Новая волна публикаций об И. В. Сталине в нашей стране поднимается после выхода в свет книги Д. А. Волкогонова "Сталин: Триумф и трагедия" (М., 1989). С тех пор появился не один десяток книг о вожде. В основном это публицистические произведения, авторы которых концентрируют свое внимание главным образом на советском периоде биографии И. В. Сталина.
Волков Ф. Д. Взлет и падение Сталина. М., 1992. С. 16.
РГАСПИ. Архив архива. Дело фонда 558. Т. 3-а. Л. 71.
Известия ЦК КПСС. 1990. № 11. С. 46.
РГАСПИ. Архив архива. Дело фонда 558. Т. 3-а. Л. 70.
Там же. Л. 68–69.
Там же. Л. 72; Волков Ф. Д. Взлет и падение Сталина. С. 16.
РГАСПИ. Архив архива. Дело фонда 558. Т. 3а. Л. 70.
Там же. Оп. 4. Д. 671. 15 л.
Там же.
Век XX и мир. 1987. № 8. С. 46.
РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 671. Лист использования.
Запись беседы с Г. А. Арутюновым. 20 января 1995 г. // Архив автора.
Лазебников А. Линия судьбы. Главы из книги (подготовила М. Колманова) // Советская культура. 1988. 16 июня.
Дружба народов. 1988. № И. С. 1.
Васильева В. Сталин - агент царской охранки (интервью с д. и. н. Ф. Д. Волковым) // Забайкальский комсомолец. 1988. 20 нояб.
Государственный архив Российской Федерации (далее - ГАРФ). ф. 102. 00. 1913. Д. 366. Л. 2–9 (циркуляр 15 апреля 1913), 45–50 (Опись дел Бакинского охранного отделения).
На это уже обратила внимание З. И. Перегудова: Политический сыск России. 1880–1917 гг. М., 2000. С. 243, 273.
РГАСПИ. Ф. 124. Оп. 1. Д. 1730. Л. 3 (автобиография); Государственный архив Вологодской области. Ф. 18. Оп. 2. Д. 842, 859, 897, 988.
Похлебкин В. В. Великий псевдоним. Как случилось, что И. В. Джугашвили избрал себе псевдоним "Сталин". М., 1996. С. 70.
См. далее. С. 296–309.
Забайкальский комсомолец. 1988. 20 нояб.
Собеседник. 1988. № 46.
Перед судом истории // Московская правда. 1989. 30 марта.
Страницы истории. Дайджест прессы. Январь - июнь 1989. Л., 1989. С. 87–95.
Запись выступления А. В. Антонова-Овсеенко в зале ленинградского Дома политпросвещения. 17 ноября 1988 г. // Архив автора.
Вопросы истории КПСС. 1989. № 4. С. 2.
Там же. С. 90–98.
Перегудова З. И., Каптелов Б. И.: 1) Был ли Сталин агентом охранки? // Родина. 1989. № 5. С. 66–69; 2) Секретный агент Джугашвили // Комсомольская правда. 1989. 21 июня; 3) К спору о "Кобе" Джугашвили и "Фикусе" // Историки отвечают на вопросы. Вып. 2. М., 1990. С. 171–184. См. также: Версия не подтвердилась // Московская правда. 1989.2 июля; Перегудова З. И. Политический сыск России. 1880–1917 гг. М., 2000. С. 242–274.
Волков Ф. Д. Взлет и падение Сталина. С. 13–34.
Там же. С. 316.
Государственный архив Российской Федерации: Путеводитель. Т. 1: Фонды Государственного архива Российской Федерации по истории России XIX - начала XX в. М., 1994. С. 23, 36.
Волков Ф. Д. Взлет и падение Сталина. С. 316.
Запись беседы с Н. С. Шумским. Москва. Гостиница "Южная". 12 августа 1990 г. // Архив автора.
Волков Ф. Д. Взлет и падение Сталина. С. 20, 317. Эта версия нашла отражение в книге Э. Радзинского, который подает ее, как и многие другие чужие идеи, в качестве собственного научного "открытия" (Радзинский Э. С. Сталин. М., 1997. С. 92).
