- Чайник. - Тяжело дыша, она заставила себя подняться по лестнице. - Кай, он бесценный. Это все равно как найти розу в кусте шиповника.
Прежде чем он успел ответить, Кэт засмеялась и обратилась к Маршу:
- Это потрясающе! Совершенно потрясающе.
Марш заглушил мотор, потом подошел помочь им.
- Вы двое работаете быстро. - Нагнувшись, он неуверенно коснулся пальцем чайника. - Боже, он совершенно целый!
- Мы сможем установить его возраст, как только почистим. Но смотри. - Кэт вытащила осколки вазы. - Это клеймо английского производителя. Английского, - повторила она, обращаясь к Каю. - Он учился у Веджвуда, а Веджвуд не начинал производства до 1760-х, так что…
- Так что этот предмет, скорее всего, принадлежит эпохе наших поисков, - закончил Кай. - "Либерти" это или нет, - продолжал он, присаживаясь рядом с Кэт, - видимо, ты нашла затонувшее судно восемнадцатого века, похоже, английское и конечно же не зарегистрированное ранее. - Кай взял ее руку в свои ладони. - Твой отец гордился бы тобой.
Ошеломленная, она уставилась на него. Эмоции охватили ее с такой силой, что их невозможно было ни контролировать, ни направлять. Рука, держащая разбитую вазу, задрожала. Боясь выронить находку, Кэт быстро положила вазу в корзину и снова встала.
- Я спущусь вниз, - выдавила она и убежала.
"Гордился бы тобой". Кэт прижала руку ко рту, когда нетвердыми шагами вошла в каюту. Его гордость, его любовь. Неужели это все, чего она действительно хотела от своего отца? Неужели получить это возможно только после его смерти?
Кэт вдыхала воздух глубокими глотками и с трудом сдерживала эмоции. Нет, она хотела найти "Либерти", она хотела воплотить мечту своего отца в реальность, хотела видеть его имя на доске в музее с находками, которые они обнаружили. Она ему многим обязана. Правда, она пообещала себе найти "Либерти" сама. Для себя.
Это ее выбор, ее первое настоящее решение - прийти со стороны и действовать по собственному разумению. "Для себя", - повторила мысленно Кэт, когда взяла первую волну эмоций под контроль.
- Кэт?
Она повернулась, и, хотя ей казалось, что она совершенно спокойна, Кай увидел смятение в ее глазах. Не зная, как с этим справиться, он заговорил деловым тоном:
- Тебе лучше вылезти из своего гидрокостюма.
- Но мы ведь снова идем под воду.
- Не сегодня.
В доказательство своих слов он начал снимать собственный гидрокостюм. Марш запустил двигатели.
Кэт автоматически удержала равновесие, когда лодка развернулась.
- Кай, у нас есть еще два комплекта баллонов и никаких причин возвращаться, ведь мы только начали.
- Твое первое погружение отняло больше сил, чем ты восстановила. Если хочешь погружаться завтра, должна замедлить темп сегодня.
Ее гнев вспыхнул так быстро, что они оба изумились.
- Черта с два! - взорвалась она. - Я устала до смерти от того, как со мной обращаются, словно я не знаю пределов своих возможностей или собственного ума и тела.
Кай пошел к буфету и взял банку пива. Взмах руки, и воздух зашипел, выходя наружу.
- Не понимаю, о чем ты.
- Я провела в постели большую часть недели из-за давления, твоего и Линды и любого, кто находился рядом со мной. Я больше не собираюсь терпеть этого.
Одной рукой Кай смахнул мокрые волосы со лба, другой поднял банку.
- Ты терпишь именно то, что необходимо, пока я не распоряжусь иначе.
- Распорядишься? - накинулась на него Кэт. С горящими щеками подошла к нему. - Я не должна делать того, что говоришь ты или кто-то еще. Никогда больше. Пора тебе вспомнить, кто именно стоит во главе всей этой операции.
Его глаза сощурились.
- Стоит во главе?
- Я наняла тебя. Семьдесят пять долларов в день и двадцать пять процентов. Таковы условия. Там ничего не говорилось о том, чтобы ты управлял моей жизнью.
