Глава 3
Апрель 1990 года
В долине Сонома голая земля лежала тусклыми золотистыми полосками между рядами виноградников, которые протянулись такими же ровными рядами, как строчки на разлинованной бумаге. Вздымавшиеся до самой Напы холмы были покрыты зеленью, отливавшей синевой, густо-зеленой, светло-зеленой, а потом, когда свет внезапно изменил свое направление из-за огромных кучевых облаков, они сделались черными. На пруду у подножия холма, где стояла Аманда, села на воду стая уток, их движения словно прочертили воду серебристым карандашом. Прошел дождь, и яркий незнакомый лист, плоский, как тарелка, сорванный Амандой с куста, все еще блестел в ее руке.
- Фантастический вид, как на картинке, - заметила она.
Тодд смотрел на нее, а не на листок или на великолепный вид. Знакомы они были недавно, всего несколько месяцев, но она уже привыкла к его внешности, к этой легкой, задумчивой улыбке, которая немного напоминала улыбку ее брата, хотя сами мужчины друг на друга не походили. Он был темнее Дэна и не такой высокий. Тем не менее от него исходило такое же спокойствие, и такой же тонкий юмор светился в его глазах. Глаза Тодда даже за очками в тонкой металлической оправе сияли поразительной голубизной. Голос у него был звучный, низкий. Возможно, именно его голос, перекрывавший всю эту разноголосицу болтовни на вечеринке - жутком, вульгарном массовом мероприятии, которые, как выяснилось, он ненавидел не меньше Аманды, - и привлек ее.
- У вас голос, как у актера, - сказала она ему.
- Должен вас разочаровать. Я адвокат, - ответил он с притворным отчаянием.
Но она не разочаровалась…
- И что ты об этом думаешь? - поинтересовалась она, обводя рукой, в которой держала листок, раскинувшиеся перед ними земли.
- Об этой красоте? Просто рай.
Будучи юристом, он продумывал каждое свое слово, и она быстро уловила нерешительность.
- Что же тогда не так?
- Ничего, кроме цены, Аманда.
- Мои друзья-риэлторы сказали, что она вполне разумна.
- Это так, если ты хочешь пустить ее под коммерческое предприятие, например виноградник. Тогда ты окупишь свои вложения. В конце концов, это виноградные места. Но то, что хочешь сделать ты, - это чистой воды авантюра.
- Я вкладываю деньги не в виноградники, а в людей. Если бы ты видел девочек, с которыми я работаю, четырнадцатилетних проституток…
- Ты чудесная женщина, и план твой замечательный. Но это место не подходит.
Нахмурившись, Аманда резко отбросила листок в сторону.
- Я разочарована, - сказала она.
- Ты попросила меня приехать и высказать свое мнение. Мне кажется, что тебе нужно начать с чего-то поменьше, гораздо меньше, с просторного дома на нескольких акрах в одном из ближайших пригородов.
- Я хочу совсем другого.
Слова эти прозвучали так, будто она была раздражена, будто он каким-то образом подвел ее. И поскольку она не имела этого в виду, то почувствовала неловкость. За подобной неловкостью всегда приходила злость на себя.
И Тодд мягко пожурил ее:
- У тебя злой вид.
- Нет. Я просто разочарована, я же сказала.
Когда он пошел к машине позвонить, Аманда осталась на месте. Оглядываясь вокруг, она думала о том, как сильно может пленить человека кусок земли. Налетел, взметнув легкую юбку Аманды, северо-западный ветер - с океана или с далекой Аляски? Она снова обвела взглядом эту желанную землю, мысленно представляя: вот здесь, на склоне, вырастет основное здание, слева полукругом встанут коттеджи, как дома в деревне девятнадцатого века - каждый с передним крыльцом, где девушки смогут сидеть и заниматься или просто блаженствовать, ничего не делая. И Аманда воскликнула про себя: "Я должна все это построить и работать здесь, мне это нужно!"
