С Хохлом надо было кончать. Притаившись за дверью, я дождался его появления и накинулся на него сзади. Я совершил непростительную по глупости ошибку - надо было просто стрелять ему в спину. Но меня подвело недоверие к пистолету. Я не знал, сколько патронов вмещал его магазин и не помнил, сколько сделал выстрелов. Мои остаточные знания подсказывали: Стечкин рассчитан на двадцать патронов, но есть и шестизарядные модели, так что я побоялся ошибки. Фатальные последствия моей необразованности проявились сразу: из-под левой подмышки Хохол выстрелил прямо мне в живот.
Мое удивление нельзя передать словами. И все? Вот так, просто? Я убит какой-то бандитской швалью из-за своей глупости? А как же мои Дела? Никто и никогда не узнает истинного их смысла, их подоплеки, их значения! Зачем же тогда все? Все эти двадцать пять лет, все эти человеческие смерти? Просто хлам, просто канувшие в Лету эпизоды жизни одного сумасшедшего, слишком рано выпущенного из психушки на свободу и натворившего бед. Нет, так быть не должно... Потом мыслей не стало.
"Операция "Хрусталик"
Прошла еще одна "больничная" неделя. Вика лечилась не усердствуя, старалась побольше спать и поменьше расстраиваться. Только взявшись за книгу, она поняла, что каждый миг жизни может быть полноценным. Можно жарить картошку и строить фразы, мыть полы и составлять в голове план-конспект следующей главы, можно просто идти в магазин и думать о Несторе. Даже присутствие мужа стало не столь невыносимым, хотя, конечно, достаточно тягостным.
Вот только как бы узнать, что думает Нестор о ее идее? На прошлой неделе, еще валяясь в постели, она вспомнила про конверт, полученный от Бентковского. Может, удастся найти телефон этой фирмы или даже адрес по справке? Но конверт как в воду канул! Скорее всего, Вика бросила его на работе, на столе. Раньше она вот так нужные предметы не теряла! Стало быть, нервничает, думает о своем, ничего вокруг себя не видит! Она не поленилась позвонить в редакцию и попросить коллегу поискать этот конверт, но его не было. Через пару дней, когда голова начала соображать лучше, Золотова и сама вспомнила название фирмы - "Пресса". В справочной ей ответили, что в Гродине такая фирма не зарегистрирована.
Сейчас же Золотовой пришла на ум еще одна мыслишка: Нестор вышел на нее один раз, выйдет и второй! Надо только как-нибудь сообщить ему о книге. Для начала попробую через Семенова! Как пьяница связан с Нестором - неизвестно, но других каналов пока нет. Она набрала его номер.
- Антон, - Вика говорила решительно, не терпя возражений. - Мне надо с тобой встретиться.
- Соскучилась? - спросил он, снова вызывая в ней легкое раздражение.
Подавив привычное желание послать его подальше, Вика распорядилась:
- Я сейчас приеду, а ты жди меня и не напивайся до встречи.
- Куда приедешь? В кафе?
- Нет, в кафе нельзя. Нас там видели и, кстати сказать, именно за это я и пострадала.
По идее Семенов должен был начать похабно шутить на тему их интимных отношений, но он только спросил:
- А кто это нас видел? Ты встречала знакомых в тот раз?
Вика пожала плечами и стала терпеливо объяснять:
- Нет, я никого не встречала. Знакомый мужа нас видел. Какой-то Грачев. Я и не узнала его...
- Близкий друг?
- Кажется, сослуживец. Слушай, чего привязался? Я сейчас приеду и мы поговорим.
Жилище Семенова, по-прежнему, поражало нечистоплотностью. Сам он тоже выглядел под стать: сто лет не бритый, немытые волосы торчат в разные стороны, на костлявых плечах болтается вытянутый свитер, цвет которого определить не представлялось возможным. Несло от него перегаром, а в прихожей стояла вместительная сумка, набитая пустыми водочными бутылками.
- Операция "Хрусталик", - сказал Антон, заметив уважительный к габаритам сумки взгляд гостьи. Она перевела полные недоумения глаза на хозяина и тот пояснил: - Вынос тары имеет кодовое название "Операция "Хрусталик" и производится строго раз в две недели. То есть, когда уже повернуться негде. Принесла?