Кай резко замолк. Какое-то время слышался лишь шум двигателей да ее сердитое дыхание. "Доллары и проценты, - подумал он со убийственным спокойствием. - Просто доллары и проценты".
- Так вот к чему это сводится?
Слишком возбужденная, чтобы ощущать что-то, кроме собственного гнева, Кэт продолжала нападать на него:
- Мы заключили соглашение. Я твердо намерена проследить, чтобы ты получил все, о чем мы договорились, но я не желаю, чтобы ты диктовал мне, когда совершать погружение. Я не допущу, чтобы ты решал, когда я чувствую себя хорошо, а когда нет. Мне до смерти надоел диктат. И я не желаю это терпеть ни от тебя, ни от кого-либо другого. Больше не буду.
Металл пивной банки захрустел в его пальцах.
- Прекрасно. Делайте что хотите, профессор. Но пока вы будете собираться, найдите себе другого ныряльщика. Я пришлю вам счет.
Кай вышел из каюты на палубу. Быстро и бесшумно.
Сжав руки, Кэт уселась на койку и стала ждать, пока не услышала, как замолкли моторы. Она отказывалась думать. Было больно. Она отказывалась чувствовать. Чувств было слишком много. Когда она удостоверилась, что держит себя в руках, встала и поднялась на палубу.
Все было точно так, как она оставила, - проволочная корзина, наполненная осколками фарфора и посуды, ее почти пустые баллоны. Кай исчез. Марш прошел от кормы, где поджидал ее.
- Тебе понадобится помощь с этим.
Кэт кивнула и натянула длинную, до бедер, футболку поверх купальника.
- Да. Я хочу забрать все в мой номер в отеле. Я должна организовать доставку.
- Ладно. - Но вместо того, чтобы взять корзину, Марш взял ее за руку. - Кэт, я не люблю давать советы.
- Хорошо. - Тут она обругала себя за грубость. - Извини, Марш. Я немного не в себе в данный момент.
- Я понял и знаю, что у вас с Каем не всегда идет гладко. Смотри, он имеет привычку замыкаться в себе, не говорит, что у него на уме. Или, хуже того, - добавил Марш, - говорит первое, что приходит ему на ум.
- Он может делать что ему угодно. Я приехала сюда с конкретной целью - провести раскопки и найти "Либерти". Если мы с Каем не можем общаться на деловом уровне, я буду продолжать без его помощи.
- Послушай, и на солнце есть пятна.
- Марш, ты его брат. Ты предан ему, так и должно быть.
- Я переживаю за вас обоих.
Кэт сделала глубокий вдох, отказываясь выпускать свои эмоции на волю, чтобы они не увлекли ее за собой.
- Я ценю это. Лучшее, что ты можешь сделать для меня сейчас и, пожалуй, для нас обоих, - сказать, где я могу арендовать лодку и оборудование. Я собираюсь еще раз совершить погружение сегодня в полдень.
- Кэт.
- Я собираюсь еще раз совершить погружение сегодня в полдень, - повторила она. - С твоей помощью или без.
Смирившись, Марш поднял сетчатую корзину.
- Хорошо, ты можешь воспользоваться моей помощью.
Все время утром Кэт устраивала дела, пресекала длительные дебаты с Маршем. Кэт не разрешила ему ехать с ней, заявив, что просто арендует его лодку и обойдется без его помощи вообще. В конце концов, она стояла у руля лодки Марша в полном одиночестве и направлялась в открытое море.
Кэт жаждала уединения. Почти с вызовом толкнула рычаг дросселя вперед. Если это вызов, ее не волнует, кому она его бросает. Ей жизненно необходимо совершить этот поступок для себя самой.
Кэт отказывалась думать о Кае, почему она набросилась на него. Если ее слова и были жесткими, но необходимыми. Этим она успокаивала себя. Слишком долго, всю свою жизнь, она находилась под влиянием чужого мнения, чьих-то ожиданий.
Кэт вырубила моторы и надела свое оснащение, проверяя и перепроверяя его перед погружением. Она никогда не совершала погружение в одиночку. Даже это вдруг показалось ей жизненно важным.
В последний раз посмотрев на компас, Кэт перекинула сетчатую корзину за борт.
