Здесь вполне уместна аналогия с Отечественной войной 1812 года на этапе битвы под Бородино, которая состоялась по воле императора Александра I Павловича из личных и политических соображений, вопреки общему стратегическому плану, разработанному Михаилом Барклаем-де-Толли (Михаэль Андреас Барклай-де-Толли, нем. Michael Andreas Barclay de Tolly). Полный разгром русской армии под Бородино мог бы кардинально изменить оперативно-стратегическую ситуацию на театре военных действий в пользу французских войск, тогда как поражение французской армии под Бородино точно так же привело бы французов к отступлению из России, как и последующее развитие кампании с взятием Москвы и боевыми столкновениями под Тарутиным и Малоярославцем. Собственно потери французов в Бородинской битве, которыми оправдывают ее необходимость и целесообразность русские, советские и российские историки, в действительности почти ни на что не влияли, так как отступление из России было продиктовано французскому командованию не ослаблением армии, но отсутствием предметов снабжения. Соответственно, Великая Армия, не понесшая потери под Бородино, быстрее израсходовала бы ограниченные запасы продовольствия и фуража и, следовательно, должна была бы еще раньше уйти из Москвы.
Однако и в том и в другом случае объективные военные расчеты отступили перед субъективными желаниями царствующих особ. Нам представляется, что рискованное стремление всегда осторожного царя Петра к решительному столкновению с королем Карлом на поле битвы было обусловлено индивидуально-психологическими свойствами личности Петра Алексеевича Романова.
Глава 2. Психология и особенности военного мышления противников
§ 2.1. Психология царя Петра I
Описания внешности царя, даваемые его современниками (высокий рост – 2,045 метра, сутулость, длинные конечности), а также восковая статуя ("восковая персона") и бюсты на основе посмертной маски работы Б. Растрелли (Bartholomeo Karl Rastrelli), отражающие реальные пропорции его тела и внешности, позволяют использовать для характеристики психологического профиля Петра I результаты исследований известного немецкого ученого-психиатра и психолога Э. Кречмера (Ernst Kretschmer).
Э. Кречмер, рассматривая психиатрические проблемы с конституциональной (генотипической) точки зрения, высказал мнение, что телесный и психический типы обусловлены эндокринной каузальностью, поэтому в большинстве случаев можно распознать соответствующие психофизические взаимоотношения: "Для психиатра не существует более безразличных вещей в строении тела пациентов". Однако отдельные морфологические детали важны лишь в рамках больших типичных общих картин строения тела.
Кроме того, по результатам исследований психиатрических больных обнаружилось, что черты лица концентрированно демонстрируют значительную часть выявляющихся в общем строении тела анатомических структурных принципов. "Лицо – это визитная карточка общей индивидуальной конституции". В чертах и мимике лица отражены особенности психомоторики и эндокринный генезис человека.
Соответственно, по мнению Э. Кречмера, анатомическое строение тела и конфигурацию черт лица целесообразно использовать в качестве психофизической конституциональной формулы.
Разделив людей на две группы, по их склонности при определенных условиях жизни и развития к тем или иным типам эндогенных психических заболеваний: 1) циклотимические (или циркулярные) – колеблющиеся между здоровьем и болезнью личности, принадлежащие к тому конституциональному кругу, представители которого обнаруживают в легкой степени основные симптомы маниакально-депрессивных психозов (в переходной форме между здоровьем и болезнью – циклоиды); 2) шизотимические – принадлежащие к группе, склонной к шизофрении (в переходном состоянии – шизоиды), Э. Кречмер установил основные и смешанные типы внешности, отвечающие каждой из этих групп.
