- А ты опять со своими глупостями, честное слово. Не знаю, что и делать, как разводить - в первый раз в такой переделке.
- Да ладно, справишься. - Вася регулярно отслушивала все эти Ольгины бредни. - Лучше расскажи, откуда ты взяла эту свою очередную ерунду? Интересно же. - Было неинтересно.
- Не поверишь. В кафе познакомилась. - Ольга была перевозбуждена. - Неделю назад зашла чаю выпить. Бизнес тире мен. У него несколько магазинов. Одеждой занимается.
- И что, он сразу сделал тебе предложение? - Любовные истории вгоняли Васю в тоску.
- Зачем же сразу? С двух раз, - засмеялась Ольга. - Сидели за соседними столиками. Он там ланчевал. Перекинулись парой слов. Оставила ему визитку. Он позвонил и, представляешь, в театр позвал. Я хохотала.
- Да, ты только театра еще не видела.
- Нет, просто мальчик с юмором. На визитке же написано, кто я и зачем.
- Действительно, разумнее было бы тебя раскрутить на театр - для друзей и близких родственников - жен, детей.
- Он развелся.
- Это очень удачно вышло. Молодец, заранее побеспокоился. Знал, знал, что тебя, неотразимую, встретит.
- Ну, в общем, повстречаться не успели, - Ольга продолжала трещать свое, - погуляли, поцеловались, пое…лись. А он уже ко мне въезжать собрался.
- Это твое любимое развлечение - мужики с чумаданами - туда-сюда, туда-сюда, отбыли срок - и снова туда-сюда, туда-сюда, - веселилась Вася. - Так и что? Все, по-моему, чудесно. А он вообще - как? Тебе нравится? Забыла спросить.
- Да, нравится. И старое на новое сменить готова я, - заговорила стихами Ольга. - Но старое-то еще дома на диване валяется.
- Ну если бы не твоя замечательная дочка, поселила бы одного в одной комнатке, другого - в другой. И славненько бы все получилось. Прямо красота какая-то. А как, кстати, Катька-то твоя на все реагирует? Замечает смену командного состава?
- А ей-то зачем? Не она же с ними живет. Сидит в своей комнате, уроки учит.
- Комнату занимает, короче.
- Да хватит тебе. Что делать лучше скажи?
- Ну не обижайся, ты же знаешь, я не специалист в твоем жанре… И откуда ты их всех берешь, своих поклонников? И главное, зачем?
- Зачем, зачем? Спать я боюсь одна. Страшно одной в кровати, понимаешь ты?
Вася обалдела. Она давно знала Ольгу, но такого не ожидала.
- В каком смысле?
- В таком.
- Что ж ты на всех фестивалях одноместные номера себе выбиваешь? Я-то думала, чтоб компанию приятную собирать, а оказывается, для того чтобы спать бояться.
- Все веселишься. А я серьезно. Я когда без никого, все мне кажется, что ходит кто-то. Или в ванной моется. Нервничаю. Не высыпаюсь.
- Сходи к психоневрологу. У меня отличный доктор есть. Я тебе пришлю телефончик.
По лицу Ольги было видно, что она выдала страшную тайну. Между тем Вася тоже была растеряна. Она и представить себе не могла, что вся эта суета вокруг дивана только из-за того, что страшно. Вот это да! Самой Васе, наоборот, было страшнее, когда кто-то оказывался в ее постели. Она недоумевала, что дальше-то с этим делать, наутро. И никогда не могла понять. Видимо, в этом была ее проблема. Она заметила разницу.
Васю осенило. Когда даме страшно одной в постели (решим, что это болезнь или такое недомогание), мужчина читает это славное послание на ее лбу. Там это все нарисовано. И готов сразу и быстро (что с мужчинами нечасто случается, но, видимо, буквы горят очень выразительно, призывая к поступку) составить компанию той даме, и даже не одноразовую, потому что ему-то тоже надо где-то ночью спать. А так он еще и спасает человека. Целый подвиг получается. Если же предположить, что некоторым мужчинам самим страшно спать в одиночестве, получается - чистое здоровье. Прелесть просто получается. Счастье какое-то выходит. А вот у некоторых дам на лбу написано обратное - страшно, что потом со всей этой ерундой делать. То ли белье с удовольствием сдавать в прачечную, то ли радостно начинать завтраки готовить, придумывая, о чем же разговаривать за этими завтраками. Текст тоже ярко высвечивается на женском лбу, и мужчиной считывается. Таким образом потенциальный поклонник, будучи человеком грамотным, понимает, что в этом непростом случае сложно будет найти понимание, а затем еще и дружбу, и любовь. Придется работать над вопросом. Долго и серьезно. А делать это лениво. Да и времени жаль. Вот так вот все и получается.