Но когда пошла на глубину, ощутила дрожь. Совсем одна. В морских просторах совсем одна. Вода расступалась перед ней, как шелк. Кэт держала себя в руках, и ее судьба принадлежала только ей.
Она не спешила. Обнаружила, что хочет того эйфорического ощущения отверженности под водой, где только любопытные рыбы удосуживали ее мимолетным вниманием. В конечном счете она отвечает только за себя. Она ненадолго закрыла глаза, расслабилась и поплыла. Наконец, только для себя.
Когда Кэт добралась до места поисков, ощутила новый прилив гордости. Она это сделала без своего отца. Она сейчас будет думать не о причинах или способах, а лишь о триумфе. В течение двух столетий корабль ждал. А сейчас она нашла его. Кэт обошла дыру, которую оставила помпа, и начала рукой разгребать ил.
Ее первой находкой стала глубокая тарелка с пышным цветочным узором по краям. Сначала одна, потом с полдюжины, две из которых остались целыми. На обратной стороне стояло клеймо английского производителя. Там были и чашки, изящные, из изысканного английского фарфора, которые могли бы украсить стол богатого колониста или стать любимой реликвией, если бы не вмешалась природа. Теперь они выглядели как предметы из фильма ужасов - покрытые коркой, бесформенные от морской жизни. Для нее же - самыми прекрасными.
Продолжая обмахиваться рукой, как вентилятором, Кэт чуть не пропустила то, что показалось ей темной ракушкой. При ближайшем рассмотрении это оказалась серебряная монета. Кэт не могла понять, какой стране она принадлежала, но это не имело значения. Монета так же легко может оказаться испанской. Кэт полагала, что испанская валюта использовалась всеми европейскими нациями, имеющими поселения в Новом Свете.
Главное - монета. Первая монета. Хотя это было серебро, а не золото и не идентифицируемое в данный момент, но Кэт нашла ее сама.
Кэт хотела сунуть монету в свою сумку, когда ее руку резко отдернули.
Трепет страха исступленно пробежал от пальцев ног к ее шее. Подводное ружье осталось на борту "Вихря". У нее не было оружия. Прежде чем Кэт успела, обороняясь, развернуться, ее схватили за плечи неистовые руки Кая.
Страх рассеялся, но гнев в его глазах только разжигал ее собственный. Будь он проклят за то, что так напугал ее, за его вмешательство! Отмахнувшись от него, Кэт подала знак, чтобы он оставил ее в покое. Одной рукой он обнял ее за талию и увлек к поверхности.
Только один раз ей почти удалось вырваться от него. Но Кай просто обнял ее снова, еще крепче, пока ей не пришлось выбирать, сдаться или прервать собственную подачу воздуха.
Когда они поднялись на поверхность, Кэт вдохнула воздух, чтобы закричать. Даже в этом ее опередили.
- Идиотка! - закричал Кай, волоча ее к лестнице. - Один день на ногах, и ты прыгаешь на сорок футов в глубину. Не знаю почему, черт побери, я раньше думал, что у тебя есть мозги!
Задохнувшись, она с трудом перекинула свои баллоны через борт. Когда она снова окажется на твердой земле, она еще скажет свое последнее слово. А сейчас - пусть высказывается.
- Ты всего на пару часов исчезла у меня из вида и уже совершаешь погружение. Практически без подготовки! Хороша, нечего сказать! Если бы я убил Марша, в этом была виновата ты.
К своей пущей ярости, Кэт обнаружила себя на борту "Вихря". Катера Марша нигде не было видно.
- Где "Чайка"? - требовательно спросила она.
- У Марша хватило ума рассказать мне, что ты вытворяешь.
Слова вылетали, как пули, пока Кай срывал с себя снаряжение.
- Я не убил его, потому что мне было нужно, чтобы он вышел со мной в море и отвел "Чайку" назад. - Кай стоял перед ней в такой ярости, какой она у него никогда еще не видела; с него стекала вода. - Как у тебя хватило мозгов погрузиться в одиночку?
Кэт откинула голову.
- А у тебя?
Разъяренный, Кай схватил ее и сам стал стягивать с нее гидрокостюм.
