На следующий день состоялось знакомство и распределение. Первым к собравшимся студентам обратилась Кейси Новак, президент организации с солидным названием "студенческое правительство". Она ослепительно улыбалась, делясь с вновь прибывшими собственным опытом полугодового пребывания в университете. Кормят здесь вкусно, хотя многовато масла. Но будьте осторожны - в меню многих ресторанов встречаются, мягко говоря, непривычные продукты, например дикие певчие птицы или телятина. Не забудьте попросить официанта приносить к каждому блюду чистые ножи. С половины третьего до пяти все заведения закрываются на сиесту, а по понедельникам и четвергам большинство магазинов и вовсе не работают. Это, конечно, ужасно, но вы быстро привыкнете. Девушкам советую носить обручальные кольца, чтобы меньше приставали на улицах. Для тех, кто будет сильно скучать по дому, есть опытный психоаналитик, но у нас столько развлечений, что у вас вряд ли найдется время для ностальгии.
- Что еще? - задумалась Кейси. - Ах да. Си-эн-эн ловится по шестнадцатому каналу, Эм-ти-ви - по двадцать третьему. Радиостанция "Сентро Суоно" крутит хорошую американскую музыку. Итальянская музыка чудовищна, но гораздо лучше итальянского телевидения. У них все американские шоу дублируются одними и теми же двумя голосами: у парня отвратительно наглый тембр, а девушка говорит, как озабоченная кошка, поэтому смотреть "Друзей" - сущее наказание. Кстати, они идут вечером по четвергам.
Когда Кейси под жидкие аплодисменты села на свое место, Лаура почувствовала себя пришельцем на Луне - она вместе с остальными сидит в своем безопасном космическом корабле, а вокруг смертельно опасная атмосфера.
Следующим поднялся элегантный il dottore.
- Bienvenuti a Roma, la citta eterna, - начал он. Несколько минут он говорил на безупречном итальянском, потом перешел на английский. - Добро пожаловать в колыбель западной цивилизации. Обещаю, что вы проживете здесь самый незабываемый год своей жизни.
Судя по всему, так оно и есть. Лаура внимательно слушала Кима Феллоуза, который рассказывал о картинных галереях, которые потеряли часть своих ценностей в результате реставрации и которые закрыты по понедельникам. Он назвал те галереи, где на осмотр дается всего полчаса, и пояснил, какие достопримечательности выглядят ужасно, а какие - великолепны. К первым относятся те, где полным-полно туристов, к последним - в основном маленькие церкви. Он даже указал, какой путеводитель купить: "Ни в коем случае не покупайте "Фодор" или "Лонли плэнет", если не хотите, чтобы вас приняли за туристов.
Лучше всего Бедекер. Еще хороши некоторые итальянские, хотя они и написаны с точки зрения островного менталитета".
"Интересно, - подумала Лаура, - к концу года я тоже буду читать итальянские путеводители и находить в них признаки островного менталитета?" Она решила, как только вернется к себе в комнату, выбросить путеводитель "Лонли плэнет".
- Впрочем, - продолжал Феллоуз, - если я что и могу сказать о годе, который вам предстоит провести в Италии, так это следующее: вы здесь не только для того, чтобы изучать Возрождение, но и для того, чтобы сжиться с ним. Рим - единственный город в мире, где в шедеврах Возрождения живут сами шедевры Возрождения, где фонтаны, мосты через реки, церкви, даже стены домов построены в соответствии с вкусами Буонарроти и Бернини. Когда вы будете ходить по улицам, обедать в ресторанах, болтать с таксистом о его любимой футбольной команде или покупать фрукты на рынке, вы сами станете частью культуры Возрождения. Откройте свою душу Риму, а Рим откроет вам свою.
- Чуть не забыла, - снова встала Кейси, когда Ким Феллоуз вернулся на свое место. - Главное место наших тусовок - ирландский бар "Логово друида". Особенно субботними вечерами. А бейсбольная команда играет каждое воскресенье.
Судя по улыбкам, которыми сопровождалось это выступление, большинство однокурсников Лауры считали, что ирландский бар и бейсбол куда привлекательнее фонтанов Бернини.
