Ибн Хаййан, известный историк из Кордовы (ум. 469 г. х. (1076 г.)). Великий и гениальный писатель и историк жил при дворе правителя Андалусии Мансура б. Абу Амира. Он был автором большого исторического труда "Заимствованные сведения по истории Андалусии" в десяти томах и "Ал-Матин" в 60 томах, из которых сохранились только 30. Оба эти труда посвящены истории Андалусии, начиная с ее завоевания Тариком б. Зийадом и заканчивая современными автору событиями. Биографы характеризовали Ибн Хаййана как надежного, правдивого, дотошного и обладавшего изящным литературным стилем исследователя, который написал историю Андалусии в оригинальной реалистической манере. Он был ученым-реалистом и крайне избегал похвалы в адрес обладателей силы и богатства, выступая с откровенной критикой власть предержащих, живших с ним в одно время. Если он кого-то и хвалил, то сразу же упоминал о его недостатках. Он интересовался историей с детства и, по выражению Абу Абдаллаха ал-Химйари, "никогда не лгал, приводя рассказы и предания".
Ибн ал-Фаради (350–403 гг. х.). Он считается одним из выдающихся андалусских авторов и историков, обладавших эрудицией в сфере хадисоведения, науке о передатчиках хадисов и истории. Он был автором книги "История ученых Андалусии", пояснения к которой были написаны Ибн Башкувалем и стали известны как "Ас-Силля", а также таких книг, как "Известия о поэтах Андалусии".
Ибн ал-Фаради родился в Кордове и изучал там фикх, хадисы, литературу и историю. Он путешествовал в Кайруан, Каир, Мекку и Медину, но в конце концов вернулся в Андалусию, некоторое время занимал должность кадия, а в 403 г. х. (1012 г.) был убит у себя дома во время нашествия берберов.
Ибн ал-Фаради был одним из известных ученых, занимавшихся хадисоведением, изучением биографий передатчиков хадисов и историей. В ходе своих путешествий он изучил множество книг. Одним из его учеников был Ибн Башкуваль, который также был весьма эрудированным ученым, дополнил книгу своего учителя и опубликовал под названием "Связующее звено по истории предводителей Андалусии".
Лисан ад-дин Ибн ал-Хатиб (род. 713 г. х.). Знаменитый андалусский визирь, прославившийся также как историк, автор четырехтомного труда "Аромат зеленой ветви Андалусии в изложении Лисан ад-дина ал-Хатиба", посвященного истории Андалусии, положению ее общества и жизнеописанию Ибн ал-Хатиба. По сути, книга "Нафх ат-таййиб" была трудом всей его жизни. Этот ученый родился в 713 г. х. (1313 г.) в Гренаде, и его отец был одним из вельмож, пользовавшихся уважением и почетом при дворе правителей из династии Бану ал-Ахмар, образованным и ученым человеком.
Ибн ал-Хатиб изучал медицину, философию, литературу, фикх, хадисы, тафсир под руководством своего отца и стал ученым энциклопедических познаний. Он создал подробный биографический труд об ученых Гренады под названием "Ал-Ихата", в котором особое место отвел Ибн Халдуну. Кроме того, он написал множество книг и трактатов, посвященных литературе, политике, суфизму и риторике. Он дружил с Ибн Халдуном, а потому посвятил ему свою книгу "Ал-Ихата". Как нам представляется, эта книга была написана еще до того, как Ибн Халдун завершил свой знаменитый труд "Ал-Мукаддима".
Ибн ал-Хатиб написал макаму о политике, подражая ал-Харири. В этой макаме он разъяснил различные вопросы и дал советы, связанные с подданными, правителями, визирями, военными, рабочими, детьми свиты и обитательницами гарема.
Египетский ученый Ахмад Амин в своей книге "Зухр ал-Ислам" ("Зенит ислама") приводит текст этой политической макамы Ибн ал-Хатиба, после чего добавляет от себя: "Цивилизация и культура Андалусии с самого ее начала и до самого конца нашла выражение в Лисан ад-дине ал-Хатибе, в его многогранности – с точки зрения широты его сведений, множества написанных им сочинений и полноты его знаний. Вероятно, андалусский историк ал-Макарри прекрасно это понял и именно поэтому посвятил свой труд "Нафх ат-таййиб" об андалусской культуре Лисан ад-дин ал-Хатибу, назвав свою книгу в его честь".