- Мы говорим не обо мне, черт побери! Я занимаюсь подводным плаванием с тех пор, как мне исполнилось шесть лет. Я знаю течения.
- Я тоже знаю течения.
- И я не лежал пластом целую неделю.
- Я лежала пластом неделю, потому что ты слишком остро на это отреагировал.
Кэт рванула прочь от него. Ее мокрый гидрокостюм уже был снят до талии, она окончательно сорвала его.
- Ты не имеешь никакого права указывать мне, где и когда я могу погружаться, Кай. Превосходство в силе не дает тебе права тащить меня, когда я занята сбором трофеев.
- Да черт с тем, что я имею право делать.
Кай снова потряс ее с большей силой, чем когда-либо. Сколько всего могло с ней произойти за те тридцать минут, что она находилась под водой! Сколько всего, что он слишком хорошо знал!
- Я сам наделяю себя правами. Ты не будешь спускаться под воду одна, даже если мне придется приковать тебя цепью, чтобы ты этого не делала.
- Ты велел мне нанять нового ныряльщика, - сказала Кэт сквозь зубы. - Пока я его не наняла, я погружаюсь одна.
- Ты бросила эту чертову сделку мне в лицо. Проценты. Паршивые проценты и дневная ставка. Ты знаешь, каково мне было?
- Нет! - закричала она, отталкивая его. - Нет, не знаю, как тебе было. Я не знаю, что ты чувствуешь и отчего. Ты мне никогда не говорил об этом.
Выжимая обеими руками свои мокрые волосы, Кэт пошла прочь.
- Мы достигли согласия относительно условий. Это все, что я знаю.
- Что было раньше.
- Раньше чего? - потребовала она ответа. Ее глаза наполнились слезами неизвестно по какой причине, и она часто заморгала. - До того, как я переспала с тобой?
- Черт побери, Кэт! - Кай пересек палубу, прижал ее к поручню, прежде чем она успела сделать вдох. - Ты хочешь достать меня за то, что я сделал или не сделал четыре года назад? Я даже не знаю, за что именно. Я не знаю, чего ты от меня хочешь или не хочешь, и мне недосуг об этом задумываться, просто тошно.
- Не надо загонять меня в угол, - сказала она яростно. - Именно так я хочу. Я не хочу пассивно следовать чьим-то планам относительно меня. Не желаю, чтобы кто-то игнорировал мои собственные цели и желания.
- Прекрасно. - Они оба теряли контроль над собой, но Кай больше не ругался. Он сорвал с себя гидрокостюм и отбросил его в сторону. - Просто вспомните кое-что, леди. Я ничего не жду и ничего не предполагаю. Один раз, может быть, но не больше. Был только один человек, который всегда загонял тебя в угол, и это не я.
Кай швырнул свою маску на палубу, где она подпрыгнула и ударилась в борт.
- Я тот, кто тебя отпустил.
Кэт оцепенела. Даже на расстоянии Кай видел, как ее глаза снова посуровели.
- Я не желаю обсуждать моего отца с тобой.
- Схватываешь все на лету, не так ли?
- Ты обижался на него. Ты…
- Я? - перебил ее Кай. - Может, ты лучше посмотришь на себя, Кэт?
- Я любила его, - сказала она страстно. - Всю свою жизнь я пыталась показать это ему. Ты не понимаешь.
- Откуда ты знаешь, что я не понимаю? - взорвался Кай. - Да я вижу все, что ты чувствуешь всякий раз, когда мы находим что-то на дне! Ты думаешь, я настолько слеп и не вижу, как тебе больно, потому что ты это нашла, а не он? Ты не думаешь, что меня разрывает на части, когда я вижу, как ты ругаешь себя за то, что считаешь себя не тем, кем он хотел тебя видеть? И я устал, - продолжал он, когда ее дыхание начало прерываться. - Чертовски устал оттого, что меня сравнивают с человеком, которого ты любила, но никогда не была с ним близка.
- Не была. - Кэт закрыла лицо руками, ненавидя слабость, но будучи бессильной против нее. - Я не делаю этого. Я только хочу…
- Чего? - требовательно спросил Кай. - Чего ты хочешь?