Новодевичий мемориал. Некрополь Новодевичьего кладбища / Авт. и сост. С. Е. Кипнис. М., 1995. С. 40–41.
Волков Ф. Д. Взлет и падение Сталина. С. 21–23.
ГАРФ. Ф. 102. 1Д. 1903. Д. 840. Л. 99.
Там же. Ф. 494. Оп. 1. Д. 39. Л. 27.
Был ли Сталин агентом охранки? С. 265–266.
Там же. С. 266.
ГЛАВА 2. ВРЕМЯ СМЫВАЕТ СЛЕДЫ
Охранка и ее архивы
Поскольку значительная часть жизни И. В. Сталина до 1917 г. прошла в подполье, в тюрьмах, на этапах и в ссылке, первостепенное значение для ее изучения имеют архивные материалы карательных органов.
Начиная с 1880 г. главным штабом борьбы с революционным движением был Департамент полиции, пришедший на смену знаменитому Третьему отделению.
Первоначально Департамент полиции состоял из трех структурных подразделений. Первое делопроизводство ведало кадрами, второе разрабатывало нормативные материалы и контролировало деятельность местных полицейских учреждений, третье занималось розыском, осуществляло наблюдение за проведением следственных мероприятий по делам политического характера, проводимых жандармскими управлениями.
В 1883 г. для подобного контроля была создана новая структурная единица - четвертое делопроизводство. Тогда же появилось пятое делопроизводство, которое стало выполнять функции канцелярии Особого совещания при Министерстве внутренних дел, рассматривавшего дела, связанные с административной ссылкой. В 1894 г. возникло шестое делопроизводство, функции которого были определены недостаточно четко и затем неоднократно уточнялись и изменялись. 1 января 1898 г. из третьего делопроизводства был выделен Особый отдел, который сконцентрировал в своих руках руководство розыскной деятельностью. 6 сентября 1902 г. осуществление контроля над следственными мероприятиями было передано новому, седьмому делопроизводству. 12 марта 1908 г. появилось восьмое делопроизводство, сосредоточившее все материалы, необходимые для розыска политических преступников. С 1 января 1907 г. начал функционировать Регистрационный отдел, на который была возложена обязанность вести учет документации, поступавшей в Департамент полиции и исходившей из него. Важным его элементом стала именная картотека: Центральный справочный алфавит.
В 1914 г. Особый отдел был переименован в девятое делопроизводство. 27 марта 1915 г., когда с началом Первой мировой войны произошло резкое увеличение дел, связанных со шпионажем и "немецким засильем", все эти вопросы были оставлены за девятым делопроизводством, а руководство политическим сыском передано шестому делопроизводству. В сентябре 1916 г. Особый отдел снова был восстановлен как самостоятельная структурная единица.
Первоначально Особый отдел состоял из четырех отделений. На январь 1905 г. распределение обязанностей между ними выглядело следующим образом: первое отделение руководило наружным наблюдением, второе - внутренней агентурой, третье осуществляло контроль над учебными заведениями и общественными организациями, в ведении четвертого отделения находились вопросы, связанные с военным шпионажем и государственной изменой, т. е. вопросы контрразведки.
Ставший в 1906 г. директором Департамента полиции Максимилиан Иванович Трусевич с 1 января 1907 г. ввел новую структуру Особого отдела: первое отделение должно было осуществлять общее руководство розыскной деятельностью и ведать кадрами, в том числе агентурой, второе - вести розыскную работу среди эсеров и партий анархо-эсеровского направления, третье - руководить розыскной деятельностью по РСДРП и другим рабочим партиям, четвертое - заниматься национальным движением и следить за ввозом оружия.
На местах политический розыск долгое время сосредоточивался главным образом в губернских жандармских управлениях. Исключение из этого правила до начала XX в. составляли только Варшава, Москва и Петербург, где розыскную деятельность осуществляли специально созданные для этого учреждения - охранные отделения.
В августе 1902 г. подобные учреждения (первоначально они назывались розыскными отделениями или охранными пунктами, а затем, с 1903 г., - охранными отделениями) появились еще в 8 городах. В декабре 1907 г. их насчитывалось уже 27.