Она посмотрела на Тодда, который стоял у машины и разговаривал по телефону. Поймав ее взгляд, он помахал ей. Ей так хотелось удержать его! Но скорее всего она потеряет его, как и многих других. Она никогда не рассчитывала на мужчин. Их притягивали ее мозги, ее густые светлые волосы и отличная фигура, которой она была обязана теннису. На какое-то время они оставались рядом, спали с ней, затем начинали избегать ее, придумывая разные предлоги, приезжали все реже и наконец не приезжали вообще.
- Ты холодна, - сказал ей Гарольд после трех лет жизни в браке.
Она любила его, но ему было так трудно угодить. Поднимаясь вверх по служебной лестнице в своей финансово-инвестиционной фирме, он обретал все более высокие, совершенные стандарты, касающиеся всего: друзей, развлечений, домашней обстановки, еды и одежды.
Ей, которая добровольцем работала с недавними иммигрантами и только начала учить китайский язык, вдруг вручили список скучных обязанностей: ежедневные встречи с нужными женами за важными благотворительными ленчами и ночная жизнь, во время которой завязывались "контакты" - за ужинами, в опере, в клубах. Все эти люди были лощеными, гладкими и говорливыми, уверенными в себе и в правильности выбранного пути. Они были вполне достойными людьми и относились к Аманде дружески, возможно, потому, что Гарольд сообщил им о ее принадлежности к семье, владеющей "Грейз фудс". Будучи членом этой семьи, она находилась под пристальным и полным любопытства вниманием.
Она это ненавидела, ненавидела растрачиваемое попусту время - на покупку одежды, на консультации с дизайнерами, на вытирание пыли с растущих коллекций французского фарфора и английского серебра, которые были слишком ценны, чтобы доверить их специальной службе. Эти коллекции напоминали ей о "Боярышнике": по стенам развешаны аляповатые и очень дорогие предметы, книги в кожаных переплетах с золотыми обрезами, которые никто не читает, черный шелковый японский веер, серебряная карусель.
Они часто ссорились. Перерывы между ссорами становились все короче, а перерывы между сексом - все длиннее. Секс стал автоматическим и безрадостным. Как-то ночью, встав с постели, Гарольд наклонился над Амандой.
- Тебе ведь все равно, занимаемся мы этим или нет, да? - спросил он.
Она не ответила сразу, потому что, признав правду, отрезала бы все пути к отступлению. Каким бы неудачным ни был ее брак, Аманда не хотела, чтобы он закончился.
Гарольд продолжал:
- Думаю, дело не только в том, что у нас разные вкусы. Люди к этому привыкают, ищут компромиссы. Думаю, что чего-то не хватает в тебе. И я говорю это не со зла, Аманда.
Нет, он не был злым. Он просто был таким большим, таким подавляющим. Его манеры, голос, тело - все было подавляющим. Возможно, если бы у них был ребенок, стала подумывать Аманда, она начала бы испытывать к мужу другие чувства: он был бы его отцом, и все изменилось бы. Да, она хотела ребенка, так хотела!
Но когда она заговорила об этом с Гарольдом, он отказался.
- Мы не готовы заводить детей. Люди не решают свои проблемы с помощью детей.
Вскоре после этого он нашел другую женщину. Брак распался.
Жизнь утекает сквозь пальцы как вода. А ей уже тридцать четыре… Аманда улыбнулась Тодду.
- И все равно мы славно прокатились. Хочешь на ужин салат из омара? Я приготовила его сегодня утром, - сказала она.
- Вкусно было, - похвалил Тодд. - Ты кормишь лучше всех в городе.
- Я люблю готовить. Даже когда одна, я ем как следует.
Она подала горячее пресное печенье, молодой картофель со свежим горошком и взбитые белки с лимоном и сахаром с легким французским вином. Аромат распускающихся во влажных папоротниках роз смешивался с запахами пищи и подслащивал воздух. Из окна открывался вид на мост "Золотые ворота".
- Вид как на туристической открытке, - заметила Аманда.
Квартира ей нравилась, она сама ее обставила, так что больше ничего подобного в городе не было. Это жилище воплотило в себе все вкусы и привычки Аманды - от голубых, цвета летнего неба, стен и потолков и простой светлой шведской мебели до темно-красных восточных ковров.
