Суббота была коротким днем. Но по числу редких покупателей магазин вполне можно было закрыть и раньше. Джанис удалось продать лишь несколько романов в мягкой обложке и книгу непревзойденного Дэвида Доджа о фантастических приключениях. Сама же Юнис продала всего две небольшие книжки. Даже в библиотеку никто не заглядывал.
- Если дела так пойдут и дальше, я вполне могу взять недельку отдыха, - заметила миссис Мэдден перед закрытием. - Джанис, ты тоже хотела уйти с понедельника?
- Да, мэм. Моя тетя собирается навестить своих кузин в Глазго и требует, чтобы я поехала с ней.
Вряд ли это будет для Джанис отдых, подумала Юнис. Эта старая и сварливая мегера хочет, чтобы Джанис тащила ее багаж и взяла все тяготы путешествия на свои плечи. Может, какой-нибудь хороший, такой же приятный, как Питер Хендон, парень встретится Джанис на пароходе и увезет ее от тетушки Элизабет…
Питер Хендон… Юнис улыбнулась, вспоминая, как рассказывала вчера о нем матери. Даже доктор Эндикотт посмеивался, когда она, заставляя себя не думать о предстоящей матери операции, описывала в красках таинственного незнакомца, внезапно появившегося под конец дня в книжном магазине в поисках книги об Оливере Кромвеле. В ней он хотел обнаружить ключ к мифическим сокровищам, за которые люди сражались и умирали несколько столетий. И Юнис, скромная продавщица, помогла отыскать именно ту книгу, что дала разгадку тайны погреба с кладом. За это он пригласил ее на ужин в "Симпсонз" и через стол, покрытый снежно-белой скатертью, прошептал ей свое имя, свидетельствующее, что он является давно потерянным сыном некоего графа. Краска вернулась на бледные щеки матери, и на мгновение Юнис даже забыла, как она больна. Конечно, все это было импровизированной чепухой, экспромтом и звучало почти как "Узник замка Иф". Но по крайней мере, ей удалось отвлечь мысли матери от тревог - впрочем, как и свои собственные.
Уходя, Юнис зашла к миссис Коннери и пообещала оплатить в воскресенье счет за первую неделю и за часть второй. А в понедельник, когда откроются банки, она сможет внести и остальную сумму. Миссис Коннери, казалось, вздохнула с облегчением, оживилась и даже извинилась, насколько это было возможно для ее суровой натуры.
- Понимаете, мисс Портер, мне вовсе не по душе беспокоить родственников больных, но расходы постоянно растут, нужно оплачивать счета самой клиники, платить жалованье персоналу, покупать медикаменты и тому подобное. И мы чувствуем себя намного увереннее, зная, на что можем рассчитывать. Особенно когда пациент должен долго оставаться у нас. Вы меня, уверена, понимаете.
Да, Юнис Портер слишком хорошо понимала, как, несмотря на сбережения, растут денежные затруднения. Совсем недавно восемь сотен фунтов, коттедж и хорошая работа казались ей целым состоянием. Теперь же одним росчерком пера половина средств на чековой книжке будет истрачена. А после операции матери потребуется длительный отдых и хороший уход.
Завтра она снова увидит мать и принесет ей еще цветов. С той суммой, что Юнис получила за отпуск и за неделю работы, можно позволить себе немного пошиковать. Например, купить маме красивый носовой платок с ее инициалами или шарф в одном из индийских магазинчиков на Маунтбеттен-стрит. Жаль, что сегодня не воскресенье и впереди вновь маячит одинокий день и вечер. Опять одна в маленьком коттедже - и только книги составят ей там компанию.
Миссис Мэдден уже собиралась закрывать магазин. Она, улыбаясь, повернулась к Юнис и сказала:
- Ну, Юнис, на следующей неделе ты будешь предоставлена сама себе. Джанис отправляется в Глазго, а я думаю провести недельку дома, хорошенько отоспаться и забыть на время обо всех книгах и стареющих милых леди, которые жаждут кровавых триллеров.
Она передразнила скрипучий голос одной из самых привередливых покупательниц, и обе девушки рассмеялись.
