Значит, он не женат, иначе не поехал бы в отпуск с родственниками. Потом ей стало неловко: о чем она только думает! Год прошел. Все кончено, кончено и забыто.
- А как у тебя? Происходило что-нибудь интересное?
- Да, можно так сказать. Но это длинная история, слишком длинная и скучная для изложения по телефону.
- Меня не так-то легко утомить. А может, я приеду к тебе сегодня вечером и послушаю? - И прежде чем Аманда успела ответить, добавил: - Я не знаю, может, ты и не хочешь меня видеть, так что если…
- Нет-нет, приезжай, я буду рада.
Аманда никогда не терзалась по поводу извечного женского вопроса - что надеть?
- Пусть принимают меня такой, какая я есть, - обычно отвечала она тем, кто поднимал эту тему.
Однако этот вечер - совсем другое дело. Всего за несколько минут до прихода Тодда она закончила инспекцию своего гардероба: свитера и юбки разных цветов - как школьница, бархатный домашний халат - слишком соблазнительно, да и к случаю не подходит, элегантный черный костюм из шелка - слишком формально, розовое шерстяное платье - нет, какой-то карамельный тон. Затем у двери позвонили. Тодд стоял с горшочком, в котором красовались розовые тюльпаны.
- Их продают на углу, - сказал он. - Что-то подсказало мне, что сегодня ты будешь в розовом.
- Мой любимый сорт! - Прелестный розовый цвет, в точности соответствующий ее платью.
В гостиной они сели, чувствуя себя до смешного скованно и неуютно. Так бывает с людьми, которые когда-то были очень близки… но больше этой близости нет.
Разговор начал Тодд:
- Шеба выглядит худой и стройной. - Кошка как раз вошла и потерлась о его щиколотки.
- О да, наилучший уход, все витамины.
На мгновение им опять нечего было сказать. "Или, возможно, - подумала Аманда, - слишком много нужно сказать".
- У тебя есть длинная история, слишком длинная для телефона.
"Год назад, - подумала Аманда, - я бы скорее умерла, чем раскрыла Тодду, именно Тодду, такую постыдную правду". Но теперь, глубоко вздохнув, она заговорила:
- После гибели моих родителей, когда я переехала жить в "Боярышник"…
Он сидел не шелохнувшись. Аманда чувствовала, что он не сводит глаз с ее лица, хотя сама она смотрела поверх его головы на залив и мост.
- Так что дело было в этом, - сказала она в заключение. - Я хотела погубить его, уничтожить его любимый лес, отхватить кусок от его компании, чтобы все полетело в тартарары. Все!
Тодд слушал с огромным вниманием и теперь просто заметил:
- Жаль, что ты не рассказала мне раньше. Это объяснило бы многие вещи. - Он взял ее за руки. - Тебе нужна помощь? Хочешь с кем-нибудь поговорить? С подобными вещами не так-то просто справляться в одиночку.
- Я уверена, что смогу. Если мне понадобится помощь, я ее найду. Но это невероятно, ведь как только я все рассказала Салли, с моих плеч точно гора упала. Я была несвободна с тех пор, как это со мной случилось, и вдруг освободилась. Никаких чудесных ощущений я не пережила, но чувствую себя свободной.
- Ты заслуживаешь чудесных ощущений, Аманда.
Золотой луч заходящего солнца упал на зеркало напротив, и Аманда увидела в нем картину: сидит женщина, к ней наклонился мужчина, его поза выражает, может быть, интерес, или заботу, или, возможно, желание? "И я сама, - подумала Аманда, - готова принадлежать мужчине, в лучшем смысле этого слова. Меня ничто не сдерживает, я ничего не боюсь и очень надеюсь, что это и есть желание".
- Я должен сделать признание, - неожиданно резко проговорил Тодд. - Все эти месяцы мои мысли были неотступно заняты тобой. Я столько раз подходил к телефону, уже поднимал трубку, но не решался позвонить. Я так хотел связаться с тобой, снова прикоснуться к тебе. Но что-то меня удерживало. Я боялся.
- Чего ты боялся?
- Что меня снова обидят. В тот последний раз конец казался таким неотвратимым. Я думал, что ты меня не захочешь.
