- Нет, никогда, - заверил ее Реймонд, скрывая охватившее его удовольствие. Так она ревнует его? Но женщины-хищницы не ревнуют своих мужей. Какая может быть ревность, если нет любви?
- Это хорошо, - сказала Жаклин. - Не уверена, что смогла бы это вынести, особенно учитывая то, что ты встречаешься с ней каждую субботу. Так что же такого страшного ты совершил?
- Ничего страшного. Но я не рассказал тебе всей правды о смерти моей матери.
Жаклин потрясенно открыла рот.
- Разве… разве она умерла не из-за того, что отказала печень?
- О да. Но ее печень не выдержала коктейля из виски и снотворных таблеток, которые она проглотила накануне вечером.
- О, Рей, дорогой мой, как это, должно быть, ужасно для тебя!
Да, ужасно, подумал Реймонд, возвращаясь мыслями к тому утру и ощущая знакомую боль в сердце. А он-то полагал, что оправился наконец после самоубийства матери.
Очевидно, это не так.
И, увы, он не многим отличается от Жаклин - Реймонд продолжал думать о ней, как о Жаклин, хотя знал теперь ее настоящее имя, - тоже прячет в шкафу скелеты. О смерти отца он сказал правду - тот разбился, пытаясь перелететь на мотоцикле через ущелье. Но ни словом не упомянул о расточительном, разгульном образе жизни, который тот вел, и о депрессивном состоянии матери, все углублявшемся и углублявшемся.
- Да, - согласился Реймонд, поднимая бокал и делая глоток. - Да, это было ужасно.
- Ты… ты хочешь поговорить об этом? - осторожно спросила Жаклин. Реймонд заглянул в полные симпатии и сострадания глаза жены, помолчал, отпил еще вина. - Ты не должен ничего рассказывать, если не хочешь, - мягко добавила она. - Я пойму тебя, дорогой.
Реймонду непросто было решиться, но он все же поведал ей всю неприглядную правду. Его мать всю жизнь страдала от жестокого обращения - не физически, морально. Отец женился на ней только потому, что она забеременела, а его отец, дед Реймонда, основатель "Кармайкл гольф эквипмент, лтд", угрожал лишить его наследства, если сын поступит недостойно.
Нестор Кармайкл был плохим мужем и плохим отцом. Он не интересовался семьей и бизнесом, только женщинами и кутежами, перемежая их дикими, отчаянными выходками вроде того прыжка на мотоцикле. После смерти своего отца он унаследовал свободное от долгов, процветающее предприятие и спустя десять лет довел его почти до банкротства.
В то время Реймонд учился в университете на востоке и жил там, наслаждаясь свободой. Со времени смерти матери, которую представили как несчастный случай, прошло всего полтора года, и он был настроен никогда больше не иметь с отцом ничего общего. Реймонд не знал правды до трагической гибели отца - в ночь после похорон, разбирая его письменный стол, он наткнулся на дневник Белинды Кармайкл. Из него он и узнал о депрессии матери и об истинных причинах, приведших ее к решению покончить все счеты с жизнью. Как явствовало из записей в дневнике, в последние годы жизни Нестор Кармайкл пристрастился к девочкам по вызову и не стеснялся приглашать их домой, невзирая на присутствие в доме законной жены.
Полное моральное разложение отца явилось для Реймонда глубочайшим потрясением. Не меньшим потрясением стало и открытие, что единственной причиной, по которой у него нет братьев и сестер, был решительный отказ отца спать с женой. На следующее после брачной ночи утро он заявил ей, что как сексуальная партнерша она отвратительно скучна, вдребезги разбив иллюзию, будто любит ее.
И с тех пор их брак был сплошной показухой. Мать безмолвно терпела все унижения ради любимого сына и его будущего наследства.
Реймонд рассказал Жаклин, что понятия не имел о проблемах его родителей. Что и не мудрено, так как его часто отправляли подальше от дома - сначала в пансион, потом, во время школьных лет, в летние лагеря и наконец в университет. Он никогда не был близок с отцом и мало знал о том, что представляет собой мать, кроме того, что она очень несчастная женщина.
