"Сицилийский плейбой Серджио Кастельяно уже известен публике своими любовными похождениями. Очередной скандал прогремел, когда на приеме в отеле "Рояль" столкнулись его невеста и любовница. Фелисити Денхолм убита горем после того, как Серджио покинул прием вслед за таинственной блондинкой, которая, как полагают, работает в отеле официанткой".
– Боже мой… – еле слышно прошептала Кристен.
– И это все, что ты можешь сказать? – взорвался Серджио. – Из-за тебя моя сделка с Эрлом Денхолмом и моя репутация уничтожены! А цена на акции "Кастельяно труп" резко упала.
– Извини. Не знаю, что сказать…
– Мой менеджер по связям с общественностью написал для тебя обращение к журналистам. – Серджио посмотрел на часы. – На девять часов назначена пресс-конференция. Если мы не будем медлить, приедем туда вовремя. – Он сделал пару шагов к машине, но понял, что Кристен не идет за ним, и оглянулся. – Пойдем! Что ты ждешь? – нетерпеливо сказал он.
– Я не могу. Мне надо отвести Нико… – Она запнулась и с волнением посмотрела на Серджио. Кажется, только сейчас он понял, что они не одни, и удивленно смотрел на стоящего рядом с Кристен ребенка. "Слава богу, его лицо скрывает бейсболка", – подумала она и взяла Нико за руку.
– Это твой ребенок? – В его голосе звучало любопытство.
– Да. – Она сделала попытку уйти, но Серджио преградил ей путь. – Пожалуйста, прости, но мне надо отвести его в детский сад.
– Так ты замужем? У тебя сменилась фамилия, иначе я нашел бы тебя раньше. Я искал Кристен Рассел, а теперь ты Кристен Ллойд. Это фамилия отца ребенка?
Нико молча стоял рядом и с любопытством глядел на незнакомца. Неожиданно он снял бейсболку и протянул ему:
– Смотрите, у меня тут медвежонок Берти! – невинно произнес мальчик.
В течение нескольких секунд царило молчание, но Кристен показалось, что время замерло и прошла вечность, прежде чем Серджио воскликнул:
– Святая Мадонна! – Он перевел взгляд с ребенка на побледневшую Кристен, а затем снова на ребенка. – Не может быть! Ты ведь потеряла ребенка. Я сам был с тобой в больнице, когда у тебя случился выкидыш.
Глава 4
Кристен молчала. Она просто не могла вымолвить ни слова, только сжала руку Нико еще крепче, когда Серджио нагнулся и стал внимательно изучать лицо малыша.
– Он мой сын!
Это был не вопрос, а уверенное утверждение с нотками удивления. После ее выкидыша Серджио испытал, в отличие от Кристен, облегчение, и теперь ей было странно видеть от него такую реакцию.
Отрицать правду было бессмысленно, но Кристен все еще колебалась. Три дня назад она решила рассказать Серджио о сыне, так почему сейчас она никак не может решиться вымолвить хоть слово и боится выпустить руку Нико из своей руки?
Наконец она заставила себя сказать:
– Да, он твой.
Серджио выпрямился и тихо, но сердито произнес:
– Ничего не понимаю. Когда я привез тебя в больницу, ты истекала кровью.
Его слова пробудили в памяти события того ужасного дня. Кристен помнила, как страшно ей тогда было. Она не знала, что беременна до тех пор, пока доктор в больнице не объяснил ей, что она потеряла ребенка, но она справилась с горем и чувством вины за то, что в выкидыше, возможно, была ее вина.
– Во время выкидыша я потеряла близнеца Нико. Но в то время я не знала, что беременна двойней, – сказала она. – Я обнаружила, что все еще беременна, только когда вернулась в Англию.
– А ты не подумала, что стоило сообщить об этом мне?
Серджио сердито, даже с каким-то презрением смотрел на Кристен, и девушка почувствовала себя виноватой.
– Я хотела сообщить тебе, но прочитала в газете о твоей помолвке с какой-то женщиной из Сицилии и подумала, что новости о незаконнорожденном ребенке только отравят тебе жизнь.
