- …пара серий "Полета с шампанским", где будут заняты Алекс и Белинда, - разливался соловьем Эш Ливайн. - Словом, фантастическая реклама для Алекса, особенно после всего, что случилось. И для Белинды тоже! Потрясающая реклама для Белинды! Я хочу сказать, они слышали о Белинде, они видели ее фото, и вот, пожалуйста, они видят ее, и не в зернистых иностранных фильмах, и не на глянцевой рекламе норки, нет, они видят ее в прайм-тайм на экране телевизора. Причем все камеры направлены только на нее. Мы говорим о шоу номер один в этой стране, естественно, когда мы снова запустим проект. А когда мы его запустим, э-э, мы побьем все рекорды, так вот, ее просто завалят письмами от поклонников, я хочу сказать, поклонники в ярости из-за приостановки показа "Полета с шампанским", поклонники этого просто не понимают. Одним словом, если телекомпании не примут подачу, э-э, у нас полно предложений от кабельных каналов, независимых каналов, э-э, Алекс и Белинда в тех же сериях, мы вернем им человека, которого им так не хватает, и Белинду в придачу! Так вот, мы говорим даже не о шоу номер один, мы говорим об особом случае!
Выражение лица Белинды незаметно изменилось. Она больше не улыбалась, а взгляд стал твердым и решительным. Она смотрела на Эша в упор и долго не отводила глаз, а затем бросила взгляд в мою сторону. Ее губы снова слегка изогнулись в улыбке. Горькой? Нет, скорее удивленной. Интересно, она собиралась заорать на них прямо сейчас или чуть позже?
- Эй, подожди, Эш! - перебил Ливайна Марти. - Послушай, Джереми вовсе не обязательно все это слушать, а Белинда - умная девочка, так ведь, дорогуша? Белинда знает, о чем мы здесь говорим. - Тут его голос дрогнул, и он повернулся к Белинде.
В комнате вдруг стало тихо. Эш, положив руки на колени, молча сидел в кресле. Я же предпочел выбрать роль стороннего наблюдателя.
- Солнышко, - продолжил Марти, - сделай это ради Бонни. Очень тебя прошу. Тогда нас больше не будут поливать дерьмом. Сделай это, чтобы выправить положение дел.
Белинда ничего не сказала. Но она явно собралась и больше не смотрела, как загнанный зверек. Ее взгляд был устремлен куда-то вдаль, в сторону оранжереи. Похоже, она даже не слышала Марти. Она вела себя так, будто, кроме нее, в комнате никого нет.
Марти же глядел прямо на меня. Он сидел с непроницаемым лицом, не сводя с меня глаз и неуловимо напоминая хищника, готовящегося к прыжку.
- Марти, я хочу поговорить с Джереми наедине, - нарушила затянувшееся молчание Белинда и, встав с места, вышла в коридор. Я поспешил за ней.
Но когда мы оказались вдвоем, Белинда так и не проронила ни слова. Она вопросительно посмотрела на меня, словно ждала, когда я заговорю. Что я и сделал.
- Ты помнишь, что тогда говорил Олли Бун насчет силы? - положив руки ей на плечи, спросил я. - Ты еще писала об этом в письме…
Белинда кивнула. Она сумела стряхнуть с себя оцепенение, и глаза ее оживились, хотя в них по-прежнему читалось страдание.
- Солнышко, Олли был абсолютно прав. Тебе не нравится иметь власть над людьми. И ты не умеешь ею пользоваться.
Белинда снова кивнула, но промолчала, продолжая испытующе смотреть на меня. Лицо ее было одновременно невинным, что еще больше подчеркивали восемь симпатичных косичек, заплетенных на макушке, и решительным.
- Но пришло время еще раз переступить через себя и применить силу, - сказал я и, не дождавшись ответа, продолжил: - Я знаю, о чем ты думаешь. Ты думаешь о Джи-Джи и о тех слухах, что тогда о нем распустили. Ты думаешь о том звонке, на который твоя мама не пожелала ответить.
- А еще о тебе, Джереми, - наконец выдавила Белинда. - О том, что они хотели с тобой сделать.