В частности, рассматривая диспластические специальные типы, объединяющие варианты внешности, сильно уклоняющиеся от главных, наиболее часто встречающихся типов (названных астеническим, атлетическим и пикническим типами), Э. Кречмер описал подгруппу из мужчин-шизофреников с высоким ростом и черепом в форме башни, которые имеют много общего с чертами царя Петра: "Ниже узкоидущей надстройки башенного черепа сидит очень высокое костлявое лицо с выступающим, в корне резко втянутым, тупым носом. Нижняя челюсть часто высока и груба. Неподвижные усы торчат как щетки, брови также чрезмерно разрослись. Кроме того, во многих случаях волосы на голове очень густы. Это, уже само по себе страшное, лицо со своеобразным черепом и щетинистой бородой сидит на длинной, вытянутой, непропорционально сложенной фигуре. Большинство представителей нашей группы выше среднего роста (максимум – 184, минимум – 168 см) и обнаруживают габитус, представляющий нечто среднее между астеническим и атлетическим. Осанка часто дряблая, несколько согнутая, на длинных тонких руках висят большие кисти, встречаются фигуры неуклюжие, мускулистые, с широко выступающим плечевым поясом или диспропорциональные – с узкими плечами и длинной, узкой грудной клеткой". И далее: "В одном из случаев наблюдались в комбинации: чрезмерная длина конечностей, гипоплазия яичка и половых органов и гомосексуальность с детства".
Описываемые современниками поведенческие особенности царя Петра (ригидность мышц и стереотипность поз, гримасничанье, неопрятность, несогласованные движения, импульсивные насильственные действия) также хорошо согласуются с типичными симптомами шизофренических расстройств психики.
Э. Кречмер приводит описание характерологических признаков шизотимических личностей, замечая, что: "Цветы шизофренической внутренней жизни нельзя изучать на крестьянах, здесь нужны короли и поэты". В наиболее общем плане шизоиды отличаются богатством скрытой от постороннего внутренней жизни (аутизм – жизнь в самом себе), которая маскируется язвительно-грубым или ворчливо-тупым, или желчно-ироническим, или моллюскоподобно-робким внешним поведением. Наиболее часто встречающейся и характерной шизоидной чертой при этом являются колебания психической возбудимости между полюсами чрезмерной раздражительности и чрезмерной холодности, степень которых зависит от различных комбинаций индивидуальной предрасположенности. Несоответствие между нечувствительностью к внешним эмоциональным раздражителям при сверхчувствительной внутренней психоэмоциональной сфере приводит к раздроблению личности, конфликту между "Я" и внешним миром, безграничной переоценке самого себя. Эмоциональная установка отдельного шизоида в отношении ближнего заключается в различных соотношениях безразличия, застенчивости, иронии, угрюмости и жестокости. Формализм и педантизм прикрывают отсутствие у шизоида эмоциональной сердечности и искренней заинтересованности в отношении других людей. Шизоиды стремятся ограничить общение с другими, выделив замкнутый круг приемлемых индивидов с подходящими качествами. Как следствие, для шизоидов характерны резкий эгоизм, чрезмерное самомнение, стремление к доктринерским принципам и улучшению мира.
Широко распространенным отличием шизоидов является резкая аффективная холодность по отношению к судьбе другого человека, которая в период полового созревания и в постпсихотической стадии зачастую трансформируется в угрюмую жестокость или робкую боязливость. Это сочетается со склонностью к схематической, принципиальной последовательности и строгой справедливости. В совокупности с характерной для шизоидов недостаточной устойчивостью сексуального инстинкта, эмоциональная холодность зачастую приводит к садизму.
Поэтому среди шизоидов, называемых Э. Кречмером аффективно-тупыми, выделяется группа гневно-тупых или тупо-жестоких (под термином "тупость" Кречмер понимает не интеллектуальную неразвитость человека, но дефективность эмоционально-психологической составляющей его поведения). Формы их шизофренического гнева по своему психологическому механизму скрытого аффективного застоя и бессмысленного раздражения, когда угрюмая внутренняя раздражительность выливается во вспышку ярости, имеют некоторое родство с известными синдромами травмы мозга и эпилепсии (по некоторым сведениям, царь Петр периодически испытывал припадки, по характеру сходные с эпилептическими, причину которых его современники видели в перенесенном в юности, в ноябре 1693 – январе 1694 гг., воспалительном заболевании, что могло вызвать необратимые локальные изменения в тканях головного мозга). Гневно-тупые шизоиды могут сделаться жесточайшими и опаснейшими тиранами, которые безжалостно относятся к окружающим и распоряжаются ими согласно своим педантичным прихотям. Когда аффективная холодность сочетается с гневливостью, то психическому темпу присуща своеобразная комбинация педантизма и фанатичности, с одной стороны, и странные, порывистые причуды – с другой.