К счастью, у нее сложились прекрасные отношения с соседкой по комнате. Даже лучше, чем она ожидала. На стенах легко уживались привезенные Лаурой репродукции Караваджо и плакаты рэперов-металлистов, которые повесила Юдифь. Так же мирно соседствовали и их хозяйки, хотя фен Юдифи выбивал пробки всякий раз, когда она его включала. Кстати сказать, бутылочка с кровью оказалась бессильна перед разлукой. Примерно раз в неделю Лаура, заходя в ванную, натыкалась на очередного полуголого студента их курса. Наверно, думала она, родители Юдифи знали, что делают, когда отправляли дочку в Рим.
Мало-помалу дни и ночи Лауры превратились в рутину: по утрам семинары и лекции, днем художественные галереи или уроки итальянского, а по вечерам Си-эн-эн или пицца. По пятницам ее видели в "Руке скрипача" или "Логове друида", где она выпивала в обществе других студентов и смотрела американские или английские спортивные программы. Иногда они наведывались в какой-нибудь маленький ресторанчик в Трастевере, а еще того реже у Лауры случались свидания с итальянцами, после которых она звонила с жалобами Карлотте в Милан. Если охватывала ностальгия, что иногда все-таки случалось, Лаура или Юдифь ездили в "Кастрони", где покупали что-нибудь родное - пачку маргарина, хлеб-нарезку или банку шоколадной пасты. Но как-то раз совершенно случайно Лаура забрела в маленький бар неподалеку от виа Глориозо, и там Рим - шумный, страстный, разноцветный и беспорядочный - вдруг решил протянуть ей руку и закружить ее в своем танце.
В ресторане Бруно, совершенно не понимавший, почему все у него идет вкривь и вкось, ругался на помощника за то, что яйца недостаточно свежие. Никогда раньше у него не возникало сложностей с zuppa inglese, а меренга сегодня никак не хотела затвердевать.
Бедолага помощник умчался на поиски других яиц. Бруно чувствовал себя не в своей тарелке. Он знал, что дело не в яйцах, а в нем самом. Для приготовления сладких блюд необходимо настроение столь же веселое и легкое, как эти блюда. А Бруно сегодня был расстроен. Он все время думал о той девушке на рынке, с которой даже не поговорил. Ему ужасно хотелось приготовить для нее такой же ужин, который вчера вечером он приготовил для девушки Томмазо. Он представлял себе, какое у нее будет выражение лица, когда она положит в рот первый кусочек баранины, - смесь наслаждения и восторга. А потом на ее лице будет проявляться все больше удовлетворения - еще кусочек и еще один… Бруно тяжело вздохнул и постарался выкинуть из головы все эти мысли.
Здесь готовили настоящую римскую пиццу: тоненькие и хрустящие слои теста, намазанные соусом из свежих помидоров, моцареллы и базилика. По традиции пицца должна печься ровно столько времени, на сколько повар может затаить дыхание. Те пиццы, которые принесли Лауре и ее компании, наверняка готовились столько, сколько надо: они были поджаренные снизу и мягкие и сочные сверху.
К своему огромному удивлению, Лаура вдруг почувствовала, что голодна как волк. Вчерашняя трапеза отнюдь не насытила ее, а только пробудила аппетит, и она жадно набросилась на еду.
- Это не пицца, это блин какой-то, - пробурчал студент по имени Рик, ткнув пальцем в тарелку. - Неужели для этих людей слова "сытный" и "сдобный" ничего не значат?
Все ребята заказали салат. Лаура хотела было объяснить им, что в Италии салат едят в конце, но потом передумала.
- Есть у кого-нибудь кетчуп? - спросил другой студент. Рик достал из кармана бутылку томатного соуса "Хайнц", и ее торжественно передали по кругу.
У кого-то зазвонил телефон. Лаура не сразу поняла, что это ее мобильник: он почему-то стал играть "Солнце твоей любви". Потом она догадалась, что это Томмазо поменял звонок, пока она была в душе.