– Но это мой ребенок! – Кажется, он охрип от волнения. – Разве ты имеешь право скрывать его от меня?
– Но ты женился на другой женщине!
Кристен почувствовала, что Нико начал волноваться, и ободряюще улыбнулась ему, а затем надела на его голову бейсболку и сказала Серджио:
– Я не могу сейчас говорить. Нико вот-вот насквозь промокнет, и ему придется весь день проходить в детском саду в сырой одежде.
Нижняя губа Нико задрожала:
– Мама, я не хочу туда идти.
Кристен призвала все свои силы, чтобы спокойным и уверенным голосом произнести:
– Дорогой, мы ведь уже это обсудили. Ты знаешь, что сегодня тебе надо в детский сад.
Нико принялся плакать, и сердце Кристен заныло. Как будто этого было мало, Серджио подошел ближе, не давая ей уйти.
– Он ведь слишком мал, чтобы ходить в школу, так? Ему должно быть около трех.
– Ему исполнилось три в марте. И он еще не ходит в школу. Он ходит в детский сад.
– Который ему явно не нравится, – сказал Серджио. – Он так каждый день плачет?
В его голосе Кристен уловила осуждение.
– Ему там нравится, – ответила она, защищаясь. – Он расстраивается, только когда идет туда.
– Так почему ты его туда отправляешь?
– Потому что мне надо работать. – Она вздернула подбородок и с вызовом посмотрела на Серджио: – Растить ребенка – дорогое удовольствие.
– Если бы я знал, что ты беременна, то помог бы тебе и сыну деньгами.
– И как бы ты это сделал? Рассказал бы жене о незаконнорожденном сыне? – Кристен не смогла скрыть горечь в голосе. Они ходили по кругу. – Этот разговор не имеет никакого смысла. Ты и сам промок до нитки. А я опаздываю на работу. Нико уже надо быть в детском саду, так что, пожалуйста, дай нам уйти.
– Тебе так легко не отвертеться! – сказал Серджио. Его глаза метали молнии, и он схватил Кристен за руку. – Этот разговор еще далеко не окончен.
Его взгляд упал на мальчика, и он понял, что своим поведением пугает Нико.
– Я отвезу вас в детский сад, а потом подброшу тебя до работы. Где ты работаешь? Твоего имени нет среди персонала отеля, так что я совершенно не понимаю, почему ты работала там в тот вечер официанткой.
Кристен покраснела:
– Это недоразумение. Я не официантка. Я работаю физиотерапевтом.
– Тогда что ты делала на моем приеме?
– Можем мы поговорить об этом в другой раз? – в отчаянье взмолилась Кристен. Сейчас был совершенно неподходящий момент признаваться, что она хотела попросить у него денег.
– Будь уверена, мы поговорим об этом, – хмуро пообещал Серджио. Он снова нагнулся к мальчику: – Привет, Нико! – Его голос немного задрожал, а лицо смягчалось по мере того, как он внимательно разглядывал мальчика. – Хочешь прокатиться на моей машине?
Нико перестал плакать:
– А какая у тебя машина?
– Вон та черная. Ну, что скажешь? Прекратишь плакать, если я отвезу тебя в детский сад на машине?
Мальчик кивнул.
– Тогда пойдем, хватит стоять под дождем!
Кристен растерянно наблюдала за тем, как сын доверчиво взял Серджио за руку. Обычно он стеснялся незнакомых людей, а единственным посторонним мужчиной, с которым Нико хорошо ладил, был их сосед – старый мистер Паркер. А теперь он весело шел рядом с Серджио и, казалось, совсем забыл о своей маме.
– Нельзя учить его доверять незнакомым, – резко сказала она Серджио вдогонку и быстро зашагала следом. – Он совсем не знает тебя. Не хочу, чтобы он думал, что можно запросто сесть в машину к кому угодно.
– Не моя вина, что он меня не знает. – Глаза Серджио свирепо блестели. – Но мы быстро исправим это досадное недоразумение.