Золотова молча прошла на кухню, скинула с табуретки крошки, уселась и только тогда достала из пакета два стройных пузыря с беленькой. Семенов, тоже не нарушая молчания, схватил со стола мутный стакан, налил ровно половину и выпил залпом как воду.
- Ох, - выдохнул он, грякнув стаканом по столешнице. - Хорошо пошло!
- Антон, ты мне хоть чаю предложи, - попросила Вика, - на улице дубняк страшный!
- А ты бы дома сидела! - посоветовал он, как обычно, насмешливо. - Чай ей! А он есть у меня?
Вика разочаровано осмотрела кухню:
- Нету? Ладно, Бог с ним. Я по делу.
- Ну? - Семенов уселся напротив журналистки и подпер впалую щеку жилистым кулаком. В его стакане снова плескалась огненная вода.
- Знаешь, - призналась Вика, - А со мной связался Нестор.
- Чо несешь! - скривился Семенов, - Это у тебя от сотрясения в голове помутилось! Нестор Петрович за границей, я и не знаю где. Откуда он вообще может о тебе знать?
- От тебя, - спокойно ответила Золотова.
- Ага, я во сне проговорился! - Антон издевался над предположением Вики в полный рост. - Нет, не то! Он прослушивает мои телефонные разговоры! И следит за мной, переодевшись в пионерку. Ты ври, да не завирайся!
- Прекрати, хватит! - жестко сказала Вика.
- Тебя мало муж учил, все равно дурой осталась! - зло рассмеялся Семенов. - Да с чего ты взяла, что вообще такой Нестор есть! Я, может, только водку у тебя выдуриваю!
Когда поток язвительных слов иссяк, Золотова почувствовала, что больше не может терпеть его выходки.
- Послушай, Антон, - спокойно обратилась она к Семенову, глядя прямо в светлые колючие глаза. - Почему ты не можешь разговаривать нормально? Просто быть человеком, просто сочувствовать другому, просто отвечать на вопросы? Почему от тебя исходит только хамство, хамство и хамство? Разве я прихожу к тебе с пустыми руками? Разве я оскорбляю тебя? Разве я не терплю твои оскорбления? Ты не видишь, что перед тобой женщина сидит? - собственные слова заводили ее все больше и больше. Ей вдруг понравилось говорить вот так, не сдерживаясь, без рамок и приличий. - Ты, что в мусульманском медресе воспитывался, что не умеешь быть вежливым с женщиной в своем собственном доме? Я для тебя второй сорт? Я для тебя ноль без палочки?
Продолжая говорить Вика поднялась со своего места. Антон смотрел на нее немного насупившись, но не перебивал. На его лице, сплошь состоящем из треугольников, ничего не отражалось. Сейчас отразится, пообещала себе Вика.
- Мне не приятно общаться с тобой, но я вынуждена. Мне нужен Нестор, потому что я хочу написать о нем книгу и не знаю, как он на это отреагирует! - она протянула руку ко второй, еще полной бутылке водки. - Я научу тебя относиться ко мне серьезно.
Семенов только успел глазом моргнуть, как она схватила бутылку и с силой запустила ее в стену над его головой. Раздался звук, похожий на взрыв и по все кухне разлетелись осколки стекла и брызги. Вика ощутила прилив несказанной радости.
- Вот тебе, "Операция "Хрусталик"! - весело прокомментировала она.
Семенов открыл рот, потом закрыл. Его лицо вытянулось. Вдруг он мотнул головой, стряхивая изумление и... рассмеялся.
- Ну, ты даешь! - сказал он, давясь смехом. - Ты просто вулканическая женщина!
- Не люблю хамов, - сказала она, немного разочарованная его весельем, и села.
- Знаешь, - сказал Антон, все еще улыбаясь, - ты все-таки в следующий раз будь осторожнее. Знаешь, идиотов много, особенно среди алкашей, а ты одна в моей квартире!
- Это угроза?
- Ты что! - он замахал на нее руками, - я теперь тебя сам боюсь!