1 сентября розыскное отделение, вскоре переименованное в охранное отделение, начало функционировать в Тифлисе. В 1904 г. охранные пункты появились в Баку и Батуме. Осенью 1908 г. Бакинский охранный пункт был преобразован в охранное отделение, а Батумский ликвидирован.
В 1905 г. Николай II восстановил наместничество на Кавказе, во главе которого был поставлен бывший министр императорского двора граф Илларион Иванович Воронцов-Дашков (1837–1916). Через несколько дней, 22 мая, при нем была учреждена специальная должность заведующего полицией, на которую назначили бывшего руководителя дворцовой полиции генерала Е. Н. Ширинкина, его помощником стал бывший провокатор Михаил Иванович Гурович. 24 августа 1906 г. должность заведующего полицией на Кавказе была упразднена, его функции переданы помощнику наместника на Кавказе по гражданской части, а для руководства полицией при Канцелярии наместника создан Особый отдел, который возглавил полковник Василий Александрович Бабушкин.
В результате этого с 1905 г. жандармские управления, охранные и розыскные отделения на Кавказе оказались в двойном подчинении: с одной стороны, в подчинении Департамента полиции, с другой - наместника. А поскольку согласно 27-й статьи "Учреждения Управления Кавказским и Западным краем" непосредственным начальником всех местных органов власти являлся наместник, заведующий полицией сразу же поставил вопрос о том, чтобы вся информация местных органов политического сыска направлялась на его имя и уже он представлял бы ее в Департамент полиции.
В 1906 г. директор Департамента полиции М. И. Трусевич решил не только расширить сеть охранных отделений, но и создать промежуточное звено между охранным отделением и Департаментом полиции - районное охранное отделение. "Положение о районных охранных отделениях" было утверждено 14 декабря 1906 г. В результате этого в 1907 г. возникло Кавказское районное охранное отделение, руководство которым было возложено на начальника Тифлисского ГЖУ.
С самого начала между жандармскими управлениями и охранными отделениями возникло соперничество, завершившееся ликвидацией последних. Существует мнение, что это произошло по инициативе Владимира Федоровича Джунковского, который 18 января 1913 г. стал товарищем министра внутренних дел и одновременно командиром Отдельного корпуса жандармов. Однако удалось обнаружить доклад директора Департамента полиции Степана Петровича Белецкого от 2 апреля 1913 г., из которого явствует, что к началу 1913 г. уже было ликвидировано 17 охранных отделений.
Поэтому правильнее говорить о том, что В. Ф. Джунковский завершил реорганизацию, начатую его предшественником. 15 апреля 1913 г. им был подписан циркуляр о ликвидации еще 8 охранных отделений, в том числе Бакинского и Тифлисского. Удалось обнаружить материалы, связанные с передачей дел этих двух отделений в соответствующие губернские жандармские управления. Судьба подобных же материалов Енисейского и Иркутского охранных отделений остается неизвестной. В 1914 г. прекратило существовать Кавказское районное охранное отделение.
Основная информация о деятельности революционного подполья поступала в жандармские управления, охранные отделения и Департамент полиции по трем каналам: через филеров (внешнее наблюдение), тайную агентуру (внутреннее наблюдение) и "черные кабинеты" (перлюстрация). В местных органах политического сыска эта информация закреплялась, перерабатывалась и представлялась в Департамент полиции. На ее основе принимались соответствующие оперативные решения.
Деятельность губернского жандармского управления регламентировалась "Положением о корпусе жандармов", которое было утверждено в 1867 г., а также должностными циркулярами. Деятельность розыскных и охранных отделениий определялась "Положением о начальнике розыскного отделения", утвержденным 12 августа 1903 г., "Положением о районных охранных отделениях", утвержденным 14 декабря 1906 г., "Положением об охранных отделениях", утвержденным 9 февраля 1907 г., и соответствующими должностными инструкциями, из которых наиболее важное значение имели инструкции о наружном наблюдении и о секретных сотрудниках.
"В канцелярии начальника розыскного отделения, - говорилось в "Положении о начальниках розыскных отделений", - должны вестись по установленным на сей предмет образцам: а) регистрация данных наблюдения: агентурные записки, дневники наблюдения с соответствующими сводками, б) книга денежной отчетности, в) дела по переписке и г) листовой алфавит лиц, сведения о коих имеются в отделении". Этот пункт с некоторой конкретизацией и дополнениями вошел в "Положение об охранных отделениях".
