Экран сразу ожил. Дани сидела в кресле-качалке в детской и кормила Абигайль. Благодаря хорошей фотокамере цветное изображение было ярким и отчетливым. Сначала он увидел матовую кожу с синими прожилками вен, затем крошечные пальчики, схватившие мягкую грудь жены. Абигайль удовлетворенно причмокивала; из уголка ее сморщенного ротика стекала тоненькая струйка молока. Через каждые несколько минут она начинала размахивать ручкой, которая, правда, неизменно возвращалась к Дани на грудь - к источнику пищи.
- Включи звук, - приказал он и сам едва узнал собственный голос.
- МИСТЕР КОУЛТЕР?
- Я сказал "включи звук", Гемма.
- ПРОИСХОДИТ ЧТО-ТО НЕОБЫЧНОЕ?
- Да, Гемма.
- ПОНЯТНО.
- Гемма, да дай же звук, в конце-то концов.
Но Гемма почему-то не отреагировала. На экране было видно, как Дани резко вскинула голову вверх, и он понял, что она что-то говорит. Ник раздраженно нахмурился. Если бы Гемма исполнила его распоряжение, то сейчас он слышал бы, что именно говорит его жена. Через секунду она встала и торопливо вышла из комнаты.
- Просто замечательно! Куда, черт возьми, она… - Тут около него пронзительно зазвонил телефон, и, чертыхаясь про себя, он снял трубку. - Коултер, - отрывисто произнес он. - Слушаю.
- Ник? Это Дани. У тебя все нормально? Застигнутый врасплох, он не сразу ответил.
- Все в порядке. Почему ты спрашиваешь?
- Гемма сообщила мне, что ты отклоняешься от своего обычного режима. У тебя что-то случилось?
- Ничего не случилось. - Он закрыл глаза.
- Гемма сказала…
- С каких это пор ты стала слушать, что говорит Гемма?
- С этой минуты. Я еду к тебе. Внезапно он вспыхнул от гнева.
- Если ты здесь появишься, то это значит, что тебе придется туг остаться. Поняла?
Он услышал вздох и почувствовал, что она прильнула к нему всем телом. Ник сжал руку в кулак так, что ногти впились в ладонь. Он сгорал от желания превратить этот вздох в стон наслаждения, заново изучить каждый сантиметр ее драгоценного тела.
В ночь зачатия Абигайль они занимались любовью дважды. Один раз - в отчаянной спешке, словно чего-то опасаясь. Но второй раз… Господи, помоги! Его до сих пор преследуют воспоминания той ночи. Тот второй раз был поистине волшебным. Ему никогда еще не встречалась столь открытая, столь откровенная женщина, которая бы с такой щедростью и нескрываемой радостью дарила мужчине свою плоть. И не только ее. Она доверила ему при этом и свое сердце, и свою душу. И он по сей день остается их верным и преданным хранителем. К несчастью, она все еще запретный плод для него.
- Пожалуйста, Ник, - прошептала она. - Позволь мне помочь.
- Только не сейчас. Все отклонения - это исключительно моя проблема.
- Хочешь сказать, что наша улица так и останется улицей с односторонним движением? Ты мчишься к нам в ту же секунду, как мы с Абигайль нуждаемся в помощи, а нам запрещено поступать точно так же по отношению к тебе?
- Брак - это улица с двусторонним движением, дорогая моя женушка. Приезжай, если хочешь. - Он помолчал. - Но если приедешь, то тебе придется остаться.
- Я не могу, - тихо возразила она. Глядя на экран телевизора. Ник видел, с каким трудом дались ей эти слова, какую адскую боль они ей причиняют. - Еще один никчемный брак мне не нужен.
- Наш брак не будет никчемным, Дани.
- Ну как ты не понимаешь? ТЫ также, как и Питер, неспособен на проявление эмоций. Он всю жизнь барахтался на мелководье, и ему даже в голову не приходило, что где-то существует глубина. Но ты…
- Что же ты остановилась? Продолжай.
- Ты так глубоко запрятал свои чувства и так надолго забыл о них, что, случись им вдруг вырваться на поверхность, ты даже и не поймешь, что это такое.
Руки у него сжались в кулаки. Наконец он сумел овладеть собой настолько, чтобы попросить:
- Договаривай, Дани. Скажи все, что считаешь нужным.