- Ну ладно, ладно. Все я да я. Разберусь как-нибудь. А ты-то как? Давай, рассказывай. Что Скворцов? Колись.
У Васи свело скулы.
- А что говорят? - слукавила она.
Ольга расстроилась. Она рассчитывала, что Вася, в свою очередь, сама выложит ей все и сразу ("старая интриганка"). Ей же, всматривающейся в Васины глаза, вдруг показалась ее собственная суета, как та приговаривала, вокруг дивана такой мелкой и ненадежной. Если, конечно, она правильно почувствовала про Васю со Скворцовым. А чутье у нее было, как у той собаки.
- Что? Рюмку выпьешь? - Молодец, Ольга всегда умела нажать на больное.
- Не-а - нельзя.
- Ты что, беременна?
- Тьфу-тьфу. Чего только ты не придумаешь. Переговоры.
- Пойдешь в "оловянный скворечник"?
- В "оловянный скворечник", - не скрыла Вася. - И откуда вы все знаете?
- Видишь ли, дорогая, и в нашей тусовке случаются эксклюзивные новости. - Ольга была явно довольна собой. - И мы их очень ценим.
- Скажи еще - раскручиваем. - "Вот и славно. Зачем думать? От широкой общественности и узнаю, что со мной происходит. На самом деле. А мне останется только вспоминать в мемуарах. Если память не откажет, конечно". А вслух продолжила: - Это вовсе не то, что все вы думаете, это совсем другая история. Я иду туда с Масиком представлять его проект. Помнишь, я тебе про него рассказывала?
- Об этом я тебя не спрашиваю.
- Мне нечего добавить.
- Ну и хорошо. Тогда я побежала. Извини. Через полчаса полосу сдавать.
Ольга была разочарована, но знала наверняка, что это только начало разработки приисков.
Без пяти пятнадцать Игорь Викторович проводил Васю в переговорную комнату, где уже нервничал Масик, трясясь на стуле. Васино появление не прибавило ему задора. За столом был и Лева - также звено в их цепочке. Если что - со всех спросят, всем мало не покажется.
Ровно в пятнадцать вошел Скворцов.
- Добрый день, кого не видел, господа. И дамы. - Он кивнул Васе. - Хорошо, что все в сборе. Никто не опоздал. К делам. Сергей Борисович, вы у нас сегодня главный докладчик, я понимаю. Бумаги подготовили?
Трясущимися руками Масик пытался открыть свою папку. Папка не поддавалась. Ситуация почему-то рассмешила Скворцова. Он встал.
- Вот что мы сделаем. Василисе Васильевне вряд ли будет интересен наш многочасовой интим. Пойдемте ко мне в кабинет, Сергей Борисович, пойдемте.
Масик, поднимаясь, чуть не повалил стул. Скворцов, наоборот, чувствовал себя вполне уверенно. Пробегая за спиной Игоря Викторовича, он приставил ему сзади рожки и захохотал, глядя на Васю.
Лева… почти упал со стула. Васе даже померещилось, что она увидела его ноги, торчащие над столом. Но это ей только померещилось. К счастью.
- Игорек, подъем. Пойдешь с нами. Пошуршим бумагами. А ты, Лева, развлечешь даму. Только недолго. Василисе Васильевне тоже надо, наверное, спешить.
Лева сидел как каменный.
- Ты что… Вы что… с Юрием Николаевичем… - заикнулся он.
- Тихо, - она приложила палец к его губам, - здесь все прослушивается и просматривается. - Лева об этом знал и поэтому заснятое всеми камерами шутливое движение шефа, которого он глубоко боялся, потрясло его еще больше.