Что-то в его голосе встревожило Кристен.
– О чем это ты?
– О том, что я хочу участвовать в жизни сына! Я только что узнал о нем, и ты думаешь, я спокойно скроюсь с вашего горизонта? В воспитании мальчика обязательно должен участвовать отец.
– В три года Нико нуждается в первую очередь в матери! – в отчаянии воскликнула Кристен.
– В матери, которая на целый день отправляет его в детский сад, – язвительно ответил Серджио. – Трехлетнему ребенку надо уделять больше внимания, чем ты можешь ему дать.
– Нико для меня все! Я дала ему жизнь. Как ты смеешь говорить, что ему не хватает моего внимания! – Ее голос дрожал от возмущения. А ведь всего три дня назад она сама думала, что уделяет сыну мало времени.
Голос Нико отвлек ее от мыслей. Теперь, когда шофер Серджио усаживал мальчика в машину, он вдруг забеспокоился:
– Мама, ты идешь?
– Конечно, иду.
Кристен отдала зонт шоферу и села рядом с сыном. Серджио тоже сел на заднее сиденье, а не рядом с водителем, как предполагала Кристен. Мокрая одежда выгодно подчеркивала его тело. Он сидел совсем рядом, и их бедра соприкоснулись. От Серджио пахло дождем и дорогим одеколоном, и сердце Кристен забилось быстрее.
Четыре года назад она так сильно увлеклась им, что все остальное казалось уже не важным, даже победа в мировом чемпионате по гимнастике, о которой она с детства мечтала. Встретив Серджио, она стала мечтать о свадьбе, детях и прочих радостях семейной жизни. Но все мечты рассыпались в прах, когда она потеряла ребенка. Кристен поняла: Серджио не хочет детей, она была просто дурой, что верила в сказки.
Пока Кристен говорила шоферу адрес детского сада, Серджио смотрел на Нико, и его одолевали смешанные чувства. У него есть сын, и все остальное уже не имело для него такого большого значения, как раньше. Этот ребенок – его сын! До сих пор не верилось, что этот мальчик с ангельской внешностью – его плоть от плоти и кровь от крови. У Нико присутствовали все фамильные черты Кастельяно: черные волосы, которые, в отличие от строгой стрижки Серджио, спадали вниз кудрявыми локонами, темные карие глаза, оливкового оттенка кожа, хоть и немного бледная из-за того, что он провел три года в дождливой Англии. Серджио подумал, что хорошо бы поскорее отвезти его в свой дом на Сицилии, чтобы мальчик сполна вкусил теплого южного солнца.
Нико… Он был рад, что Кристен дала сыну итальянское имя, но едва ли это компенсирует то, что она украла у него первые драгоценные годы жизни этого мальчика. При взгляде на сидевшую рядом с ним женщину внутри Серджио поднялась новая волна гнева. Ну как же такое красивое существо могло повести себя так вероломно?
Кристен явно нервничала, и при мысли, что причиной ее волнения является он, Серджио стало не по себе. Он был в гневе от того, что она сделала, но еще больше его злило, что, несмотря ни на что, он страстно желал ее, стоило лишь скользнуть взглядом по ее нежным чертам лица.
– Сколько времени Нико проводит в детском саду? – спросил он ее.
– Весь день, пока я на работе. Обычно я отдаю его в восемь тридцать, а забираю полшестого.
– Тебе не кажется, что ему вредно так долго быть вдали от тебя?
– Конечно, в какой-то мере вредно, но у меня нет выбора, – резко ответила Кристен, услышав обвинение в голосе Серджио. – Мне нужно строить карьеру…
– Ах да… карьеру.
Она нахмурилась:
– Почему ты говоришь это таким пренебрежительным тоном? Да, у меня есть карьера. Я училась в университете для того, чтобы стать физиотерапевтом, и я горжусь тем, чего достигла. У меня нет выбора, мне нужно работать….