Элегия, которая так и осталась непрочитанной. В самом начале статьи мы отметили, что большинство андалусских историков и авторов обладали удивительным патриотизмом, а потому в своих сочинениях рассказывали в стихотворной форме или в виде рифмованной прозы драматическую историю падения Андалусии.
К таковым сочинениям относится длинная касыда ар-Рунди, который погружает читателя в состояние глубокой тоски и грусти, заставляет его глаза истекать горькими слезами и повествует о неописуемых муках:
"Всякая вещь начинает убывать, достигнув совершенства,
Так пусть же человек не обманется сладостью жизни.
Как ты увидел, эти вещи переменчивы и непостоянны,
Кого осчастливил хотя бы миг, того огорчили все
остальные мгновения…"
Далее он продолжает:
"Плачет верхушка белой ханифии в отчаянии, как
плачет
страстно любящий из-за расставания с возлюбленной.
Пустые обители ислама сперва обезлюдели, а потом
были заселены неверием.
В них мечети стали церквями, в которых можно найти
только колокола и кресты,
Даже михрабы плачут, хотя они и тверды, даже
минбары скорбят, хотя они и сделаны из дерева.
О нерадивый, которому дано предостережение в судьбе!
Если ты и спишь, то судьба не дремлет!
О тот, кто весело разгуливает, не обращая никакого
внимания на свою родину,
сможет ли родина прельстить человека после (сдачи)
Севильи?
Это бедствие заставило позабыть о тех, кто был до нее,
но будет ли оно само забыто долгие годы спустя?""О тот, кто отомстит за унижение народа после того,
как он был велик,
изменили его положение неверие и беззаконие.
Вчера они были царями в своих домах, а сегодня они
рабы в стране неверия.
Если бы видел ты их растерянными, когда у них не было
поводыря,
а на них были разноцветные одежды позора?
Если бы видел ты их плачущими, когда их продавали,
тебя устрашило бы (это зрелище) и охватила бы тоска".
Он заканчивает эту поэму следующим бейтом:"От подобного зрелища тает сердце от скорби,
Если есть в этом сердце ислам и вера".
Андалусия, которая когда-то была светочем исламской цивилизации и главным звеном в процессе передачи ее культурных достижений европейцам, погибла именно таким образом.
Источники и литература
Джирджи Зейдан. Тарих ат-тамаддун ал-ислами (История исламской цивилизации). Бейрут: Маншурат мактаба ал-хаййат, 1967.
Арнольд Тойнби. Тарих-е тамаддон (История цивилизации), пер. Йагуба Аржанда. Тегеран: Энтешарат-е Моула, 1362 (1983).
Гюстав Лебон. Тамаддон-е эслам ва араб (История арабской цивилизации), пер. Фахра Даи-Гилани. Тегеран: Матбуат-е Алиакбар Алами, 1334 (1955).
Сигрид Хунке. Шаме ал-‘араб тасти’у ‘аля-л-Гарб (Солнце арабов над Западом), пер. Фарука Байдуна. Бейрут: Дар ал-афак ал-джадида, б. д.
Ибн Халдун. Ал-‘Ибар. Каир, 1970.
Мухаммад Абдаллах ‘Инан. Тарих-е доулат-е эслами дар Андалос (История исламского государства в Андалусии), пер. Абдолхамида Айати. Тегеран: Энтешарат-е Кейхан, 1366 (1987).
Н.А. R. Gibb. Modem Trends in Islam. Chacgoun Press, 1970.
Абу Ханифа ад-Динавари. Ал-Имама ва-с-сийаса (Руководство и политика). Каир, 1963.
Доктор Ахмад Шибли. Ат-Тарих ал-ислами ва-л-хадара ал-исламиййа (Исламская история и исламская цивилизация). Каир: Мактаба ан-нахда ал-миериййа, 1974.
Доктор Алиакбар Тораби. Мабани-йе джамеэшенаси (Основы социологии). Тебриз: Чехре, 1340 (1961).
Ахмад Амин. Зухр ал-ислам (Зенит ислама). Бейрут: Дар ал-китаб ал-‘араби, б.д.
АбдРаббих. ‘Икд ал-фарид (Редкостное ожерелье). Бейрут: Дар ал-фикр, б.д.
Аллама аш-Шибли ан-Ну’мани. Маджмуэ-йе магалат (Сборник статей), пер. Фахра Даи-Гилани. Тегеран, б.д.