- Pronto? - настороженно ответила Лаура.
Звонил Томмазо.
- Лаура! Тебе нравится твой новый звонок?
- Да, спасибо.
- Не знаю, зачем я позвонил тебе. Все время думаю про сегодняшнюю ночь, - мечтательно произнес он.
- Я тоже, - ответила Лаура, понизив голос.
- Мне кажется, со мной никогда не случалось ничего подобного.
- И со мной, - она вспомнила вкус сабайона. - Это было волшебно, - и покраснела.
- Когда я смогу тебя увидеть?
- Я вроде бы свободна в субботу.
- Увы, суббота у нас самый напряженный день - вздохнул он. - Но я могу освободить воскресенье.
- Хорошо. Может, сходим в кино?
- Нет, я бы хотел снова приготовить для тебя ужин - сказал Томмазо. - Нечто действительно особенное.
От звука его голоса Лаура снова покраснела.
- Хорошо. Я буду ждать. Чао, Томмазо.
- Пока чао, Лаура.
- Морепродукты, - сказал Томмазо и присвистнул.
- Что? - переспросил Бруно. Он был занят приготовлением меренги с начинкой из каштановой пасты с крупными кусками свежих фисташек.
- В следующий раз мы накормим Лауру frutti di mare - Томмазо, у которого как раз было много работы, свалил в мойку очередную порцию грязной посуды и направился туда, где множество тарелок дожидались, когда их отнесут в зал ресторана. - Во-первых, это ее возбудит, а во-вторых, после того как она обсосет несколько устриц, вряд ли она будет возражать против того, чтобы на десерт поиграть на моем belino, - радостно возвестил он и вышел в ресторан, неся над головой поднос.
Бруно застыл с открытым ртом. Он хотел было возразить, что искусство кулинарного обольщения обладает куда большими возможностями, но его друг уже ушел.
От центра Рима до моря всего каких-нибудь двенадцать миль, но городская суета всегда отвлекала римлян от удовольствий, им дарованных. Выловленные в Тибре угри - традиционный римский деликатес. Угрей готовят с мягким репчатым луком, чесноком, чили, помидорами и белым вином. Еще более распространенное блюдо - baccala, сушеная и подсоленная треска, которую жарят тоненькими ломтиками, потом варят в томатном соусе с анчоусами, орехами и изюмом. Чтобы найти лучшую свежую рыбу, нужно пройти по берегу - либо на север, к Чивитавеккья, либо на юг, к Гаэта.
- Не понимаю, - сказал Томмазо на следующий день, когда Бруно все это ему объяснил. - Я что, должен тащиться до самой Чивитавеккья только ради того, чтобы принести домой рыбу?
- Я подумал, что можно доставить не морепродукты к Лауре, а Лауру к морепродуктам, - предложил Бруно.
Томмазо удивленно вскинул брови.
- Не понимаю. Что это нам даст?
- Можно взять у Дженнаро его фургон и отвезти Лауру к морю. Скажем, покататься на серфинге. А потом поставить гриль прямо на берегу.
Томмазо хитро прищурился.
- Но ведь тогда готовить придется мне.
- Да, но всего лишь рыбу на гриле.
- Моя рыба на гриле, - грустно признался Томмазо, - будет хуже, чем твоя рыба на гриле. Тебе придется поехать с нами, - тут лицо его осветилось радостью, - Знаю. Я сделаю вид, будто учу тебя готовить, и получится, что ты готовишь рыбу под моим руководством. - Он восторженно закивал. Ему понравилась мысль взять с собой Бруно в качестве повара. - Ну а потом… допустим, ты пойдешь прогуляться…
- Я не уверен… - начал было Бруно.
- Отлично - сказал Томмазо. - Проведем романтический день на берегу моря втроем. То есть вдвоем… Нет, втроем. Короче, ты понял, о чем я.
Бруно открыл было рот, чтобы возразить. Его не прельщала перспектива целый день изображать из себя идиота, вместо того чтобы посидеть дома и попробовать новые рецепты.
