- В профессиональном плане.
- И в личном тоже, - добавила Линдси, копируя его тон. - Ты против, чтобы она танцевала?
Он остановился у дверей и наградил ее одним из своих долгих взглядов.
- Не думаю, что ты понимаешь под танцами то же, что и я.
- Может и нет, - согласилась она. - Но, думаю, самое главное, что понимает под этим Рут.
- Она очень молода. А еще, - добавил он, прежде чем Линдси смогла возразить, - я за нее отвечаю.
Открыв дверь, он провел Линдси внутрь.
Комната, несомненно, женская. На окнах висели бледно-голубые шторы, на кровати лежало покрывало в тех же тонах. Здесь был белый кирпичный камин с латунной веерообразной решеткой. На небольшом столике стоял горшок с английским плющем. На стенах висели фотографии звезд балета. Линдси увидела плакат, о котором говорил Сет. Ее Джульетта и Ромео в исполнении Давыдова. Ее накрыло волной воспоминаний.
- Нет никаких сомнений в том, чья это комната, - пробормотала Линдси, посмотрев на розовые атласные ленты на бюро. Она взглянула на Сета, изучая его точеные черты лица. Линдси понимала, что этот человек привык видеть все с мужской точки зрения. Он мог бы с легкостью отослать Рут в школу-интернат и посылал бы ей щедрые чеки. Насколько же сложно было ему создать в своей жизни место для этой девочки и ее непростых потребностей?
- Скажи, ты добрый человек в целом, - с любопытством спросила она, - или лишь выборочно?
Она увидела, как его брови взлетели вверх.
- У тебя, кажется, есть привычка задавать необычные вопросы.
Он взял ее за руку и повел обратно в коридор.
- А у тебя настоящий талант от них уклоняться.
- Вот комната, которая больше всего должна заинтересовать твое привидение, - сказал Сет, плавно сменив тему разговора.
Линдси подождала, пока Сет откроет дверь, затем вошла внутрь.
- О, да! - Линдси прошла в центр и огляделась вокруг. - Она идеальна.
Широкие, изогнутые оконные рамы тонули в бордовом бархате, того же цвета был большой восточный ковер на полу. Викторианская мебель сверкала благодаря работе Уорта. Более идеальной обстановки для этой высокой, просторной комнаты невозможно было придумать. У подножья кровати с балдахином стоял большой сундук, на столе с обеих сторон разместились оловянные подсвечники.
- Полагаю, это потому что ты архитектор, - восхищенно сказала Линдси. - Ты отлично знаешь, что нужно делать.
Глядя на массивный камин, выложенный из камня, Линдси сразу представила себе потрескивающее в нем пламя.
Этот огонь будет реветь, шипеть и трещать во время долгих темных ночей. В голове вспыхнула картина, где она, свернувшись, лежит на большой кровати, согретая телом Сета. Потрясенная четкостью этой картины, она развернулась и прошлась по комнате.
"Слишком рано, - сказала она себе. - Слишком быстро. Помни, кто он". Линдси загнала подальше неожиданные и нежеланные эмоции. Остановившись у французского окна, она толкнула его и вышла наружу. Ей в лицо тут же ударил ветер.
Здесь слышался шум волн, бьющихся о скалы, а в прохладном воздухе чувствовался соленый запах. Линдси подошла к перилам и посмотрела вниз. Падение было бы долгим и, несомненно, смертельным. Жестокие волны ударялись об острые скалы, затем отступали и, собравшись с силами, нападали вновь. Захваченная диким волнением от развернувшейся перед ней картины, она даже не осознавала, что Сет стоит позади нее, совсем близко. Когда он развернул ее лицом к себе, ее ответ был таким же безудержным и неизбежным, как плывущие облака и бушующий прибой.
Руки Линдси обвились вокруг его шеи, и он притянул ее ближе. Они двигались вместе. Ее губы следовали за его губами, голод нарастал. Линдси, не колеблясь, отвечала на поцелуи Сета, исследуя его рот языком, пока его вкус не смешался с ее вкусом. Когда он прикоснулся к ней, она задрожала, но не из-за страха или сопротивления, а от чистого удовольствия.