- Я знаю. И никто не собирается тебя ни в чем винить. Тебе решать, мое солнышко. Но если ты все же сделаешь то, чего они от тебя хотят… Если все же пойдешь им навстречу и снимешься в двух сериях их несчастного "Полета с шампанским", ну, тогда ты сможешь жить спокойно, зная, что уже не держишь их на крючке, а коли что-то пойдет не так, то это уже будут их трудности.
Мои слова явно удивили Белинду. Лицо ее просветлело, словно утреннее солнце выглянуло из-за туч и залило теплым светом комнату.
- Ты что, действительно советуешь мне именно так и сделать? - В ее глазах я увидел откровенное удивление, совсем как тогда, несколько дней назад, когда мы сбежали из Сан-Франциско в Рино.
- Да, советую. Полагаю, тебе следует помочь им. Ведь только тогда ты сможешь спокойно повернуться и пойти своим путем.
- Я боялась, что ты не одобришь, - смущенно посмотрела на меня Белинда. - Я боялась, что никогда не поймешь и никогда не простишь меня.
- Послушай, у нас есть уникальный шанс разом решить наши проблемы, так чтобы всем было хорошо. И тогда мы будем по-настоящему свободны.
- Ох, Джереми! - выдохнула Белинда и, поднявшись на цыпочки, поцеловала меня. - Слава богу!
И впервые за долгое время я увидел перед собой прежнюю - сияющую - Белинду. Похоже, нам все же удалось перевернуть темную страницу нашего романа.
Бонни ждала в темном лимузине возле ворот и о чем-то беседовала с Алексом, который сидел на заднем сиденье, приоткрыв дверь. Увидев нас, он сказал: "Извини, дорогая" - и вышел из машины.
Я остался стоять с Эшем Ливайном, а Белинда и Марти подошли к лимузину. Марти занял место Алекса, который поспешил присоединиться к нам с Эшем. Алекс пожал Эшу руку и заявил, что Бонни выглядит изумительно, не женщина, а видение, и Эш, в свою очередь, воскликнул, что просто счастлив снова видеть Алекса и любая встреча с ним для него, Эша, - огромное удовольствие.
В это время Марти уже вышел из машины. Он посмотрел на Белинду, которая, опустив голову со слегка подрагивающими косичками, стояла и ждала, что он скажет.
- Солнышко, залезай в машину и поговори с ней, - ободряюще погладил Белинду по руке Марти.
Когда Белинда садилась в лимузин, у меня будто что-то оборвалось внутри. Подойдя поближе, я услышал ее тоненький голосок:
- Привет, мама!
- Здравствуй, дорогая.
- Мама, ты себя уже лучше чувствуешь?
- Да. Спасибо, дорогая. Я рада, что у тебя все хорошо.
- Мама, может, мне стоит, чтобы исправить ситуацию, ну, сама понимаешь, сняться в одной из серий?
- Конечно, дорогая. Это было бы замечательно, просто замечательно.
- Хотя бы в небольшой роли. Они предлагают мне сняться вместе с Алексом Клементайном…
- Конечно, дорогая. Как пожелаешь.
И тут на подъездной дорожке появилась незнакомая машина: новенький "БМВ". Машина остановилась прямо у ворот, и Марти махнул рукой сидящим внутри мужчинам. Мужчин было трое, и все они оказались фотографами. У одного был похожий на аккордеон старомодный фотоаппарат, у двух других на шее висели "Никон" и "Кэнон".
Затем Марти попросил Бонни и Белинду выйти из лимузина. Белинда вышла первой и подала руку Бонни, которая, зажмурившись от яркого солнца, сразу же опустила голову.
Да, Бонни действительно была не женщиной, а видением, и тщательно подобранный наряд еще больше усиливал впечатление. На Бонни был ярко-красный шерстяной костюм, выгодно подчеркивавший достоинства фигуры. Ее темные волосы блестящей шелковой волной падали ей на плечи. Бонни смотрела на нас сквозь толстые стекла очков и, казалось, никого не видела. Бонни обнимала Белинду за талию, а Белинда положила руку матери на плечо и слегка склонила к ней голову. И фотографы тут же приступили к работе.
На съемку ушло не более трех минут. Во дворе стояла абсолютная тишина, нарушаемая лишь жужжанием и щелканьем фотоаппаратов. Затем фотографы забрались в "БМВ", и машина, сделав крутой вираж, умчалась прочь.
