Теперь перед ней стояла очередная задача, которая также была не из простых. Вася должна была подговорить главного Абрамыча всей страны снова отпустить ее в стороны далекие, аж в сам Павлопетровск-Чатский. Она заготовила аргументы и факты… Но все они могли рассыпаться в ловких руках опытного кадрового руководителя. А Абрамыч был тоталитарным начальником. И исключительно он один знал всегда, что именно нужно дорогой редакции, когда, почем и сколько. Сотрудники злились, сплетничали, возмущались, но понимали, что только, пожалуй, его связями, нескончаемыми авантюрами, в том числе и финансовыми, беспрерывной говорильней с якобы великими мира сего, с которыми сначала учился, потом работал, а пьянствовал всю жизнь, они и получают в определенный день и час небольшую, но гарантированную зарплату в зеленых купюрах, аккуратно уложенных в белые конверты. Поэтому о политкорректности в редакционных отношениях не могло быть и речи. И многие подчинялись этому малоприятному правилу. Остальные, несдержанные, не только увольнялись, но вообще не попадали на работу на радио "Точка". Порой же Борис Абрамович проявлял немыслимое великодушие, причины которого были также неведомы никому. Вася понимала, что, в общем, он был неплохим главным редактором, но порой даже человеком работал.
Знаменательным событием в Васином творческом становлении еще на самой заре ее службы в редакции стала поездка в загородный пансионат, где она неожиданно побраталась с главным. В пансионате этом оказалась небольшая группа сотрудников после празднования очередного редакционного юбилея. Борис Абрамович полулежал на диванчике в своем номере люкс, где пьянство уже завершалось. Почему-то кроме них в номере никого в тот момент не оказалось. На столе толпились полупустые бутылки разного формата и качества, недопитыми громоздились стаканы и фужеры (меньшими дозами редакционные праздники отмечать вообще не принято), остатки закуски, которые буквально через несколько минут, после полного заветривания, можно было бы назвать объедками. Абрамыч устало прикрыл глаза рукой. Васе хотелось спать, но было неправильно покинуть его, совсем грустного, в этот момент, когда из праздника возвращаешься не только к будням, и даже не к размышлениям о неправильно прожитой жизни, но в первую очередь о здоровье. Вася встала, захотелось как-то подвигаться, хотя бы подойти к окну, выглянуть - что там? Ничего там не увидев, она вдруг услышала:
- Не уходи, Елизарова. Посиди еще пять минут. Давай покурим.
- А я, Борис Абрамович, и не собираюсь. Только хотела смахнуть чуть-чуть со стола.
- Вот и правильно. Смахни. Тоже, Елизарова, любишь перемены блюд? Я там кое-чего заныкал, посмотри в холодильнике. Для почетных гостей. Так нам и накрывай.
Как сказано, так и сделано. Вася смахнула со стола все, что на нем стояло, прямо в мусорное ведро, которое обнаружилось в коридоре. В холодильнике она действительно нашла массу всяческого добра. В те годы она была вполне неумеха - с точки зрения накрывания стола, но именно тогда и поняла, что творить чудеса - если есть материальные возможности - может каждый: стать поваром, звездой, космонавтом. Космонавтом, пожалуй, сложнее. Надо еще немного здоровья иметь. А все остальное - с полпинка. Словом, Вася быстро справилась с задачей, разлила напитки и уже снова выпивала с Борисом Абрамовичем. Таким образом она произвела благоприятное впечатление на главное начальство, что, как известно, решает многое. Абрамыч запомнил Васю. Потом он помнил о ней, и не всегда только затем, чтобы обругать, иной раз умел и похвалить. И еще на работе и вне ее существовал он как два разных человека. Но, по сути своей, был Абрамыч все-таки тиран и деспот - по плоти и крови. А как же еще?
- Где твои ключи? - потянулся он в кресле.
- Какие?
- Ну твои ключи. От номера твоего. Да не бойся, что ты рожи строишь? Надо мне - глупостями болтать. Хочу выспаться. Пойду к тебе спать, а ты здесь перекантуешься. Кровать большая в спальне. Все же утром в люкс припрутся тусоваться, хозяйкой будешь. Закуска в холодильнике. Ну давай ключи быстро. Устал.