- Со мной было то же самое! Даже когда я написала это письмо, то не успела бросить его в почтовый ящик, как тут же об этом пожалела.
- Но почему?
"Сейчас возможна только полная честность", - решила Аманда.
- Я думала, - сказала она, - что ты наверняка нашел кого-то менее сложного, с кем легче.
- Нет, - покачал он головой. - Вокруг меня было столько людей - и ни одного.
Их взгляды встретились, и его глаза напомнили ей своим цветом океанскую синеву, такую неожиданную на этом лице с неправильными чертами.
- Ты узнаешь, что я разная, - сказала Аманда.
- Прошу тебя, слишком большого разнообразия не нужно.
- Только в одном. - Она встала. - Я собираюсь сказать нечто, чего не могла бы сказать раньше.
- Милая Аманда, говори побыстрее.
- Давай займемся любовью. Если ты меня хочешь. Если нет, пожалуйста, скажи сразу, и я больше никогда тебя не побеспокою.
Вместо ответа Тодд обнял ее и отвел в спальню, где уложил на кровать и принялся целовать - в шею, губы, глаза, а потом отключил телефон, чтобы уже ничто не мешало их соединению.
Глава 18
Февраль 1991 года
После похорон отца все мысли Клайва устремились к смерти. Удивляться нечему, думала Роксанна, убийство Оливера, добавившееся ко всем остальным страданиям, могло лишить сил и человека посильнее Клайва. И какое утешение могла дать ему она, если он постоянно говорил, что совсем не против смерти - ведь он ничего после себя не оставляет, кроме красивого дома и красивой женщины, беременной от другого мужчины!.. Все это было невыразимо трагично. И печально, думала Роксанна, что человеку надо заболеть, чтобы получить столько внимания: Хэппи соорудила японский садик бонсай на нефритово-зеленом блюде, даже Аманда звонила из Калифорнии, а ничего не подозревавшая Салли сделала для него фотографию Роксанны - портрет в три четверти, на котором Роксанна с ангельским видом склоняла голову над тугим букетом роз, перетянутым лентами. Фотографию в серебряной рамке поставили на стол, и Клайв не мог не видеть ее со своего дивана каждый раз, когда поднимал взгляд.
- Тебе ведь неприятно, убрать ее отсюда? - спросила Роксанна.
- Оставь. Мне нравится рамка.
Он, который раньше говорил ей всякие нежности, теперь был безжалостен. И она понимала: он хочет, чтобы она почувствовала, что значит быть отвергнутой, отринутой, без всякой надежды.
Как-то она застенчиво проговорила:
- С тобой хотел бы повидаться Йен.
- О, так вы поддерживаете отношения?
- Только по телефону. Он хочет с тобой поговорить.
- Не представляю о чем.
- О том, что случилось.
- О чем тут еще говорить? И скажи ему, чтобы не приезжал, иначе я прикажу вышвырнуть его из дома. Ты поняла?
- Да. В тот вечер… ты сказал, что собираешься выгнать меня из дома, но не сделал этого. Ты хочешь, чтобы я ушла?
- Делай, как тебе нравится.
- Тебе нужен уход, я могу для тебя готовить, - сказала Роксанна, сознавая, что голос ее звучит униженно, хотя она вовсе этого не хотела.
Он насмешливо на нее посмотрел.
- Вообще-то найти кухарку не так уж сложно.
Она понурилась. Никогда в жизни она не испытывала такого унижения.
- В чем дело? - спросил он. - Йен тебя бросил?
- Да, все кончено.
- Не верю. Он тебе это сказал?
- Нет, но я знаю. Женщины много чего знают.
- О да, женщины много чего знают и делают. Чего ты ревешь? - с издевкой спросил он, когда Роксанна утерла тыльной стороной ладони слезы. - Можешь оставаться. Я долго не протяну. Еще до лета вы все снова придете на кладбище.
С той ужасной ночи она редко плакала, слишком велик был страх. Но в последнее время глаза у нее все время были на мокром месте. Он стоял и смотрел, как она вытирает слезы.