Белинда помогла матери сесть в лимузин и сама пристроилась рядом с ней.
Я искоса посмотрел на Марти и совершенно неожиданно для себя обнаружил, что мы стоим практически рядом: нас разделяло не более трех футов.
Марти стоял, небрежно облокотившись о крышу лимузина, и испытующе смотрел на меня. Он бросал в мою сторону мрачные взгляды и, казалось, был готов просверлить во мне дыру своими горящими черными глазами.
- Пока, мама. Рада была видеть тебя, - произнесла Белинда.
- Пока, дорогая.
Мне трудно было сказать, прислушивался ли Марти к их разговору или нет, потому что, даже когда Белинда вышла из машины, он продолжал есть меня глазами, время от времени едва заметно кивая, словно в такт своим мыслям. Я так и не понял, что бы это могло значить. И скорее всего, никогда не пойму. Но когда он подошел ко мне, чтобы пожать на прощание руку, я постарался ответить ему сердечным рукопожатием. Мы вежливо попрощались, посмотрели друг на друга и разошлись, так ничего друг другу и не сказав.
- Спасибо тебе, дорогуша, - ухмыльнулся Марти и, ткнув в сторону Белинды пальцем, добавил: - Помнишь, я обещал написать для тебя улетный сценарий? Потерпи немного и сама увидишь!
- Так уж не старайся, Марти! - прошептала Белинда. - Я собираюсь в Рио и вовсе не жажду становиться звездой на телевидении.
Марти улыбнулся открытой искренней улыбкой, потом наклонился и поцеловал Белинду в щеку.
И вот лимузин уже медленно выехал из ворот, пополз вниз по горной дороге навстречу рыжему солнцу. Я обнял Белинду, а она, прижавшись ко мне, провожала глазами уходящий лимузин с тонированными стеклами, за которыми невозможно было ничего разглядеть. А потом Белинда вдруг подняла руку, словно кого-то заметила, хотя, конечно же, никого она заметить не могла, и помахала вслед удаляющейся машине.
Когда лимузин скрылся из виду, она повернулась ко мне, и я снова увидел прежнюю Белинду.
- Эй, Джереми, - лучезарно улыбнулась она. - Давай подумаем о Рио! Я хочу сказать, что ты поедешь туда вместе с нами. Идет? Я собираюсь позвонить Сьюзен. Ведь, похоже, насчет фильма уже заметано? И мы точно поедем!
- И ты еще спрашиваешь, моя девочка!
Белинда закружилась в танце прямо на дорожке. Она хлопала в ладоши и победно трясла смешными косичками.
- Значит, после двух серий, ну ты понимаешь, с мамой и Алексом, мы сразу отчаливаем! - воскликнула Белинда и скрылась в полумраке дома.
В тот же день, несколько позднее, состоялась неизбежная пресс-конференция. Не могла не состояться. Белинде пришлось сидеть рядом с Джи-Джи и под прицелом видеокамер делать заявление для прессы. Любопытно, что новый салон Джи-Джи в Беверли-Хиллз интересовал репортеров не меньше участия Белинды в сериале.
Сьюзен и Сэнди Миллер тоже приехали, поскольку Сьюзен никак не могла пропустить "весь этот цирк". Присоединившийся к ним Алекс сидел на камнях возле бассейна. Сэнди, вся в кружевах, с жемчугом на шее, сжимала руку Сьюзен длинными пальцами. "Персик" - так, кажется, в свое время охарактеризовала ее Белинда? Да, здесь уж ни прибавить, ни убавить. Сэнди действительно была точно спелый персик. Она даже пыталась заигрывать с Алексом. Но Сьюзен только наблюдала за всем со снисходительной улыбкой на губах.
Алекс же наслаждался жизнью и потчевал Сэнди различными забавными историями. Сьюзен, воспользовавшись его благодушным настроем, принялась журить его за то, что он потребовал слишком высокий гонорар за участие в ее фильме "Постыдные желания", нарушив тем самым ее "шкалу расценок". Алекс не остался в долгу и заявил, что у нее еще нос не дорос, чтобы пытаться обработать его, причем в отсутствие агента, на его же собственном дворе и у его же собственного бассейна.
