Серена раздвинула ноги, и он тут же оказался между ними. После этого она видела над собой только его лицо - красивое и чувственное. Она почувствовала скопившуюся в ее лоне горячую влагу желания, а потом их губы сомкнулись. Только по этой причине из горла Серены не смог вырваться громкий крик, родившийся в тот момент, когда он глубоко вошел в нее.
- Наконец-то, - пробормотал он, - ты моя! Серене казалось, что он заполнил все ее тело без остатка. Ей хотелось, чтобы это ощущение длилось вечно, и она сомкнула руки вокруг широких плеч, удерживая его.
- Подожди. Не двигайся. Мне так… Несколько секунд он оставался неподвижен, но затем не выдержал:
- Я так не могу, милая. Я должен двигаться.
- Хорошо. Просто…
Серена умолкла, поскольку Гидеон начал совершать ритмичные движения, и она снова задохнулась от накатившей на нее волны невыносимого жара. Ее спина выгнулась. Ей хотелось получить как можно больше, и она неосознанно помогала своему партнеру.
- Гидеон…
- Я знаю, - тяжело дыша сказал он, - но я не могу остановиться. Слишком долго мне пришлось ждать. - Он закрыл глаза. - Мне хочется остаться в тебе навсегда.
После этого Гидеон начал двигать бедрами во все нарастающем темпе. Казалось, их взаимное возбуждение крутой спиралью взметнулось в самое небо, а затем рассыпалось фейерверком ослепительных огней.
Гидеон в изнеможении прильнул к ней.
- Неужели это не сон? - Он поднял голову и посмотрел на Серену сверху вниз. - Моя. Теперь ты моя. Ведь я же говорил тебе, что мы принадлежим друг другу. - Сказав это, он запечатлел на ее щеке поцелуй, полный благодарности, и продолжал: - Неужели ты сама не чувствуешь этого, милая? Почему ты не хочешь признать, что я был прав все это время и что мы родились для того, чтобы счастливо жить друг с другом.
Серена дышала так же учащенно, как и он, а ее сердце продолжало свой безумный бег. И все же она не смогла удержаться от смеха.
- Гидеон, ты неисправим! Ты играешь нечестно, пользуясь моим беспомощным положением.
Его глаза блеснули.
- Ты ощущаешь себя беспомощной? Интересно, почему? Ах, конечно же, неприступная крепость взята штурмом! - Он приподнялся на локтях и накрыл ладонями ее груди. - И некоторые наружные гарнизоны сдались. Но я все же не понимаю, что может заставить тебя ощущать собственную беспомощность. - Его руки уже не просто мягко поглаживали ее груди, а настойчиво, даже требовательно мяли их. - Интересно, смогу ли я заставить тебя вновь пережить те же ощущения?
Губы Гидеона опять сомкнулись на ее груди, его зубы нежно прикусили сосок, и Серена судорожно втянула в себя воздух.
- Гидеон… Постой… Так скоро?
- Меня это тоже удивляет, милая, но мне кажется, я настолько изголодался, что никогда не сумею насытиться тобой.
Ритмичные движения его бедер возобновились, а Серена подумала, что она, пожалуй, тоже никогда не сумеет вдоволь насытиться Гидеоном.
Прикосновение его губ к ее щеке было таким же мягким, как солнечное тепло. Странно, но Серена, даже находясь в полусне, сразу же ощутила его ласку и повернула голову навстречу его губам. Можно было подумать, что она ощущала эти ласковые прикосновения не на протяжении нескольких последних часов, а тысячи раз до этого. Она узнала бы их даже в том случае, если бы была глуха и слепа.
- Открой глаза, милая.
Серена подняла тяжелые веки и увидела склонившееся над ней лицо Гидеона. В глазах его светилась нежность. Она с трудом протянула руку и погладила морщинки возле его глаз.
- Уже утро?
- Нет. - Гидеон повернул голову, поймал губами кончики ее пальцев и, прежде чем отпустить, подержал их несколько секунд во рту. - Еще не утро, но я уже скучаю. Я хочу, чтобы ты хотя бы ненадолго удостоила меня своим вниманием.