Долгое время важнейшим источником сбора информации органами политического сыска являлось наружное наблюдение, позволявшее судить о контактах отдельных лиц между собой. Оно регламентировалось "Инструкцией филерам Летучего отряда и филерам розыскных и охранных отделений", утвержденной в октябре 1902 г., а затем "Инструкцией начальникам охранных отделений по организации наружного наблюдения" и "Особой инструкцией" для филеров, которые были разосланы на места 10 февраля 1907 г..
"Все сведения по наружному наблюдению за каждым отдельным лицом, - читаем мы в инструкции 1907 г., - записываются филерами ежедневно в вечерние рапортички. В дальнейшем сведения по наблюдению за лицами, принадлежащими к одной и той же организации, переписываются и соединяются в дневники наблюдения за определенный период времени (форма Б). При этом прежде внесения в дневник сведения выверяются соответственно позднейшим данным и делаются установки лиц и домов, которые в день наблюдения не были выяснены".
"Сводки к дневникам наблюдения (без дневников), - говорится в инструкции далее, - к 5-му числу каждого месяца начальники охранных отделений представляют в районные охранные отделения, в Департамент же полиции представляются ими ежемесячно к 5-му числу следующего за отчетным месяца списки лиц, проходивших по наблюдению в этом месяце, по каждой организации отдельно, с полной установкой наблюдаемых (фамилия, имя, отчество, звание, лета, вероисповедание, занятие, кличка по наблюдению и в организации) и кратким указанием причин, вызвавших наблюдение. Наиболее серьезным (центральным) лицам следует давать вкратце характеристику в особом примечании к этому списку".
Если первоначально главным источником информации было наружное наблюдение, то в начале XX в. на первый план выдвигается внутренняя агентура.
Объясняя причины этого, один из современных исследователей А. Левандовский пишет: "В сущности, в основе провокации, принятой в качестве главного средства борьбы с революционным движением, лежала исполненная глубокого пессимизма мысль о невозможности искоренить это движение целиком и полностью. Сколько ни хватай, всех не перехватаешь. В конце XIX - начале XX в. любой дельный охранник неизбежно должен был прийти к подобному печальному выводу. На место десятков арестованных, сосланных, заключенных в тюрьмы деятелей подполья проклятая неблагополучная русская действительность выдвигала сотни новых; разгромленные кружки и организации возрождались и продолжали свою работу с еще большим размахом. Хорошо усвоив эту закономерность, руководители… охранки ставили перед собой задачу не уничтожить подполье, а взять его под свой контроль, добиться возможности манипулировать им по своему усмотрению".
До сих пор вопрос о том, как складывалась и развивалась агентурная деятельность, какими и с какого времени нормативными документами она регламентировалась, в научной литературе остается открытым. Первый по времени подобный документ, который удалось обнаружить в фонде Департамента полиции, это "Краткое руководство для заведования внутренней агентурой" (1906 г.). Позднее была разработана и в 1907 г. утверждена "Инструкция о работе с внутренней агентурой". Однако она не давала ответа на многие вопросы, которые возникали в розыскной деятельности. Поэтому в 1908 г. Московское охранное отделение предприняло попытку создания собственной инструкции о работе с секретными сотрудниками. Работа по совершенствованию инструкции 1907 г. велась и в Департаменте полиции, но вплоть до 1917 г. завершена не была. В то же время на протяжении 1907–1917 гг. появилась целая серия циркуляров, которые дополняли действовавшую инструкцию и уточняли некоторые ее положения.
Впервые отдельные ее фрагменты появились в печати в 1917 г., после февральского переворота, а полный ее текст был опубликован в 1941 г. в предназначенном для служебного пользования и поэтому долгое время являвшемся почти недоступном для исследователей издании "Заграничная агентура Департамента полиции. Записка С. Сватикова и документы Заграничной агентуры" (М., 1941. С. 121–131). И только в самое последнее время, после того как были открыты многие архивные спецхраны, З. И. Перегудовой удалось опубликовать проект департаментской инструкции 1907 г., а также инструкцию Московского охранного отделения 1908 г..