- Это большая ответственность, - заметила Юнис, когда смех затих. - Я очень польщена, миссис Мэдден, и только надеюсь, что не будет слишком большого наплыва покупателей, которых я не смогу обслужить должным образом.
- А я ничуть не боюсь этого, дорогая моя, - ответила миссис Мэдден с доброй улыбкой. - Ты девочка добросовестная, всегда готова помочь, начитанная и к тому же очень привлекательная. Чего еще может желать хозяйка магазина от своей сотрудницы? Я, например, ничего. А теперь давайте закрываться. Юнис, возьмешь ключ. Ты знаешь, конечно, как заполнять бланки банковского депозита. Это надо делать в среду.
- Да, миссис Мэдден, знаю. Джанис мне показала. Большое вам спасибо. Я сделаю все, что от меня зависит.
- Как и всегда делаешь, - заметила миссис Мэдден. - Хорошенько проведи отпуск, Джанис, дорогая. Попытайся не лечь костьми, угождая тетушке.
- Я попытаюсь, мэм, - пробормотала Джанис, печально улыбнувшись. Она, как и недавно Юнис, думала, что хорошо проведет отпуск ее тетя, но не она сама.
Миссис Мэдден закрыла дверь, протянула Юнис ключ и махнула рукой такси, медленно проезжавшему по улице. Джанис пожала Юнис руку. Радости, которую можно было ожидать от молодой женщины, отправляющейся в двухнедельный отпуск, бедняжка совсем не испытывала. Юнис пожелала подруге всего наилучшего и постояла, глядя ей вслед, пока та шла к остановке своего автобуса. Затем, глубоко вздохнув, повернулась, собираясь пойти в другую сторону.
- Мисс Портер!
Юнис повернулась, удивленная от неожиданности, что ее окликнули. На улице никого не было. Только на противоположной стороне у тротуара стоял черный "остин". Из окна машины на девушку смотрел мужчина. Это был Питер Хендон.
- Могу я вас подвезти? - крикнул он.
Юнис улыбнулась. Эта встреча послужит еще одним эпизодом, из которого она сочинит очередную забавную историю для матери.
- Да, спасибо, - отозвалась она и перешла улицу.
Питер Хендон, не выходя из машины, открыл Юнис дверцу, и она села рядом с ним.
- Это очень любезно с вашей стороны, мистер Хендон. Я рада видеть вас и хочу еще раз поблагодарить за прекрасный ужин в "Симпсонз".
- Мне тоже это доставило удовольствие. Как ваша мама?
- Боюсь, не очень хорошо. Я была у нее прошлым вечером и рассказала о великолепном ужине, который вы для меня устроили. Так приятно было вновь видеть ее улыбку. Я… О, простите, мистер Хендон, вы можете подумать, что я болтунья.
- Вовсе нет. Видите ли, будучи адвокатом, я прекрасно знаю, что такое разговорчивый человек. И могу вас заверить, что те женщины, которых я встречал, или с трудом поддерживали разговор более двух минут, или забивали мне уши всевозможной чепухой, треща без умолку обо всем и ни о чем. Вы удивительно интересный собеседник, впрочем, как и замечательный слушатель, поверьте мне. Ну, куда?
- Это не так далеко. Бергойн-стрит, 97. Я там живу.
- Хорошо, но, если вы не возражаете, я хотел бы сначала завезти эти бумаги к себе на Олд-Бромптон-роуд. Здесь рядом. А потом я отвезу вас домой. Кроме того, я хотел бы поговорить с вами, мисс Портер.
- Да? Об Оливере Кромвеле? - Она бросила на него озорной взгляд.
- Попутно. Кстати, я прочел ту книгу, что вы продали мне. Она довольно содержательная. Думаю, вы были правы, когда сказали, что Англия оказалась не совсем готова к идеям старины Оливера о демократии. И он был очень жесток, хотя и прав. А Карл I наихудший монарх, когда-либо сидевший на нашем троне. Так что не могу сказать, что я слишком сильно виню старого Оливера за желание истребить кое-кого из крысиной банды роялистов, помогавших Англии скатываться к нищете.