Серена засмеялась и обвила руками его обнаженные плечи.
- Я даже сосчитать не могу, сколько раз за эту ночь я удостаивала тебя своим вниманием. Но я, как всегда, готова подчиниться.
Сказав это, она лизнула впадину в его ключице. На вкус кожа Гидеона оказалась чуть солоноватой.
- Не такой уж я сатир, каким ты меня себе представляешь, нимфоманка ты эдакая, - со смехом ответил Гидеон и откинулся назад, увлекая ее за собой. Затем он покровительственным жестом положил ее голову себе на плечо. - Ты до сих пор не поняла, что я - страшно чувствительный парень. И между прочим, помимо физических, у меня существуют еще и духовные потребности.
- Вот этого я как раз и не заметила, - насмешливо ответила Серена, лениво перебирая пальцами курчавые завитки волос на его груди. Эти волосы были выжжены солнцем - так же, как и упрямый вихор на его голове. - Согласись, если этой ночью ты что-либо и демонстрировал, то уж никак не свою тонкую душевную конституцию. С моей стороны было вполне естественно предположить, что ты снова хочешь того же самого. - Серена приподнялась на локте и посмотрела на Гидеона сверху вниз, а ее волосы шелковым покровом упали на его грудь. - Так или иначе, обуздай ненадолго свою чувствительную душу. Я жду, затаив дыхание.
Внезапно Серена заметила, что в его взгляде промелькнуло разочарование, и поняла, что он не шутил. В мгновение ока она словно отрезвела и мягко сказала:
- Скажи мне, что тебя тревожит. Он тряхнул головой.
- Я не склонен к мелодраматическим эффектам. Единственное, что мне хотелось, это увидеть, как ты просыпаешься рядом со мной, и держать тебя в своих объятиях, вот и все.
Серена почувствовала, как у нее сжалось сердце. Она опустила голову ему на плечо, до самой глубины души тронутая простыми словами Гидеона. Каждая мелочь вокруг нее вдруг наполнилась особым смыслом - ажурный потолок над их головами, отблеск толстых оконных стекол на полу, мерцание медного светильника в изголовье постели, который Гидеон включил после того, как они вернулись с озера. Здесь. Сейчас. Суждено ли ей хоть когда-нибудь еще испытать подобное блаженство?
Пальцы Гидеона перебирали мягкие волосы на ее виске, а его голос негромко рокотал возле ее уха подобно звуку океанского прилива:
- Знаешь, когда я был подростком и болтался с одного места на другое, у меня была мечта: иметь что-то свое. Что-то прекрасное и неизменное, которое останется моим, пусть даже весь мир перевернется. - Его палец прикоснулся к уголку ее губы и обвел ее контур. - Насколько я помню, это причиняло мне невыносимую боль. Я был страшно ревнив. Я ревновал даже своих друзей, мечтая стать для них всем. - Губы Гидеона ласково прикоснулись к ее лбу. - Со временем я усвоил горький урок, который заключался в следующем: чем сильнее я стремился привязать к себе того или иного человека, тем сильнее я отталкивал его от себя. Нельзя заставить людей насильно открыть для тебя их души и сердца. Ты не можешь ворваться в их жизнь незваным гостем.
Голос Гидеона дрогнул. Он ненадолго замолчал.
- К чему я все это говорю? Я хочу, чтобы ты знала: если я начну давить на тебя, требовать от тебя того, чего ты не хочешь, ты имеешь полное право без малейших угрызений совести послать меня к чертовой матери. Ты была совершенно права, называя меня бульдозером. - Пальцы Гидеона прикоснулись к ресницам Серены, на которых уже блестели слезинки. - Видишь ли, я наконец-то нашел то, что считал самым прекрасным, и я не хочу с этим расставаться, даже на самое короткое время. И пусть даже я буду знать, что причиняю тебе боль, Серена, я ничего не могу с этим поделать. Ты уж прости меня.