- Я не допущу, чтобы Абигайль росла в холодной, унылой атмосфере. В детстве я жила окруженная любовью и заботой, среди смеха и веселья. И я …. - Голос у нее пресекся. Он наблюдал по монитору, как она пытается справиться с собой, крепко прижимая к ceбе малышку. - Я так долго прожила в ледяной пустыне, что больше не вынесу холода.
Ник закрыл глаза, не в силах вымолвить ни слова. У него дрожали губы.
Наконец он открыл глаза.
- Я тебя понимаю, - спокойно ответил он. - Я ни за что на свете не хотел бы причинить боль ни тебе, ни Абигайль.
- Ник…
- Не волнуйся, Дани. Я в порядке. Завтра поговорим.
Он аккуратно положил телефонную трубку.
- Убрать изображение, - прошептал он. В ту же секунду экран погас.
Глава ШЕСТАЯ
Дани сидела в кабинете Ника и думала Г том, как бы ей набраться храбрости и поговорить с ним об истинной причине своего прихода.
- Дани, ты слушаешь меня? Это очень серьезные вещи.
- Я слушаю. Но не понимаю. - Она нахмурилась, решив, что надо на время забыть о взволновавшем ее вчера разговоре. Они потом все с ним обсудят. Она попыталась сосредоточиться на том, о чем он говорил, однако суть по-прежнему от нее ускользала. - О каких финансовых трудностях может идти речь, если последние данные, которые ты мне представил, свидетельствуют об обратном?
Он не отрывал взгляда от разложенных перед ним бумаг. Ей вдруг показалось странным, что Ник избегает смотреть на нее.
- Сейчас обострилась конкуренция, - вымолвил он наконец. - А так как Питера больше нет, то следить за состоянием дел на внутреннем рынке, пока я занят нашими филиалами за рубежом, некому, и нам предстоит наверстать упущенное.
Она еще сильнее нахмурилась. Питер никогда не играл особо важной роли в деятельности компании. Он занимался сбытом, но даже этому вопросу уделял очень мало внимания. Так что непонятно, отчего вдруг потеря такого сотрудника вызвала столь серьезные потрясения, особенно если учесть, что у Ника в распоряжении целая армия рыночных аналитиков и специалистов по сбыту.
- Я все равно не понимаю.
- Тогда постараюсь объяснить на пальцах. За весь прошедший год на внутреннем рынке мы ничего не продали. Уже скоро год, как у нас нет ни одного нового серьезного клиента. А некоторые из наших старых покупателей отказываются от дальнейшего сотрудничества. Мы должны вернуть старых клиентов и привлечь новых.
- Чего же ты хочешь от меня?
- Я обхаживаю одного нового потенциального клиента. Его зовут Рэвен Сьерра, и ему принадлежит целая сеть фермерских кооперативов. Мне почти удалось убедить его апробировать систему безопасности наподобие Геммы. Это даст нам возможность освоить совершенно новую нишу на рынке.
- А чем я могу быть полезна?
- Мне бы хотелось, чтобы ты продемонстрировала ему, насколько просто управлять Геммой.
- Ты шутишь? - Дани не удержалась от смеха.
- Он хочет убедиться в том, что у его дочери не возникнет проблем с этой системой.
- В таком случае тебе и карты в руки. Кому, как не тебе, вести беседу с собственным компьютером?
- Сколько раз мне надо повторять…
- Знаю, знаю. Гемма - машина. Она не умеет думать, не умеет чувствовать. Это просто панели управления и чипы памяти. Правильно?
- Точь-в-точь похожа на своего конструктора. - Он стиснул зубы.
- Не передергивай. Я совсем не то сказала.
- Неужели? - Он резко отодвинул стул и встал. - Однако это то, о чем ты подумала. Правда?
- Ты почему-то настроен превратить этот брак в настоящий. Но никакого брака на самом деле нет. Мы просто провели вместе одну ночь. Вот и все.
Он подошел к окну и произнес:
- Одну фантастическую ночь.
- Хорошо. Одну фантастическую ночь. Но в качестве фундамента для прочных супружеских отношений этого недостаточно. Должно быть еще и доверие. И тесная эмоциональная связь.
- А Абигайль? Она подходит в качестве фундамента? - спросил Ник, обернувшись.
- Возможно, - вынуждена была согласиться Дани. - Если бы все сложилось иначе…
- Уточни.