В то давнее утро первым тусоваться в люкс прибыл как раз сам Борис Абрамович - все остальные боялись по номерам. Потребовал себе кофе и внимания.
- Ну че Елизарова? Клево тебе? Только вот очереди из поклонников не вижу. Ну ладно-ладно, не грусти. Поехали прокатимся лучше по окрестностям - погода отличная. Я уже водителя вызвал. - Абрамыч все делал для себя любимого и собственного развлечения.
Погода и вправду была дивная. И между какими-то деревнями он приметил фанерный сарайчик-магазинчик, прибившийся к дороге. Тетка в грязном халатике подавала им какие-то банки с бычками в томате, которые Борис Абрамович заказывал для смеха. Шуток его тетка не понимала, но поддерживала. Как мошенник с колпачками, она будто все время путалась в банках, бутылках и купюрах, передавая их и недодавая. Когда наконец вышли из ларька, денег в руках у Абрамыча оказалось вдвое меньше, чем должно было оказаться. Вася, возмутившись, хотела вернуться в магазин скандалить с продавщицей. Но твердая рука остановила ее.
- … в машину быстро.
- Но вас же обманули…
Борис Абрамович свернул пробку с водочной бутылки. Отхлебнул прямо из горлышка и засмеялся. Он как-то сразу захмелел от воздуха и выпивки.
- За все в жизни, Вася, надо платить. Запомни это. И сегодня я отделался минимальной платой. - Он выпил еще и протянул Васе. Отказываться было не принято.
- Я запомнила. - И не соврала. Всегда потом она примерялась к этому грациозному размеру.
Они поехали дальше. Было так же солнечно и волшебно.
Вася шла к Борису Абрамовичу. Толстая секретарша - Абрамыч порой любил совок - шепотом доложила, что весь день главный буйствовал.
- Ну, зайди, попробуй его угомонить. У тебя иногда получается. - Она с выражением, но скептически посмотрела в закрывающуюся за Васей дверь.
Когда буквально на задних лапках, чтобы производить впечатление доброй и пушистой, Вася вкралась в кабинет, Абрамыч, радостно распахнув руки, чуть не выпрыгнул из начальственного кресла через стол ей навстречу.
- Василиса, дорогая. Какие люди и без охраны. - На этот раз его шутка не показалась Васе совсем глупой, она вспомнила про Максима. - Есть ли идеи, предложения? Может, выпьем по рюмашке? А? - Борис Абрамович иной раз позволял себе пригубить вечерком. Случалось и такое, когда после тяжелого изнурительного дня или редакционного дежурства Вася заходила к нему с отчетным докладом и задерживалась на часок. Было приятно сидеть на ковре, скрестив ноги, со стаканчиком. В такие моменты Борис Абрамович даже разрешал ей и себе курить в кабинете - до утра проветрится. Вася никогда не использовала эти, так сказать, моменты близости для решения своих (и чужих тем более) производственных проблем. Новые должности она получала за работу. Борис Абрамович четко делил труд и отдых и ценил человеческие отношения, тем более в рамках такой организации, как творческий коллектив. Редакционные интриганы также вполне быстро сообразили, что от Васи здесь проку никакого, и быстро отстали со своими сплетнями.
- Так что приперлась? Не выпить же на самом деле? - Посерьезнел он, наливая.
- Борис Абрамович, есть идея съездить… на Чатку. И главное, как вы любите, абсолютно бесплатно для редакции.
- У тебя что - появился богатый спонсор?
- У меня появилось желание работать лучше и делать эфир интереснее, - отшутилась Вася.
- И такие возможности, да?
- Только вы всегда и знали правду про нашу тяжелую жизнь, Борис Абрамович.
- Езжай, ты всегда выпрашивала, что хотела. Что-нибудь там придумаешь интересненького, я знаю. Ладно, что темнить? Буду откровенен - твой спонсор немного помог и нам.
Вася вспомнила Лену, когда они сидели в кафешке у Прудов, и ее слова.
- Он что, откупил меня? - растерялась Вася.