Каждый вдох причинял ей боль, а ее руки сцепились за его спиной с такой силой, что стали ныть мышцы. Ей было жаль его до слез. Она жалела его за бесприютное детство, за боль и одиночество, выпавшие на его долю, которые, впрочем, не помешали ему стать честным и чутким человеком.
По щекам Серены текли слезы. Одна из них упала ему на плечо, и тело Гидеона напряглось. Он поднял голову и заглянул ей в глаза.
- Эй, что за слезы? Что оплакиваем?
- Да так, ничего. Я просто подумала, что не так уж и плохо иметь рядом с собой бульдозер.
Он пытливо смотрел ей в лицо.
- Навсегда?
Серена замерла, ощутив, как внутри ее поднимается волна страха. Но это же безумие! Гидеон - самый лучший мужчина на свете, почему же она боится сказать короткое "да"?
На его лицо набежало облачко разочарования.
- Хорошо, не надо. Сейчас слова ни к чему. Так или иначе, то, что случилось этой ночью, уже является своего рода обещанием. Не будем торопиться.
"Вот это правильно", - сонно подумала Серена.
Они еще долго лежали, прижавшись друг к другу, и вскоре руки Гидеона расслабились, и его объятия превратились для Серены всего лишь в удобное и надежное убежище, в котором она могла укрыться от всего остального мира.
Она уже почти спала, когда над ее ухом прозвучал голос Гидеона, произнесший словно клятву:
- Но если когда-нибудь ты все же сумеешь заставить себя произнести слово "навсегда", я позабочусь о том, чтобы ты никогда об этом не пожалела. Ни на секунду.
Глава 4
- Не двигайся! - велела Серена. Карандаш в ее руке провел на бумаге плавную линию, обозначившую контур его мускулистого бедра.
- Как у меня может что-либо получиться, если ты постоянно дергаешься?
- Мне холодно, - пожаловался Гидеон. Он лениво потянулся, отчего заиграли мускулы на его теле, а затем вновь принял позу, которой требовала от него Серена. - Ты ведь не можешь требовать от мужчины, чтобы он позировал тебе голышом и при этом не покрывался гусиной кожей, правда, дорогая?
- Гусиная кожа в такую жару? Хм! Да сейчас не меньше двадцати пяти градусов, - без тени жалости ответствовала она, думая о том, что водопад на заднем плане придется весьма кстати и добавит рисунку эдакой экспрессии. - Если бы ты не был таким загорелым, я бы, наверное, беспокоилась о том, как бы ты не обгорел на солнце.
Гидеон подумал и сказал:
- В таком случае я, вероятно, слишком застенчив, чтобы позировать обнаженным. - Серена насмешливо фыркнула, а Гидеон с наигранным возмущением продолжал: - Сначала ты надругалась над моим прекрасным телом, а теперь используешь мою неописуемую красоту в качестве натуры для того, чтобы создавать похабные картинки.
- Что ты понимаешь! - притворно возмутилась Серена. - Это тебе не порнография, а высокое искусство! - Оторвав взгляд от бумаги, она увидела в его глазах лукавый огонек. - А теперь, если тебе больше не на что пожаловаться, сделай милость и полежи спокойно. Ты сам заставил меня взяться за карандаш и сам требовал от меня написать как можно больше картин, чтобы тебе было из чего выбирать. А для этого мне нужен натурщик, логично? - С тяжелым вздохом она добавила: - Ты, конечно, не бог весть что, но, на худой конец, сгодишься.
- Да уж, придется тебе смириться с тем, что есть, - угрожающе ощетинился Гидеон. - Потому что, если ты решишь попробовать в качестве обнаженной натуры какого-нибудь другого мужика, можешь сразу забыть о живописи - раз и навсегда.
- Ты меня не за ту принимаешь. Я художник, а не вуайерист, - сердито парировала Серена. - Да будешь ты лежать смирно или нет?! - прикрикнула она. - Я почти закончила. Потерпи еще десять минут.
- Постараюсь, если, конечно, не найду более уважительный предлог для того, чтобы помешать тебе рисовать.