Они замолчали, глядя друг на друга. Золотова немного скисла после выброса эмоций. Она не привыкла бить бутылки на чужих кухнях, правда и чувство вины ее не мучило. Ей казалось, что разговор получается пустой, никчемный. Что она ищет не то и не там.
- Что теперь? - спросил Антон.
- Я не знаю, - ответила она. У нее оставалось лишь одна слабая надежда на чудо: - Только думаю, Нестор узнает о книге и даст мне понять его отношение.
- А если не узнает?
Вика попыталась убедить себя не отчаиваться:
- Антон, он отправил мне ключ к информации о себе. Я нашла статью об убийстве его родителей, поговорила со следователем, который вел то дело. Встретилась с главным врачом психбольницы, где его лечили. Я много о нем знаю. Он доверяет мне, он уверен, что я не пойду в милицию с тем что узнала. Зачем? Зачем я ему нужна?
На лице Семенова снова мелькнула улыбка, но он только пожал плечами:
- А ты что думаешь?
- Понимаешь, скорее всего, он читал мои статьи и сделал какие-то свои выводы. Я нужна ему как профессионал. Написать о нем материал в газету я не могу. По ряду причин, нет смысла сейчас перечислять их. Думаю, он тоже знает об этом. Зато я могу написать книгу. Пусть это будет, якобы вымысел, но я смогу рассказать о Бентковском многим и многим людям. О нем и его методе. Книгу я назову "Метод Нестора".
- Имя лучше изменить, - сказал Антон.
- Да, - согласилась Вика, - наверное. Что ты, вообще, думаешь по поводу книги?
Антон не сразу ответил на ее вопрос. Он допил остатки водки и с сожалением оглянулся на разящее спиртом пятно позади себя. Золотова, в принципе, успокоилась настолько, что даже готова была компенсировать причиненный ущерб, сгоняв за поллитрой в гастроном. Но собеседник ничего не потребовал. Снова повернулся к ней и просто сказал:
- Да чего я думать могу! Я же на шофера учился, а не на писателя!
Добравшись до своей двери, Вика нашла свернутый в трубочку лист бумаги, подсунутый под обивку. Расправив бумагу она увидела два слова, загадочных, как сам Нестор: "Exempla docent".
2003 год
Но я рано собрался умирать. Точно как в поговорке: и рад бы в рай, да грехи не пускают! Пережив совсем коротенькую потерю сознания, я пришел в себя. Приоткрыв глаза, увидел - Хохол стоял надо мной, видимо соображая, сдох я или нет. Все же конь я здоровенный! Промелькнула мысль: теперь мне точно нужен ученик. Второй раз я не ошибусь, выбирая его. Я выжил, чтобы кому-то передать свое Дело.
Сразу же попытался оценить размер своих неприятностей. Я чувствовал боль внутри и снаружи. Причем ощущения подсказывали: пуля прошла насквозь. Это хорошо - не придется ее потом доставать! С другой стороны, инстинкт предупреждал: внутренние органы почти не пострадали, но надо срочно обрабатывать рану и принимать антибиотики, чтобы не загнуться от перитонита. Да и кровопотеря грозила потерей сознания. Все, что мне сейчас нужно находится у меня дома. Значит, надо туда попасть. Если я попытаюсь сейчас справиться с Хохлом, то до дома потом не доберусь.
Хохол уже понял - я жив и меня надо додавить. Он отобрал мой пистолет, уверенный в полной своей безопасности.
- Ну, гнида прыгучая, - обратился он, не сказать, чтобы вежливо. - Ты двоих моих корешей замочил, сука! Ты ответишь!
Трагически задыхаясь, как смертельно раненый боец из фильма советских времен про войну с немцами, я просипел:
- Ты, это... Я жить очень хочу... Скажу, где бабки... Только дай пожить!!!
Мысль о благородной мести за погибших товарищей моментально улетучилась из головы бандита. Он только боялся, что я его надую. Правильно, конечно...
- Ты, сука, не шустри, не надо! - предупредил он.
- Не буду. - дал я обещание, скрестив пальцы за спиной.
Противник отвернулся на минуту, чтобы заглянуть в приоткрытую дверь подвала.
