- Послушай, - сказала я. - В доме полицейский, он допрашивает твоего отца. Пока он не знает, что между твоими родителями произошла ссора, если она действительно имела место. Если ты ворвешься туда, не задумавшись о последствиях, то можешь причинить отцу непоправимый вред!
Она уловила только одно слово:
- Полицейский? Тогда я сейчас же пойду и поговорю с ним! Я расскажу ему…
- Что ты ему расскажешь? - перебила я. - Что ты видела, как твой отец сбросил Кэтрин в водоем? Ты это видела?
Внезапно замолчав, она с ненавистью взглянула на меня, собирая все свои силы для противодействия моим увещеваниям. Дрожь ее прошла, она повернулась и со спокойным достоинством вошла через открытую дверь в большую освещенную комнату. Я в отчаянии поплелась за ней.
Кинг первым увидел дочь. Он остановился на середине фразы, прервав разговор с капитаном Осборном, и шагнул к ней с протянутыми руками. Она же, словно не заметив его, бросилась прямо в объятия бабушки.
- О, бабушка! - прошептала она. - Бабушка, помоги мне! Помоги мне!
Старушка притянула девочку к себе, и они прильнули друг к другу, прижавшись щеками, объединив слезы. Вмешался доктор, мягко высвободив Лейлу из рук старушки.
- Отведите ее наверх, - сказал он Эдит, неохотно пришедшей на помощь.
Лейла потянулась к бабушке:
- Бабушка, я хочу поговорить с тобой! Пожалуйста, бабушка!
Но Мод Хампден опустилась в ближайшее кресло, не в силах больше вынести эту ужасную сцену.
- Завтра, дорогая, - слабым голосом произнесла она, вытирая мокрые от слез щеки. - Завтра поговорим. Сейчас не время!
Эдит взяла девочку за руку. От холодного прикосновения тети Лейла выпрямилась и вместе с доктором направилась к лестнице. Она прошла мимо отца, не взглянув на него и не заговорив с ним.
Тогда Мод вспомнила обо мне:
- Пожалуйста, Джессика, пойдите с ней! Помогите ей!
- Вряд ли она сейчас этого хочет! - возразила я, опускаясь в ближайшее к двери кресло. - Мне лучше какое-то время к ней не подходить…
Мод с трудом встала:
- Я больше не могу это выносить. С меня довольно. Капитан Осборн, вы не возражаете, если я поднимусь в свою комнату?
Очевидно, офицер полиции давно знал Мод Хампден и в такой трудный момент не мог требовать от нее того, что было выше ее сил. Он со спокойным почтением пожелал ей спокойной ночи и отпустил ее.
Кинг смотрел, как его дочь поднимается по лестнице в сопровождении Эдит и врача, с тем же замешательством во взгляде, которое я видела раньше. Затем тоже поднялся и обратился к матери Кэтрин:
- Я позабочусь, чтобы было сделано все необходимое, Мод, дорогая! Ни о чем не беспокойтесь, я со всем справлюсь!
Комната постепенно опустела. Алекс скромно удалился. Он мало сказал во время дознания, сообщив лишь, что еще долго после окончания приема оставался в своем кабинете и понятия не имеет, когда Кэтрин спустилась вниз.
Потом тело Кэтрин унесли, врач и капитан Осборн ушли. Полицейский перед уходом что-то сказал Кингу. Наконец в комнате остались только мы с Кингом. Я сидела в своем углу и чего-то ждала, хотя не могла сказать, чего именно. Я знала только, что не смогу уйти к себе в комнату, пока не поговорю с ним.
Наконец Кинг заметил меня, подошел и помог мне подняться.
- Идите в постель, - нежно произнес он. - Сегодня здесь больше Нечего делать. Завтра Лейле понадобится помощь, которую только вы способны ей дать.
Вспомнив, как категорично Лейла обвинила и отвергла меня, я не была уверена в его правоте. Сейчас надо было воспользоваться шансом и поговорить с Кингом, даже если разговор о Лейле причинит ему боль.