Его рука скользнула Линдси под рубашку и прошлась по ребрам, затем обхватила грудь. Она была маленькой, а его руки такими большими. Пока он углублял поцелуй, его пальцы медленно играли с ее соском. Линдси запустила пальцы в его волосы, как давно хотела. Ее мгновенно накрыло волной невозможного желания - река меняла курс. Поток был непреодолимым и увлекал ее за собой в более бурные воды. Его пальцы нагрелись от ее кожи, пока бродили по ее телу, доставляя наслаждение.
Когда Сет перешел от ее губ к шее, Линдси почувствовала, как ее пронзил внезапный жар. Холодный ветер был шоком для ее лица, но лишь увеличивал возбуждение. Удовольствие смешалось с легкой болью, когда его зубы начали слегка покусывать ее кожу. Шум прибоя эхом отдавался в ее голове, но сквозь него она слышала, как Сет прошептал ее имя. Когда он вернулся к ее губам, Линдси с нетерпением встретила его. Никогда еще желание не было настолько стремительным, настолько всепоглощающим.
Сет оторвался от ее рта и взял ее за плечи, чтобы прижать к себе. Он смотрел ей в глаза, и в его взгляде Линдси видела страсть и ярость. Ее снова охватила дрожь возбуждения. Она опять могла раствориться в его объятиях, и он бы не оттолкнул ее.
- Я хочу тебя.
Ветер трепал его волосы вокруг лица. Его брови были опущены, еще больше подчеркивая их приподнятые концы.
К реву в голове Линдси прибавились звуки биения собственного сердца. Она и так знала, что попала в опасную ситуацию, но только сейчас начала осознавать ее масштабы.
- Нет. - Она покачала головой, несмотря на вспыхнувшее желание. - Нет.
Почва уплывала у нее из-под ног. Она отошла в сторону, крепко схватившись за перила, и глубоко вдохнула холодный морской ветер, который драл и покалывал горло. Сет резко схватил ее за руку и снова развернул к себе.
- Что это значит, черт побери? - спросил он угрожающе спокойным голосом.
Линдси снова покачала головой. Из-за ветра волосы лезли ей в глаза, и она откинула их назад, чтобы четко видеть Сета. В его позе чувствовалось нечто такое же дикое и жестокое, как прибой под ними. Это был вулкан, который привлекал и искушал ее.
- То и значит, - сказала она. - Произошедшее здесь только что было неизбежным, но продолжения не будет.
Сет подошел ближе и обхватил сильной рукой ее шею, так что Линдси могла почувствовать давление и очертание каждого пальца.
- Ты ведь сама в это не веришь.
Он быстро накрыл ее рот поцелуем, но на этот раз требовательность сменилась убеждением. Он провел языком по ее губам, пока они не раскрылись с тихим вздохом. Он опустошал ее, делая это мягко и разрушительно. Линдси вцепилась в его руки, чтобы сохранить равновесие. Ее дыхание было загнано в ловушку, будто бы она перекувырнулась через балконные перила и летела на скалы.
- Я хочу заняться с тобой любовью.
От движения его губ против ее рта Линдси пронзило стрелой желания, и она шагнула прочь, приложив для этого немалые усилия.
Какое-то время она просто стояла и молча смотрела на него, пытаясь восстановить дыхание.
- Ты должен понять, - начала она, затем остановилась, подождав, пока голос не перестанет дрожать. - Ты должен понять, что я за человек. Я не способна на краткие романы или связи на одну ночь. - Она снова откинула волосы с лица. - Мне нужно большее. У меня нет твоей искушенности, Сет, и я не могу - не стану - конкурировать с женщинами, которые раньше были в твоей жизни.
Она хотела повернуться и отойти от него, но Сет снова взял ее за руки и заставил смотреть на него.
- Ты действительно думаешь, что мы можем просто отвернуться от того, что между нами уже есть?