- Ну соглашайся же, - приставал Томмазо. - У тебя есть планы на выходные? Ведь нет же никаких. К тому же у Лауры есть соседка по комнате, тоже американка. Судя по всему, горячая штучка. Я сделаю так, что она тоже поедет. Получится две пары. Только не забывай делать вид, что готовить умею только я. Ну, как тебе такая сделка?
В конце концов Бруно согласился поехать к морю вместе с Томмазо и даже не возражал против второй девушки. Тому было две причины.
Много лет назад, впервые приехав в Рим, он смог найти только работу официанта в ресторане, потому что она не требовала никакой квалификации. Это был сущий кошмар. Бруно отвлекался на еду, которую должен был подавать клиентам, забывал, что за каким столиком заказали, и перепутывал счета. Только благодаря расторопности другого молодого официанта, который видел, что происходит, и прикрывал Бруно, тому удалось не потерять работу в первый же день. Этим официантом был Томмазо. Он взял Бруно под свое крыло, обучал его и накрывал на стол за него, когда Бруно в очередной раз погружался в свои кулинарные фантазии. Томмазо научил его забирать себе чаевые, не деля их с метрдотелем; в конце смены прятать недопитые бутылки со спиртными напитками; выносить из кухни кое-какую еду, чтобы не оставаться голодным в свой выходной день. За это Бруно готовил на двоих. В первый раз попробовав результат его трудов, Томмазо сразу же понял - его друг гений. Именно Томмазо заставил Бруно поступить на кулинарные курсы, чтобы получить необходимый документ. Томмазо делился с ним чаевыми, когда Бруно ходил на занятия. Томмазо пустил его к себе жить и не брал с него денег. К тому времени когда Бруно закончил учебу и получил лучший диплом на курсе, Томмазо по-прежнему работал официантом, с удовольствием заигрывая с симпатичными иностранками. Но Томмазо был столь же предан друзьям, сколь переменчив в отношениях с женщинами. Благодаря своим знакомствам он разузнал, где есть место повара, и устроил туда Бруно. Таким образом, Бруно был многим обязан своему другу и ни в чем не мог ему отказать.
Вторая причина была еще проще. Бруно редко выпадала возможность приготовить действительно отменную рыбу.
На другом конце Рима Умберто Эрфолини, тот самый человек, которого вместе с его гостями выдворили из "Темпли", явился с визитом в роскошный загородный дом. Он вошел в холл и остановился, дожидаясь, когда двое высоких, борцовского вида мужчин пригласят его пройти в кабинет.
Мужчина в кресле отложил сигару и встал. Умберто заметно возвышался над ним, хотя ростом был всего сто семьдесят два сантиметра.
- Умберто, дружище, - сказал мужчина и расцеловал гостя в обе щеки - Как поживаешь? Как наша красавица, моя крестная дочь?
- Федерика здорова, Тео. Но немного расстроена.
- Расстроена? - переспросил Теодоро, и лицо его сделалось озабоченным, - Почему?
- Я повел дочку в ресторан, чтобы отпраздновать ее день рождения. Очень милый иностранный ресторан. Понимаешь, - он пожал плечами, - я подумал, тебе это будет интересно. Он называется "Темпли", это в Монтеспаккато.
- И что? - насторожился Теодоро.
- Это действительно было интересно. Но унизительно.
Когда Умберто рассказал, как все было, Теодоро стал мрачнее тучи.
- Что ж, Умберто, на это нужно обратить внимание. Спасибо, что сообщил. Пока никому ни слова. Si pigliano piu mosche in una gocciola di miele che in un barile d'aceto.
Перед отъездом к морю договорились встретиться у Дженнаро. Во-первых, нужно было подзаправиться кофе и парочкой круассанов, а во-вторых, Дженнаро вынул из своего фургона бензонасос, чтобы с его помощью увеличить мощность "Гаджи". Пришлось ждать, когда он поставит насос обратно.
Шел футбольный сезон, и казалось, что весь Рим оделся либо в желто-фиолетовые цвета "Ромы", либо в сине-белые "Лацио". Болельщики, они же tifosi, украсили цветами любимых команд все машины и балконы. В баре Дженнаро царило веселье: Систо проспорил Винсенту и в качестве штрафа был вынужден целый день носить цвета ненавистной ему "Ромы".