- Вам следует кое-что знать; - выпалила я, решив ничего от него не таить. - Лейла слышала, как вы с Кэтрин, ссорились! Она была на поляне и видела вас там. Испугавшись, убежала, но считает, что Кэтрин упала в водоем из-за вас!
- Так вот в чем дело, - тяжело произнес он, и я поняла, что он вспомнил, как Лейла прошла мимо его протянутой руки, даже не взглянув в его сторону.
- Завтра вы сможете сказать ей правду! - снова выпалила я. - Вы сможете объяснить ей, что это была лишь ссора и что вы не виноваты в смерти Кэтрин!
Я с нетерпением ожидала ответа, искренне желая получить подтверждение своим мыслям. Его взгляд внезапно похолодел.
- Вероятно, в том, что произошло, есть немалая доля моей вины, - произнес он. - Вполне возможно, ее смерть - дело моих рук.
Я в замешательстве, как эхо, повторила его слова:
- Доля вашей вины? Дело ваших рук? Что вы хотите этим сказать?
- Я не могу точно объяснить, что там произошло, - резко ответил он и вышел в кухню, чтобы отдать слугам последние указания, отослать их спать.
Я поняла, что сейчас он не может со мной говорить, и, съедаемая еще большим страхом, чем прежде, поднялась наверх. Я ожидала, что он или станет отрицать, или признается. Не ожидала я лишь такого странного признания.
Оказавшись в своей комнате, я обнаружила что уже перевалило за половину четвертого. Я снова приготовилась лечь в постель. Подойдя к шкафу, чтобы повесить туда одежду, я увидела бледно-зеленый халатик Кэтрин. Мне не нужно было дотрагиваться до него, чтобы уловить запах водяной лилии, и от этого запаха мне стало дурно. Я вынесла мягкую, тонкую вещицу в коридор и повесила на верхние перила лестницы. Я не смогла бы заснуть, если бы она оставалась в моей комнате.
Глава 16
После часа или двух беспокойного, тяжелого сна я проснулась. И не сразу вспомнила события ужасной ночи. Но очень скоро они навалились на меня всей своей тяжестью.
Быстро приняв душ и одевшись, я направилась к Лейле и в дверях ее комнаты столкнулась с Эдит. Его лицо меня удивило. Всего за одну ночь оно, казалось, помолодело, сияя довольством и благополучием. Я все поняла: передо мной была женщина, к которой вернулась надежда!
Когда я спросила ее о Лейле, она сразу же насторожилась, но облегчение по-прежнему читалось на ее лице, и она делала гораздо меньше нервных движений руками и глазами.
- Я принесла ей завтрак, хотя не думаю, что девочка притронется к нему!
- Как ваша мама?
- Я уже позаботилась о ней, - сухо ответила Эдит, направляясь к лестнице.
Возле зеленого халатика Кэтрин, все еще висящего на перилах, она остановилась, затем с торжествующим видом схватила его и понесла вниз. У меня возникло предположение, что халатик теперь достанется горничной или кухарке.
Лейла стояла ко мне спиной и смотрела в окно. На ней были шорты, мятая блузка и японские босоножки.
- Надеюсь, ты поспала хоть немного? - тихо спросила я, входя в комнату.
Девочка повернулась, и сердце мое сжалось при виде ее печального лица, хранившего следы недавних слез, и темных кругов под глазами.
- Что вам нужно? - резко спросила она, всем своим тоном давая понять, что ничуть не смягчилась по отношению ко мне.
Мои ночные предчувствия оправдались - теперь Лейла была моим врагом! Но дорогим для меня врагом, от которого я не могла отвернуться, оставив наедине с ее мрачными мыслями.
- Хотела бы с тобой поговорить, - ответила я и подошла к нетронутому Лейлой завтраку. - О, да здесь хватит на двоих! Не поделишься?
Мне совсем не хотелось есть, но я хотела, чтобы поела она, поэтому, не дожидаясь разрешения, придвинула стул и села. Девочка наблюдала за мной с враждебным молчанием.
- Что мы можем сказать друг другу? - спросила она наконец.
К ней можно было подойти только по прямому пути, я так и сделала.
