобы заставить ее сердце разбиться.
- Нет, миледи. Вы должны лежать спокойно. Вы были очень сильно ранены, - воскликнул он с волнением, когда она с трудом села.
Игнорируя его, Розалин с яростью пыталась нащупать свечу и коробку с трутом, которые оставили для нее на прикроватном столике.
- Вы не настоящий. Вы… не… настоящий! - бормотала она. - Всего лишь плод моего воображения. И как только я зажгу эту свечу, вы исчезнете.
- Нет, миледи. Уверяю вас… - его протесты затихли, пока Розалин боролась с кремнем и трутом. Ее руки дрожали так сильно, что понадобилось много времени, чтобы высечь искру. Но она справилась, заставив фитилек загореться. Когда свеча залила все вокруг мягким светом, она подняла ее так, что свет упал на рыцаря, освещая черную шерстяную тунику и кольчугу, которые принадлежали воину из другой эпохи. Но его лицо, благородный изгиб рта, в котором затаилась непреходящая печаль, твердая челюсть, ястребиный нос, глаза, излучающие столько чувств, обладали той мужской красотой, которая была вечной.
Розалин протянула к нему дрожащую руку, и рыцарь потянулся к ней. Она могла чувствовать, как сильно он хотел коснуться ее пальцев, поднести их к губам. Но когда он попытался сжать девушке руку, пальцы прошли сквозь нее, растворившись в ее ладони, как будто их плоть стала единой.
Нет, не плоть, осознала она, дух. Все, чем был сэр Ланселот, все его тепло, страсть и мужество, все его раскаяние, одиночество и отчаяние смешались с ее собственными, чтобы стать невыносимой радостью, невыносимой болью.
С легким вскриком Розалин отшатнулась, едва не уронив свечу, которую сжимала в другой руке. Каким-то образом она сумела поставить подсвечник из кованого железа обратно на стол, затем спрятала лицо в ладонях с прерывистым рыданием.
- О Боже, я… я схожу с ума.
Она почти почувствовала, как его рука легко коснулась ее волос, желая утешить, но не в состоянии сделать это.
- Миледи, пожалуйста, не плачьте. Я клянусь, вы в здравом уме, так же как и я.
- Это не очень обнадеживает, - всхлипнула девушка, - потому что я точно брежу, а вы… вы мертвы.
- Да, но если не считать этой мелочи, то я полностью здоров.
У Розалин вырвался истеричный смешок. Она заставила себя сделать глубокий вздох, пытаясь успокоиться, затем подняла голову, сморгнув слезы, пока изучала его мрачное привлекательное лицо, лицо мужчины, который не мог существовать за пределами ее фантазий. Именно так ей сказал Ланс Сент-Леджер, но все же…
- Вы все еще здесь, - нерешительно произнесла она, изумленно оглядывая призрачного рыцаря с ног до головы.
- Да, миледи, чтобы присмотреть за вами. Я никогда не хотел стать причиной такой боли. Если вы действительно этого хотите, я уйду.
Розалин смотрела на него, зная, что должна приказать ему так и сделать. Было бы разумно выгнать его из комнаты и из ее головы навсегда.
Когда она ничего не ответила, его плечи уныло опустились. Он медленно, печально отвернулся от нее.
- Нет! Подождите, - воскликнула Розалин.
- Да, миледи? - призрак немедленно повернулся обратно к ней. Он смотрел на нее с такой жаждой, уголки его губ с такой надеждой приподнялись в улыбке, что это отозвалось где-то глубоко в сердце девушки. Розалин поняла, что даже если это действительно было безумие, она не хотела излечиваться от него.
- Пожалуйста, не уходите.
- Я останусь с вами на всю ночь, если вы желаете. Я лишь молю об одной милости.
- Какой?
- Чтобы вы вытерли глаза и легли обратно на подушки. Вы должны отдохнуть.