- Твоя квартира похожа на тебя, - сказал Тодд. - Если бы я оказался здесь, не зная, кому она принадлежит, я бы догадался, что она твоя.
- Правда? - Аманде было приятно, и она захотела услышать больше. - Почему?
- Боюсь, это невозможно объяснить. Это все равно что пытаться объяснить внезапное влечение. Или любовь. - Он улыбнулся. - Тем не менее я попытаюсь. В этой комнате царит твой дух. Здесь ощущаешь себя свободно, как на улице. Просто и легко. Ничто не давит. И в то же время здесь достаточно весьма элегантных предметов. Все пребывает в едва уловимом противоречии, как и ты сама.
- В противоречии? Это звучит ужасно.
- Нет-нет, это лишь искушает. Это загадка, интригующая головоломка, которая превратится в великое живописное полотно, когда будет собрана.
- Значит, ты говоришь, что я не закончена?! - Она поддразнивала его, сознавая, что ее легкомысленный тон всего лишь продлевает разговор, маскирует извечное человеческое желание узнать о себе побольше.
- Нет, просто это я не закончил собирать головоломку, - внезапно серьезно произнес он. - Ну и поскольку мы начали, ты не против, если я соберу ее до конца?
Холодок страха пробежал по спине Аманды. И в то же время ей необходимо было услышать остальное.
- В тебе есть что-то неуловимое, - сказал он. - Может, я схожу с ума, но у меня часто создается ощущение, что при всей своей компетентности и элегантности ты себя не любишь.
- Откуда у тебя такие мысли? - воскликнула она, все еще пытаясь успокоиться.
- Ты сдержанна. В тебе есть что-то, чего ты не хочешь показать.
На мгновение их взгляды встретились.
- Забудь. Я сам не знаю, о чем говорю, - сказал он.
Холодок страха отступил. Она подала десерт и снова наполнила чашку Тодда, как будто ничто не прерывало этот изысканный ужин.
Спустя какое-то время Тодд сказал:
- Я никогда не видел этой фотографии твоего брата.
- Я сняла ее с книжного шкафа.
- Внешне вы похожи. А на самом деле?
- Я не очень хорошо его знаю, так что не могу сказать. Вероятно, нет.
- Что заставляет тебя говорить "вероятно, нет"?
- Он, как говорят, "устроился", - ответила Аманда. - Нашел свою нишу.
- В этом нет ничего особенного, тем более для мужчины, у которого жена и двое детей.
Эти слова "жена и двое детей" растревожили ее. В них как бы слышался подтекст: "У него есть обязанности, бессердечно взваливать на него дополнительную ношу". Ничего не ответив, поскольку ответа и не требовалось, она принялась убирать со стола.
Тодд помог ей унести на кухню несколько тарелок, а потом обошел гостиную.
- У тебя здесь просто музей в миниатюре. Этот Бон-нар - настоящее сокровище, луг, изгороди, а этот маленький натюрморт - зеленые виноградные грозди… прекрасные вещи, Аманда.
- Добровольные пожертвования семьи.
- Несколько лет назад Фонд Грея сделал местному музею очень щедрый подарок - шесть великолепных работ американских примитивистов.
- Как всегда, лучшее во всем, - с иронией отозвалась Аманда.
- А что с твоей семьей, Аманда? Ты все время на что-то намекаешь, и не более того.
- Да не знаю, - сказала она, пожимая плечами и желая, чтобы он прекратил свои будоражащие расспросы. - Во всяком случае, родственники со стороны матери у меня есть, они живут в Сан-Хосе. Я была у них в прошлый День благодарения. Филлис и Дик были мне как отец и мать, следили за моей учебой в школе, забирали меня на каникулы, водили к стоматологу, покупали одежду, ну и все прочее. И к Дэну, когда он приезжал летом, они хорошо относились.