- Ты хоть сам слышишь, что говоришь, Ник? Уточни! Неужели ты думаешь, что можешь отдавать мне команды, а я, словно компьютер, буду их выполнять, если это соответствует моей программе? Я женщина, а не компьютер. Я не Гемма. Ты не можешь просто нажать на клавишу или запрограммировать ряд функций, которые бы превратили меня в идеальную жену. Я не машина, Ник. Мне хочется большего.
- Скажи, чего хочешь, и ты это немедленно получишь.
- Я… - Она закрыла глаза, заставляя себя говорить спокойно. - Ник, я эмоциональный человек. Ты запрограммировал Гемму так, чтобы она предупреждала тебя, когда я отклоняюсь от обычного режима. Но есть нечто, чего ты, похоже, никак не можешь понять: я отклоняюсь постоянно.
- А ты считаешь, что я нет?
- Насколько мне известно, такое случилось лишь однажды.
В выражении его лица появилась жесткость, черты заострились. А его глаза… У нее перехватило дыхание. Господи, помоги! Его глаза буквально полыхали. Она и не подозревала, что он способен на столь бурное проявление эмоций. Он направился к ней, и у нее исчезли все сомнения насчет его намерений.
- Ник, не надо!
- Лишь однажды? Ты думаешь, это был один-единственный раз? Тогда угадай, что сейчас будет. - Наклонившись, он схватил ее в свои объятия. - На случай, если ты этого еще не поняла, дорогая женушка, в данный момент со мной происходит отклонение! Я отклоняюсь так, как тебе и не снилось. Я хочу тебя, Дани. Хочу ласкать тебя в моей постели. Но больше всего я хочу, чтобы ты стала частью моей жизни.
И с этими словами он прильнул к ее губам.
В этом поцелуе слились неприкрытое отчаяние и острое желание. Он с наслаждением впитывал в себя ее терпко-сладкий аромат. А она, беспомощная, была в его руках. Нет, неправда. Не беспомощная. В любую минуту она могла отступить назад. Но не хотела. Господи, помилуй, она не в силах покинуть созданный им Эдем. С Питером у нее никогда не было ничего подобного. Никогда! Им тоже случалось испытать страсть, но не до такой степени. Она никогда не поднимала их на такие высоты блаженства, никогда не давала ощутить такую глубину чувств. Они с Питером были, скорее, детьми, игравшими в любовь.
- Чего тебе от меня надо? - еле слышно спросила она.
Ник взял ее лицо в свои руки и осторожно коснулся губами ее век - душераздирающее свидетельство того, что, вопреки ее предубеждению, чувствовать он умел. Да еще как!
- Я приму все, что ты готова дать, - сказал он.
- Неужели ты не понимаешь? У меня ничего не осталось. - Ее глаза наполнились слезами.
- У тебя есть больше, чем ты думаешь. Ты просто боишься довериться мне. - Его руки скользнули вниз, коснувшись ее груди, и замерли в нерешительности. Потом он мягко и нежно ощупал набухшие соски. - Неужели тебе этого недостаточно. Дани?
- Все это доказывает лишь то, что ты меня хочешь. Я и раньше это знала. - Одинокая слеза обожгла ей щеку. - Питер тоже меня хотел. Недолго. Я ошиблась, думая, будто желание означает любовь. Мне было семнадцать, и, честное слово, я верила в то, что нашла свою вторую половинку. Я отдавала ему всю себя без остатка. И он брал и брал до тех пор, пока мне стало нечего давать. Тогда только я поняла… - у нее сорвался голос, - что он не любит меня и никогда не любил.
- Дани, не стоит…
- Знаешь, какими были его последние слова, обращенные ко мне? - Она глубоко вздохнула. - Он сказал: "Ну, дуреха. Славно было немного здесь поболтаться. Но ты же понимала, что это не навсегда". При всем том он улыбался, словно ждал, что я оценю по достоинству его потрясающую шутку и посмеюсь вместе с ним. А когда увидел, что мне не смешно, посмотрел на меня с сожалением и посоветовал напоследок: "В следующий раз найди себе кого-нибудь, кто бы верил в любовь".
- Его больше нет. Дани. Он больше не причинит тебе боль. - Ник крепко обнял ее.
- Он был прав. - Яростная решимость преодолела боль, и голос ее зазвучал твердо. - Быть может, впервые за всю свою жизнь он был прав. В следующий раз, когда я снова свяжу свою жизнь с мужчиной - если, конечно, смогу когда-нибудь доверять ему настолько, чтобы дать брачный обет, - это будет человек, который сможет любить меня так же сильно, как и я его. На меньшее я не соглашусь.
