Глава 30
– Мистер Кулак. – Лэндри протянул руку, русский ее пожал. Он был очень аккуратным мужчиной: аккуратный костюм, аккуратно причесанные волосы, идеальный узел на галстуке, как и у Лэндри двенадцать часов назад.
– Детектив. Я пришел по поводу Ирины Марковой, – сообщил Кулак.
– Сожалею о вашей потере.
Тот кивнул и Лэндри указал ему на дверь:
– Возьмем мою машину, чтобы добраться до морга.
Ни один из них не заговорил, пока Лэндри вел машину от одной стоянки до другой. Он позвонил в дверь, и охранник их впустил.
За долгие годы работы Лэндри так и не избавился от жуткого чувства, возникавшего во время ночного пребывания в морге. В коридорах было слишком тихо, на потолке горели тусклые светильники. Кулак шел позади Лэндри, уставившись прямо перед собой, лицо ничего не выражало. Мужчину сковало такое напряжение, что Лэндри это физически ощущал.
– Вы можете взглянуть на тело через специальный монитор… – начал Лэндри.
– Нет.
– Хорошо. Подготовьтесь, тело вашей племянницы провело долгое время в воде, что нанесло некоторый… ущерб… ее лицу, из-за рыб и прочей живности.
На челюсти Кулака заходили желваки, но выражение лица не изменилось.
– Прошлой ночью судмедэксперт провел вскрытие. Вы увидите швы.
Кулак снова стиснул зубы.
Ночной сторож провел их в холодную комнату, где целая стена отводилась под выдвижные ящики для тел, хранившихся как старые налоговые декларации. Кулак стоял прямо, сложив руки на груди. Будь у него повязка на глазах, а в зубах сигарета, он выглядел бы так, словно ждал расстрела. Лэндри кивнул сторожу.
При взгляде на труп Ирины Кулака тряхнуло как от мощного удара током. Он заглушил стон боли в горле. Тело пронизывала дрожь. На лбу выступил пот. Черты лица стали искажаться.
Наконец отведя глаза в сторону, Кулак повернулся спиной, и страшный животный крик страдания и горя вырвался из его груди. Он упал на колени и спрятал лицо в ладонях.
Этот мужчина считался одним из самых безжалостных боссов русской мафии в Южной Флориде. То, что он видел и что приказывал выполнять своим людям, было ужасающим. Кулак делал это, глазом не моргнув. И этот человек рухнул на пол и тихо плакал, спрятав лицо в ладонях.
Даже Лэндри пришлось посочувствовать ему, независимо от того, каким черным и ничтожным он предпочитал видеть мир. Горе – общий знаменатель, стирающий все границы. Стоя в стороне, он дал Кулаку несколько минут. Когда тот начал приходить в себя, Лэндри произнес:
– Вам придется дождаться утра, чтобы соблюсти порядок. Судмедэксперт отдаст тело, как только получит все результаты вскрытия.
Они вышли из кабинета, и Кулак уселся на обтянутый искусственной кожей стул в смотровой комнате. Лэндри уселся сбоку.
– У меня к вам несколько вопросов, – начал он.
Кулак на него не реагировал.
Лэндри поднажал:
– Когда вы в последний раз разговаривали с Ириной?
Тот не ответил, он лишь подавленно глядел в пустоту.
– Вам известно хоть что-то о личной жизни Ирины? Можете рассказать мне о ее друзьях, мужчинах?
– Я убью мужчину, который с ней это сотворил, – тихо проговорил Кулак.
Лэндри не стал утруждаться, говоря, что за такое его могут отправить в тюрьму. Честно говоря, он не винил парня за подобные мысли. Если бы Лэндри правил миром, то устроил бы так, чтобы близкие жертвы могли войти в комнату с преступником и не выходить, пока с ним не покончат.
– Мистер Кулак, у вас есть какие-то предположения, кто мог это совершить?
Тот посмотрел на Лэндри с выражением, способным разрезать сталь.
– Если бы я это знал, детектив, то уже вырывал бы бьющееся сердце из его груди.
Закончив говорить, Кулак встал и пошел прочь.
Лэндри не стал его останавливать.
Глава 31
Всю свою жизнь Джефф Черри был гол как сокол, пока не устроился швейцаром в "Игроков". Он взялся за эту работу потому, что она сулила максимум денег за минимум усилий, плюс возможность посидеть за рулем таких автомобилей, о которых он мог только мечтать. Джефф довольно быстро сообразил, что с некоторых клиентов способен получать пять-десять баксов дополнительно, если будет достаточно усердно перед ними стелиться, отвешивать комплименты леди, предлагать вычистить пепельницы, пока владельцы машин будут ужинать.
Чем больше внимания он уделял клиентам, тем больше те выражали свою благодарность. Однажды ночью джентльмен сунул ему двадцатку, чтобы Джефф отвернул голову в сторону и притворился, что не видел некую юную даму, не являвшуюся женой того, с кем уходила.
Будучи предприимчивым парнем, Джефф завел небольшой, но приятный побочный бизнес: закрывать глаза на определенные вещи. Затем немного расширил дело, оказывая некоторые услуги, как доставка небольших доз легких наркотиков, пока клиенты веселились в клубе. Его успех основывался на осмотрительности и понимании, чего делать не следует.
Например, беседовать с копами.
Он улизнул, как только задающая вопросы сука с мобильником скрылась из вида.
Сидя на стоянке у Городского торгового центра на Форест-хилл и Южной набережной, он сделал звонок со своего сотового.
Клиент естественно не ответил. Никто из этих людей не собирался принимать вызов от швейцара. Джефф дождался сигнала и выпалил:
– Привет, это Джефф из "Игроков". Со стоянки. Короче, эта женщина вызвала копов и сообщила им, что я могу что-то знать о мертвой девушке, типа с кем той ночью она ушла. И я слинял, потому что не хочу с ними разговаривать, но чую, что они будут меня искать. Я даже из "доджа" вылезти не могу. У меня слишком прибыльный бизнес, чтобы его бросать и врать копам – это не обычная услуга. Придется доплатить, я говорю. Короче, перезвони мне.
Джефф оставил свой номер, закончил звонок и перевел дыхание.
Ух-ты. Сколько будет стоить такая ложь? Штук десять? Двадцать? Зависит от того, прикинул Джефф, действительно ли клиент убил ту девушку. Такого он представить не мог. Эти люди богаты, а богачам незачем убивать других людей. Но им не захочется, чтобы кто-то подумал, будто это их рук дело, хотя на самом деле – нет. Такая услуга дорого обойдется. Штук пятьдесят? Больше?
А если клиент все-таки убил девушку? В какую бредовую сумму это выйдет? Сто кусков?
Джефф прошелся до заправочной станции, накупил полдесятка пончиков "Криспи Крим" и взял литр шоколадного молока, вернулся в машину и стал ждать звонка.
Глава 32
– Она – проблема.
– Эстес – детектив.
– Была детективом, – поправил Барбаро.
– Она расследует убийство девушки, со значком или без него, – возразил Броуди.
Мужчины отложили незадавшийся ужин и собрались в доме Броуди, в игровой комнате, где антикварные бильярдные столы занимали бóльшую часть пространства, а мягкие обтянутые красной бычьей кожей кресла были расставлены на столетних персидских коврах. Уокер, пошатываясь, наматывал круги взад-вперед.
– Не хочу, чтобы она вертелась рядом со мной.
– А чего ты хочешь, Бен? Вырубить ее?
Уокер резко обернулся и заорал:
– Да пошел ты! Просто пошел ты, Кеннер! Отвали от меня!
– Ты сам проблема, – возразил Кеннер, размахивая рукой и расплескивая скотч. – Каждый раз, как открываешь рот, выставляешь себя полным придурком.
– Она пыталась засадить меня за решетку, – закричал Уокер. – И снова попытается. Эта гребаная сука меня ненавидит!
– Притормозите, – спокойно заметил Овада. – Откуда ей знать о продолжении вечеринки?
– Что она может знать? – уточнил Кеннер.
– Я видел, как днем она разговаривала с Лизбет, – вставил Броуди.
Фостер скривился:
– Лизбет? Да ее той ночью даже не было там. Ей-то что может быть известно?
– Она бывала на других гулянках, – подметил Барбаро. Он взгромоздился на спинку стула, весь из себя несчастный и скучающий из-за своего вынужденного присутствия.
– И что с того? – осведомился Кеннер. – Закон не запрещает весело проводить время.
– Вопрос не в вечеринке, – возразил Броуди. – Ради Бога, копы хотят получить образцы ДНК. Что означает: у них есть с чем их сравнить.
– Закон не запрещает взрослым людям заниматься сексом по обоюдному согласию.
– Закон не запрещает и оружием владеть, – заметил Овада. – Но если накануне тебя видели с пистолетом в руке рядом с жертвой убийства, ты автоматически становишься подозреваемым.
Уокер мрачно посмотрел на Броуди.
– Она твой конюх. Уволь ее. Вышвырни отсюда. Пусть возвращается туда, откуда приехала.
– И дать ей повод создать нам проблемы? – спросил Броуди. – Нет. Я держу друзей близко, а врагов еще ближе.
– Тогда, держи ее при себе и внуши, чтобы не трепала языком, – потребовал Уокер. – Тупая сучка. Она вообще понимает, как ей повезло? Сколько телок из этого гребаного захолустного Мичигана мечтают о такой жизни как у нее? А она, неблагодарная, разевает свой рот перед тем, с кем только вчера познакомилась. Да пошло оно все на хрен.
– Едва ли она единственная девушка, присутствовавшая на вечеринках, – заметил Барбаро.
– Нет, – ответил ему Уокер. – Она единственная заговорившая.
– Может, она думала, что получит свои пятнадцать минут славы, – предположил Овада.
– О, здóрово, – воскликнул Уокер. – Теперь еще надо беспокоиться, что она обратиться к СМИ, и те вместе с детективами упадут нам на хвост.
– Это последние новости, парни, – монотонным голосом произнес Фостер. – С копами и прессой уже решенный вопрос. Также ничего не поделать с этой дамочкой Эстес, или с Лизбет. Детективы отправились прямиком к нам. Девушка присутствовала на вечеринке в "Игроках". Это не секрет. Там ее могла видеть сотня людей. Так почему бы детективам нас не навестить?
– И если мы с ними не сотрудничаем, то выглядим виновными, – добавил Броуди. – Не знаю как вы, а я не собираюсь отправляться в тюрьму только потому, что мне в день рождения сделали минет.
– Что ты собираешься им сказать? – спросил Овада.
– Да ни черта, – вставил Уокер.
– Отрицать, отрицать, отрицать, – прогудел Фостер. – А что же еще? Сказать, что мы все с ней спали? Это ни у кого не вызовет подозрений.
Броуди пристально посмотрел на Барбаро.
– Ты совсем притих, Хуан.
Барбаро пожал плечами.
– Только те, кто участвовал в продолжении вечеринки, знают, что там происходило. И все они в этой комнате, за исключением одного человека. Здесь нечего обсуждать, как мне кажется.
Все молчали.
– Прошу меня извинить, джентльмены, – промолвил Барбаро, вставая со стула. – У меня завтра игра. Уверен, мистер Броуди предпочтет видеть меня отдохнувшим.
Он покинул комнату, вышел из дома и остановился на переднем крыльце. Уокер от него не отставал.
– Подкинуть тебя до дома, дружище? – спросил Барбаро.
– Нет. Я в порядке.
– Ты ее убил?
Уокер вздрогнул, посмотрел на Барбаро и слишком поспешно отвел взгляд.
– Нет! Я говорил тебе, нет. Она уже была мертва, когда я ее нашел.
Барбаро только нахмурился и, глядя во двор, покачал головой.
– Да что с тобой? – спросил Уокер. – Ты тоже был на вечеринке. Ты ее убивал? Ты позволил Елене озлобить себя, – продолжал он. – И этим меня бесишь. Я думал, ты мне друг.
– Да.
– Ты ничуть не лучше этой глупой маленькой сучки Лизбет. Знаком с Еленой всего двадцать четыре часа и считаешь ее лучше меня? Какой ты после этого друг? – требовал ответа Уокер, его голос становился все громче и громче.
Барбаро поднял руки в примирительном жесте:
– Тебе надо успокоиться… дружище.
– Успокоиться? Да ты хоть представляешь, что будет с моей жизнью, если пресса пронюхает о моей связи с убитой? – распалялся Беннет. – Гребаный кошмар. Они откопают из моего прошлого все, что только возможно, раскрутят и сделают из меня Теда Банди.
– И-и что с Нэнси? – машинально спросил он. – Все это несправедливо по отношению к ней.
Барбаро выгнул бровь:
– Почему-то я не очень верю в твое беспокойство о благе жены.
– Тогда тоже иди на хрен, Хуан, – огрызнулся Уокер. – Не хочешь, чтобы твое имя связали с насильником?
– Никто не говорил, что девушку насиловали.
– Они это предполагают: ее изнасиловали и убили, причем именно я, потому…
Уокер умолк, не договорив.
– Что, уже делал это прежде?
Барбаро шагнул в сторону, когда Беннет отчаянно замахнулся на него, потерял равновесие, скатился по каменным ступеням и, приземлившись с глухим ударом на газоне, застонал. Он с трудом поднялся на колени, губа была разбита и кровоточила.
Спустившись вниз, Барбаро поставил ногу на плечо Уокера и толкнул того обратно на землю.
– Посмотри на себя, – произнес он с отвращением, – Пьян, жалок. Что ты за мужчина?
Беннет оперся на одно колено и тыльной стороной ладони утер кровь со рта. Сделал пару глубоких вдохов и взял себя в руки.
– Мой тесть хочет, чтобы я баллотировался, – произнес он, вставая на ноги. – Представь себе.
– Ты кажешься плохим выбором, – заметил Барбаро.
– Это Америка, амиго. Всякое может произойти. Посмотри на Билла Клинтона. Этот парень волочился за каждой юбкой, но два срока пробыл президентом.
– Его тоже связывали с убитой девушкой?
– Знаешь, – резко ответил Беннет, – Суть клуба в том, что невинных в нем нет. Пока не понадобится алиби.
– Нет, – возразил Барбаро. – Вообще-то, мне алиби не требуется. Я сам обеспечивал его много раз. И много раз был твоим алиби.
– Тогда еще один разок тебя не убьет, – заявил Уокер. – Будем придерживаться нашей легенды. Мы ушли из "Игроков", отправились ко мне пропустить по стаканчику на сон грядущий. После вечеринки Ирину не видели.
– А если детективы получат ордер, придут к тебе домой и найдут доказательства, что девушка там была?
Уокер посмотрел на часы.
– Они никогда не попадут за порог моего дома, – ответил он. – Для того и существуют адвокаты.
Слегка пошатываясь, Беннет пошел к своей машине и умчался в ночь.
Глава 33
Я уже давным-давно потеряла способность спать как все нормальные люди. Еще до несчастного случая, до того, как провела несколько лет на улице в роли детектива наркоотдела. Задолго до этих событий.
Четыре или пять часов сна – редко непрерывного, редко спокойного и насыщенного замысловатыми сновидениями – стали для меня нормой. Посттравматическая постоянная боль сделала сон еще более трудным. К тому же я отказалась (по целому ряду причин: некоторых хороших, некоторых глупых) от всех лекарств, способных облегчить боль и позволить мне погрузиться в бессознательное состояние.
Лечащий врач однажды сказал мне, что мой мозг решил отдыхать на первой, второй и пятой стадиях, необходимых для жизнедеятельности, а третью и четвертую посчитал лишней тратой времени. Моя собственная теория была менее трудолюбивой и более человечной: после стадии быстрого сна, все чего я хотела – убежать от того, что скрыто в моем подсознании. Какую теорию не возьми, у бессонницы всего одна положительная сторона – повышенная трудоспособность на фоне среднестатистических работяг. Я уселась за небольшой письменный стол в гостиной и принялась делать записи. Горела только пара ламп, из стерео системы доносились плавные сексуальные звуки трубы Криса Ботти, в бокале поблескивало каберне. Это мог быть приятный сценарий, если бы я не расследовала убийство знакомого человека.
Предположим, Ирина ушла из "Игроков" с Беннетом или Джимом Броуди, куда в таком случае подевалась ее машина? Если она сама поехала продолжать веселье то, где автомобиль? Лэндри об этом не упоминал, что заставляло меня думать: он его еще не нашел.
Я сделала заметку: машина?
Убийца на машине жертвы вывез тело, а затем на ней же вернулся в город? Это было бы умно. Никаких следов пребывания Ирины в его собственной машине. Но могли остаться доказательства пребывания преступника в ее автомобиле. Разумно было бы спустить тачку в канал.
И куда они отправились продолжать вечеринку? За город в "Звезду поло"? Или через пару гектаров ухоженных лужаек и полей для гольфа домой к Беннету в поло-клуб? Они много выпили. Быстрее и проще сделать второе. После закрытия винных магазинов копы часто рыскали в районе пересечения Южной Набережной и Набережных Гринвича в поисках легкой добычи. Выйти из клуба и, буквально, повернуть направо к западному въезду в поло-клуб – меньше шансов нарваться на патруль.
Пометка: патруль, проверяющий нетрезвых водителей?
Полицейский мог что-то видеть – машину Ирины, Ирину в чьей-то машине, – но никто не станет делиться этой информацией со мной.
Я хотела знать, в какой части поло-клуба Палм-Бич жил Беннет. Дома в этом районе варьировались от жилищ для конюхов до кондоминиумов, таунхаусов, бунгало и особняков в полном смысле этого слова. У Беннета должен быть большой дом, потому что он может себе его позволить; это хорошая инвестиция; плюс, он избалован и привык иметь все самое лучшее. Потому что это означало уединение. Если вечеринку перенесли в дом Уокера, то гуляки проезжали через один из двух въездов в поло-клуб, и их прибытие и убытие будет запечатлено на пленке. Видеозапись, к которой у меня нет доступа. Но если я отыщу его дом, то смогу порасспрашивать соседей.
Может кто-то из них пожалуется на субботнюю вечеринку. Сто процентов, что Шон точно знает, где живет Беннет.
Я сделала пометку: Шон – адрес Беннета?
Порылась в вещах Ирины, взятых из ее квартиры. Электронные письма, распечатанные с ее компьютера, по большей части были на русском языке. Некоторые являлись подтверждениями покупок в интернет-магазинах по конному снаряжению и ветеринарному снабжению – вещи, заказанные ею по заданию Шона. Пара писем от Лизбет Перкинс: одно с вопросом хочет ли Ирина пойти в караоке-бар с другими девушками, другое – где и когда они встретятся в субботу вечером.
Эти электронные сообщения казались такими невинными в свете произошедшего той ночью. Девицы отправились в город, чтобы повеселиться, даже не представляя, что случиться позже.
"Вечеринка обещает быть шумной. До скорого. Не могу дождаться!!!" – Лизбет подписала письмо целой серией желтых смайликов.
"Очень молодая, чуть за двадцать, – думала я. – Только вырвалась с фермы. Сейчас ей выпал суровый урок, бедное дитя".
Я вспоминала Молли Сибрайт, двенадцатилетнюю девочку, пришедшую ко мне год назад с просьбой отыскать ее пропавшую сестру. Молли часто казалась взрослее меня.
Жизнь испытывает всех нас в разной степени и разными способами.