- Я не уверена, что историки одобрили бы ваше выражение "крысиная банда".
Питер Хендон взглянул на свою хорошенькую собеседницу, хохотнул и покачал головой:
- Скорее всего, нет, мисс Портер. Боюсь, я перенял это выражение из американских газет. Кажется, в них так назвали свиту известного певца. Синатры, по-моему.
- Да, правильно.
- Да у вас действительно широкая эрудиция, должен сказать. Вы знаете о Кромвеле и знакомы с последним американским сленгом. И вы очень преданы своей матери. Можно еще вопрос?
- Да?
- Вы, случайно, не помолвлены и не собираетесь замуж?
Юнис почувствовала, как кровь прихлынула к ее щекам, и, слегка запинаясь, ответила:
- Я… я нет… Я не помолвлена, мистер Хендон.
- Это очень хорошо. Я тоже. Для начала отлично.
Глава 9
Питер Хендон припарковал свой "остин" у четырехэтажного кирпичного здания с меблированными квартирами и, извинившись, что покинет ее на несколько минут, чтобы занести домой портфель с бумагами, оставил Юнис обдумывать неожиданный вопрос, который он только что ей задал.
Начинался дождь, слабый, мелкий, затуманивающий стекла. Мимо маленького "остина" величественно проплыл по лужам автобус и остановился на остановке невдалеке. Из него вышли двое закутанных в плащи пассажиров. Юнис повернулась к окну и подняла опущенное стекло, чтобы дождь и брызги из-под колес мчавшихся мимо машин не попадали на чистую и блестящую обивку салона.
Она посмотрела на здание, в котором исчез Питер Хендон. Как, интересно, здесь живут? Всю свою жизнь она провела в крошечном коттедже. Но такой домик вряд ли может привлечь холостяка - он для него слишком тих и скучен, да и домашней работы в нем предостаточно, а на нее у мужчин, как всегда, нет времени.
Боже упаси, но если что-то случится с матерью, жить одной в маленьком коттедже будет невыносимо тягостно. Нет, она не должна думать об этом. Нужно молиться, чтобы операция, которую сделает доктор Максон, стала первым шагом к ее выздоровлению. И потом они вновь будут вместе и заживут так, как жили раньше.
Юнис размышляла, какая арендная плата может быть в таком доме, как этот. Квартал престижный, значит, аренда очень высока. Но, предположила она, адвокат должен неплохо зарабатывать на жизнь, тем более что ему не о ком в этой жизни заботиться. Как он сказал, он даже не помолвлен. Интересно, почему? Внешне он очень привлекателен. И несмотря на то что хмурится гораздо больше, чем улыбается, это ничуть не умаляет его несколько холодной и суровой красоты. Он сказал, что ему не нравятся женщины, с которыми он встречался прежде. Вероятно, у него была несчастная любовь. Может быть…
Юнис увидела, как дверь открылась и показался Питер Хендон. Выглядел он Очень озабоченным, как будто был полностью поглощен своими мыслями и совершенно забыл о спутнице. На мгновение он остановился, вытащил из кармана пачку сигарет, закурил и бросил нерешительный взгляд на машину. Затем, пожав плечами, быстро пошел к "остину".
- Простите, что заставил вас ждать, мисс Портер, - сказал Питер, садясь за руль. - Боюсь, в последние дни я слишком задумчив. У меня на руках дело о разводе, довольно неприятное и грязное. Скоро оно должно слушаться на выездной сессии суда присяжных. Я не хотел браться за него, но у меня не было выбора. Вся трудность в том, что с обеих сторон есть встречные обвинения в адюльтере. Но клиентка - близкая подруга моего шефа, поэтому мне необходимо доказать, что поведение ее мужа было еще более скверным, чем ее собственное.
Он рассказывал это, презрительно скривив губы, и Юнис, глядя на него, еще больше утвердилась в своем мнении, что Питер Хендон не особенно любит женщин. Он рассуждал как циник, а не как идеалист. Но не следовало делать скороспелые выводы на основании одной встречи. Однако Юнис поймала себя на том, что этот человек ее заинтересовал. У его таинственной и скептичной натуры была и приятная, славная сторона. И как будто бросающая ей вызов.