Это была совсем не та резкая команда, которую бы выдал Ланс, а нежная просьба, которой она была не в силах отказать. Поспешно вытерев мокрые ресницы, Розалин откинулась на подушки, и, глубоко вздохнув, попыталась расслабиться.
Она была вознаграждена еще одной из его улыбок, от которых таяло сердце, и обнаружила, что улыбается в ответ.
- О, где же вы были? - спросила Розалин, не сдержав нотку упрека в голосе. - Я ждала в гостинице, ночь за ночью, что вы вернетесь. Я нашла этот старый меч, спрятанный под половицами в кладовой, и думала, что это тот, который вы ищете. Я думала, что это Экскалибур.
- Знаю, миледи, - грустно ответил сэр Ланселот.
- Вы знали? - ошеломленно повторила она. - И все же не пришли?
- Простите меня, миледи, - он опустился на одно колено у ее кровати. В этой смиренной позе его лицо оказалось на одном уровне с ее, так близко, что Розалин могла видеть каждую печальную мысль, затеняющую его глаза, всю глубину сожаления, читающегося на его благородном челе. Розалин обнаружила, что прощает его даже прежде, чем он начал объяснять ей, что произошло.
- Я узнал правду только сегодня ночью. Если бы я узнал раньше, какой опасности вы подвергаетесь, ничто не смогло бы удержать меня вдали от вас. Хотя не представляю, какую помощь мог бы вам оказать.
Он с сожалением сжал руки.
- В этом призрачном состоянии я не могу даже использовать меч, защищая вас. И все же, я лучше отдал бы свою душу, чем позволил случиться с вами чему-то плохому.
Такие волнующие слова, трогательные и страстные. Как они отличались от всех жалоб и проклятий Ланса.
- Я бы хотела, чтобы вы пришли мне на помощь, - вздохнула Розалин, - а не этот ужасный мужчина.
- Ужасный мужчина? - сэр Ланселот на секунду пришел в замешательство, потом сказал. - Мм… вы имеете в виду Ланса Сент-Леджера?
- Вы знаете его?
- Очень близко, - скривился он.
- Я догадывалась, что вы должны знать его, - волнуясь, Розалин попыталась сесть, но была тут же остановлена предостерегающим взглядом сэра Ланселота. Она смиренно опустилась обратно.
- Сходство между вами и Лансом совершенно необъяснимо. Хотя я не хотела оскорбить вас, - поспешно добавила она.
- Я уверен, что не хотели, миледи, - пробормотал сэр Ланселот со странным выражением на лице.
- Но это слишком странно, чтобы быть простым совпадением. Я знаю, между вами должна быть какая-то связь.
- Да, она есть, - рыцарь медленно поднялся на ноги и отступил на несколько шагов назад, попытавшись запустить пальцы в волосы, но тут же остановил себя. Временами он, казалось, забывал о том, что был призраком. Этот факт Розалин находила трогательным, внушающим любовь.
- Правда в том, что… - сэр Ланселот заколебался, как человек, мучающийся, открыть или нет болезненную тайну. - Правда о Лансе Сент-Леджере и мне в том, что… что я… что мы…
Когда он снова запнулся, Розалин ободряюще кивнула.
- Да?
Он бросил на нее нерешительный взгляд, затем, наконец выпалил:
- Правда в том, что Ланс Сент-Леджер - это… это мой потомок.
Почему-то у Розалин возникло чувство, что это не все, что он хотел сказать, но она была слишком заинтригована сказанным, чтобы долго ломать над этим голову.
- Ваш потомок … Я догадывалась об этом, - сказала она. - Но легенды, которые я читала, так противоречивы. Некоторые утверждают, что вы бездетны, тогда как другие говорят, что сэр Галахад был вашим сыном.
- Ах… да. Он был.
- Но я никогда не встречала упоминаний о том, что он был женат.
- Ну… он… он был женат. Он остепенился после своих поисков Святого Грааля. Встретил очаровательную молодую леди, купил великолепный замок и… и одна из его дочерей, в итоге, вышла замуж за Сент-Леджера. Я полагаю, это не упоминалось в легендах, потому что… потому что это не считается героическим поступком. Свадьбы, дети, смена пеленок.