- А другая сторона? Ты же никогда к ним не ездишь. Даже к брату…
- Он сам сюда приезжает. Много лет назад, когда я только переехала на запад, я страшно по нему скучала. Но люди теряют связи, когда их разделяет три тысячи миль. Отношения… - она колебалась, - …охлаждаются, иногда даже становятся несколько натянутыми. Печально, но это правда.
- Да, это печально, когда отношения в семье становятся натянутыми и прохладными. Мир - холодное место. Вы нужны друг другу. И с возрастом, чем старше вы будете становиться, все больше.
Сама того не желая, она ответила довольно резко:
- По-моему, я прекрасно справляюсь и одна.
- О, разумеется, справляешься. Я же говорю о душевной близости. Возьми, например, моего брата. Мы с ним абсолютно разные, не согласны ни в чем, но все равно близки, как два пальца на одной руке. И когда моя младшая сестра получила грант на изучение скульптуры в Риме, я ощутил это как свою личную победу, как бы глупо это ни звучало. Но так и было.
Он читал ей мораль, и Аманде это не нравилось. Разумеется, он действовал из лучших побуждений, но выбрал неподходящий день, который не задался с самого начала. А Тодд все говорил:
- Похоже, Греи делают много добра. Мой брат учился в медицинской школе в Нью-Йорке и рассказывал мне об исследованиях в области рака, финансируемых Греями…
- Так пусть же они для разнообразия распространят часть своей благотворительности и на меня! - взорвалась Аманда. - Чтобы я могла тоже заняться благотворительностью! Ты знаешь, что я делаю! В прошлый раз ты ездил в приют, когда я отвозила туда бедную малышку, которую подобрала на улице. Она весила девяносто фунтов, насквозь мокрая, размалеванная сак клоун, дерзкая, наглая и до смерти напуганная. Она только что приехала из какого-то захолустья, из "неблагополучной" семьи, как это называют. Просто ужас!..
- Да, я видел, - мрачно сказал Тодд. - Не старше моей племянницы. Трагедия.
- Вот именно. Люди, которым все это небезразлично, могут помочь таким девочкам, но для этого, естественно, нужны деньги. Всегда деньги! За время своей деятельности я это хорошо усвоила, Тодд. Для этого не нужно быть квалифицированным социальным работником. Их можно нанять, были бы деньги. В том доме, который я снимаю в центре города, сейчас живут семь девочек, за ними присматривают две женщины. Ты бы видел, как они переменились! Пять вернулись в школу, одна пошла работать, одна снова ушла на улицу.
- Очень неплохой результат, я бы сказал.
- До знакомства с тобой я возила двух из них отдохнуть, я тебе не говорила? Мы жили в палатках в Йосемитском парке, на высокогорных лугах. Они были как собаки, которых долго держали на привязи, а потом отпустили: бегали, высматривали, вынюхивали. Мне кажется, величие природы поразило их, просто у них не было слов, чтобы это высказать. По ночам я плакала. Поэтому мне так нужна земля, которую мы сегодня видели.
- Понимаю, Аманда. Но повторюсь, ты должна пойти на компромисс.
- Я не хочу идти на компромисс! Почему я должна? Черт возьми, деньги там есть! Ты бы видел эту усадьбу, этот "Боярышник". Прямо британские аристократы, мелкопоместное дворянство! Только у меня другой образ жизни.
- Создается впечатление, что ты и не хочешь жить по-другому.
- Нет, но почему у меня не должно быть средств, которыми я могла бы распоряжаться по собственному усмотрению? И если на то пошло, деньги мне нужны для более благородных целей.
- Тебе понадобятся миллионы, чтобы купить землю, построить, управлять. Миллионы!..
- Хорошо, пусть они выкупят мою долю. Я владею четвертью акций "Грейз фудс" - от апельсиновых рощ до картофельных чипсов.
- Ты обсуждала это с ними?
- В прошлом месяце, со своим кузеном. Моего брата не было, но это ничего не меняет. Они держатся вместе. Разумеется, ответ был отрицательный. Объяснения? У них нет наличных выкупить мою долю.
- Это естественно, - заметил Тодд. - Им нужно быть на четверть ликвидными, такого нет ни у кого.