- Я не плакала, когда он умер, - сказала Кэт себе в ладони. - Я не плакала даже на похоронах. Я должна ему слезы, Кай. Я должна была ему кое-что.
- Ты ничего ему не должна. - Расстроенный, Кай провел рукой по волосам, прежде чем подойти к ней. - Кэт.
Поскольку слова показались ему бесполезными, он просто привлек ее к себе.
- Я не плачу.
- Поплачь сейчас, - тихо сказал он и прижался губами к ее затылку. - Плачь.
Так она и сделала, отчаянно, за то, что больше никогда не сможет к нему прикоснуться, заключить в объятия. Кэт жаждала любви, простого общения, понимания. Она плакала, потому что было слишком поздно и теперь она ничего этого не может получить от своего отца. Она плакала, потому что не была уверена, что сможет снова просить любви у кого-то другого.
Кай обнял ее, опускаясь на скамью, и пристроил ее у себя на коленях. Он не мог найти слова утешения. Он мог предложить ей лишь выплакаться. И собственное молчаливое сочувствие.
Когда слезы стали иссякать, Кэт уткнулась лицом в его плечо. Так хорошо и просто, хотя эта простота исходила от непростого человека. Так нежно, пусть даже нежность шла от беспокойного характера.
- Я не могла скорбеть о нем раньше, - пробормотала она. - Не знаю почему.
- Чтобы скорбеть, не обязательно плакать.
- Может, и нет, - устало сказала она. - Не знаю. Но что ты сказал, это правда. Я хотела сделать все это для него, потому что у него никогда больше не будет возможности закончить то, что он начал. Не знаю, понимаешь ли ты, но знаю, я сделаю все, что могу. Для него и для себя.
- Кэт, - Кай запрокинул голову, чтобы видеть ее лицо. Ее глаза опухли от слез, - мне не нужно понимать. Я хочу просто любить тебя.
Кай почувствовал, как она напряглась в его объятиях, и тут же проклял себя. Почему он никогда не говорил с ней так, как нужно было говорить? Ласково, спокойно, тихо. Она - женщина, которой нужны ласковые слова, а он - мужчина, который всегда боролся с ними.
Кэт не шевельнулась, и они долгое-долгое мгновение оставались в прежнем положении.
- Правда? - выдавила она через мгновение.
- Правда что?
"Неужели придется силой тащить это из него?"
- Ты любишь меня?
- Кэт, - расстроенный, Кай отодвинулся от нее, - не знаю, как еще это тебе доказать.
Ты хочешь букеты цветов, бутылки французского шампанского, стихи? Но черт побери, я не из таких.
- Мне нужен прямой ответ.
Кай издал короткий вздох. Иногда ее спокойствие доводит его до безумия.
- Я всегда любил тебя. Никогда не переставал любить.
Эти слова прошли через нее чем-то острым, горячим, со смесью боли и удовольствия, она еще не совсем представляла, как с этим быть.
Медленно Кэт высвободилась из его объятий и, пройдя по палубе, уставилась на море. Буи, которые отмечали место поисков, мягко покачивались. "Почему нет буев в жизни, чтобы указывали путь?"
- Ты никогда мне не говорил.
- Послушай, я не могу даже сосчитать всех женщин, которым я это говорил. - Когда Кэт повернулась к нему с удивленно приподнятой бровью, Кай поднялся, чувствуя неловкость. - Им было очень просто сказать это, для них это ничего не значило. Гораздо труднее выдавить из себя эти слова, когда ты серьезен и боишься, что кто-то собирается уйти от тебя, стоит только тебе их произнести.
- Я не сделала бы этого.
- Ты отступилась от меня, уехала на четыре года, когда я просил тебя остаться.
- Ты попросил меня остаться, - напомнила она ему. - Не возвращаться в Коннектикут, переехать к тебе. Просто так. Никаких обещаний, никаких обязательств, никаких намеков на намерения строить жизнь вместе со мной. У меня есть обязанности.
- Ну да, делать то, чего хотел от тебя твой отец.
Кэт проглотила и это. В какой-то мере он прав.
- Ладно, да. Но ты никогда не говорил, что любишь меня.
Кай подошел ближе.
- Теперь говорю.