- Я не плачу. Тебе-то что плакать? Может, своей смертью я сделаю доброе дело. Мое тело - то, что от него останется, - будет отдано на научные цели. Может, какой-нибудь умник найдет зацепку в каком-нибудь кусочке Клайва Грея и скажет: "Вот разгадка тайны рака".
- Не надо!
Разрыдавшись, она выскочила из гостиной и бегом поднялась в комнату, где теперь спала одна. Успокоившись, Роксанна встала у окна, глядя на укрытый снегом сад, на то место, где будет клумба с розами. "Возможно, и правда, к моменту их цветения он уже будет в могиле, его несчастная, жалкая жизнь закончится. Но он не заслужил такого конца! И я тоже не хотела, чтобы все так обернулось. Лишь подчинялась чувствам и желаниям…"
Часы внизу пробили очередные полчаса, сгущались сумерки. Роксанна услышала, что Клайв поднимается по лестнице, входит в комнату, но не обернулась, пока он не коснулся ее плеча.
- Мне не следовало так с тобой разговаривать, - мягко произнес он. - Мне очень жаль. И очень стыдно.
- Ничего, я все понимаю.
- Просто мне нет покоя от этих мыслей, я пытаюсь отогнать их, и в основном мне это удается, но периодически они возвращаются, и я спрашиваю себя, могли ли вы с Йеном знать друг друга до нашей свадьбы. Он так странно вел себя в тот день, когда я привел тебя в дом отца. Потом я говорю себе, что все это смехотворные выдумки.
Роксанна ничего не сказала. Какой смысл говорить ему сейчас правду?
- Ты была так добра ко мне со дня… с тех пор как все это случилось.
- Я и хотела. Это мое искреннее желание.
- Боже, как же тяжела жизнь!..
- Никогда не знаешь, что будет дальше, правда?
- Ты боишься за будущее? Не надо. С тобой все будет хорошо, - сказал он. - Честно.
- Ты правду говорил про кладбище… про то, что умираешь?
- Нет. В гневе люди много чего говорят.
- Я надеюсь, что ты говорил сгоряча, Клайв. Ты слишком молод, чтобы умереть.
- Сдается мне, что наш сосед Сэм Дженкс тоже так про себя думает. Но ему-то всего девяносто один год.
- Кажется, да.
- Ну же, улыбнись. Я не хочу, чтобы ты грустила. Я хочу, чтобы ты осталась здесь, Роксанна. Это твой дом. Если, конечно, ты хочешь остаться.
- Спасибо. Хочу.
- Тогда пойдем вниз. Можем вместе посмотреть новости. Обопрись на мою руку.
- С чем ему повезло, - сказал Дэн, - так это, на удивление, с Роксанной.
Они ехали с воскресным визитом к Клайву. За прошедшую неделю он только один раз приезжал в контору, да и то на полдня.
- Да, - продолжал Дэн, - по первому впечатлению я бы не сказал, что она сделается такой домашней, такой преданной. Она действительно хочет поставить его на ноги. И знаешь, несмотря ни на что, я готов побиться об заклад, что он выкарабкается. Конечно, выглядит он плохо, но чего ожидать после курса химии. Вот смерть Оливера действительно его подкосила. Проклятие! Полиция, похоже, так ничего и не узнала. Даже оружия не нашли.
- Что они сделают, если найдут? - спросила Салли.
- Это зависит от того, где они его найдут, где оно было куплено, было ли выдано на него разрешение, ну и всякое такое.
"Когда я смогу рассказать ему и как? - думала Салли. - Переложить такой груз на его плечи, сделать его фактически соучастником… не могу. Мне так плохо, я не сплю, почти не ем… я больна".
Они проезжали мимо торгового центра, и Салли напомнила себе заехать туда на обратном пути и купить девочкам по маленькому шоколадному сердечку.
"Что будет с ними, если меня разоблачат и посадят в тюрьму? - думала она. - А с Дэном? И с моими несчастными родителями?"
- Меня озадачивает, - говорил Дэн, - что Йен проявляет такое упрямство в отношении этого брака. Он просто игнорирует Роксанну. Это нехорошо. Можно подумать, мы - аристократы и один из нас женился на простолюдинке. Никогда не думал, что он такой сноб.