- Секунду. - Он приоткрыл дверь и крикнул: - Виски! Шеф приказал развлекать, - добавил он самому себе - для уверенности.
Голос его дрожал. Лева начал понимать. Он догадывался, он заметил неладное сразу… Это пьянство, песни с Суховым, эти приглашения в самый Кремль… И слава богу, пока он еще не очень представлял размер всего полотна. На жизни Скворцова для всех стояло вето.
Пришло виски. Лева поднял стакан.
- Ну что. За тебя. - Коротко, но емко.
Они выпили.
- Проводишь? - спросила Вася. - А то заблужусь.
В лифте ее снова затребовал телефон. Номер теперь был ей уже знаком. Лева отвернулся. У него возникло желание заткнуть уши и так провалиться в шахту лифта.
- Это я, - сказала Вася.
- Поедешь к себе, - услышала она не вопрос, но утверждение.
- Больше некуда.
- Хочу посмотреть, как ты живешь.
- Так себе.
Трубка уже гудела. Он был очень строг. Ее новый мужчина.
И еще она поняла, что попала в тиски, которые будут сжиматься бесконечно.
На крыльце Вася с Левой расцеловались, но какое-то неловкое замешательство скользнуло между ними.
- Помни, Лева, все снимают, - пошутила она, подняв глаза к небу. Леве было не до смеха, он и так был напуган. Он все никак не мог уложить в голове увиденное, не подсмотренное, а продемонстрированное специально и всем. Над этим надо было хорошенько подумать. Местом своим он очень дорожил. В этих нервных размышлениях не заметил даже, что уже прямо на лестнице к Васе подошел человек.
- Пройдемте сюда, Василиса Васильевна. - И буквально под белы ручки провел ее к машине, усадил и быстро захлопнул дверь. Затем оглянулся. Запахнул пальто. Сел за руль. Это был скворцовский начальник охраны. Сам. Вася приметила его еще в "Поэте", весь вечер он простоял у дверей, и хорошо запомнила, когда они со Скворцовым, скрываясь от всех и от него в первую очередь, форсировали сугробы, выбежав из Кремля. Это именно он заслал их в ту самую "Сказку".
- Куда? - спросил он.
- Сами знаете.
Машина тронулась. Он действительно знал многое. А про нее - уже вообще все.
- Я рада, что вас не уволили. - Ласково она погладила его по плечу.
Он усмехнулся. Просто у него теперь появилась еще одна охраняемая точка.
Дома Вася сразу ринулась к телефону - Масику звонить. И не добилась его. Поэтому пока мыла посуду и разметала пыль по углам. Он позвонил ей сам.
- Масик, ну что, как дела? Рассказывай.
- Супер, Васька, да-ра-га-я. Супер. Обо всем договорились, все решили. Я даже и представить не мог, что такое бывает. Мы уже подписали договор о намерениях. Сейчас скворцовский экономический отдел что-то там просчитывает. Скоро еду на Чатку строить империю моему порфирию. Там тоже будет работать специальная группа.
- Ну вы размахнулись.
- Министерство обороны, то да сё, - небрежно продолжил Масик. - Такие дела. Раз-два - и готово.
- Тяп-ляп - и сделано. Не забывай, Скворцов так просто ничего не дает. Он поимеет тебя по полной.
- Может, я этого только и жду. Да-ра-га-я.
- Будь осторожен, Масик. Ты такой дурак все-таки, раз таких простых вещей не понимаешь. Говорят, он страшный человек. Мне бы и в голову не пришло тебя туда подставить. Это случайно вышло, честное слово.
- Это лучшая из подстав в моей жизни. Больше просто не под кого подставляться.
- Без эйфории. Масик, он чудовище. Говорят. - Вася намеренно гнала волну. И сама не понимала, откуда у нее взялись эти слова, такие некрасивые и этим человеком перед ней вовсе незаслуженные. Но не могла остановить поток собственного безумия. - Он монстр, понимаешь. Чудовище. Скушает, косточки не останется. На могилку некуда ходить будет. - Вероятно, она уже сама себя пугала.
- Не нуди. Я счастлив - дело двинулось с мертвой точки. В первых числах января уже вылетаю в Павлопетровск, а дальше на Бердючный. Ну туда, где вся эта ерунда хранится, которую я нашел. Скворцов сказал, что тоже приедет. Надо будет подготовиться к торжественной встрече.