- Клементайн, вы что, хотите, чтобы вас запомнили по "Полету с шампанским"?! Я предлагаю вам настоящий фильм, фильм самой высокой пробы, такой, как в старое доброе время, если вы еще помните. Здесь и сюжет, и характерная роль для вас, стиль, глубокий смысл - словом, час сорок пять минут хорошего кино без перерыва на дурацкую рекламу. Улавливаете мысль?
Я вернулся в гостиную и остановился перед портретом Фэй Клементайн, который я написал двадцать пять лет назад. Портрет так и остался висеть над камином, куда я собственноручно повесил его в тот последний день, перед отъездом в Сан-Франциско. И хотя меня немного расстраивали мелкие огрехи - некоторое нарушение перспективы, - портрет мне нравился. И всегда нравился. Я был доволен своей работой.
И теперь, когда я смотрел на портрет: на щеку Фэй с милой ямочкой, на ее изящную руку, покоящуюся на розовом шелке платья, - я чувствовал легкое возбуждение, о котором окружающим незачем знать и не стоит даже пытаться понять. Конечно, работа была достаточно сырой, и ей не хватало тех магических флюидов, что исходили от картин с Белиндой. Но портрет Фэй был самым настоящим началом, и я осознал это только тогда, когда, пройдя полный круг, наконец вернулся к истокам.
Я не услышал, как в комнату вошел Алекс и остановился у меня за спиной. Он положил руку мне на плечо и, когда я повернулся, ласково улыбнулся.
- Так держать! - воскликнул он. - Скажи всем, что я велел. Ты в своем праве.
- Ты что, имеешь в виду наш старый спор? Насчет искусства и денег, жизни и смерти?
- Уокер, не забывай о своем любимом слове "правда". Когда ты не вставляешь слово "правда" в каждое второе предложение, мне становится не по себе.
- Ну ладно, речь шла об искусстве, деньгах, жизни, смерти и правде. И вот теперь ты говоришь мне, что я был прав.
- Я до сих пор удивляюсь, откуда у тебя была твердая уверенность, что все обернется именно так.
- Уверенность? У меня? Да не было у меня никакой уверенности!
- Меня не проведешь, - ответил Алекс. - Кстати, тебе только что звонила Клер Кларк, твой агент. Она решила поговорить со мной, "потому что ты не отвечаешь на ее звонки"…
- Сейчас мне пока не о чем с ней говорить, - отрезал я.
- И ты, естественно, знаешь, что ей нужно. Так ведь?
- Ей нужна Белинда в качестве клиента. Я сказал Белинде. Клер вполне может подождать, пока та сама решит.
- Нет, мой милый мальчик, хотя она хочет и это тоже - как часть сделки, - если, конечно, сможет получить… Нет, ее завалили предложениями купить твою историю. Она интересуется, не продашь ли ты права на нее.
- На мою историю!
- Твою и Белинды. Все до кучи. Она просит тебя хорошенько подумать. Она боится, что кто-нибудь использует ее, поскольку вы теперь публичные люди. Сам понимаешь, какой-нибудь телефильм, состряпанный на скорую руку. И они вполне способны это сделать. Использовать ваши имена и все такое. Она хочет напугать их до полусмерти пакетным соглашением, цифрой с шестью нулями.
Я только рассмеялся в ответ. На самом деле, я совсем расклеился. Я так смеялся, что мне даже пришлось сесть. Не то чтобы я смеялся слишком громко. Нет, то был совсем другой смех. Он шел как бы изнутри, и у меня слезы наворачивались на глаза. Итак, я сидел, с трудом сдерживая приступы смеха, и смотрел на Алекса.
Алекс стоял, накинув на плечи розовый кашемировый джемпер и засунув руки в карманы голубых брюк, и ухмылялся прямо мне в лицо, а в глазах его играли озорные огоньки.
- Расскажи об этом своей жене, Уокер, - сказал он. - Главное правило подкаблучников у нас, в Тинсельтауне, - советоваться с женой перед заключением пакетного соглашения и сделки с шестью нулями.
- Ну конечно, это и ее история тоже, - с трудом переведя дух, произнес я. - О, можешь не сомневаться, я обязательно с ней посоветуюсь. Наберись терпения.