"Но все это не важно, - думала Салли. - Даже если они и не докопаются до истины - ну вдруг! - Мне всю жизнь придется жить с этой тайной внутри, не менее смертельной, чем та, что таится в теле Клайва". И Салли спросила себя, не тронется ли она в конце концов рассудком и не выкрикнет ли все это где-нибудь в общественном месте - на улице или на рынке, или проговорится во сне?
- Ты такая тихая, - заметил Дэн.
- Так, думаю, - заставила себя улыбнуться Салли.
- Держу пари, ты, как обычно, думала о Тине.
- Я думала о том, - вспомнила она, - что вижу некоторые признаки улучшения.
- Ну-ка перечисли.
- Во-первых, она уже две недели не играет в молчанку. Во-вторых, не так привязана к этой ужасной карусели. А сегодня утром ты сам видел, как она играла в мячик с Сюзанной.
- Зато какой концерт она закатила вчера!
- Улучшение наступает постепенно, Дэн.
Во время их последней встречи доктор Лайл сказала, что не надо разговаривать с Тиной на больную тему. Если ребенок сам упомянет об этом, нужно просто сказать, что плохой человек ушел и она больше никогда его не увидит. Иногда Салли надеялась, что ее проблема разрешится, если Тина сама расскажет Дэну, что произошло. Но Тина об этом не говорила, и может, к лучшему, потому что, услышав такое от ребенка, Дэн точно не поверил бы.
Когда Салли с Дэном вошли в кабинет Клайва, тот полулежал в кресле, ноги его были укрыты клетчатым пледом.
- Этот плед связала Хэппи, - объявила Роксанна. - Она и меня учит вязать, я начала покрывало для гостиной, лимонно-желтое.
Она казалась такой терпеливой с этой своей работой на коленях. Салли вспомнила ее при их первой встрече и свое первое о ней впечатление. Да, она изменилась… и изменения эти поразительны.
Сев полукругом перед больным, они разговаривали на нейтральные темы, избегая любых будоражащих новостей, однако в конце концов Дэн нашел возможным упомянуть о том, что Аманда отозвала свой иск. Он не умел долго на кого-нибудь сердиться, и Салли была несказанно рада, когда Дэн поговорил с сестрой по телефону и спокойно и сердечно поблагодарил ее.
- Хотя я никогда не прощу ей немыслимые обвинения в адрес Оливера, - сказал он тогда Салли, - но этот ее поступок очень достойный.
- А что с ее голосом по поводу продажи леса? - захотел узнать Клайв.
- Она отдает его нам. Ей все равно, что с ним будет.
- А тебе, Дэн?
- Я же говорил - я дал Йену карт-бланш. Пусть хоть этот вопрос не вызовет семейных баталий.
Клайв выпрямился в своем кресле.
- Я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделал, Дэн, - с чувством произнес он. - Я хочу, чтобы ты проголосовал против продажи.
"Господи, помоги нам, - подумала Салли, услышав глубокий вздох Дэна, - опять все сначала".
- Я бы не хотел этого делать, Клайв, - спокойно проговорил Дэн. - Когда я уступил Йену, я сделал это сознательно. Данный вопрос разрушал нашу фирму, а это неразумно.
- Если ты встанешь на мою сторону, мы выиграем. Если Аманда готова присоединиться к большинству, Йен не сможет победить нас в суде.
- Может - да, а может - нет. Дело не только в фирме, нельзя разбивать семью.
- Но ведь ты же не хочешь, чтобы здесь появились толпы инвесторов со своими бульдозерами, - настаивал Клайв.
- Совершенно верно, но я не хочу брать назад свое слово. Ты же прекрасно знаешь, что мы с Йеном несколько недель не разговаривали. Только смерть твоего отца снова сблизила нас. Так что я не хочу этого делать, Клайв.
Теперь Клайв принялся умолять его:
- Я никогда ни о чем тебя не просил, не так ли, Дэн?
- Нет.
"Как и Дэн тебя", - подумала в защиту мужа Салли.