Он завел мотор, и Юнис, бросив взгляд в ветровое стекло, вдруг заметила мужчину в черном макинтоше, стоявшего на пороге соседнего дома. Он был таким же высоким, как Питер Хендон, только значительно крепче по комплекции, с песочного цвета волосами и тяжелым, неприятным лицом. Ей показалось, что он пристально смотрит на их машину блестящими глазами.
"Остин" развернулся и направился в обратную сторону. Питер Хендон вел в полном молчании, дымя сигаретой и не обращая внимания на падающий вокруг пепел. Наконец, когда полисмен остановил их на перекрестке, он смял сигарету в пепельнице на приборном щитке и повернулся к Юнис, наморщив в растерянности лоб:
- Мисс Портер, вы свободны сегодня вечером? Я хотел бы пригласить вас на ужин, если вы не возражаете.
- Это… Это было бы замечательно. Спасибо. - Юнис, словно со стороны, услышала свой ответ.
- Отлично. Тогда я заеду за вами в семь. В этот раз мы с вами посетим "Чеширский сыр". Это недалеко от вашего магазина, Флит-стрит, 55. Историческое место.
- О да. Я читала о нем, мистер Хендон. Он считался любимой пивной Сэмьюэла Джонсона и его друга Босуэлла. В ресторане до сих пор сохранился стол, за которым они сидели. И его показывают туристам.
Он слабо улыбнулся:
- Вы продолжаете меня удивлять, мисс Портер. Да, вы совершенно правы, есть там такой стол, и еще остались старые стены, обитые панелями красного дерева, которым лет триста, и там до сих пор посыпают пол опилками. Может быть, сам Кромвель обедал там бараниной. Только вот не знаю, запивая ли он ее элем. Этого я не смог узнать о Железнобоком.
- В те дни, - парировала Юнис, - все пили эль вместо воды, как сегодня французы все еще пьют вино.
- Признаю вашу точку зрения, мисс Портер, но старину Оливера никогда никто не видел даже слегка подвыпившим. У него был мрачный и абсолютно пуританский характер, а голова занята только идеями об улучшении человечества.
- У большинства реформаторов подобная репутация.
- Все больше и больше! - Питер проницательно рассматривал девушку. - Ну, я не реформатор, заявляю с самого начала. Я даже не затворник и не отшельник, хотя, думаю, мне придется вскоре им стать. И это то, что я хочу обсудить с вами сегодня вечером. Ну вот, кажется, мы приехали.
Юнис вгляделась в пелену дождя за окном.
- Да, большое спасибо, мистер Хендон. И благодарю вас за приглашение. Пусть я покажусь эгоистичной, но все же признаюсь: это для меня настоящее удовольствие - не придется сидеть весь вечер одной в пустом коттедже.
- Я тоже собираюсь быть сегодня эгоистичным, мисс Портер. Предупреждаю вас заранее. Ладно, увидимся в семь. Всего хорошего!
Глава 10
Им пришлось подождать минут тридцать, пока освободятся места - летом явление вполне обычное для "Чеширского сыра". Такой популярностью этот ресторан пользовался благодаря своей древней истории. Многие великие люди Англии отведали здесь прекрасных угощений и крепкого эля. И поныне он славится великолепными блюдами и считается одним из лучших в городе.
Так что, когда они наконец сели за стол, Юнис чуть не умирала от голода. Суета официантов, звон бокалов, звяканье столового серебра и тарелок, гул голосов и умопомрачительные запахи, доносившиеся с кухни, - все это остро напоминало ей, что она сегодня даже не обедала, только, вернувшись домой, перекусила сыром и крекером, запив их чаем.
Несмотря на то что старые стены красного дерева и опилки на полу предполагали отсутствие церемоний, обслуга была на редкость вышколена, судя по тому, как Юнис подали луковый суп на веджвудском фарфоре. Изящные оловянные подсвечники украшали стол, а официант, зажигавший их, нарочито медленно подносил к фитилям длинную вощеную спичку.