- Для меня это звучит чудесно, - внезапно почувствовав тоску, сказала Розалин. - Я часто думала о том, что если бы Артур и я могли иметь ребенка…
Розалин наклонила голову в смущении. Это желание было слишком интимным, чтобы доверить его мужчине. И все же с самого начала она чувствовала необъяснимое родство душ с сэром Ланслотом. Как будто он был не незнакомцем, а близким и бесценным другом.
Его глаза засветились тихим сочувствием.
- Вы не можете зачать, миледи?
- Я не знаю, - печально ответила Розалин. - Наш брак был таким коротким, и мы были так часто разлучены из-за того, что Артуру было необходимо участвовать в заседаниях Парламента. Мы надеялись, что у нас будет ребенок, мы планировали, но этого не случилось, а потом… потом наше время просто истекло.
- Время имеет такую особенность.
"И кто должен знать это лучше, чем он?" - подумала Розалин с внезапной болью. Тот, чья жизнь закончилась в расцвете сил. Она глядела в глубину его измученных темных глаз и размышляла. Кроме его несчастной любви к Гвиневре, какие еще его мечты исполнились не так, как он желал, или вовсе не осуществились?
Разговор об этом опечалил их обоих, и Розалин попыталась вернуться к первоначальной теме.
- Мы говорили о ваших потомках, - напомнила она своему ночному собеседнику.
- О, да, Сент-Леджерах, - ответил тот, возвращаясь к действительности от каких-то горестных воспоминаний, мучающих его. - Я думаю, вы говорили мне о том, что они не нравятся вам.
- Ну, не Валентин Сент-Леджер. Он кажется очень добрым и благородным мужчиной. Он нравится мне намного больше, чем его брат.
- Мне тоже, - согласился Ланселот с грустной улыбкой.
- Но Ланс Сент-Леджер! - Розалин поджала губы, не желая оскорбить своего вежливого друга, критикуя его тезку, но была не в состоянии удержаться и не выказать свой гнев.
- Он заносчивый и раздражительный, злой и властный. У него нет уважения к желаниям леди. Я молила его отвезти меня обратно в гостиницу, но он притащил меня сюда, в Замок Леджер, и засунул в свою кровать. И… и я немного испугана.
- У вас нет причин бояться. Я бы никогда… Я имею в виду, он бы никогда не причинил вам вреда.
- Он уже однажды заставил меня поцеловать его. Теперь же я полностью завишу от его милосердия. И я не уверена, что оно у него есть, - добавила Розалин тихим голоском.
- Кровь господня, миледи! Если он снова когда-нибудь забудется до такой степени, что снова будет угрожать вашей добродетели, клянусь, я побью его.
Сэр Ланселот с такой яростью собрался встать на ее защиту, что это и взволновало, и обеспокоило Розалин.
- О нет! - воскликнула она. - Пожалуйста, не делайте этого.
Рыцарь посмотрел на нее с необъяснимым выражением, которое было смесью любопытства и странной надежды.
- Значит, вам нравится этот Ланс? Хоть немного?
- Нет!
Сэр Ланселот вздрогнул.
Возможно, ее отрицание было слишком страстным, виновато подумала Розалин. Несмотря на все злые слова Ланса, он не могла перестать вспоминать и другое: то, как нежно он поднял ее в седло, какими сильными, дарующими уверенность и безопасность, были его руки, прижимающие ее к его телу во время всей этой долгой и ужасной скачки в Замок Леджер.
- Ланс Сент-Леджер спас мне жизнь, - признала она. - Но, делая это, он вел себя ужасно. Кричал и рычал на меня.
- Ах, эти современные молодые мужчины, - вздохнул сэр Ланселот. - Они понятия не имеют о том, как спасать девиц от несчастья.
- Нет, не имеют!