- МИСТЕР КОУЛТЕР! - Гемма вмешалась в их разговор.
- В чем дело? - резко спросил Ник.
- ПОЛУЧЕНО СООБЩЕНИЕ ПЕРВООЧЕРЕДНОЙ СРОЧНОСТИ.
- Передавай.
Раздался деловитый женский голос: "Компьютер, прими сообщение. Обед в пятницу в шесть".
- КОНЕЦ СООБЩЕНИЯ.
- Кто это? - спросила Дани.
Ник изменился в лице. Достаточно было одного взгляда, дабы понять: он вновь вернулся в родную страну вечной мерзлоты. От горячего жара, пылавшего всего несколько минут тому назад, не осталось и следа. Он отошел от нее.
- Звонила моя мать.
- Твоя мать? - Она не смогла скрыть удивления.
- Да, у меня тоже есть мать. И отец. - Он мрачно усмехнулся. - Ну, конечно. Ты наверняка думала, что меня собрали из кусков кабеля и электрических проводов.
Она предпочла не обращать внимания на его сарказм.
- Я думала, они умерли. Ты ни разу о них не упоминал…
- Они не умерли. По крайней мере, физически.
- Не понимаю.
- Неважно. Полагаю, приглашение касается нас всех. Уверен, им хотелось бы познакомиться с моей женой и дочерью.
- Мне бы тоже очень хотелось с ними познакомиться. Правда, жаль, что они не смогли быть у нас на свадьбе. - Внезапно ей пришло в голову: - Но ты… ты ведь их пригласил?
Он рассмеялся. От его смеха ей стало страшно - настолько тот был мрачен.
- А ты как думаешь?
Только тогда она вспомнила, как Ник стоял в дверях кабинета судьи. Он ждал.
- ТРЕВОГА НА ПЕРВОМ УРОВНЕ БЕЗОПАСНОСТИ. ОТПРЫСК ЖЕНСКОГО ПОЛА ИЗДАЕТ ПРОНЗИТЕЛЬНЫЕ КРИКИ. ПРОШУ НЕМЕДЛЕННЫХ УКАЗАНИЙ.
- Да, Гемма. Я знаю, что Абигайль плачет. Она плачет, потому что я меняю ей памперс.
- СИЛЬНЫЙ ШУМ ПРОДОЛЖАЛСЯ В ТЕЧЕНИЕ ОДНОЙ ЦЕЛОЙ И ТРЕХ ДЕСЯТЫХ МИНУТЫ. РЕКОМЕНДУЮ НЕМЕДЛЕННОЕ КОРМЛЕНИЕ.
- Я только что покормила малышку. Она не голодна. - Боже, и зачем она только тратит время на дурацкие разговоры с этой механической куклой?
- У МЕНЯ ЧЕТКИЕ ИНСТРУКЦИИ. ВАС СЛЕДУЕТ УВЕДОМЛЯТЬ О ПЛАЧЕ ЧЕРЕЗ ТРИ МИНУТЫ ПОСЛЕ ЕГО НАЧАЛА.
- Да, через три минуты, а не в течение трех минут!
- ШУМ ОЗНАЧАЕТ, ЧТО ТРЕБУЕТСЯ НЕЗАМЕДЛИТЕЛЬНОЕ ВНИМАНИЕ. ПОЖАЛУЙСТА, ПРЕДОСТАВЬТЕ ОТПРЫСКУ ЖЕНСКОГО ПОЛА ДОСТАТОЧНОЕ ПИТАНИЕ, ЧТОБЫ ОТКЛЮЧИТЬ СИГНАЛ ТРЕВОГИ.
Дани гневно посмотрела в сторону ближайшего микрофона, хотя, конечно, это не помогло. Ей бы хотелось хорошенько пнуть микропроцессор.
- Эбби получает немедленное внимание. Говорю это на случай, если твои идиотские провода не в состоянии самостоятельно обработать информацию. А теперь отключи сигнал тревоги.
- ОШИБКА ОДИН-НОЛЬ-СЕМЬ, - возразила Гемма, сопровождая ответ резким гудком.
В результате Абигайль заплакала еще громче.
- Только посмотри, что ты наделала, - зашипела Дани. - Ей не нравится, когда так гудят.