- Зато он не догадывается о том, что под рубашкой у меня сине-белая футболка, - сообщил Систо по секрету, наклонившись к Бруно - как только выйдет срок, я сниму эти гнусные тряпки и сожгу их.
Бруно его не слушал. Он увидел, как по улице идут две девушки с рюкзаками, свернутыми в рулон полотенцами и бутылками воды. Обе были одеты так, как одеваются для поездки на море. Одна была явно в стиле Томмазо - симпатичная, пышнотелая и загорелая, со светлыми волосами и татуировкой. А другая… Бруно не поверил своим глазам: это та самая девушка, которую он столько раз видел в Трастевере. Все тело Бруно напряглось, как натянутая струна.
- А! - сказал Томмазо. - Великолепно. Вот и девочки.
Девушки заметили фургон и вошли в бар. У Бруно возникло непреодолимое желание расцеловать своего друга. Мир тут же стал прекрасен. Он проведет с ней у моря целый день! Это ведь лучше, чем разговаривать на рынке или угощать ее выпивкой где-нибудь на Сан-Пьетро.
Восторг Бруно почти сразу же сменился ужасом. Что, если он ей не понравится или, того хуже, от волнения потеряет дар речи и не произведет на нее впечатления? Но потом он успокоился. Он ведь будет готовить, а значит, не будет волноваться. Он всегда спокоен, когда готовит.
Девушки вошли в бар и поздоровались. Винсент и Систо остолбенели, увидев подружку Томмазо. Бруно с бьющимся сердцем ждал, когда его познакомят с соседкой.
Систо молниеносно стянул с себя рубашку "Ромы", явив миру сине-белый низ.
- Должны же быть какие-то пределы, - шепнул он на ухо Бруно - Слушай, тебе чертовски повезло.
- Знаю, - кивнул Бруно. Он все не мог поверить своим глазам.
- Девчонка Томмазо, конечно, хороша, но с твоей не сравнить.
- Познакомься, Бруно, это Лаура, - сказал Томмазо, - Лаура - Бруно. Юдифь - Бруно.
- Привет, Лаура, - ответил Бруно, поднимая глаза. Потом повернулся ко второй девушке, протянул руку и глупо улыбнулся. Интересно, она помнит, как они встретились на рынке? - Привет, Юдифь, - тихо сказал он.
Девушка рассмеялась.
- Нет, я - Лаура. Это она - Юдифь. - И указала на девушку с татуировкой.
- Привет, Бруно, - ответила та, другая. - Приятно познакомиться.
А Бруно все смотрел на первую.
- Это не можешь быть ты…
- Не могу быть я?
- То есть… - он попытался выкрутиться из неловкой ситуации - Ну да. Итак, ты - Лаура. А она - Юдифь.
- Ты уловил самую суть, - кивнула Юдифь.
- Отличное начало, Ромео, - шепнул ему Систо. Он сделал шаг вперед и пожал руку Юдифи - Привет. Меня зовут Систо.
- И ты едешь с Томмазо, - все бормотал Бруно - Ну да, конечно. Ты ведь Лаура. Прости, я немного растерялся. Понимаешь, я тебя уже видел. На рынке. Ты не помнишь?
- Боюсь, что нет, - смутилась Лаура.
Бруно замолчал. Его лицо было пунцовым. Она его не помнит… И каждое его слово выдает в нем конченого идиота.
- Что с тобой стряслось? - шепнул ему Томмазо, когда они грузили в фургон взятые напрокат доски для серфинга и костюмы для подводного плавания.
Бруно пожал плечами. Первое смущение прошло, и теперь он понял, что помогал Томмазо соблазнить именно Лауру. Всю дорогу к морю он сидел, уставившись в пол.
- Извини, - пробормотала Лаура на ухо Юдифи, - этот твой Бруно, кажется, не слишком большой весельчак.
- Не страшно. Может, еще разойдется.