- Зачем же так грубо? Откупил! Работать ты будешь лучше прежнего. Я тебя знаю. А он помог немного техникой, у нас новую систему монтируют, ты разве не заметила? Ах да. Ты же все в поездках.
- Понятно, и я, и ваша любовь ко мне стоим вместе пары компьютеров.
- Компьютеров значительно больше, и еще новая система звукомонтажа. Мы переходим на новый уровень вещания!
- Я всегда думала, что уровень вещания зависит от уровня сотрудников, их работы, другими словами - качество от квалификации.
- Ладно, Елизарова, мне предложили, я не мог отказаться. Ты же знаешь, в каком мы серьезном финансовом положении. - Откуда Васе было это знать? Но она кивала покорно головой. - Денег нет. Налоги душат. Старую технику после перемонтажа сдадим в музей истории каменного века. Благодаря тебе, между прочим. Я это понимаю, заметь. И ценю. Но и ты свою зарплату получать вовремя ведь тоже не забываешь, с другими захребетниками? А? Ну взял-взял, а у твоего и не смылится. Подумаешь. - Абрамыч умел доехать по чужим костям. Вася почти плакала от обиды. Вот и за нее стали платить деньги, и это надо было как-то понимать. Он же присел рядом на пол и погладил ее по голове, которая склонилась уже на грудь. - Ну-ну, что ты? Взял, а что было делать? А про тебя ни слова. Ни слова не сказал. Веришь - нет? И люди его тоже молчали. Не он же ко мне сам приходил. Это оне к тебе лично ходют. А мы - скромные и маленькие. Я сразу понял, что по твою душу, когда эти людишки пожаловали. Но молчал. Веришь - нет? Молчал как рыбка. - Вася взглянула на эту акулу. - Ты еще мне здесь расплачься. Этого мне еще не хватает. Давай-ка, Василиса, не будем грустить. Собирайся и поезжай на рога к своему черту. И помни - на госконкурс, ну чтобы премии по итогам года получать, нашей редакции совершенно нечего выставить.
- Год не так давно начался, Борис Абрамович. - Вася сделала усилие и проявила улыбку.
- Вот именно. Поэтому работать надо начинать. И работать больше.
- Куда больше?
- Туда-туда. - Абрамович сделал неприличный жест. - Над собой. - Он заржал и протянул рюмку. Она ответила.
- Дурак вы, Борис Абрамович.
- У тебя учусь. Все, надоела. Проваливай в свою Чатку, пока отпускаю. Командировку сама оформишь. И без икры не возвращайся! - кричал он уже ей вслед.
Глава 4
Если вы не бывали на Чатке, и не езжайте. Это такая маленькая дверка, которая открывает выход в космос. Быстро впадете в зависимость. И вот, пристегнувшись ремнями, они уже взлетали в серое столичное небо. Самолетов Вася не боялась. Более того, когда случалось лететь, она часто просилась в кабину к пилотам и летала с ними, посматривая на мир уже в их окошки. Кстати, организовать себе такую радость было плевое дело. Во всяком случае - раньше. Надо было просто попросить стюардессу, передав ей свое служебное удостоверение - для весомости, чтобы та спросила у экипажа или командира - не возражают ли. Никто не возражал. Наоборот. Сразу радостно предлагалось проследовать за особую дверку. Зачем все это надо было экипажу, Вася никогда не задумывалась. Скучали, наверное. Вот и все. А ей целое развлечение. Люди попадались самые разные, но в основном очень милые и живые. Особенно штурманы, которые почему-то всегда сыпали анекдотами.