Но, несмотря на торжественное выражение лица сэра Ланселота, Розалин заметила искорки в его глазах и не смогла удержаться от смеха.
- Это немного странно, - смеялась она, - когда мужчина спасает тебя, беспокоиться о его манерах. Но ваш печально известный потомок мог бы быть немного более галантным. Он слишком много ругался.
- Это потому, что он проклятый… он подлый негодяй.
Искренняя поддержка сэра Ланселота в оценке характера Ланса должна была бы порадовать Розалин, но, почему-то, она продолжала чувствовать нелепое желание защищать этого негодяя.
- Я думаю, у Ланса были причины злиться на меня, - сказала она. - Я ведь бросила его фамильный меч в озеро.
Она тоскливо посмотрела на сэра Ланселота.
- Это в самом деле его меч, не правда ли? А не Экскалибур?
- Увы, миледи, это так. Я прошу вас простить меня. Это только моя вина, что вы были так печально введены в заблуждение.
Розалин прижалась щекой к подушке с тяжелым вздохом.
- Нет, это только моя ошибка. Боюсь, у меня слишком развито воображение. Но Ланс Сент-Леджер быстро наставил меня на путь истинный. Он не верит в Экскалибур и заколдованное озеро.
Она послала сэру Ланселоту извиняющуюся улыбку.
- Я даже не думаю, что он когда-либо верил в вас.
- Уверен, он не верил. Этот мужчина не имеет никакого уважения к легендам о Камелоте.
- Он даже не верит в свои собственные легенды, - сказала Розалин. - Думаю, это очень печально, вы согласны?
- Очень, - прошептал сэр Ланселот с кривой улыбкой на губах.
- Он бы оставил свой меч у озера, если бы я не заставила его вернуться за ним. Он даже грозился бросить меня в озеро, если я не прекращу сопротивляться.
- Мужчины становятся странными, когда чего-то боятся, миледи, - серьезно сказал сэр Ланселот.
- Боятся? Ланс Сент-Леджер? Что могло испугать его? Он не был ранен.
- Он - нет, но вы - были, - сэр Ланселот отвел взгляд, сосредоточено вглядываясь в залитое дождем окно. Он колебался, прежде чем закончить: - Возможно… возможно он боялся потерять вас.
- Но я не принадлежу ему. Если конечно вы не верите в эту легенду об избранной невесте, что я предназначена судьбой Лансу Сент-Леджеру, - тревожно добавила она. - Не верите, ведь правда?
- Я боюсь, что для меня уже прошло то время, когда я мог верить в легенды или любовь, миледи, - рыцарь медленно повернулся. - Возможно, более важный вопрос, во что верите вы?
- О! - Розалин немного смущенно засмеялась. - Обычно я с легкостью готова поверить всему. Но кажется совершенно невозможным то, что я когда-нибудь влюблюсь в Ланса Сент-Леджера. Хотя…
Она замолчала в ужасе о того, в чем почти призналась. Но глаза сэра Ланселота были наполнены пониманием усталого мужчины, который знал намного больше об этом мире, чем она когда-нибудь смогла бы узнать: страсть, искушения, желания плоти.
- Хотя что, миледи? - напомнил он.
Ее щеки загорелись, и она выпалила.
- Когда Ланс заставил меня поцеловать его, я-я была не совсем равнодушна к нему.
Странная улыбка заиграла в уголках рта сэра Ланселота.
- Я слышал, что поцелуи - одно из немногих дел, в которых этот негодяй действительно хорош. Неудивительно, что он сумел взволновать вас.
- Это было большее, чем волнение. Это был такой стремительный всплеск желания, что я с трудом доверяла себе, когда была рядом с Лансом Сент-Леджером. На секунду я почувствовала, что, если бы он попросил меня стать его, я бы согласилась. Разве это не ужасно и грешно?
Сэр Ланслот рассматривал ее со странной, почти пугающей, настойчивостью. Наконец он отвел взгляд.