– У тебя был выбор, – грубо перебил ее Серджио. – Ты могла рассказать мне о сыне, когда он родился, и я бы сделал так, чтобы ему не пришлось ходить в детский сад, пока ты делаешь свою драгоценную карьеру!
Кристен не успела ничего ответить: машина припарковалась около детского сада, и Серджио сразу вышел из нее. Но все в ней кипело от гнева при мысли о том, что он считает ее безответственной матерью. Единственной причиной, по которой она много работала, было обеспечить крышу над головой, и она отчаянно скучала по Нико каждый раз, когда он был вдали от нее. Кристен отстегнула сына и помогла ему выбраться из машины, но когда она хотела поставить его на землю, он крепко обхватил ее руками и сказал:
– Мама, я хочу остаться с тобой.
Воспитательница – Лиззи – советовала в такие моменты не обращать внимания на его слезы и быстро и весело попрощаться и уйти.
– Через минуту после того, как вы уходите, от его печали не остается и следа, и он счастливо играет с другими детьми, – заверила ее Лиззи.
Помня об этом, Кристен отцепила руки сына от своей шеи и быстро повела в детский сад. Серджио шел за ней, и она изо всех сил старалась делать вид, что его нет.
Воспитательница встретила их в коридоре:
– Привет, Нико.
Лиззи с любопытством посмотрела на Серджио, и Кристен поняла, что забыла его представить,
– Пойди поищи Сэма, – сказала она Нико.
Кристен дождалась, пока он уйдет в игровую комнату, и повернулась к Лиззи:
– Это Серджио Кастельяно… – Она запнулась, но потом продолжила: – Отец Нико. – Она посмотрела на Серджио: – Это мисс Моррис, старшая воспитательница.
– Рад познакомиться, мисс Моррис, – произнес Серджио со своим сексуальным итальянским акцентом, от которого по спине Кристен побежали мурашки.
Щеки Лиззи залились румянцем, и Кристен поняла, что его чары действуют не только на нее.
– Пожалуйста, зовите меня Лиззи, мистер Кастельяно, – едва слышно выдохнула воспитательница. – Так приятно наконец познакомиться с отцом Нико.
Оставив смущенную воспитательницу с Серджио, Кристен пошла посмотреть, как там Нико. Он сидел в одиночестве и выглядел таким печальным, что ее сердце дрогнуло.
– Может, поиграешь в железную дорогу? – предложила она.
Он отрицательно покачал головой, и по его щеке скатилась слеза.
Кристен снова почувствовала себя виноватой, но вспомнила совет Лиззи, улыбнулась, поцеловала сына и сказала:
– Хорошего тебе дня! Я приду за тобой уже очень скоро.
Даже в коридоре она все еще слышала его всхлипывания. Серджио тоже их слышал и теперь хмуро смотрел на Кристен.
– Ты уверена, что его там не обижают? – спросил он.
Лиззи удивилась:
– Конечно нет! Просто он расстроен, что расстается с мамой. Но долго это не длится. Вполне обычная реакция детей его возраста, – объяснила она. – А Нико к тому же очень впечатлительный мальчик. Но не беспокойтесь. Я позабочусь о нем.
"К сожалению, Кристен не так сильно волнуется о ребенке, как его воспитательница, грустно", – думал Серджио, когда они вышли из детского сада и пошли к его машине. Плач сына произвел на него неизгладимое впечатление и пробудил воспоминания о его собственном детстве, когда он тихо плакал в подушку, боясь разозлить мать своими слезами. А плакал он, потому что скучал по своему отцу.
– Как только мои адвокаты подготовят все для слушания дела о попечительстве, я подам в суд, чтобы меня официально признали отцом Нико, – резко сказал он Кристен. – А после этого мы с ним уедем на Сицилию.
Кровь отхлынула от лица Кристен.
– Не смеши меня! Он всего лишь ребенок. Ни один суд в мире не позволит тебе забрать его у матери. В первую очередь мы должны думать о том, как лучше для него. Я не хочу его расстраивать.