- Да. - Ответ вышел довольно резким, потому что ее начали одолевать сомнения. - Это необходимо.
- Я хочу видеть тебя сегодня ночью.
- Нет, это исключено.
Он стоял слишком близко, поэтому Линдси чуть отстранилась.
- Линдси, я не собираюсь отступать.
Она покачала головой.
- Единственное, что между нами есть - это Рут. Все будет намного проще, если мы оба будем помнить об этом.
- Проще? - Он поймал прядь ее волос. Его губы изогнулись в полуулыбке. - Я не думаю, что ты из тех женщин, которые довольствуются простотой.
- Ты меня не знаешь, - возразила она.
На этот раз он широко улыбнулся, отпустил ее волосы, затем взял ее за руки и повел обратно в дом.
- Возможно, нет, - согласился он, - но я узнаю.
Линдси могла четко слышать железную решимость в его голосе.
Глава 7
Прошел уже почти месяц с тех пор, как Рут начала заниматься у Линдси в школе. Стремительно холодало, и в воздухе чувствовался запах снега. Линдси делала все возможное, чтобы старая отопительная система школы работала на полную мощность. Сейчас поверх леотарда на ней была рубашка, свободно завязанная на талии. Линдси проводила последний урок на сегодняшний день.
- Глиссе, глиссе. Арабеск на пальцах. - Линдси говорила и двигалась вдоль линии учениц, оценивая их позицию и осанку.
Она была довольна своей продвинутой группой. Все ученицы занимались хорошо и обладали прекрасным пониманием музыки и движений. Но чем больше Рут занималась в классе, тем больше отдалялась от остальных девушек.
Ее талант очень далек от ординарности, думала Линдси, изучая ее осанку и движения. Рут здесь нечего делать. На Линдси накатило уже знакомое ей разочарование, граничащее со злостью. "Одно только выражение ее глаз, - думала Линдси, напоминая одной из учениц поднять подбородок, - говорит "я хочу". Как же я смогу уговорить Сета отпустить ее - и сделать это прежде, чем станет поздно?"
Подумав о Сете, Линдси тут же отвлеклась от своих учениц. Мысли вернулись к их последней встрече. Стараясь быть честной с самой собой, она признавалась, что все эти недели постоянно думала о нем. Линдси хотела убедить себя, что физическое влечение, которое она к Сету испытывала, постепенно ослабеет. Но, вспоминая силу и стремительность того желания, она знала, что это ложь.
- Тандю, - произнесла Линдси, сложив руки на груди.
Она никак не могла избавиться от воспоминаний о его вкусе, о его прикосновениях. Она часто ловила себя на размышлениях о том, чем же сейчас занимается Сет. Так бывало, когда она пила кофе по утрам, или сидела вечером в студии в полном одиночестве, или когда просыпалась посреди ночи без особой причины. При этом она уговаривала себя не поддаваться искушению и не задавать Рут никаких вопросов.
"Я не выставлю себя дурой перед этим мужчиной" - думала она.
- Бренда, руки.
Линдси продемонстрировала движение, ее пальцы двигались плавно, следуя за движениями запястья. Телефонный звонок застал ее врасплох. Она быстро посмотрела на часы. Обычно никто не звонит в школу во время занятий. В голове мгновенно появилась мысль: мама.
- Бренда, продолжай.
Не дождавшись ответа, она поспешила в офис и схватила трубку.
- Алло, Танцевальная школа Клиффсайда.
Казалось, ее сердце сейчас трепетало где-то у горла.
- Линдси? Линдси, это ты?
- Да, я… - Ее рука резко остановилась по пути к губам. - Ники. - Она ни с чем не могла спутать этот музыкальный русский акцент. - Ох, Ник, как здорово слышать твой голос! - Моника продолжала все так же плавно играть на пианино, поэтому Линдси села и закрыла второе ухо свободной рукой. - Где ты сейчас?
- В Нью-Йорке конечно. - В его голосе звучал веселый смех, который она всегда так любила. - Как дела в твоей школе?