- Рада, что вчера ночью ты не сказала капитану Осборну ничего, что могло бы осложнить положение твоего отца. Разумнее всего подождать. Если полиции и следует что-либо знать, твой отец имеет право рассказать это сам!
- И расскажет! - закричала Лейла. - Папа…
Я резко перебила ее:
- Не говори мне, о чем ты думаешь! Это неправда! Не говори того, о чем потом пожалеешь!
Ома продолжала смотреть на меня, и я заметила, что в ней что-то изменилось. Эта девочка сильно отличалась от вчерашней Лейлы, не только тем, что перенесла трагическую потерю матери, но и чем-то другим.
Она медленно, осторожно подошла немного ближе ко мне, напоминая хищника, подкрадывающегося к добыче, и неожиданно заявила:
- Со мной вам незачем притворяться. Я знаю, чего вы хотите но не думайте, что я буду сидеть сложа руки и позволю, вам это получить!
Вид этого юного разъяренного существа разрывал мое сердце, и тем не менее я знала, что сейчас Лейла не примет от меня ни теплоты, ни сочувствия. Кроме того, в таком состоянии она была опасна!
А чего же, по-твоему, я хочу? - спросила я.
Девочка тряхнула головой и стала похожей на Кэтрин.
- Отца, конечно! Вы оба хотели освободиться от Кэти, чтобы принадлежать друг другу! Разве не так? Кэти говорила, что вы пытаетесь увести у нее папу, и теперь я вижу, что она была права!
Намазывая масло на тост, я обдумывала ответ. На самом деле его быть не могло, потому что в ее словах была большая доля правды.
- Ты считаешь, у твоей мамы можно было отнять то, что она выбросила задолго до того, как я здесь появилась?
Лейла с гримасой отвращения развалилась на постели.
- Теперь уж я позабочусь о том, чтобы вы с папой никогда не получили друг друга. Никогда!
- Почему бы тебе не поговорить об этом с бабушкой? - предложила я. - Расскажи ей все, что знаешь, и попроси ее помочь тебе!
- Вчера вечером я попыталась, но она не захотела со мной говорить. Да и пользы от этого все равно никакой не будет! Она всегда в первую очередь думает о семье и постарается все замять, чтобы защитить папу. Полагаю, то, что произошло с Кэти, пройдет как несчастный случай. Так что говорить правду бесполезно!
- А какая правда? - настойчиво поинтересовалась я. Лейла села на постели и уставилась на меня.
- Что Кэти умерла, разумеется! Что убил ее папа! Из-за вас! И что я виновата в том, что случалось, потому что ничего не сделала, когда еще было можно!
Я смогла только повторить вопрос, который уже задавала ей ночью:
- Значит, ты видела, как он сбросил ее в водоем? Действительно видела, что это сделал он?
- А мне не надо было это видеть! Наверняка так оно и было! Они боролись друг с другом, и вот… и вот ее нет! - Голос Лейлы сорвался. - Как же еще это могло случиться?
- Не знаю, - призналась я. - Но я видела, как выглядел твой папа, когда пришел вчера вечером домой и узнал о гибели твоей мамы. Если я когда-либо и видела ошеломленного человека, то это был он! Думаю, он на самом деле не знал, что произошло…
На мгновение в ее глазах сквозь боль и отчаяние, казалось, промелькнула надежда, и я поспешила воспользоваться этим:
- Ты говорила, что видела ночью, как они ссорятся. А еще кого-нибудь ты тогда видела?
- Только дядю Алекса, - ответила она.
Я бы с готовностью пустилась в дальнейшие расспросы, но Лейла начала вспоминать шаг за шагом все, что произошло, и я не стала ее останавливать.