- Не имею понятия, почему отец сохранил этот проклятый дневник, - признался Реймонд. - Наверное, ему нравилось вспоминать о своих подвигах и видеть их ее глазами.
- О нет, Рей, это невозможно! Никто не может быть таким злым!
- Нет, Жаклин, он был именно таким. Мне противно даже думать о том, что в моих жилах течет его кровь. Но, по крайней мере, я на него не похож.
- Наверное, ты пошел в деда. Похоже, тот был энергичным, серьезным и трудолюбивым человеком.
- Ты угадала. Непонятно, как у него могли родиться такие сыновья. Дядя тоже оказался ненамного лучше. Правда, он никого не довел до самоубийства, но помогал отцу разорять компанию. А ты, Жаклин, на кого похожа ты? - спросил Реймонд, надеясь, что его откровенный рассказ о семейных тайнах вызовет у нее желание ответить тем же.
Глаза ее немедленно затуманились.
- Я… я не люблю говорить о моих родителях.
- Почему, Жаклин? Потому что они трагически погибли?
- Нет. Потому что все это в прошлом. Ненавижу прошлое. По крайней мере, то прошлое, что было до нашей свадьбы. Мне нравится думать, что я родилась двадцать четвертого февраля семидесятого года. Это был первый день моей настоящей жизни. Все, что случилось со мной до этого дня, не стоит того, чтобы помнить о нем.
- Твоя мать не стоит того, чтобы вспоминать о ней? - деланно удивился Реймонд. - Странные слова для дочери!
Черные, любимые им глаза вспыхнули, метнули на него молнии.
- Пожалуйста, Рей, не могли бы мы поговорить о чем-нибудь другом?
Реймонд вздохнул. Вот тебе и план обмена искренними признаниями! Ясно, еще слишком рано…
- Успокойся, милая, - мягко произнес он, - я вовсе не хочу расстраивать тебя. Мне просто пришло в голову, как мало мы на самом деле знаем друг о друге. Да, мне известно, какие блюда, вина, книги, фильмы, стиль одежды ты предпочитаешь. Я знаю, что ты привыкла поддерживать свое тело в прекрасной физической форме. Любишь светлые, пастельные цвета. Ненавидишь, когда мужчины ругаются. Ты умна и потрясающе хороша в постели. Но вот что у тебя глубоко внутри, что сделало тебя такой, какая ты есть, я не знаю… - Реймонд откинулся на спинку стула и внимательно посмотрел жене в глаза. - То, какие мы, в основном идет из нашего детства. И от наших родителей. Вот, к примеру, моя мать была слабой, нерешительной, сверхчувствительной женщиной. И я рос с убеждением, что тоже слаб и нерешителен. Главным образом потому, что так утверждал мой отец. Только после смерти матери я перестал верить всему, что он говорит. И именно его гибель принесла мне неожиданное освобождение. Я нашел в себе глубоко спрятанные силы, безграничные самолюбие и гордость. Конечно, я порой бываю чувствительным, особенно в некоторых вещах. И я не унаследовал от отца его внешности и обаяния, поэтому и не пользовался у противоположного пола каким-то сверхъестественным успехом…
- Не могу поверить! - прервала его Жаклин, и ее удивление было искренним. - Ты просто скромничаешь, не понимаю только почему.
- Вот видишь? На самом деле ты не знаешь меня так хорошо, как думаешь.
- Я знаю, что ты изумительный, потрясающий любовник! И внешность у тебя очень приятная. По крайней мере, на мой вкус. В конце концов, у каждого свое представление о красоте. У тебя, например, необыкновенно сексуальный взгляд, тебе известно об этом?
Нет, об этом ему ничего не было известно. Но он почти верил ей, когда она смотрела на него так, как сейчас. И, ощутив, как напряглась его плоть, Реймонд отказался от мысли вырвать у Жаклин откровенные признания. По крайней мере, на некоторое время. Очевидно, действительно еще слишком рано. Ей надо больше времени, чтобы решиться довериться ему. В конце концов, не каждый день жены признаются мужьям в том, что до встречи с ним стремились выйти замуж по расчету. Жаклин может вообще никогда не признаться.