Вася вспомнила, как однажды летела из большого города Кутска в маленький Ледовск, на Ледовитом океане. Самолет был тоже маленький - типа Ана или старенького Ту. Ну, словом, из тех, что еще с винтами вместо двигателей. Всегда страшно на них смотреть из иллюминатора, как они крутятся и кряхтят. В салоне рядом с ней оказался довольно симпатичный мужик, правда, очень активно косивший под простака. Он сразу же предложил выпить и достал вполне элегантную фляжку, наполненную коньяком. Фляжка - это всегда хороший тон. Вася уважала фляжную публику, потому что этот забавный предмет быстро сближал. И она не отказалась. А мужик уже весело рассказывал, что он едет из отпуска с подарками и как работается ему инженером на какой-то шахте. Потом он подустал, потому, вероятно, что не в первый раз и не в первом самолете рассказывал эти побасенки. Чтобы добраться от теплого моря, откуда он якобы следовал, оставив новых подружек, до холодного океана, куда направлялся порадовать подружек старых, требовалось немало времени, денег и попутных самолетов, которые не всегда ждут такого ценного пассажира с нетерпением на взлетной полосе. Словом, сосед быстро устал и закемарил. Вася, напротив, взбодренная спиртным, развеселилась совсем и поняла, что пришло время приставать к стюардессе. Так и сделала. Она передала экипажу привет, добрые пожелания и свое удостоверение, которое было ключом ко многим дверкам. Скоренько стюардесса, ласково улыбаясь, сообщила, что командир приглашает ее в гости к экипажу. Вася проследовала за дверку и попала сначала в предбанник, есть такой перед кабиной, где сидит экипаж. В предбанничке этом порой толпятся стюардессы в минуты затишья. Но тогда там сидел тоже чуть подвыпивший мужичонка. Он вскочил и радостно набросился на Васю с поцелуями и объятиями.
- Тебя-то я и ждал. Вот повезло. Садись. Где у нас тут стаканчик. Выпить не с кем. Понимаешь? Где стакан, куда подевался? Только вот сию минуту был же. - Ребята, в смысле экипаж, дружно повернулись - она больше увидела, чем услышала, что что-то происходит - шум в кабине стоял страшный. Командир широко улыбнулся и заорал:
- Наконец-то Петька нашел себе достойного собутыльника, - донесся до Васи обрывистый крик. Ребята заржали. Они были замечательными, эти ребята, северные летчики.
Вася присела. На какой-то приступочке на белой бумажке лежали аккуратно нарезанные всякие вкусные рыбки и поломанный черный хлеб. Петька уже налил Васе водки полстакана.
- Возьми скорее, я тебе закусочку сочиню пока. Давай-давай. Не задерживай. Догоняй. Штрафная. Тебе рыбки? Рыбки, рыбки, я вижу. Все вы рыбку нашу любите, столичные штучки. И откуда вас только сюда заносит? - Вася посмотрела на себя, как на штучку, - со стороны. Штучка была, конечно, с ручкой и со стаканом в ней. - Попробуй омуля. А вот и нельмочка. А может, муксуна? Слыхала про такого? Пальчики оближешь. Хлебушка возьми, ломаный хлеб всегда вкусней. Ты знала? Молодца. Давай-давай. Не задерживай. - И он уже лихо наполнял стакан снова. Вася подумала, что если дела пойдут с такой скоростью, то и тела бездыханного от нее не останется, чтобы выгрузить на конечной.
- Петь, тормозни, здесь, конечно, распивочная, но не до такой степени. - Штурман снял наушники и присел к ним. - Не бойтесь, девушка, мы вас в обиду не дадим. Вы же все-таки у нас в гостях. И Петьку нашего не шугайтесь. Он вообще-то хороший летчик, мы его поэтому и взяли, безбилетника, чтоб рулить помогал. - Все экипажи обычно подсаживали своих на халяву - это было даже правилом. Глупо же получать место в кассе - даже со скидкой. Чтобы потом все равно весь полет торчать в кабине. - Он безобидный, просто в отпуск летит, проводы в диспетчерской, то-сё, не может остановиться. - Вася радостно кивала спасителю.
- А можно мне на вашем месте посидеть пока? Я тихонечко, честное слово.
- Посиди. А я чайку попью. Оленька! - Как по мановению волшебной палочки вошла улыбчивая Оленька. - Оленька, принеси чайку, пожалуйста.
- А вашей гостье? - поинтересовалась стюардесса. Видно было, что быт в бригаде налажен.
- Видишь, у нее перерыв. От Петьки отдыхает. - Штурман, смеясь, кивнул на Васю, присевшую в его кресло.