- Замечательно. У меня есть несколько очень хороших учениц. На самом деле, есть одна конкретная девушка, я очень хочу послать ее к тебе. Она особенная, Ник, прекрасно сложена, и…
- Потом, потом. - Когда он прервал ее вдохновенную тираду о Рут, Линдси практически могла видеть его быстрый, прерывающий жест, который непременно сопровождал бы эти слова. - Я позвонил, чтобы поговорить о тебе. Твоя мама чувствует себя хорошо?
Колебания Линдси выразились лишь в слабом вздохе.
- Да, ей намного лучше. Она уже какое-то время передвигается самостоятельно.
- Хорошо. Очень хорошо. Так когда же ты возвращаешься?
- Ник. - Линдси повела плечами, затем посмотрела на фотографию на стене, где она танцует с мужчиной, который сейчас был на другом конце провода. Три года, подумала она. С тем же успехом это могли быть все тридцать лет. - Прошло слишком много времени, Ник.
- Ерунда. Ты нужна.
Линдси покачала головой. Ник всегда был диктатором. Наверно, такова ее судьба - быть связанной с властными мужчинами.
- Я не в той форме, Ник, никак не для балетной карусели. Есть много молодых талантов. - Она снова подумала о Рут. - Они нужны.
- С каких пор ты боишься усердной работы и конкуренции?
Вызов в его голосе был старой уловкой, которая заставила Линдси улыбнуться.
- Мы оба знаем, что три года учить балету - это далеко не то же самое, что три года выступать. Время не стоит на месте, Ник, даже для тебя.
- Боишься?
- Да. Немного.
Он засмеялся от ее признания.
- Хорошо, страх заставит тебя танцевать лучше. - Он сменил тон, услышав ее напряженный смех. - Ты нужна мне, ptichka, моя маленькая пташка. Я почти закончил писать свой первый балет.
- Ник, это замечательно! Я даже не знала, что ты над чем-то работаешь.
- Для танцев мне остается один или два года. У меня нет желания исполнять характерные роли. - Во время короткой паузы Линдси услышала разговоры девочек, которые уже переодевали пуанты на повседневную обувь. - Мне предложили возглавить труппу.
- Не могу сказать, что сильно удивлена, - с теплотой ответила Линдси. - И я очень рада - и за них, и за тебя.
- Я хочу вернуть тебя, Линдси. Вернуть обратно в труппу. Ты отлично знаешь, что это можно организовать, нажав на некоторые кнопки.
- Я не хочу этого. Нет, я…
- Для моего балета нет другой балерины, кроме тебя. Балет - это Ариэль, а Ариэль - это ты.
- Ох, Ник, прошу тебя.
Подняв руку, Линдси потерла переносицу пальцами. Она должна оставить позади мир, который он предлагал ей.
- Нет, никаких возражений. Только не по телефону. - Линдси лишь молча покачала головой и закрыла глаза. - Как только я закончу балет, то приеду в Клиффдроп.
- Клиффсайд, - исправила его Линдси.
Она открыла глаза, ее губы изогнулись в улыбке.
- Сайд, дроп. Я же русский. Это нормально. Я буду у тебя в январе, - продолжал он, - покажу тебе балет. И тогда ты вернешься со мной.
- Ник, у тебя это звучит так просто.
- Потому что это так и есть, ptichka. До января.
Линдси убрала от уха замолчавшую трубку и уставилась на нее. Как это похоже на Ника, думала она. Он был знаменит своим важным, импульсивным поведением и абсолютной преданностью балету. Он такой яркий, размышляла она, возвращая на место телефонную трубку. Такой уверенный. Ник никогда не поймет, что некоторые вещи можно спрятать в копилку воспоминаний, и они все равно никогда не померкнут и не сотрутся из памяти. Для него все всегда было так просто.