- Но тогда, если ты в принципе со мной согласен, почему ты потакаешь Йену? Настало время, чтобы мой брат узнал, что он не может получать все, что попадает в поле его зрения, что он не может заграбастать все поправившиеся ему чужие вещи. Время настало! - Клайв умолк и откинулся на спинку кресла, но, оказывается, еще не закончил. - Алчность! - воскликнул он. - Алчность! Вот в чем все дело.
- Все дело в двадцати восьми миллионах долларов, вот в чем, - сухо напомнил Дэн.
- Да пусть он сгорит в аду с этими двадцатью восемью миллионами!
Этот взрыв ошеломил всех. Роксанна отложила вязанье в сторону, и желтый клубок шерсти скатился на пол, где его тут же схватил щенок. Пораженная и озадаченная нетипичным для Клайва поведением, Салли рассматривала висевшую на противоположной стене картину с изображением двух жеребят.
Дэн спокойно произнес:
- Я удивлен твоей заинтересованностью в сохранении дикой природы. Мне всегда казалось, что для тебя не имеет значения - несколькими квадратными милями леса больше, несколькими меньше. Ты всегда так говорил.
- Да, правда, но это не для меня, это ради отца. - Клайв снова выпрямился, на глазах его заблестели слезы. - Ради отца. Лес был его любовью на протяжении всей его жизни. Мы ходили с ним на прогулки, и отец называл мне каждое дерево, каждую птицу. Мне это было не очень интересно, но я понимал, что значит для него лес. "Держись за него, - говорил он мне. - Сохрани его целым для следующих поколений. Обещай мне это". - По щекам Клайва скатились две слезы. - Прошу тебя, Дэн, сделай это для меня.
- Это очень трудно… - начал было Дэн.
- Он и для тебя был отцом, Дэн.
- Я знаю, Клайв.
У Салли привычно заколотилось сердце, и она подумала, что, может, мгновенная смерть от сердечного приступа станет для нее выходом.
- Прошу тебя, Дэн, ради отца!
После короткого молчания Дэн ответил:
- Хорошо, Клайв. Я поговорю с Йеном. Не могу ничего обещать, но сделаю все, что в моих силах.
- Значит, вы опять вернулись на исходные позиции, - сказала в ту ночь Салли. - Клайв не должен был просить тебя об этом. Прошедший год был ужасным, тебе досталось сполна.
- Европейская группа приедет в следующем месяце. Подготовка завершена. Йена удар хватит, когда я скажу, что передумал.
- Тогда не делай этого.
- Салли, мне придется. Ты же слышала Клайва. Он имеет на это право. Это самое меньшее, что мы… я… могу сделать в память об Оливере.
"Господи, - подумала она, - Господи Боже! Вся моя жизнь теперь - это сплошное притворство. Я притворяюсь здоровой, веселой и энергичной, изображаю радость даже во время занятий любовью. Потому что все, что я вижу, лежа в объятиях Дэна, - это лицо того человека, и слышу его слова: "Попробуй, и я обвиню Дэна в развратных действиях… с собственной дочерью…"
- Вот твои экземпляры материалов, которые сегодня утром прибыли из Швеции, - сказал Йен, входя в кабинет Дэна. - Лучше просмотри их заранее, может, захочешь внести какие-то изменения или просто обдумать до встречи.
Дэн не жаждал этого объяснения, но когда-то это нужно было сделать, поэтому он резко проговорил:
- Йен, я собираюсь изменить все. Дело в том, что я передумал.
- Ты… что?
- Я больше не хочу участвовать в этой сделке. Я вернулся к своей изначальной позиции. Я ничего не хочу продавать.
Йен хлопнул по столу пачкой бумаг, отчего в разные стороны полетели карандаши и скрепки.
- Черт побери! - заорал он. - Вот на этом самом месте ты сказал мне: "Поступай, как считаешь нужным", разве нет, Дэн? Разве нет?
- Да, и мне неприятно брать свое слово назад. Но то, как это представил Клайв… я ничего не могу с собой поделать. Когда он заговорил о твоем отце и о том, что значил для него лес Греев, он меня убедил. Кроме того, невыносимо видеть Клайва в таком состоянии.
- Разумеется, - нетерпеливо сказал Йен, - я видел его. Он умирает. Он умрет еще до заключения сделки.