Оленька уже подавала чай и какие-то печеньица. Вася послушно кивала, улыбалась, потому что слышно было плохо, вернее, слышно не было ничего, и по выражению лиц, приятных и даже благостных, она поняла, что ее не ругают, а даже поощряют в скромных действиях.
Вася с интересом принялась изучать кабину. До того она летала с экипажами только в больших самолетах. Перед ее взором развернулась панель управления. Были одни приборы-приборы-приборы. Большая часть круглых и квадратных - все со стрелочками и делениями - красными и белыми, а иногда зелеными. Они ничего не показывали. Стрелки молчали, и даже серьезная тряска, всегда сопутствующая полету легких и старых лайнеров, не трогала их с места. Они как примерзли. Лампочки, где предполагались, тоже не жили. Более того, приборная доска, казалось, немного запылилась. Вася все пыталась где-то между скоплением этой массы безделушек найти окна, но не находила. Она ерзала, вглядывалась - тщетно. Покрутив головой, оглядела наконец всю кабину и приметила небольшие полузапотевшие окошки (опять пьяных везут), которые больше напоминали форточки. Она с удивлением подергала командира за рукав.
- Простите, пожалуйста, а что это - у вас окон, что ли, нет?
- Ну как же нет? Вот же они. - Командир, не оборачиваясь, махнул рукой в сторону форточек.
- Простите, пожалуйста, я ничего не понимаю, а приборы что, не работают?
- Ну как же нет? Все работает. - И он тыкнул в две мигающие друг другу - красную и зеленую - лампочки.
- И что?
- Что - что? Все работает. Вот и с топливом все в порядке. - Он снова указал на единственную, как показалось Васе, живую стрелку. - Полет проходит в нормальном режиме. Вас это беспокоит? - Командир засмеялся.
- Простите, пожалуйста, - Вася замялась, - а как вы видите, куда лететь?
- Как вижу? В окно смотрю и вижу.
- Но я-то не вижу.
На это он припал к боковому окошку и, ловко изогнув шею, как бы выглянул чуть вперед. Вася встала и попыталась сделать то же. Землю она увидела, но вот куда они двигались, ей было неясно по-прежнему.
- Но все-таки, скажите, как вы понимаете - куда? Где направление-то?
Командир опять засмеялся и лихо, широким жестом руки указал общее направление - махнул на панельную доску, но получилось у него как-то даже не на доску, а вперед, куда-то вообще вперед.
- Туда и летим. Мы же знаем куда нам, правда? - обратился он уже к подошедшему к ним штурману.
Тот тоже улыбался, а Вася начинала понимать, что ее разыгрывают, хотя все очень похоже было на правду. Во всяком случае, она бы не удивилась, если б они так и летели - по направлению руки, которое сверяют, выглянув в форточку.
- Да вы не волнуйтесь, - подключился к разговору штурман. - У нас же автопилот.
- А-а-а… А вы тогда что делаете? - удивилась Вася.
- Как что? - шутнику-командиру явно нравилась беседа. - В картишки перекидываемся. Вы что, не поняли сразу? Давайте лучше выпьем. - Командир встал. - Я чаю, а вы водки - за знакомство. Меня Саша зовут, а вас?
- А меня Вася, - сразу призналась Вася. Обычно в затейливых рабочих ситуациях, чтоб людей не пугать, она представлялась Василисой.
- Хорошее имя. И главное редкое. - Все присутствующие захохотали. Попривыкнув, и Вася стала лучше слышать, узнавая каждое слово даже в этом шуме.
Оленька уже несла чай командиру Саше, который оказался высоким непожилым человеком с уставшим и чуть жуликоватым лицом. Петька, радостно взбодрившийся, снова наливал Васе водки. Все чокнулись. Штурман, щурясь, покивал им от форточки - мол, и я с вами. Вася расстроилась - в кабине был все-таки страшный шум, и если бы она даже включила магнитофон, в записи получился бы брак. А было бы здорово все это записать и дать в эфир. Был бы высший пилотаж. Ну, конечно, чуть ниже, чем сейчас демонстрировали эти славные ребята, пилотирующие день и ночь где-то по краям света наши утлые воздушные суденышки.