Линдси поднялась и подошла к фотографии. "Труппа всегда на первом месте, и на последнем, и между ними. Но в моей жизни существуют еще так много целей, так много желаний. Я, может, и не осознаю их всех, но точно уверена, что они есть. - Она сложила руки на груди, обхватив локти. - Может быть, настало время принять решение. - Ее охватил трепет нетерпения. - Видимо, я слишком долго плыла по течению". Встряхнувшись, Линдси вернулась в студию. Девушки все еще слонялись вокруг и не спешили покидать теплую студию и выходить на холод. Одна Рут вернулась к станку для упражнений. Глядя в зеркало, она следила за Линдси.
Моника подняла на нее глаза с веселой улыбкой.
- Мы с Рут собираемся поесть пиццы и посмотреть кино. Хочешь с нами?
- Звучит здорово, но мне надо еще немного поработать над постановкой Щелкунчика. Рождество наступит быстрее, чем кажется.
Моника подошла и взяла ее за руку.
- Ты слишком много работаешь, Линдси.
Линдси сжала руку Моники, встретив серьезный, обеспокоенный взгляд.
- Да, я тоже об этом думала.
Они обе обернулись на звук открывшейся двери. С потоком холодного воздуха в студию вошел Энди. Его обычно светлая кожа раскраснелась от холода, широкие плечи сгорбились.
- Привет! - Линдси протянула руки, взяла его ладони в свои и, чтобы согреть, начала растирать их. - Не ожидала увидеть тебя сегодня.
- Как вижу, время я рассчитал правильно.
Он оглянулся вокруг, посмотрев на девушек, которые натягивали поверх своих леотардов свитера и брюки. Он небрежно поприветствовал Монику, она кивнула в ответ, казалось, почти с надеждой.
- Привет, Энди, - наконец-то пробормотала она, слегка запнувшись.
Рут наблюдала за всеми с другого конца комнаты. Ей казалось, что все очевидно для всех, кроме этих троих. Энди безумно влюблен в Линдси, а Моника безумно влюблена в Энди. Рут заметила, что Моника залилась румянцем, когда увидела, как он входит в студию. А Энди смотрел только на Линдси. Какие же люди все-таки странные, размышляла Рут, выполняя гранд плие.
И Линдси. Линдси являлась воплощением того, кем Рут надеялась стать: истинная балерина, уверенная, спокойная, красивая, в ее движениях всегда чувствовалось нечто неуловимое. Рут считала, что она двигается не как бабочка или птица, а как облако. В каждом ее шаге, в каждом жесте было что-то легкое, что-то свободное. Но Рут смотрела на нее не с завистью, а с тоской. Она наблюдала за Линдси долго и пристально. И поэтому Рут считала, что уже хорошо ее знает.
Рут восхищалась открытостью Линдси, ее способностью свободно выражать свои эмоции. В ней была теплота, которая притягивала людей. Но Рут чувствовала, что внутри скрывалось большее, намного большее, чем Линдси привыкла показывать. Рут сомневалась, что эта скрытая страсть часто выходит наружу в полной мере. Чтобы ее освободить, нужно нечто столь же мощное, как танец.
Пока Рут думала над этой мыслью, дверь снова открылась, и в студию вошел ее дядя.
Вместе с приветствием на губах Рут появилась улыбка. Но она слегка медлила, чтобы еще раз поиграть в наблюдение.
Зрительный контакт между Сетом и Линдси был быстрым и взрывным. Вспышка оказалась настолько короткой, что Рут непременно бы ее упустила, если бы не наблюдала так внимательно. Но вспышка была, настоящая и очень мощная. Рут на секунду застыла, задумчиво посмотрев на наставницу и дядю. Это было очень неожиданно, и она даже не знала, что чувствует по этому поводу. Притяжение между ними казалось настолько же очевидным, как влечение Моники к Энди и Энди к Линдси.
Удивительно, что ни один из них не в курсе тех страстей, которые существуют внутри этой четверки. Рут вспомнила, с каким пониманием ее родители смотрели друг на друга. От этих воспоминаний ей становилось и тепло, и грустно. Рут безумно хотелось снова почувствовать себя частью такой любви. Не говоря ни слова, она прошла в угол комнаты, чтобы переодеть пуанты на нормальную обувь.