А тем временем его настроение и планы на сегодняшний вечер снова переменились.
- Почему бы нам не забрать с собой "Клико" и не поплавать нагишом в бассейне? - спросил Реймонд.
Глаза Жаклин заблестели от возбуждения, потом померкли.
- Но, Рей, ведь окна там не затемнены. Вдруг нас кто-нибудь увидит? Я имею в виду… из тех зданий, что напротив…
- Да, но это офисные здания. В воскресный вечер там никого нет.
- Откуда ты знаешь?
Как странно, подумал Реймонд, теперь меня начинает раздражать ее нежелание подчиниться моему желанию. А ведь стоило бы радоваться. Но вместо этого он испытывал горькое разочарование.
- Ну, если какие-то идиоты и проводят последний день уик-энда на рабочем месте, то они должны быть настоящими трудоголиками, которые не могут позволить себе пялиться в окна… Ты можешь надеть купальник, если хочешь, - добавил он. - Я не буду.
- Ты в курсе, что в последнее время стал довольно распутным? - спросила Жаклин со смесью недовольства и возбуждения. - Знаешь ведь, что я не смогу отказать тебе. Знаешь, правда, ты, дьявол?
Да, мысленно ответил ей Реймонд, внутренне ликуя, знаю. И все же он не мог быть абсолютно уверенным в ней после того, что прочел в этом чертовом отчете.
Ах, если бы только она раскрылась перед ним! Но этого ведь может и не произойти. Никогда. Пока же ему надо довольствоваться ее возбуждением.
Возбуждения ей не спрятать. Он видит его во всем ее облике - в сверкающих глазах, в напрягшихся сосках. Желание победит сомнения и колебания, ей станет безразлично, увидит их кто-то или нет. И ему тоже.
Кровь его закипела. На сей раз он не примет отказа. Она будет делать то, что он хочет, и там, где он хочет. Черт с ним, с прошлым! Черт со всем, кроме его Жаклин. Его жены. Его любви. Его мучительницы…
10
- Ну хорошо, если он так тебе нравится, значит, он твой.
Жаклин резко обернулась и уставилась на мужа. К ее изумлению, дом, которым она так восхищалась, не произвел на Реймонда ни малейшего впечатления. Даже залитая солнцем светлая кухня, даже огромная спальня с окнами на океан…
- Ты и правда не возражаешь? Даже несмотря на то, что тебе далеко ездить? И это не Ла Джолла?
- Ничего, я готов смириться с минимальными неудобствами.
Они осматривали дома все утро, и до сих пор ни один не приглянулся Жаклин. После ланча в небольшом уютном ресторане Реймонд предложил сменить агента. На этот раз им на помощь явился пухлый мужчина лет сорока со смеющимися карими глазами.
Он понравился Жаклин с первого взгляда, и она по его просьбе быстро рассказала, каким ей видится будущий дом.
Во-первых, тихое место, желательно на Коронадо. По меньшей мере четыре спальни, но лучше пять. Хозяйская спальня на втором этаже, со встроенным шкафом и двойной ванной. Кабинет для Реймонда, просторная столовая. Обязательно большая семейная гостиная и, конечно, огромная светлая кухня выходящая окнами в сад, где будут играть дети. Гараж на три машины. И еще ей бы хотелось, чтобы там были высокие потолки, простые линии, много окон, удобные ступеньки и никаких ярких цветов… О, и еще кондиционеры!
В общем, когда Жаклин высказала все свои пожелания, ей показалось, что она требует невозможного. Но мистер Планкет привез их прямиком к тому дому, который удовлетворил ее. Здесь было все, решительно все. Даже сторожка, маленькое белое одноэтажное строение у ворот.
И что лучше всего, дом был пуст, ждал новых хозяев, а прежний владелец спешил поскорее продать его. Его назначили главой детройтского отделения фирмы, где он работал.
Семью он отправил всего пару недель назад, и в доме еще сохранилась приятная жилая атмосфера. Чувствовалось, что здесь обитали счастливые люди.
Жаклин удивилась, что ей пришла в голову такая мысль. Она никогда не верила ни в духов, ни в приметы, ни в привидения. Всегда была крайне практичной и прагматичной особой. У домов не бывает души - это она знала точно.