- Это их проблемы. Пусть станут ликвидными. Иначе я продам свои акции тому, кто больше предложит. Я сказала об этом Йену, так с ним чуть удар не случился. Даже по телефону я почувствовала, как он покраснел.
- Я его не виню. В долю войдут какие-то чужаки, у которых в руках окажется четверть доходов с семейного дела, - от этого кто угодно покраснеет. - Тодд задумался. - Но я удивлен, что они не заключили специального соглашения, запрещающего подобные действия со стороны любого члена семьи.
- Ха! Они хотели его заключить, когда мое поколение пришло к управлению, но я не из тех, кого можно удержать. Они могли бы проголосовать против, их было больше, но не стали. Их заставил отступить старик. Я могу быть страшной, когда попирают мои права. Я не позволю подавить себя, Тодд, не позволю! - Ее негодование нарастало. - Между прочим, трое мужчин - кузены и Дэн - получают огромные зарплаты! А я, женщина, что получаю я?
- Равную с ними сумму дивидендов, - быстро вставил Тодд.
- Я хочу зарплату!
- Ты неразумна, Аманда.
Едва ли она его услышала, глядя на часы.
- Сейчас на восточном побережье семь часов. Я не откладывая позвоню брату. Можешь послушать наш разговор по параллельному аппарату.
- Нет, - отказался он. - Я пойду посижу у телевизора.
Когда трубку сняли, Аманда услышала сердитый детский крик и голос Дэна, сказавший: "Забери ее, Салли", и потом: "Алло?" Она представила комнату, которой никогда не видела. Возможно, из нее открывается вид на горы Адирондак - те дома стоят практически на этих горах, - которые в апреле еще едва подернуты зеленой дымкой.
Она сразу ринулась в бой:
- Догадываешься, зачем я звоню?
- Думаю, да.
- Ну так вот, сегодня я снова ездила смотреть тот участок. И я хочу его, Дэн. Правда. Он чудесен!
- Знаю. Я прочитал проспект, который ты прислала вместе с фотографиями.
- Кажется, я это от тебя уже слышала. Я оставила тебе в офисе два сообщения.
- Я знаю, что прошло около двух недель, но у меня были… кое-какие проблемы. Извини.
Ровный тон Дэна только распалил ее.
- Мой проект очень важен, Дэн. Я пытаюсь вернуть жизнь туда, где сейчас царит смерть. Йен не хочет этого понять. Надеюсь, что ты поймешь.
- Это прекрасная идея. Но, к сожалению, мешает цена, как это обычно бывает. Ни ты, ни мы не можем себе этого позволить.
- Вообще-то я могла бы, если бы вы как следует мне платили.
- Ты получаешь такие же дивиденды, как и мы, Аманда.
- А как насчет ваших славных зарплат?
- Мы очень много за них работаем.
- Потому что вы мужчины. - Она сразу же поняла, что это прозвучало сварливо, но уже не могла остановиться. - Ты не считаешь, что я, женщина, способна работать так же много и зарабатывать столько же, сколько и вы?
- Конечно, можешь. Приезжай и покажи нам.
- Я не хочу. У меня другие цели. Выкупите мою долю, и вы избавитесь от меня.
Дэн тяжело вздохнул, но по-прежнему терпеливо ответил:
- Никто не хочет от тебя избавляться. Но твои требования нереальны. Мы просто не можем позволить себе выкупить твою долю, вот и все.
- Тогда это сделает кто-нибудь другой. Я тут поспрашивала, и мне уже назвали приблизительные цифры.
- Аманда, послушай, могу я тебя спросить? Ты действительно хочешь, чтобы пришли чужие и разрушили нашу старую фирму, которая, в конце концов, так хорошо тебе служила?
- Я не хочу ничего разрушать, Дэн, но если это единственный способ достичь моей цели, тогда я это сделаю.
- Аманда, нам придется продать большую часть нашего дела, чтобы дать тебе то, что ты хочешь. Мы превратимся в повозку на трех колесах. Это невозможно.
- Вы можете взять деньги в долг.