- Ну ладно, Масик, а ты помнишь, кстати, что я твой партнер?
- Не волнуйся, да-ра-га-я, обо всем этом сам Скворцов помнит. И его люди. А это главное. Да тебе и так воздастся. А что ты на Новый год делаешь? Меня тут мои друзья в один клубешник приглашают.
- Просьба меня с собой не брать.
- Почему?
- Масик. Как ты себе это представляешь? Полночи как минимум пить водку в компании твоих сомнительных дружков. И подустав от отвращения, даже не упасть в салат. Потому что непочтенно. И еще думать, как домой ехать. Кучу денег такси стоит. Я не говорю про ту кучу, что уже будет оставлена в твоем дурацком клубешнике. То ли дело дома на диване.
- Когда ты такая скучная стала?
- Масик, опомнись. Откуда ты знаешь, какая я? Как будто мы с тобой всю жизнь прожили.
- Так еще проживем. Да-ра-га-я.
- Ладно, позвони еще. Но изысков просьба не предлагать. Тошниловка.
Примерно так и развлекалась Вася до того, как услышала звонок в дверь.
- Живешь ты и правда - так себе. По подъезду видно, - с порога заявил Юрий Николаевич.
Она не стала спорить. Как будто потеряла внутренний стержень. Какая-то чужая воля набирала обороты помимо воли всех участников. Вася не возражала.
- Только ничего, пожалуйста, в подъезд не покупай для украшения. - Вася была уверена - чем больше возьмешь, тем больше спросится. А отдавать она хотела ровно столько, сколько хотела.
- Прости. Не посоветовался. Не знал про такой строгий запрет. Привез вот туфли - вместо тех, что в сугробе сгинули.
Она открыла коробку. Туфли были шикарные. "Не знаешь, куда теперь и надеть. Под такие, пожалуй, придется обновить гардероб". На Скворцова, конечно, можно рассчитывать - в этом смысле. Но отлуп ему был уже дан.
- Стремглав лечу на содержание, - вздохнула она.
- Содержания, кстати, тебе еще никто не назначал.
- Ты ж не жадный.
- Нет. Обсудим?
- Нечего обсуждать. Ничего не надо. Ты надолго?
- Чаю выпью и уйду.
- Правда, что ли? А к чаю ничего нет - сладкого.
- Я виски прихватил. Чай с травой полезен для здоровья. - Тут она заметила, что из кармана пиджака торчит горлышко бутылки. - Оздоровимся?
- Завтра на работу рано, - заметила Вася.
- Рано на работу завтра мне.
Вася с ужасом подумала, что, если он останется, вставать ей еще раньше, да еще и завтрак готовить, наверное. Эта идея ей не понравилась. Мысль про белье и стирку она не успела начать думать.
- Я стараюсь не завтракать дома. Если только ты меня не приучишь. Но с завтра не станем начинать.
- Ты жить, что ли, тут собираешься?
- Вот еще. У меня есть свой дом.
- Не сомневаюсь. Тогда о чем речь? А кстати, ты там частенько ли бываешь? - обнаглела Вася.
- Я сам знаю, где бываю. И это я тебе уже объяснял.
- Что переговоры? Что скажешь? - Она ловко переключилась. Вася уже успела усвоить: он не любит, когда лезут в его дела. Между делом она поставила на журнальный столик что бог послал.
- Что скажу? Скоро все поедем на Чатку икру жрать.
Вернуться на Чатку было давней Васиной мечтой. Она просто подпрыгнула на диване. Но постаралась сделать это незаметно.
- Там так классно, - она задохнулась, - тебе понравится. А может, меня не отпустят, - занудела опять она о своем.
- Брось ты, благодарность выпишут. Когда они туда без тебя доедут?
- Сухова возьмем. Его ты любишь. И я тоже, кстати.
- Масика твоего я уже туда почти сослал. Пусть вкалывает. Помчится на ракете сразу после Нового года.
- Да, всем с Масиком поперло. Скажи, что Масик золотой? Ну, скажи?