Серена не смогла сдержать улыбки. Желанию, дремавшему в ней, требовалось совсем чуть-чуть, чтобы пробудиться, и Гидеон как никто умел распалить ее так, что все заграждения, которые она воздвигала, начинали таять подобно воску. Ей сразу захотелось закончить рисунок как можно скорее
В течение нескольких следующих минут Гидеон молчал и не шевелился, и карандаш Серены быстро летал по бумаге.
Даже удивительно, насколько близки они стали друг другу за столь непродолжительное время. Рядом с Гидеоном Серена чувствовала себя совершенно свободно и непринужденно. Возможно, Гидеон и впрямь был прав, говоря, что они предназначены друг для друга, а их якобы случайная встреча, произошедшая десять лет назад, была действительно запланирована в какой-то небесной канцелярии.
Как прекрасно, когда твой любимый одновременно является и твоим другом, рассеянно думала она. Страсть, охватившая их своим жарким пламенем, не сумела спалить уютно мерцавшие угольки товарищества и взаимопонимания. Хотя, охваченные непреодолимой физической тягой, они проводили большую часть времени, изучая тела друг друга, каждому из них хватало времени и для того, чтобы заглянуть в душу и мысли другого.
- Послушай, Серена!
- Что? - откликнулась она, не отрывая глаз от альбома.
- Появилась новая причина, по которой я не могу больше позировать.
- Я не сомневалась в том, что это случится, - вздохнула она. - Что теперь?
- Во мне кое-что… изменилось.
Она бросила на него взгляд, задержалась на его восставшей плоти.
- Действительно, - невозмутимо констатировала она. - Что ж, эта деталь придаст рисунку дополнительный колорит. Очень мило с твоей стороны. Но ты, я надеюсь, понимаешь: для того, чтобы запечатлеть эту мужскую мощь, мне понадобится дополнительное время.
- Даю тебе одну - только одну! - минуту. И ни секундой больше! - Гидеон уже поднимался с земли - Я и так уже натерпелся от тебя, распутница! Сначала ты меня используешь, а потом принимаешься оскорблять.
Оказавшись за ее спиной, он повалил Серену на траву, перевернул ее на спину и оседлал. Затем без малейших усилий он завел ее руки за голову и уставился на нее, скорчив гримасу театрального злодея.
- Коварная бестия! Тебе ничего не стоит опутать своими чарами беззащитного юношу.
Серена фыркнула. Ей стоило больших трудов не расхохотаться. Было ясно, что с рисованием на сегодня покончено.
- Хорошо, - вздохнула она, - натурщик на сегодня свободен.
- Вот спасибо! - с нескрываемой иронией откликнулся он. - Что ж, я знаю, как распорядиться обретенной свободой.
Сделав резкое движение, Гидеон спрыгнул с нее, и в следующий миг Серена почувствовала, что поднимается в воздух, поддерживаемая его сильными руками. Она судорожно вцепилась в его плечи.
- Что ты делаешь?
- Мы идем купаться. - Гидеон в несколько прыжков преодолел те метры, что отделяли их от берега озера - Коль скоро мне предстоит в очередной раз продемонстрировать свою неутомимость, я должен немного остыть.
- Послушай, ты-то голый, но ведь я одетая! - завопила она, цепляясь за него.
- Подумаешь! Какие-то шорты и рубашка! На солнце они высохнут за пару минут.
Не успела Серена возразить, как он уже вошел в холодную воду.
- Гидеон!
- Через секунду ты привыкнешь, и она покажется тебе горячей, как кипяток, - успокоил он Серену и, не выпуская ее из рук, широкими шагами пошел по направлению к водопаду. - Расслабься и предоставь все мне.
Выбора у нее не оставалось, и, подчинившись его воле, Серена покорно обвила шею Гидеона руками и расслабилась. Вскоре на них стали падать брызги водопада, и Серена убедилась в том, что Гидеон был прав: вода уже не казалась такой холодной, как поначалу.