- Не могу не отдать тебе должное. Все получилось именно так, как ты и предсказывал. Что есть, то есть. Должно быть, то была дозированная грязь в дозированном количестве. Ты не находишь? - улыбнулся Алекс, но потом его лицо омрачилось, и он спросил озабоченным тоном: - Джереми, с тобой действительно все в порядке?
- Алекс, ты можешь быть за меня абсолютно спокоен. Со сделкой или без сделки, у меня все прекрасно.
- Джереми, я знал, что ты именно так и скажешь, но я приглядываю за тобой. Не возражаешь? Помнишь Оскара Уайльда? Когда он шлялся по Лондону с крутым и парнями, торгующими своим телом. Психоаналитик Кук назвал это "Пиршеством пантер". Ну что, вспомни? Хм… Джереми, ты же знаешь, что представляет собой наш город? Это телефонные звонки от пантер, и обеды с пантерами, и коктейли с пантерами, и "увидимся позже", брошенное пантерами. Ты должен следить за каждым своим шагом.
- Алекс, внешность обманчива, - сказал я. - Я вовсе не случайно приехал сюда, хотя мог бы остаться жить среди викторианского хлама в Сан-Франциско. И я не променял детские книжки на Тинсельтаун. Это не так. Я просто вернулся к развилке дорог, чтобы, в отличие от того, первого раза, выбрать правильный путь. И на самом деле Голливуд здесь вовсе ни при чем. Тут дело скорее во времени и в том, что надо внимательно смотреть себе под ноги и правильно использовать вещи, которые лежат у тебя прямо под носом. И именно поэтому я в полном порядке.
- Ну, узнаю прежнего Джереми, - легонько сжал мне плечо Алекс. - А теперь немножко правды - и я сдаюсь!
И с этими словами он повернулся и вышел из комнаты, чтобы присоединиться к Джи-Джи, который в компании дам ждал его в патио. Репортеры уже успели уйти, и Белинда, с облегчением стянувшая с себя джинсы и рубашку и оставшаяся в откровенном бразильском бикини, вытянула руки вперед и рыбкой нырнула в бассейн.
И вот мы с Фэй снова остались вдвоем. Я люблю тебя, Фэй.
Я поднял глаза на портрет, и у меня в голове один за другим стали возникать замыслы будущих картин - картин, наполненных яркими красками и одновременно содержащих все оттенки черного цвета. Наброски портретов Алекса, Блэра, Джи-Джи и Белинды - моей Белинды, но уже совершенно в другом окружении.
Блестящие контуры, да-да, именно так, а еще тени, которые всегда размываются светом прожекторов. И конечно, необходимо передать цвет и фактуру Калифорнии.
Но все эти золоченые образы были лишь малой толикой того, что озарит меня не сейчас, а потом. На самом деле мой мир уже заполнили тысячи самых разных существ всех возрастов и форм, а также тысячи самых разных декораций, относящихся к прошлому, настоящему и будущему - неведомому и неизученному. Впервые в жизни я мог сделать все, что пожелаю.
Благодаря Белинде я вырвался из мира снов, попав в полосу ослепительного света жизни, такой, какая она есть.
Калифорния, 1986
Примечания
1
Роско "Фэтти" Арбакл (1887–1933) - известный американский актер немого кино, комик, режиссер и сценарист. Его карьера резко разрушилась в 1921 году, когда после вечеринки в его доме неожиданно умерла молодая актриса Вирджиния Рэйпп. Роско обвинили в изнасиловании девушки и в непреднамеренном ее убийстве, а пресса при этом дала делу широкую огласку.(Здесь и далее прим. ред.)
2
Пит Мондриан (1872–1944) - голландский художник; считается самым крупным представителем "геометрического течения" в абстрактном искусстве. Ханс Хофманн (1880–1966) - американский художник немецкого происхождения, представитель абстрактного экспрессионизма.
3
Рамон Наварро (1899–1968) - известный американский актер мексиканского происхождения, романтический идол Голливуда; погиб в мотеле от рук хулиганов, привлеченных его сексуальными аппетитами.
4
Сэл Минео (1939–1976) - американский актер театра и кино, дважды номинировавшийся на премию "Оскар", обладатель премии "Золотой глобус".