Тут же из громкоговорителей, установленных по всей комнате, полились самые разные мелодии: Кении Джи, Моцарта, Вагнера, которого сменил Элтон Джон. Когда и это не помогло, Гемма переключилась на голоса людей. "Ути-ути-ути", - оглушающе звенел голос Рут. Ей вторил Остин, насвистывая какое-то невообразимое попурри. Затем наступила очередь сестер Дани, которые что-то говорили тонюсенькими, сюсюкающими голосами.
- Гемма! Немедленно выключи эту какофонию! - приказала Дани. - Эбби пора спать.
Динамики замолкли. В следующую же секунду зазвонил телефон. Глубоко вздохнув, Дани вытащила из кармана сотовый.
- У нас проблема, - объявил Ник. - Я еду к тебе.
- Нет никакой проблемы, честно. Гемма…
- Гемма тут совершенно ни при чем. У нас проблема в компании "Игрушка".
Дани, придерживая телефон плечом, быстро застегнула красный ночной комбинезон Абигайль.
- Что такое? - спросила она.
- Объясню, когда приеду. Твоя мама согласна посидеть с Абигайль пару часов.
- Все настолько серьезно? - Он заехал за мамой?
- Да.
- Ладно, буду готова к твоему приезду. - Она сунула телефон в карман и уложила малышку в колыбель. - Пусть она спит, Гемма. И никаких разговоров, понятно?
Но Гемма, конечно же, не послушалась. Стоило Дани выйти из комнаты, как раздался шепот: "В некотором царстве…"
Сев в машину Ника, Дани спросила:
- Что случилось?
- Похоже, у них забарахлила система безопасности. Произведена полная блокировки всех выходов. Кит и Стивен заперты в одной из комнат и не могут выйти. Они оказались в ловушке.
- Какую модель они купили? Не могу вспомнить.
- Систему "Близнецы". - Он искоса взглянул на нее с лукавой усмешкой. - Она не столь сложна, как Гемма.
- Может, она и проще, но бьюсь об заклад, с ней тоже масса проблем, - пробормотала Дани себе под нос.
- С Геммой нет проблем!
- Неужели? Тогда почему она в течение двух недель пичкала меня Кенни Джи?
- Сколько раз тебе повторять? Гемма - компьютер. Если ты отдашь простую команду, компьютер ее выполнит.
- Тогда почему ты называешь этот компьютер "она"?
- Я таким образом придал Гемме антропоморфологические черты.
- Звучит ужасно.
- Это означает…
- Знать не желаю, что это означает. - Дани закрыла уши руками. - Чересчур заумно для меня. И кстати, чтоб ты знал, я отдаю простые команды. Но она никогда их не выполняет. Может, объяснишь, почему?
- Это компьютерная ошибка. - Он поджал губы.
- И это говоришь мне ты! - насмешливо фыркнула Дани. - Никакая не ошибка, а обыкновенная ревность. Машина никогда никому не подчиняется, кроме тебя. Правда, есть одно исключение - отпрыск женского пола. Гемма очень неравнодушна к Абигайль.
- Это потому, что я ее запрограммировал соответствующим образом: она обязана следить за малышкой.
- Правда? Ты также поручил ей разговаривать с Абигайль?
- Что ты имеешь в виду?
- Я имею в виду, что она издает в ее комнате воркующие звуки, имитирует диснеевских персонажей, не говоря уж о разнообразных музыкальных произведениях, которые, с ее точки зрения, абсолютно необходимы для того, чтобы отпрыск женского пола мог уснуть. Да, чуть не забыла о волшебных сказках, без которых ни в коем случае нельзя обойтись перед сном. Кстати, если ты еще не понял… Помнишь о команде включать сигнал тревоги через три минуты, которую ты вписал в ее программу?
- Если Абигайль плачет дольше трех минут, Гемма должна сообщить тебе. Ты об этой команде?
- Вот именно. Видишь ли, Гемма чувствует…
- Гемма не может чувствовать, - отчеканил он.
- Какая же я глупая. - Дани прищелкнула пальцами. - Сейчас перефразирую. Гемма сделала, несомненно, логичный и разумный вывод о том, что плакать три минуты - слишком долго для отпрыска женского пола.
- Когда она тебе сообщает о плаче? - с опаской спросил Ник.
- Полагаю, она включает сигнал тревоги в ту секунду, когда Абигайль набирает воздух, чтобы издать свой первый крик. Уверена, в дальнейшем Гемма будет предвосхищать момент, когда Абигайль захочет заплакать, и станет предупреждать меня заранее.
- Я посмотрю, что можно сделать. - Ник болезненно поморщился.