Юнис решилась на баранью отбивную после того, как Питер Хендон похвалил это блюдо, и, попробовав ее, поняла, что его восхищение было вполне оправданно. Чай со сладким завершил прекрасный ужин, в продолжение которого Питер Хендон был молчалив и сосредоточен на еде. Но изредка он поднимал голову и пристально, изучающе смотрел на девушку, как будто видел ее в первый раз.
Когда с ужином было покончено, он предложил Юнис прогуляться к огромному собору Святого Павла, который после Большого пожара в XVII веке восстановил сэр Кристофер Рен, и посмотреть на Сент-Брайдз, церковь Святой Бригитты на Флит-стрит. Дождь к этому времени уже прекратился.
- У собора Святого Павла, - сказал Питер Хендон, когда они подошли к величественному сооружению, - была огромная колокольня - пять сотен футов в высоту. О ней писал еще Симеон, путешествуя в 1323 году со своим другом Гуго, художником, от Дублина до Святой земли. А теперь он имеет греческий купол.
- Хотела бы я посмотреть на ту колокольню, - пробормотала Юнис, глядя на величавое сооружение.
- Действительно, в те дни это было, вероятно, впечатляющее зрелище, - согласился Питер Хендон. - Он был построен во славу Бога, и колокольня возносилась к небу, как будто растворяясь в необозримом просторе.
Собор Святого Павла был окутан тенями. Казалось, этот сумеречный покров защищает его, оставляя вечно неоскверненным.
- Здесь хоронили героев с первых дней его постройки. Тогда, как и во времена Рена, была эпоха героев. Здесь же стоит богато украшенный траурный лафет Веллингтона, разбившего Олд Бони.
Они продолжили путь в молчании. Каждый раз, когда они переходили дорогу, Питер Хендон придерживал Юнис под локоть, помогая ей спуститься с тротуара или подняться на него, но тут же отпускал. Он по-прежнему пребывал в задумчивости. Наконец они подошли к Сент-Брайдз.
- О, как красиво! - тихо воскликнула Юнис. - Я часто проходила мимо этой прекрасной церкви, но никогда еще не видела ее такой, как сейчас.
- Это тоже один из шедевров Рена. Ее называют "Свадебный пирог" из-за яруса башен.
- Да-а! - выдохнула Юнис, глядя вверх на огромное каменное сооружение. - Эти башни тоже возносятся к небесам и как бы сверху взирают на людей, спускающихся по улицам.
Питер Хендон посмотрел на стоявшую рядом с ним девушку. Его губы были плотно сжаты, глаза непроницаемы.
- В ней чувствуется острая тоска по романтике, которую зодчие готики пытались увековечить в камне. Острая тоска по лучшему, менее развращенному миру, следствие страданий и бедности простых людей, несмотря на их преданность Богу и стране. Во всех этих сооружениях есть величие, которое мы, глядя на них, можем ощущать даже сейчас.
- И еще в них есть человечность, мистер Хендон, - прошептала Юнис.
- Да, человечность. Иногда я удивляюсь, как они там, в Средние века, разбирались в человеческой природе без всех этих наших научных психологий и психиатрий. Да, конечно, были и притеснители, грабившие и угнетавшие тех, кто находился в их власти. Но подневольный люд всегда верил, что Бог каждому воздаст по его заслугам. И благодарили Его за жизнь, какой бы скудной она ни была.
Юнис была поражена горечью, с которой Хендон говорил это, и непонимающе посмотрела на него.
- Простите меня, мисс Портер. Видите ли, я все еще думаю о том деле, которое вынужден вести в суде. Такое запутанное… так много фальсификаций с обеих сторон. Интересно, посещали они хоть раз собор Святого Павла или Сент-Брайдз? Я думаю, что нет.
- Вы не должны упрекать себя за искренние чувства, мистер Хендон. Полагаю, при вашей профессии вам приходится защищать людей, которых вы не всегда одобряете. И все же вы делаете все от вас зависящее, потому что по закону каждый человек невиновен, пока его вина не будет доказана в суде. Это основа демократического общества - равная справедливость во всем.
Питер Хендон резко хохотнул и улыбнулся: