- Понятия не имею. Во всяком случае, появляется новый угол обзора.
- Это несерьезно. Я ничего не знаю о молодом Стентоне, но никто не подозревал Барклея в отсутствии интереса к женщинам.
Девлин пожал плечами.
Тетушка плотнее сжала губы и раздраженно хмыкнула.
- Гендон сказал мне, что ты занялся расследованием последних убийств. Тебе не кажется, что с твоей стороны это несколько common , Девлин?
На лицо Себастьяна набежала было гримаса недовольства, но в то же мгновение растаяла.
- Несколько? Это ужасно common. Милая тетушка, если вы хоть немного дорожите репутацией леди Джулии, не разрешайте ей танцевать со мной кадриль.
Генриетта рассмеялась и встала.
- Боюсь, что твой совершенно неестественный интерес к убийствам делает тебя еще более привлекательным в глазах девушек, мой дорогой. - Она взяла его под руку. - А теперь нам пора в бальную залу, гадкий ребенок. По-моему, кадриль уже пляшут.
ГЛАВА 19
Кэт задумчиво стояла у окна спальни со скрещенными на груди руками. Шторы были плотно задернуты, в комнате за ее спиной царила темнота. После возгласа ночного стражника, объявившего: "Два часа ночи. Все в спокойствии и благополучии", прошло немало времени, но она еще не ложилась. Так и простояла все время, не сняв даже синего атласного неглиже, состоявшего из пришитых к коротенькой шемизетке просторных штанишек до щиколотки, который обычно надевала дома после вечернего представления.
Не могла заставить себя не смотреть в окно. Едва прикасаясь к краю гардины, чуть отодвинула ее, чтобы выглянуть на улицу. Ночь была необычно ясной, лунные лучи таяли в свете уличного фонаря, на мостовую ложилось неяркое пятно. Она внимательно вглядывалась в тени, ища присутствие соглядатая, намек на движение в спокойствии ночи.
Себастьян отыскал бы его сразу, Кэт понадобилось несколько минут. Она уже почти прекратила поиски, когда тот, кто следил за ней, поднес руки ко рту, как делает человек, прикрывая зевок.
Отпустив гардину, она простояла еще несколько минут не шевелясь, воздух вырывался из груди короткими отрывистыми всхлипами. Питать иллюзии относительно ситуации, в которой она оказалась, нечего. Джарвис был не тем человеком, который станет отпускать пустые угрозы. Он самым серьезным образом предупредил ее о том, что намерен и вправду предпринять. Итак, у нее есть время до пятницы.
Сначала Кэт показалось смешным, что ей дали несколько дней на то, чтобы разузнать имя осведомителя. Но затем она сообразила: агенты Джарвиса, должно быть, следили за нею не один месяц, возможно, это началось в феврале, после бегства Пьерпонта. Со временем Джарвиса стало раздражать, что ему не удается установить личность французского агента, и он решил узнать ее непосредственно от Кэт. Но так как имя ей могло быть неизвестно, он решил дать Кэт некоторое время на то, чтобы она его выяснила.
Прижав к губам кончики пальцев, Кэт отвернулась от окна. Разузнавать имя человека, заброшенного Наполеоном в Лондон, необходимости не было, ибо она знала его прекрасно. Эйден О'Коннелл был ирландцем, которого связывали с французами те же причины, что и Кэт, - борьба за освобождение родины. Прошлым летом он вошел с ней в контакт, надеясь установить такие же прочные связи, что существовали между нею и его предшественником, Леоном Пьерпонтом. Она объявила О'Коннеллу, что выходит из игры. Но от рук Джарвиса ее это не спасло.
Возможности, остававшиеся в ее распоряжении сейчас, были невелики, она сама знает об этом. Можно попытаться бежать, но Джарвис превосходно плетет сети агентуры, и внутренности Кэт сжала судорога ужаса при мысли о том, что сделают с беглянкой его приспешники, если им удастся ее поймать. Она может дождаться пятницы, а затем с благородной отвагой отказаться назвать имя О'Коннелла. Но Джарвис сумеет вырвать у нее признание пыткой. Кэт не сомневалась, что расскажет все, что они захотят услышать, - абсолютно все, даже зная, что и это не спасет ее. Она расскажет…
В конце концов, она может сразу выдать О'Коннелла в надежде, что ей это поможет.
Со стоном Кэт опустилась на пол, обхватив колени, подтянула их к груди. Джарвис не оставил ей реального выхода и потому мог чувствовать себя уверенно. В пятницу она, несомненно, назовет ему имя Эйдена О'Коннелла. Задача только в том, чтобы изобрести способ сделать это на ее условиях. Она не должна обманываться в происходящем. Теперь, когда она попалась в сети, сплетенные Джарвисом, свободы и безопасности ей не видать.
Как не видать их и Девлину.
Покинув бал, устроенный тетушкой Генриеттой, Себастьян сбежал по залитым светом канделябров ступеням и, едва оказавшись на улице, увидел, что неподалеку от его экипажа, опершись на стену дома, стоит неизвестный. Грубое шерстяное пальто, мягкая шляпа, руки глубоко засунуты в карманы. Когда Себастьян двинулся к карете, мужчина отделился от стены и шагнул к нему.
Оба лакея обернулись в ту сторону, чтобы остановить мужчину, но Себастьян жестом приказал им не двигаться.
- Славный вечерок, - произнес незнакомец, и лицо его сморщилось в улыбке.
На вид лет тридцати, он обладал широкими плечами и развязностью манер, напомнившей Себастьяну секретных агентов, которых ему случалось встречать во время службы в армии.
Будто невзначай, он опустил руку в карман и коснулся гладкой деревянной поверхности пистолета.
- Почему же вы в таком случае в пальто? - спросил он.
Теперь в улыбке обнажились и зубы незнакомца.
- Вы и сами знаете почему.
Себастьян отметил, что речь его не кажется ни простонародной, ни слишком уж аристократичной.
Стараясь не делать быстрых движений, Себастьян вынул оружие из кармана и опустил ладонь, сжимавшую его, вдоль тела, одновременно стараясь следить за тем, чтобы между ним и незнакомцем в мягкой шляпе оставалось достаточное расстояние.
- Что вы хотите?
На мгновение взгляд незнакомца скользнул вниз, на пистолет, но выражение его лица не изменилось.
- Пришел дать вам дружеский совет.
- Совет?
- Ну да. Меня для того и наняли. Предупредить вас кое о чем. Сами знаете, как это делается. Дохлая кошка на пороге у вашей двери. Кирпич, запущенный ночью в ваше окно. Но я сказал себе: "К чему эти дурацкие игры? Если требуется джентльмену что-то разъяснить, почему не сказать просто?"
- Ваш совет.
- Вот и правильно. - Незнакомец в пальто поднял руку к лицу и почесал нос - Видите ли, вы задаете слишком много вопросов. Один джентльмен хочет попросить вас не делать этого.
- Вы имеете в виду вопросы относительно Барклея Кармайкла и Доминика Стентона?
- Тоже правильно. - Незнакомец опять улыбнулся. - Видите? Я же говорил, что вы поймете.
- Кто вас нанял? Сэр Хамфри Кармайкл или лорд Стентон?
Улыбка растаяла.
- Ну вот. Опять расспрашиваете. Это плохо, вы помните?
Происходящее стало раздражать Себастьяна.
- Между прочим, а кто вы сами?
- Неважно, как мое имя. Меня наняли, и все тут.
- Для того, чтобы вы дали мне совет.
- Скажем так.
- А если я ему не последую?
Теперь и следа прежней улыбки на лице незнакомца не было.
- Глупо будет с вашей стороны.
Себастьян дал знак лакею, и тот мгновенно спрыгнул со ступенек экипажа.
- В таком случае дайте небольшой совет и тому, кто нас нанял. Согласны?
Виконт направился к экипажу, мужчина оставался на месте, лишь поворачивая голову, но не отводя взгляда от его лица, когда тот прошел мимо. Правая рука мужчины так и оставалась в кармане, а Себастьян так и не поднял опущенного пистолета.
- Итак, скажите вашему нанимателю, что я не люблю, когда убивают кошек, и серьезно возражаю против того, чтобы в мои окна бросали кирпичи. И если он еще кого-нибудь пошлет ко мне со своими советами, я убью его.
Странное выражение сверкнуло в глазах незнакомца, оно казалось одновременно и предостережением, и обещанием.
- Значит, мы с вами еще встретимся, - пробормотал он и исчез в ночи.
Себастьян сел в углу экипажа, опустив пистолет на колени. Из окон тетушкиного особняка доносились отдаленные звуки музыки, где-то на соседней улице раздался женский смех.
Становится ясно, что его вопросы кого-то пугают. Угрозы, предъявленные ему, не шутка, и человек, посланный для того, чтобы передать их, профессионал.
Наклонившись вперед, Себастьян дал кучеру знак ехать. Разумеется, он не последует совету незнакомца в мягкой шляпе. А это значит, им и впрямь предстоит еще встретиться.
Только тогда уж, Себастьян в том не сомневался, он не увидит, как приближается к нему этот человек.
ГЛАВА 20
Вторник, 17 сентября 1811 года
В ранний час следующего утра Себастьяну был нанесен неожиданный визит. Невзрачный маленький человечек с загорелым лицом изъяснялся с акцентом, который в одно мгновение казался изысканно-аристократичным, а в следующее - уже плебейским, сейчас он словно принадлежал прирожденному французу, а через минуту - испанцу или итальянцу. Имя этого человека было Эммануэль Джонс, и в годы службы в армии Себастьян доверял ему выполнение некоторых поручений. Сейчас Эммануэль Джонс был снова им призван, но совершенно по другому делу. Виконт Девлин поручил ему вести розыски своей родной матери.
- Итак, корабль, о котором вы меня просили разузнать, рассказывал Джонс - Кажется, его название "Сан-Ремо"? Так вот, вы были правы, это судно не затонуло, как многие ошибочно считали, семнадцать лет назад. Оно пришвартовалось в Гааге, покинув которую медленно продвигалось вдоль побережья до Гибралтарского пролива, затем, обогнув Италию, направилось в Венецию.
Они расположились в кабинете; Себастьян, опершись локтями на рабочий стол, не сводил глаз с лица стоявшего перед ним человека.
- Среди его пассажиров была какая-нибудь англичанка?
- Да. Сейчас эта женщина носит имя София Седлоу. Себастьян кивнул. Такова была девичья фамилия его матери.
- Что же дальше?
- Некоторое время она проживала в Венеции с одним поэтом. Он скончался девять лет назад.
- Где она теперь?
- Спустя примерно год, приблизительно в тысяча восемьсот третьем году, покинула Италию в обществе некоего француза. Он был одним из наполеоновских генералов.
- Имя?
- Бешель.
Себастьян вышел из-за стола и отправился в дальний конец комнаты. Постоял там, упорно разглядывая скрипку в инкрустированном футляре из марокканской кожи, которая лежала на каминной полке. Прошло некоторое время, пока к нему вернулась способность говорить.
- Сейчас эта женщина во Франции?
- Несомненно. Но мне неизвестно, где именно.
Себастьян обернулся и взглянул на собеседника.
- В таком случае почему вы здесь?
Странное выражение появилось на миг на обычно бесстрастном лице маленького человечка и гут же исчезло.
- Я не хотел бы иметь дело с Бешелем.
Себастьян вернулся к столу, вынул из ящика конверт.
Достав пачку купюр, пересчитал их и передал через стол агенту.
- Если разболтаете об этом кому-нибудь, я вышибу вам мозги. Это должно быть ясно как день.
Джонс в мгновение ока спрятал деньги.
- Умеем держать язык за зубами.
Оставшись один, виконт снова подошел к незажженному камину, постоял, глядя в его черную пустоту. Теперь требуется найти нового агента, кого-нибудь, кто не побоится проникнуть в самое сердце наполеоновской Франции.
Нелегкая задача. Но решить ее необходимо.
Оставшиеся утренние часы он уделил собеседованиям с претендентами на место камердинера.
- У нас превосходнейшие рекомендации, - журчал голос одного из них, кругленького человечка по имени Флинт. Свои черные усики он подравнивал в ниточку, а каждое произнесенное слово словно подчеркивал округлым движением наманикюренных пальцев. - Превосходнейшие из возможных.
Себастьян мельком проглядел эти превосходнейшие и почувствовал прилив оптимизма. Среди претендентов, личности которых ничто, кроме посредственности, не отличало, этот человек выглядел обнадеживающе.
- Вижу. Вы, мне кажется, гордитесь своей службой.
- Мы полагаем нашу службу более чем призванием, - ответствовал Флинт, сидя выпрямившись на краешке стула. Для нас заботиться о джентльмене является делом вдохновения. Нам никаких усилий не жаль ради достижения совершенства в этой области. Если у джентльмена слишком тонкие икры, мы подложим в чулки небольшие прокладочки. Если джентльмен стал с годами несколько грузен, мы осторожно порекомендуем ему носить корсет. Если джентльмена постигло несчастье и на пальцах стали расти черные волоски, мы прекрасно справимся с процедурой нанесения горячего воска.
Должно быть, Себастьян не смог удержаться и поморщился во время этой речи, потому что лакей торопливо продолжил:
- Но вижу, ваша милость не нуждается в какой-либо из подобных мер.
- Слава богу.
Лакей склонил голову набок, пристально изучая внешность Себастьяна, и стал в эту минуту похож на старую клячу, выставленную на таттерсаллском рынке.
- Вашей милости, пожалуй, можно пожелать лишь чуточку больше щепетильности при презентации вашей милости. Джентльмены, увлекающиеся спортом, иногда бывают слегка небрежны в одежде, думаем, ваша милость понимает, о чем мы говорим. Несколько дополнительных часов в туалетной по утрам с легкостью исправят положение.
- Несколько дополнительных часов?
Флинт кивнул.
- Не более двух-трех.
Себастьян откинулся в кресле, свел вместе кончики пальцев обеих рук.
- Боюсь, временами мое поведение может показаться эксцентричным. Иногда мне представляется целесообразным надеть платье, приобретенное, например, у старьевщика с Роузмари-лейн. Полагаю, вас это не смущает?
Флинт нервно задвигался.
- Э-э, ваша милость… должно быть, шутит?
- Напротив. Я, как никогда, серьезен.
Последний след натянутой улыбки соискателя увял как раз в тот момент, когда в библиотеку ворвался Том, принеся с собой острый дух прогретых солнцем улиц, разгоряченного бегом мальчишки и неистребимый, мощный запах конских стойл.
- У меня до вас поручение мистера Генри, - выпалил грум, бурно дыша. - Он еще одно убивство открыл и думает, что оно связано с теми двумя джантменами, которых на днях кокнули. Вроде он про того, которого нашли на церковном дворе в Кенте. Помните, в апреле? Его еще выпотрошили, как рыбину, и…
- Боже милостивый! - выдохнул лакей, прижимая к губам снежной белизны платок.
- И мистер Генри, - продолжал взахлеб Том, бросая на соискателя любопытный взгляд, - хочет, чтоб вы с им сегодня туда отправились. Прям утречком.
- Надеюсь, вы извините меня, мистер Флинт… - начал Себастьян, поворачиваясь к кандидату.
Но человечек с усами в ниточку и мягкими белыми ладонями уже исчез.
- Юношу звали Торнтон, - говорил Генри Лавджой, одной рукой придерживая на своей лысой голове круглую шляпу, а другой вцепившись в край соседнего сиденья. - Мистер Николас Торнтон.
Лавджой уже глубоко сожалел о своем решении отправиться в Эйвери, городок в графстве Кент, в экипаже виконта Девлина и в сопровождении его неописуемого грума, расположившегося на запятках. По виду это был настоящий карманный воришка.
Лавджой не принадлежал к числу любителей лошадей, как и не понимал наслаждения от быстрой скачки. Его же спутник с явным восторгом погонял и без того бешено мчавшуюся пару гнедых; вот он выделывает крутой вираж, карета наклоняется, чуть не опрокидывается, потом выправляется, и снова лошадиные копыта оглушительно стучат по дороге, отмеряя милю за милей. Лавджой зажмурился.
- Сколько ему было? - спросил виконт.
Пришлось открыть глаза. Нельзя отрицать, что возница держит упряжку в своей власти. Лавджой чуть ослабил хватку и тяжело перевел дух.
- Всего девятнадцать. Студент богословия в Кембридже. Собирался принять сан, как его отец.
- Церковнослужитель?
Лавджой снова кивнул.
- Отец юноши - ректор, приходский священник церкви Святого Андрея, преподобный Уильям Торнтон.
- Что навело вас на мысль о связи между смертью этого юноши и лондонскими убийствами?
Лавджой сам считал, что сходство, которое он обнаружил, изучая подробности гибели этих жертв, передать словами довольно трудно. Приходский священник, хоть личность гораздо более заметная, чем викарий или простой куратор , на общественной сцене не шел ни в какое сравнение с такими столпами общества, как Кармайкл или Стентон.
- Насколько я знаю, труп этого юноши был выпотрошен, а внутренние органы удалены. Помимо этого мне мало что известно. Должен сказать, что убийство молодого Торнтона привлекло гораздо меньше внимания, чем недавние происшествия в Лондоне. Эйвери, в конце концов, расположен довольно далеко от столицы.
- И отец юноши всего-навсего сельский священнослужитель, - добавил виконт.
Лицо Лавджоя хранило бесстрастие деревянного идола.
- Совершенно верно.
Впереди показались белые воротца дорожной заставы. Том затрубил в рожок, Девлин осадил лошадей и стал ожидать, пока из своей будки покажется служитель.
- Так вы говорите, что этого юношу убили в апреле нынешнего года? - продолжал свои расспросы Девлин, когда застава осталась позади.
- Убийство произошло во время пасхальных каникул, когда он приехал навестить отца. В тот день он отправился порыбачить.
- Один?
- Кажется, так. Позже его удочка была найдена на берегу ручья, что протекает позади дома священника.
- А тело юноши?
- Его не могли отыскать до следующего утра. На рассвете труп был обнаружен во дворе у самых дверей церкви. Убийца положил его поверх одной из могильных плит.