Здесь было неглубоко. Вода доходила Гидеону до плеч. Он спустил Серену с рук и придерживал ее за талию, чтобы ее голова находилась вровень с его. Волосы Гидеона потемнели от брызг и облепили голову наподобие шлема.
Серена нежно провела кончиками мокрых пальцев по линии его скулы.
- Никак не могу поймать эту линию.-Пальцы Серены пробежались по его щеке. - А эти ямочки просто убийственны!
- Прошу прощения, - проговорил он, - но это не "ямочки", а смешинки. Это у Ширли Темпл ямочки, а у меня смешинки.
Серена тесно прижалась к нему под водой.
- По-моему, я наступила на больную мозоль. Не обижайся, я нахожу их совершенно неотразимыми. - Она приблизилась к нему и пощекотала его щеку языком - Милые ямочки Гидеона!
- Не милые, а отвратительные, - пробурчал он. - Слушай, детка, ты постоянно увеличиваешь счет, по которому тебе придется платить. - Его рука вынырнула из-под воды и принялась расстегивать пуговицы на рубашке Серены. - Ты хоть знаешь определение слова "ямочка"?
- Наверное, нет.
- А я знаю. - Он стянул с нее рубашку и бросил ее на валун, торчавший из воды. - Оно отпечаталось в моей памяти. Я нашел его в словаре, еще будучи мальчишкой - после того, как в кровь разбил нос парню. Он был настолько глуп, что посмел дразнить меня, обзывая Ямочкой - Теперь пальцы Гидеона расстегивали ее шорты. - "Ямочка - естественное углубление на теле. Обычно - хотя и необязательно - неглубокое".
- Это чепуха! - выдохнула она. Ее обнажившиеся соски оказались прижаты к его мускулистой широкой груди, и он ощущал, как они твердеют и напрягаются.
- А я-то думал, что ты будешь восхищена моими глубокими познаниями, - проговорил Гидеон, стаскивая с нее шорты. - К тому же это вовсе не чепуха. Это весьма важно, поскольку у каждого из людей есть свои ямочки.
Шорты медленно опустились на дно водоема, и Серена отпихнула их ногой в сторону. Наверное, следовало позаботиться о том, чтобы их не унесло течением, но в данный момент ей было не до того.
- Некоторые ямочки расположены в наиболее деликатных местах, - продолжал Гидеон. Они стояли, прижавшись друг к другу, и Серена таяла, как мягкий воск в кипятке. Рука мужчины нежно ласкала ее ягодицы. - Вот здесь, например.
- Никогда не замечала.
- А я заметил, - прошептал Гидеон. - Я заметил все, что у тебя есть - Он поцеловал ее, и этот поцелуй показался ей легким, как прикосновение крыльев бабочки. - Если бы ты только видела себя со стороны. Ты так красиво смотришься под водопадом! Ты вся покрыта брызгами, словно бриллиантами.
- До чего романтично! - произнесла она, с трудом выговаривая слова. - Жаль, что я не могу постоянно носить эти украшения!
- Рядом с тобой я всегда подпадаю под влияние романтики - Он уже не шутил. - Ради тебя мне хочется сражаться с ветряными мельницами и побеждать драконов. Я хотел бы написать в твою честь балладу - такую, какие сочиняли древние трубадуры, и распевать ее под твоими окнами. - Гидеон нежно провел ладонями по ее потемневшим от воды волосам. - Помнишь, я говорил с наших взаимных обязательствах?
О боже, только не сейчас! Только не снова!
- Это ужасно важно, Серена. И будь я проклят, если тебе удастся улизнуть от этого разговора!
В эти чудесные мгновения она была не способна думать ни о чем, кроме него. Последние три дня были самыми счастливыми в ее жизни, так зачем Гидеон хочет испортить их, снова заводя разговор о серьезных вещах!
- Я и не увиливаю, - ответила она, прижимаясь к нему еще крепче и принимаясь тереться о его грудь сосками. - Я вся в твоей воле. И жду не дождусь, когда ты расскажешь мне что-нибудь еще о моих ямочках.