- Андрей! - крикнул он, обращаясь, видимо, к парню, которого я подстрелил. - Давай сюда!
- Пошел ты к едрене фене! - донесся жизнерадостный ответ. - Я ранен, ты что не видишь!
- Тогда не получишь ни шиша, идиот! - давил на подельника Хохол. - Тебе, чо, бабок не надо?
Ответом послужило крепкий, как вонь от прорвавшейся канализации, джентльменский набор слов.
Хохол тоже не промолчал, но было понятно - мы с ним остались один на один.
- Домой меня вези... Все там...
- Если врешь - урою! - отозвался он и легонько ткнул дулом своего пистолета в мою рану. Я натурально взвыл и скорчился. Получилось очень естественно, потому что было дико больно на самом деле.
- Иди в машину, козел!
Я попытался встать, но сразу это не удалось. Тем не менее, собрался и продолжил, зажимая ладонью кровоточащую рану, слабую возню. Наконец, ноги мне подчинились. В ладонь набиралась теплая кровь. Тот путь до машины я запомню надолго. А преодолев его, я снова сказал себе: у меня будет ученик! Я выжил для этого. И все время, пока "Джип", за рулем которого сидел мой старинный приятель Опасный, я утешал себя этой мыслью. Ну, и прикидывал, конечно, как именно я поступлю с этим ублюдком.
Хохол же был уверен, что я умираю. Он несколько раз обеспокоено оборачивался на меня и приглядывался. Я бы на его месте и думать не стал - пришил бы раненого, сообщившего про квартиру где деньги лежат, бросил бы его в лесополосе, нашел бы в его одежде ключи от квартиры и поискал все что мне нужно сам. Но на то мы и люди, чтобы отличаться между собой. Возможно, недоумок думал, что у меня есть тайник, а, может, не знал номера квартиры или подозревал что я живу не один. Словом, плохо ты подготовился к делу, Хохол! Но я тебя учить не стану. Найду кого-нибудь получше.
От "Джипа" до квартиры мы добирались в три этапа с паузами для меня. А в коридоре я всей тяжестью тела рухнул на линолиум и "вырубился". Хохол в качестве реанимационных мероприятий влепил мне оплеуху. Я открыл глаза и прошептал:
- Водки... В холодильнике...
- Хватит выёживаться, козел! - рявкнул Опасный, присаживаясь на корточки. - Где бабки? Быстро!
- Сначала водки...
Он понял, что надо привести меня в чувство и огляделся в поисках кухни. В квартире было темно, только в прихожей горел пыльный светильник. Хохол поднялся на ноги и пошел по длинному коридору. Дом, где я жил, относился к нестандартным постройкам - его соорудили для элиты Гродинского химического завода. Апартаменты здесь имели грандиозную жилую площадь. Я на это и рассчитывал: пока Хохол будет бродить в коридорах и рыться в холодильнике, я успею добраться до шкафчика в ванной. Дверь в ванную была рядом, а аптечка стояла внизу, в маленькой тумбочке. Только бы меня не выдали следы крови!
О ране я старался не думать. Нельзя. Надо только гнать мысли о боли, пока пальцы нащупывают одну оставшуюся ампулу с особым составом. Если останусь в живых, займусь пополнением запасов.
Я еле успел занять прежнее положение, как Хохол показался на горизонте. Успел! Господи, как хорошо!
Когда вожделенная бутылка оказалась у моих губ, я сделал жадный глоток. Между прочим, помогло. На несколько минут стало тепло, боль как бы немного отпустила. Это не надолго, но мозги тоже стали работать лучше.
- Спасибо, - сказал я.
- Хватит меня морочить, где деньги? - вот же упорный парень этот Хохол!
- Иди в комнату... Там в стенке, в левом отделении черный сейф.
Он вернулся через минуту, злой и действительно опасный. Я сунул в карман пустую ампулу.
- Нет там ничего! Дурить меня вздумал!