И все же у этого была.
Она немедленно заявила о своем открытии Реймонду. Тот весело улыбнулся в ответ.
- Ну, если ты так считаешь, мы купим этот дом.
- Я считаю? А тебе разве все равно, где мы будем жить?
- Послушай, мне не все равно, но мы просмотрели за последние дни не меньше трех десятков домов. Один кажется тебе слишком большим, другой - слишком маленьким… У каждого находятся какие-то недостатки. Этот первый, на который ты взглянула благосклонно.
Жаклин расхохоталась, а вместе с ней и мистер Планкет.
- Кажется, ваш муж несколько утомился, - мягко заметил он.
- Ее мужа просто тошнит от этого калейдоскопа особняков, - суховато ответил Реймонд. - Можно, мы наконец поедем домой? Обещаю, что сделаю первый взнос не позднее одиннадцати часов завтрашнего утра.
Жаклин возликовала, но взяла себя в руки. Радоваться еще было рано.
- Ты ведь даже не спросил, сколько он стоит.
- Сколько? - Реймонд повернулся к симпатичному мистеру Планкету.
- Э-э-э… владелец просил три миллиона…
Жаклин побледнела, услышав сумму, но Реймонд был совершенно спокоен.
- Дом того стоит? - поинтересовался он.
- Каждого доллара, - уверенно, не колеблясь, отозвался агент. - Вообще земля здесь постоянно растет в цене, так что это выгодное вложение капитала. Но я готов предложить им два с половиной, и, мне кажется, они не будут возражать.
- Нет. Не надо. Я заплачу полностью. Вот моя карточка.
Мистер Планкет бросил взгляд на протянутую Реймондом визитку.
- Так вы мистер Кармайкл, глава "Кармайкл гольф эквипмент, лтд"?
- Точно.
- Не узнал вас, мистер Кармайкл. Вот радость-то!
- Радость? Почему?
- Потому что в этом месяце у меня будут самые большие комиссионные! Вы ведь купите этот дом, правда, мистер Кармайкл?
- Безусловно. Мой поверенный свяжется с вами завтра утром и обсудит все подробности оформления сделки. А теперь, надеюсь, вы извините нас, день был длинный, мне хотелось бы поскорее добраться до дому.
- Я знаю, почему ты спешишь домой, - прошептала Жаклин, когда Реймонд взял ее за локоть и решительно направил к выходу.
- Понятия не имею, о чем это ты, дорогая, - не моргнув глазом, отозвался глава "Кармайкл гольф эквипмент, лтд". Однако зеленые глаза сверкнули, выдав его, а губы изогнулись в дьявольской усмешке.
Жаклин ощутила, как по спине поползли мурашки. Да, для этого мужчины не существует никаких преград, когда в нем разгорается желание. Он хотел ее всегда и везде. Например, недавно ночью в бассейне. О, это был весьма волнующий эксперимент.
Жаклин вздрогнула, вспомнив о той ночи. Но каким бы волнующим ни был секс, потом она в себя не могла прийти от смущения. Больше никогда, поклялась себе Жаклин.
И только собралась сообщить об этом Реймонду, как ее отвлек тихий, жалобный мяукающий звук, идущий откуда-то сверху. Они только что вышли на подъездную дорожку. Жаклин подняла голову и на ближайшем апельсиновом дереве увидела беленького котенка с удивительно симпатичной мордочкой и пушистой шерстью.
- Ой, Рей, гляди, какая хорошенькая киска!
Реймонд снисходительно посмотрел на жену, как на маленькую девочку.
- Да, верю тебе, что хорошенькая, а теперь поехали.
Но Жаклин остановилась как вкопанная.
- Но она, кажется, голодная и к тому же брошенная.
- Жаклин, перестань, не придумывай. Посмотри, на шее у нее ошейник.
Но котенок еще раз жалобно мяукнул, и Жаклин решила не обращать внимания на логичные слова мужа.
- Нет, она заблудилась или ее бросили, это точно. Я помогу ей. Она, наверное, не смогла слезть с дерева и сидит там несколько дней. Посмотри, какая тощенькая!