- Порфириевый он. А что у вас, кстати, с Масиком? Он тоже про тебя трещал без умолку. Забыл про дела. Для дел, правда, у него есть я. Так что с ним? - взял безразлично-деловой тон Юрий Николаевич.
- А что у меня может быть с Масиком кроме великой любви?
- Да что ты? Так он же из голубых.
- Какая проницательность. А я их как раз и люблю, голубых. Не всех, конечно. Но от них часто больше пользы, чем вреда. Вот как от Масика.
- И когда же ты все это поняла - про любовь?
- Да мы ж с ним в Самовар вместе ехали, в поезде водку пьянствовали. Я же тебе рассказывала. Потом Сухова встретили в гостинице…
- Опять пьянствовали. И ты все сразу поняла. А что это, Васечка, ты так оправдываешься? - Ему явно нравилось всех держать в ежовых рукавицах. - Пьянствовали и хорошо. И с Масиком нам поперло. Видишь, какие удачные совпадения. Я люблю, когда все гладко складывается.
- Никаких совпадений не бывает никогда. Бывает только закономерность.
Он запомнил.
- Мой человечек, кстати, из-за Гор, все там уже для тебя организовал.
- А куда именно мы поедем? Или все Горы уже построились по росту?
- Тебе не все равно? Вообще-то в Железобетонск.
- О! Говорят, очень культурный городишко.
- Мне лично надо будет еще сгонять там в одно местечко, нагрянуть с неожиданной проверкой.
- А твой человечек мне в это глухое местечко доставит и театр, и кино, и художественную галерею… А также массу интересных талантливых людей. Знаешь, как это называется? Фестиваль.
- Ну вот эти проблемы я в голову брать не буду точно. Как все назвать, сама на месте разберешься. Я хочу потом уже, когда сам освобожусь, отвезти тебя на одну заимку. Лес, избушка, баня. И люди приятные. На самом деле.
- А мы вместе с ними на медведя пойдем с рогатиной… по лесу пробираемся… нам страшно… а ему весело… смотреть на нас, дураков… из своей берлоги…
Вася скрючила ручки, сложила из пальчиков очечки и, выглядывая из них, вертя головой и всем телом, изображала то ли медведя, то ли белку на сучке. Скворцов встал, перегнулся через столик, подхватил ее. И Вася, не заметив, как это случилось, обнаружила себя уже у него на коленях. Он ткнулся носом в ее ухо. И терся-терся о ее щеку, то прикусывая мочку, то скулу…
- Не оставляй меня, Васечка… С медведями одного… Пожалуйста… Не оставляй…
- Ты что, Скворцов, влюбился? - Вася искала его губы, но не находила, они уходили куда-то к шее, к плечу. Но возвращались обратно, ускользая снова.
- Не-а.
- Почему?
- Влюбиться… Полюбить… Любить… Мне, Васечка, только радость великая открылась. Как глаза. И мне чихать, откуда она. Я сейчас как будто балансирую, стою на одной ножке и двинуться боюсь… Оступиться… Отступиться… Васечка, не оставляй меня…
И сквозь эти целомудренные ласки Вася вдруг увидела сильного и беззащитного человека.
- А почему ты меня не целуешь?
- А поговорить? - Он улыбнулся. - Двинем за Горы на Рождество?
- Двинем… - Воля ее отсутствовала.
- Тогда готовься. Включается режим "нон-стоп".
Удивительно, но Васины затеи с поездкой за Горы в редакции никого не напугали. Абрамыч, узнав, что платить командировочных не надо, порадовался - вот так на халяву появятся провинциальные сюжеты. При отсутствии денег на рассылку корреспондентов по городам и весям в эфире постоянно крутилось только Садовое кольцо и его окрестности.
- Поезжай. Недельки хватит? Событий на праздники много не предвидится, поэтому делать тебе здесь особо нечего. Только закрой пленками все дни. И поезжай. С богом.
- Прополю розы, переберу фасоль… - пробубнила она.
Вася привыкла, что за инициативу надо платить больше, чем за ее отсутствие. В результате получалось, что еще и платишь за то, что работаешь. Вот как сейчас. Но в этом случае она была готова выпрыгнуть из штанов. И помчалась выпрыгивать - прочесывать все мероприятия в надежде сделать побольше праздничных записей, чтобы забить ими свое отсутствие.