– Я видел, как ты уходила от него, а он плакал во весь голос, при этом такое положение дел совсем не волновало тебя, – с иронией сказал Серджио.
Слезы Нико пробудили в нем отцовские чувства, и больше всего в тот момент ему хотелось броситься к нему и заключить сына в объятия. Похоже, Кристен не очень-то заботится о нем. Серджио был уверен, что с ним ему будет гораздо лучше.
В машине Кристен назвала шоферу адрес и объяснила, как доехать до ее работы, а Серджио тем временем разговаривал по телефону с менеджером по связям с общественностью.
– Энцо сделает заявление для прессы и объяснит, что случилось недоразумение, – сказал он ей после того, как повесил трубку. – Все это немного смешно, учитывая, что у нас ребенок, но я хочу держать Нико подальше от журналистов.
– Понимаю, ты хочешь наладить отношения с Нико, – сказала Кристен. – Но уверена, для него лучше, если мы придем к мирному соглашению по поводу того, когда ты сможешь его видеть.
– Я не хочу быть воскресным папой. – Серджио перевел взгляд с барабанившего по окну машины дождю на Кристен и заглянул в ее ярко-голубые глаза. – Я хочу, чтобы мой сын жил со мной. Хочу быть ему настоящим отцом. Хочу укладывать его спать каждый вечер, а по утрам завтракать вместе, играть с ним в футбол и водить в бассейн. Ты уже научила его плавать?
– Еще нет, – ответила Кристен. – Рядом с нами нет бассейна. Боже, ему всего три года!
Серджио нахмурился:
– Моя племянница всего на год старше Нико, а она плавает с тех пор, как научилась ходить.
Кристен сердито взглянула на Серджио:
– Если бы я могла позволить себе жить в доме со своим бассейном, то несомненно научила бы Нико плавать не хуже рыбы!
– Если бы я знал, что у меня есть сын, он рос бы в поместье Кастельяно, и я сам научил бы его плавать в своем собственном бассейне!
Теперь Кристен и Серджио смотрели друг на друга, не в силах сдержать гнев.
– Ты все время говоришь, что заботился бы о нем, но я не понимаю, как бы тебе это удалось. Ведь ты был женат, когда родился Нико. Как бы он жил с тобой на Сицилии? И, между прочим, почему ты больше не женат? – с любопытством спросила Кристен. – Твоя жена ушла от тебя, или…
– Она умерла.
– Ох… Сочувствую… – прошептала она, шокированная полным отсутствием эмоций в голосе Серджио. Она хотела спросить его о том, когда и как это произошло, но не решалась. Все эти четыре года она наблюдала за его жизнью по газетным статьям и прекрасно помнила фото красивой женщины, на которой женился Серджио. И даже ревновала. – Ты любил ее? – спросила его Кристен. Этот вопрос уже давно ее мучил.
– Это не твое дело.
Она залилась краской, коря себя за излишнее любопытство, и уставилась в окно, молясь, чтобы они не попали в пробку и она не слишком сильно опоздала на работу.
– Странно, но я никогда не видел, чтобы о тебе упоминали газеты.
Она удивленно взглянула на него:
– А с чего это им интересоваться моей жизнью?
– Четыре года назад ты была одной из лучших гимнасток Англии и собиралась выиграть золото на мировом чемпионате. Но, покинув Сицилию, ты, кажется, бросила спорт. Теперь я понимаю, что ты взяла перерыв для того, чтобы родить ребенка. Но почему ты потом не вернулась в гимнастику?
– Я бросила спорт. Совершенно невозможно посвящать много часов изнуряющим тренировкам и одновременно с этим быть матерью, – объяснила Кристен.
Серджио выглядел удивленным.
– Но гимнастика всегда была для тебя на первом месте!
– Теперь для меня на первом месте Нико, – просто ответила Кристен. – Быть ему матерью – важнее всего на свете. – Она отвернулась к окну и не заметила, какой внимательный и задумчивый взгляд бросил на нее Серджио. – Похоже, мне быстрее добраться до работы пешком. Больница совсем рядом.