- Сначала Кэти вышла на галерею. Прием тогда уже давно кончился, но она сказала, что не может заснуть, так же как и я. Мы всегда были полуночницами. Правда, ей не понравилось, что я не сплю, и она попыталась отослать меня в постель. Но мне показалось, что она вышла для того, чтобы встретиться с кем-то, очень уж она была недоступна! Поэтому мне стало любопытно, некогда она отправилась в лес, я осталась, на галерее. - Лейла закрыла глаза, ее трясло, но через минуту она продолжила: - Вскоре на террасе появился папа. По его виду я поняла, что он все еще в ярости. Может, из-за поведения мамы на приеме, а может, потому, что она напугала вас машиной. Я не заговорила с ним, а он меня не заметил. Он стоял на террасе и глядел на огни гавани. В это время в дверях показался дядя Алекс, но, увидев папу, вернулся в дом.
Я вставила вопрос:
- Как был одет твой дядя?
- Ну, в этот легкий шелковый костюм, в котором он был на приеме. А что?
- Нет, ничего.
Прикусив губу, она задумалась.
- А вдруг Кэти отправилась на поляну, чтобы увидеться с дядей Алексом? Она как-то говорила, что хочет проучить тетю Эдит, и я знаю, что раньше им не удавалось встречаться наедине. Когда он пришел в мастерскую тети Эдит, там оказались вы, так что она не смогла с ним поговорить. Кэти тогда чуть с ума не сошла! Это была еще одна причина ее ненависти к вам!
Для меня кое-что начало проясняться, но Алекс Стэр по-прежнему оставался загадкой.
- И что твой дядя делал потом? - осведомилась я.
- Ничего. Наверное, увидев на террасе папу, передумал встречаться с Кэти. Больше я его не видела. А Кэти, должно быть, надоело его ждать, потому что она вернулась на террасу. Тут-то они и начали ссориться с папой. Я не слышала их слова - только тихие гневные голоса. Думаю, Кэти его дразнила, стараясь довести до бешенства, ей всегда это нравилось. В конце концов он схватил ее за руку, но она вырвалась и побежала в лес. И больше не появлялась.
- Так ты не видела своего отца вместе с ней на поляне? - спросила я с внезапно вспыхнувшей надеждой.
- Да нет, видела! Он еще немного постоял на террасе, покурил, а потом отправился в лес вслед за ней. Я хотела знать, что он задумал, поэтому тоже пошла на поляну, а когда дошла до нее, он тряс Кэти, может, даже душил. Я ужасно испугалась. Мне не надо было убегать, но я убежала. Убежала! Из-за этого Кэти умерла!
После этого мучительного рассказа Лейла, как ни странно, немного успокоилась. Однако ни ей, ни мне утешиться было нечем!
- Я помню в мельчайших подробностях, как выглядела Кэти, когда вышла на галерею, - задумчиво произнесла она. - Помню, что на ней было надето. - И вдруг быстро соскочила с постели. - Мне надо выйти! Я хочу кое-что посмотреть!
Я спустилась вниз вслед за ней. Лейла вышла на террасу. Кушетка, на которой ночью лежала Кэтрин, была пуста. На ее обивке остались красные пятна, и девочка долго смотрела на них. Затем наклонилась, дотронулась до них пальцем и тихо произнесла:
- Бедная Колумбелла!
Мне хотелось оттащить девочку от этой кушетки, но я не смела шевельнуться, чтобы не упустить ни единого слова.
Словно завороженная ужасными чарами, она продолжила мучить себя воспоминаниями.
- Вчера я видела ее разбитое лицо. Кэти терпеть не могла боли. Как ужасно, если она, страдающая и беспомощная, лежала под дождем, и никто не пришел ей на помощь! О, как он мог, как он мог! Он когда-то любил ее, я знаю, любил! А она всегда любила его! Поэтому и вела себя так ужасно!
И снова в ее словах была доля правды, и я не посмела ничего ей сказать, лишь могла попытаться ее отвлечь.
- Вчера, когда ее принесли сюда, на ней не было колумбеллы, - заметила я. - Интересно, куда она пропала?
Мои слова отвлекли Лейлу больше, чем я ожидала.
- Вот именно, где она? - спросила охваченная яростью девочка. - Я хочу ее найти! Теперь она моя! И хочу найти еще кое-что. То, что было у нее в руках, когда она говорила с папой. Если… если он отнял это у нее… - Не договорив, она бросилась к лесу.