Многие признаки поведения, обнаруживаемые у Петра I, характерны именно для описываемых Э. Кречмером гневно-тупых шизоидов. В частности, помимо государственной и политической тирании, стремления исправить мир в соответствии со своими принципами, многими странностями и причудами, поведение Петра отличалось и феноменальной жестокостью. Одним из внутренних мотивов этой жестокости выступала примитивная мстительность. В полном соответствии с психологическими особенностями психотических личностей данного круга, испытав унижение, Петр никогда не прощал этого и стремился физически уничтожить обидчика.
Так, в 1696 году, при взятии русскими турецкой крепости Азов, в числе условий сдачи крепости царь специально оговорил выдачу своего бывшего приближенного "Якушки", голландца Якова Янсена (Jacob Jansen), который перебежал к туркам во время предыдущей осады Азова в 1695 году, стал янычаром и принял ислам. Переданный русским Янсен осенью был привезен в Москву и казнен колесованием и четвертованием – последовательным переламыванием и отрубанием конечностей.
В 1697 году, после раскрытия заговора полковника Ивана Циклера (Циклер был также колесован и четвертован), Петр приказал вырыть захороненный в 1685 году труп Ивана Милославского – главы боярской партии, поддерживавшей царицу Софью, и в открытом гробу, запряженном 12 свиньями, подвезти его под эшафот, на котором четвертовали заговорщиков, так, чтобы их кровь лилась на сгнившего покойника. В период с сентября 1698 по февраль 1699 гг. были казнены около тысячи взбунтовавшихся против условий службы стрельцов, причем царь лично отрубил некоторым головы, а трупы казненных оставались на виселицах, плахах и колах пять месяцев (195 из них висели непосредственно на стенах Новодевичьего монастыря – так, чтобы их могла видеть содержавшаяся там царевна Софья; всего по делу о стрелецком бунте и заговоре с целью воцарения Софьи проходили 1714 стрельцов, а также несколько десятков членов их семей и доверенные люди Софьи, которых пытали дыбой и каленым железом в четырнадцати застенках в селе Преображенское, причем, по свидетельству очевидцев, сам царь Петр с видимым удовольствием присутствовал при допросах).
В 1704 году, после взятия крепости Нарва, упорно оборонявшейся комендантом генералом Хеннингом Рудольфом Горном (шведск. Хурн, Henning Rudolf Horn), царь плакал, увидев во рвах множество трупов солдат своих гвардейских полков, и в отместку приказал бросить в реку труп убитой русскими солдатами жены Горна – графини Елены Шперлинг (Сперлинг, Helen Sperling, дочь фельдмаршала Горана Шперлинга (Göran Sperling), который умер в Нарве в 1691 году. – П. Б.), а самого генерала содержать в тюремных условиях (при штурме Нарвы 9 августа 1704 года русские потеряли 1340 человек ранеными и 359 – убитыми, то есть больше, чем, например, шведская армия потеряла в битве под Клишовом; поэтому, утешая Петра, фельдмаршал Борис Шереметев сказал тогда, что плакать не стоит, поскольку бабы новых нарожают; родственники графини Шперлинг графы Каспар и Якоб Шперлинги участвовали в походе короля Карла XII в Россию, и оба погибли при штурме крепости Веприк в феврале 1709 года, будучи командирами Скараборгского и Эстгетского пехотных полков). Население Нарвы и прилегающих районов по приказу Петра было насильственно депортировано в Казань, Астрахань, Вологду и Москву, причем обратно после окончания активных военных действий вернулась только шестая часть местных жителей.