Носком ботинка он пнул мой раненый бок. Я охнул и снова "потерял сознание". Хохол взял бутылку, плеснул мне в лицо и сам сделал приличный глоток из горлышка. Повернув голову так, чтобы капли стекали мимо губ, я наблюдал за ним сквозь ресницы. Он прошелся по коридору, покрутил лысой головой и снова приложился к бутылке. Расчет оказался верным: среди всей этой братвы трезвенников днем с огнем не сыскать. Тем более, если пить на халяву! Кажется, Хохол отпил еще, прежде чем вернуться ко мне и снова плеснуть отравленным алкоголем мне в лицо. Я отфыркнулся и "пришел в себя".
- Ну, так что? - прозвучал вопрос моего врага. По тембру было ясно, что препарат начинал действовать. Ему стало хорошо, легко, немного горячо в голове, но очень приятно. Потом огонь начал разливаться по телу. Хохол удивленно поглядел на бутылку, но ничего не понял. Подумал, что просто водка дорогая и действует особенным образом. Слегка помутилось в глазах и защипало в горле. Постепенно дыхание затруднялось.
- Вставай, - сказал он уже не так напористо, как раньше. - Поднимайся, гни...
Тут он что-то успел сообразить. Его жиденькие брови поползли вверх, а рука потянулась к пистолету. Но было уже поздно - ноги подкосились, доступ воздуха в легкие прекратился, зрение отказало. Он упал рядом со мной.
Стрелять я снова не решился. Будет много шума, перебужу соседей, придется объясняться, а как людям показаться в таком виде? Весь мой спортивный костюм был пропитан кровью, я шатался, рожа была бледная, а пахло от меня, сами понимаете, спиртным. Я извлек из рукава ножик.
Труп Хохла валялся в ванне трое суток, прежде чем я смог разобраться с ним по своему особому рецепту. Все это время ушло на лечение, а самой большой проблемой оказалось то, что из меня вытекло слишком много крови. Кстати, той ночью, пришлось еще и заниматься "Джипом". Обколовшись обезболивающими и антибиотиками, я отогнал его на ближайшую платную стоянку и заплатил за месяц сонному охраннику. Еле передвигая ноги, вернулся домой. Ночь выдалась кошмарная...
Но я жив. Мое Дело не умрет вместе со мной. Я найду своего Ученика.
"Exempla docent"
Смысл латинского выражения неуловимо вертелся у Вики в мыслях. Вот, будто бы, подумать немного и откроется истина. Латинские слова имеют младших братьев во всех европейских языках. Эта "экземпла" очень напоминает английское слово, означающее "пример". А вот с "доцентом" назревают проблемы. Как точно перевести с латыни?
Кто из знакомых может такое знать? Перебрав всех, поняла, что вряд ли кто особенно хорошо владеет латынью. Вот был бы знакомый медик! Постойте, а милейший наш Василий Цезарионович не поможет? И отчество у него подходящее: Цезарионом назвала своего сына от Цезаря небезызвестная Клеопатра. А уж Цезарь на латыни изъяснялся весьма ловко!
- Да, Виктория, узнал! - откликнулся в трубке знакомый бас, который Вике почему-то захотелось назвать "радужным" - весь спектр хороших эмоций переливался в голосе психиатра.
"Если Нестор сведет меня с ума, - подумала Золотова, - то пусть меня лечит Ищенко!"
- Василий Цезарионович, во-первых, спасибо вам за прежнюю нашу встречу. Мне очень пригодились ваши сведения.
- Да что вы, Вика, честное слово! Не надо благодарить, я всегда рад вас видеть.
- Не в качестве пациентки, надеюсь? - мило пошутила журналистка.
- Лучше в качестве гостьи, конечно! - рассмеялся Ищенко.
- Я беспокою вас, Василий Цезарионович, потому что мне нужна маленькая подсказка.
- Если смогу - подскажу!
- Что означает слово "доцент"?
Василий Цезарионович помолчал несколько минут. Его мощное дыхание плескалось в эфире как море.
- Вы знаете, Виктория, - наконец сказал он, - когда я сам стал доцентом мне все говорили, что теперь я имею звание учителя. Я не сразу и понял тогда, почему. Но позже сообразил, что "доцент" на латыни означает "учить" или "поучать". Удовлетворяет вас такой ответ?
- Вполне, - признала Золотова.
Она задала еще пару вежливых вопросов и попрощалась с доктором.