Я снова последовала за ней. Мне нечего было сказать ни ей, ни Кингу, чтобы им помочь, - я могла только быть. Просто быть рядом.
Залитая солнечными лучами жаркого августовского утра, маленькая густая рощица уже не казалась зловещей. Освободившись от тяжелых дождевых капель, ветви деревьев поднялись и больше не цеплялись за одежду.
У края поляны Лейла остановилась.
- Он здесь, - прошептала она. - Мой отец!
Глянув на поляну, я увидела Кинга, который стоял на коленях спиной к нам у края скалы и мастерил новую ограду.
Лейла потянула меня в рощу
- Я не хочу с ним встречаться! А вы поищете ее, правда? Я подожду вас на террасе!
- Поискать что? Колумбеллу?
- Черно-белую murex! Это она была вчера в руках Кэти! Я еще спросила ее о ней, а Кэти сказала, что эта раковина лучше всего ночью раскрывает ей самые заветные тайны! Но где она сейчас? Должна быть здесь, на поляне. Поищите ее, Джессика!
- Но зачем? Что все это значит?
- Я хочу найти ее! - упрямо повторила девочка, не желая, однако, вдаваться в объяснения. - Помогите мне! - И она оставила меня одну.
Я неуверенно вышла на поляну, и Кинг обернулся на Мои шаги. Выглядел он ужасно. От переживаний прошедшей ночи его лицо вытянулось до неузнаваемости.
- Простите, - запинаясь, произнесла я, не понимая, за что извиняюсь. - Лейла просила меня поискать здесь murex. Она видела, что раковина была у Кэтрин, когда она вчера вечером пошла сюда.
В глазах Кинга мелькнул осторожный интерес,
- Зачем ей эта раковина?
- Наверное, как память о матери, - предположила я. - Если вы не возражаете, я поищу.
Не удостоив меня ответом, он снова принялся за работу. Мне показалось, что мы больше ничего не значили друг для друга, день на Санта-Крусе мне просто приснился. Реальностью были только смерть Кэтрин и вера Лейлы в то, что ее убил Кинг.
Он исступленно стучал молотком и эта работа, видимо, давала ему успокоение. Мгновение я наблюдала за ним, растерявшись от бесплодной попытки приблизиться к любимому человеку, затем принялась обыскивать поляну, лениво заглядывая в кусты, растущие у основания большого дерева манго. Я смотрела на землю, ковыряла ее ногами, но того, что искала, не нашла. Я думала не о Лейле, не о поисках раковины, а о Кинге, работающем за моей спиной, и о том, как пробить стену, которой он отгородился от меня.
Вдруг, не оборачиваясь, он достаточно грубо спросил:
- Когда вы думаете уезжать?
- Сейчас я ни о чем не думаю, - ответила я, - ни о том, чтобы уехать, ни о том, чтобы остаться!
- Я хочу, чтобы вы уехали, как только сможете собраться, - сказал он и снова застучал молотком.
Тень огромного дерева манго защищала меня от сияющего солнечного света. Я подняла взгляд к высоким тяжелым ветвям, с которых соблазнительно свисали неправильные зеленые овалы плодов. Сквозь листву местами виднелись проблески голубого неба Сент-Томаса.
- Когда-то на этом самом месте вы сказали мне, что пора научиться не убегать от жизни! - напомнила я. - Вы были правы. Теперь я учусь не убегать!
- Сейчас лучше убежать, чтобы спасти свою жизнь, - заявил он. - Ради вашей безопасности и вашего будущего.
- Что вы хотите этим сказать? - спросила я, но мой вопрос остался без ответа.
Как бы то ни было, но я считала себя причастной к случившейся с ним трагедии, а потому еще раньше приняла решение, что останусь здесь до тех пор, пока меня не вынудят уехать-.
Он с силой ударил молотком, словно забивал нечто большее, нежели гвоздь.
- Лейла вам сегодня утром еще что-нибудь говорила?
Я поняла, что он имеет в виду, и не стала ничего скрывать, рассказав, как она оценивает происшедшее. Кинг слушал, глядя на отдаленную гору Хассел-Айленда, а когда я закончила, глубоко вздохнул.