- Почему ты думаешь, что это она? Вполне может быть и кот.
- Нет, я уверена. Видишь, какая у нее мордочка. Точно самочка. Не сомневаюсь.
- Да, теперь я тоже думаю, что ты права. Будь это самец, у него было бы больше здравомыслия.
- Простите, мне показалось, что вы сказали, будто на дереве сидит кошка? - спросил подошедший к ним мистер Планкет. Впервые его лицо утратило приветливую улыбчивость и стало несколько озабоченным.
- Да. Вон там, видите, вон, - указала Жаклин на белый комочек, который прижимался к одной из верхних веток.
- Господи, да это кошка бывшей хозяйки! - воскликнул агент. - Я видел ее несколько раз. Ее зовут Пусси.
- Что же в таком случае она делает на дереве? - спросила Жаклин. - Неужели они ее бросили?
- Нет-нет, что вы. Прежние владельцы очень милые люди. Никогда бы не сделали ничего подобного. Накануне отъезда миссис Фергюссон отвезла Пусси своим знакомым в Ла Месу. Им не разрешили взять ее с собой в Детройт. В жилом комплексе, где отвели квартиру мистеру Фергюссону, не позволяют держать животных. Готов поспорить, малышка удрала и вернулась домой. Знаете, кошки ведь очень привязываются к дому. Она не так молода, как кажется, просто ростом не удалась. Ей лет пять, и она все их прожила в этом доме. - Мистер Планкет был искренне огорчен. - Мне придется позвонить миссис Фергюссон и узнать телефон ее знакомых. Надо, чтобы они приехали и забрали Пусси.
- Ничего из этого не получится, - возразила Жаклин. - Если она удрала один раз, удерет и второй. Подумать только, Ла Меса. Да это больше пятнадцати миль! Ее могут задавить, или собака раздерет. - В голове Жаклин мгновенно созрел план. - Я возьму ее с собой, - заявила она, - буду держать в квартире и никуда не выпущу, пока мы не переедем. Тогда Пусси сможет спокойно доживать свой век в этом доме.
- Эй-эй, подожди! - запротестовал Реймонд. - Мы тоже не можем держать домашних животных!
- Какой вздор! Я пронесу ее контрабандой. Это ведь ненадолго, Рей, всего на несколько недель. Мистер Планкет, вы сказали, что владелец хочет продать дом побыстрее?
- Да, действительно. Это очень мило с вашей стороны, миссис Кармайкл. Я позвоню миссис Фергюссон и скажу, чтобы она не беспокоилась. Вы не представляете, как она горевала, расставаясь с кошкой. Но мне кажется, мистер Фергюссон не совсем разделял ее чувства.
- О, многие мужчины довольно бесчувственны… Не то, что мой дорогой муж. - Жаклин лукаво взглянула на Реймонда, обняла его за шею и прошептала: - Соглашайся, а то никакого секса, когда вернемся домой.
Реймонд улыбнулся, то ли от удивления, то ли поддавшись на шантаж. Так или иначе, хлыст сейчас был в маленьких ручках его жены и она умело размахивала им, заставляя его прыгнуть через горящий обруч, а совсем не наоборот, как было в последние дни. Черт, не надо думать об этом…
- Ну, давай, дорогой, достань Пусси.
Реймонд уставился на нее, не веря своим ушам.
- Ты хочешь, чтобы я полез на дерево за кошкой?
Жаклин с невинным видом похлопала длинными пушистыми ресницами.
- Угу. - И сверкнула черными угольками глаз.
Именно в этот момент Реймонд сдался, уступил окончательно и бесповоротно женщине, которую назвал своей женой. Странно, но он вдруг ощутил себя удивительно свободным, приняв как факт то, что будет любить ее всегда, невзирая ни на что. И будет верить, что и она любит его не менее искренне. Это решение внесло, успокоение в его смятенную душу.
Мгновенно исчезли все терзавшие его сомнения, недоверие, страх, ушли вместе с потребностью подвергать Жаклин каким-либо испытаниям. Отныне он будет любить и наслаждаться ее ответной любовью, не прислушиваясь ни к кому и ни к чему, кроме собственных чувств.