После Полтавской битвы в руки царя попал силезский немец – бригадир Максимилиан Мюленфельс (Миленфельс, Мюленфельд, Миленфельзен, Maximilian Heinrich Mühlenfels, поступил на русскую из австрийской службы в 1704 году в звании подполковника на должность командира Казанского драгунского полка), в свое время подкупивший стражу и 4 февраля 1708 года бежавший из-под расстрела по приговору русского военного суда, вынесенного Мюленфельсу за то, что он, командуя отрядом из 2000 солдат и офицеров, 27 января 1708 года был отброшен отрядом из 800 кавалеристов во главе с Карлом XII, причем русские не смогли разрушить мост через реку Неман, доставшийся шведам в исправном состоянии. По данным русских источников, всего за два часа до нападения шведов, из Гродно уехал сам царь Петр, который заподозрил короля Карла в желании взять его в плен и решил адекватно ответить противнику тем же способом. В трактовке Б. Григорьева, после потери моста Мюленфельс был отправлен царем Петром обратно в Гродно, к тому времени уже занятый шведским авангардом из 650 кавалеристов во главе с Карлом XII, чтобы ночным нападением вернуть город и взять в плен или убить Карла, но Мюленфельс руководил операцией очень нерешительно, допустил остановку своего отряда из 3000 солдат и офицеров при столкновении с шведским патрулем, что позволило противнику собрать силы, приготовиться к бою и атаковать русских, после чего Мюленфельс вновь приказал отступить. После побега от русских Мюленфельс примкнул к шведской армии в качестве волонтера, участвовал в Полтавской битве, был ранен и взят в плен, вновь отдан под суд и в июле 1709 года посажен на кол перед строем шведских военнопленных в Решетиловке (по утверждениям русских источников – расстрелян ("архибузирован") 17 июля).
Тогда же был посажен на кол немецкий унтер-офицер Семеновского полка, который якобы перебежал к шведам в ночь с 25 на 26 июня 1709 года и предупредил Карла XII о том, что царь ожидает 28 июня прибытия большого отряда иррегулярной конницы.
Тогда же были посажены на кол несколько сотен запорожских и гетманских казаков, взятые в плен под Полтавой и Переволочной.
Самого гетмана Ивана Мазепу царь вначале пытался выкрасть из лагеря шведской армии под Полтавой (по свидетельству Даниела Крмана, для этого были наняты калмыки, но их нападение на квартиру Мазепы отразили его телохранители-шведы (которые одновременно следили, чтобы гетман не сбежал из шведского лагеря, как он однажды пытался сделать, причем для наблюдения за гетманом и окружавшей его казацкой старшиной были выделены 300 шведских кавалеристов)), а после бегства Мазепы в Турцию за выдачу бывшего гетмана царь обещал выплатить Османской империи 300 тыс. рублей золотом, а также предлагал разменять его на попавшего в русский плен первого министра правительства Швеции графа Карла Пипера. Вероятно, этого старика (в 1709 году Мазепе было уже за 65 лет, хотя, точная дата рождения И. С. Мазепы не известна, называются разные даты в период с 1629 до 1644 гг.) царь также хотел видеть на колу, и Мазепу спасла от мучительной казни только смерть (возможно, самоубийство). Однако вместо Мазепы Петр начал охотиться за племянником гетмана – казацким старшиной Андреем Войнаровским, которого тайные агенты царя выследили в Германии, после чего Россия потребовала его выдачи (аналогичным образом советские власти после окончания Гражданской войны в России выкрадывали из западной Европы царских военачальников, а после Второй мировой войны требовали выдачи всех тех лиц, включая давно уже находившихся в эмиграции и не являвшихся советскими гражданами, которые сотрудничали с германской администрацией или военными органами, подозревались в таком сотрудничестве либо публично выражали солидарность с Германией в ее войне против СССР). Выданный русским Войнаровский был осужден за измену и сослан на каторжные работы в Якутск, где и умер в 1740 году.