Ханна ал-Фахури и Халиль ал-Джур. Тарих-е фальсафе дар джахан-е эслами (История философии в исламском мире), пер. Абдольмохаммада Айати. Тегеран: Заман, 1354(1975).
Ибн Аби Усайби’а. Тарих ал-хукама (История мудрецов).
Доктор Сеед Хосейн Наср. Эльм ва тамаддон дар эслам (Наука и цивилизация в исламе), пер. Ахмада Арама. Тегеран: нашр-е Андише, 1350 (1971).
Ибн Халликан. Вафиййат ал-а’йан. Бейрут: Дар ас-сакафа, б. д.
Ибн Кутийя. Тарих-е фатх-е Андалос (История завоевания Андалусии), пер. Хамидрезы Шейхи. Мешхед: Бонйад-е пежухешха-йе эслами-йе Астан-е Годс-е Разави, 1369 (1990).
Фуад Абдель Моти ас-Сайяд
Роль иранцев в построении исламской цивилизации
Все мы знаем, что иранцы обладают древней государственностью и самобытной цивилизацией, будучи прекрасно знакомы со всеми научными знаниями. Они обладали наукой и литературой под стать величию и мощи их государственности. От ассирийцев и вавилонян они унаследовали математику и естествознание, имели книги по астрономии, геометрии, географии, медицине, истории, мифологии и прочим разделам научного знания, помимо того, что они перевели на персидский язык много научных трудов из Индии и Греции.
Историк Ибн ал-‘Ибри говорит: "Что касается иранцев, они благородные и величественные люди, самый умеренный в своей жизни народ и лучшие из людей с точки зрения географического пояса (иклим). Они имеют эмиров, которые являются самыми опытными и распорядительными в борьбе с угнетателями и защите угнетенных, обладают сплоченностью и порядком. Этот народ отличает большое увлечение медициной и астрономией. У них есть древние обсерватории".
Иранцы имели самые интенсивные контакты с арабами. В течение долгого времени они вели между собой торговый обмен, а также, несмотря на происходившие между ними войны, поддерживали политические отношения, благодаря чему иранцы также оказывали влияние на арабов и испытывали на себе их влияние. Отношения между иранцами и арабами восходят к истории Древнего мира, то есть к мифологической эпохе. Арабы были самым древним народом, поддерживавшим отношения с иранцами, и первым, кто о них говорил, был Фирдоуси со своим бессмертным шедевром "Шахнаме", а последними, кто упоминается в самом конце этого великого эпоса, были арабы. Если отложить в сторону мифы и эпосы и обратиться к подлинной истории, мы увидим, что связь между этими двумя народами существовала еще в период правления Аршакидов, однако заметно усилилась в эпоху Сасанидов. Таким образом, еще в доисламский период эти два народа хорошо знали друг друга и имели крепкие связи.
Персидский язык, с которым арабы были знакомы еще с самого начала, на протяжении четырехсот лет правления Сасанидов был языком науки и цивилизации на пространстве, включавшем в себя обширную империю от Ирака до границ с Согдианой.
Правители этой державы славились своим интересом к наукам и просвещению, поощрением переводов и сочинения новых научных трудов, так что в их время персидский язык охватил самые различные сферы от политических и государственных норм, морально-дидактической литературы, эпистолярного жанра, договоров, проповедей и афоризмов до истории, жизнеописаний, биографий и прочих областей. Известно, что основатель Сасанидской державы Ардашир Папакан отправил группу людей для сбора книг в Индию, Рим и Китай. Эта политика нашла продолжение и в период правления его сына Шапура. Город Джунди-Шапур, основанный в III веке, оказал большое влияние на иранскую цивилизацию и был одним из важнейших культурных центров, а после победы этого иранского шаха над Римской империей в Джунди-Шапуре были размещены многие римские военнопленные – люди высокой культуры, среди которых были инженеры, врачи, географы и другие ученые.
Когда на престол взошел Ануширван, культурная деятельность подобных центров была возобновлена, и в них работали ученые, принадлежавшие к различным религиозным течениям и происходившие из разных стран, таких как Персия, Сирия и т. д. Он основал новое учебное заведение для философских и медицинских исследований, большую часть преподавателей которого составляли христиане-несториане. Сообщается, что Ануширван питал большой интерес к интеллектуальным занятиям и культуре, что привело к возникновению широкого научного и литературного движения, имевшего целью перевод на персидский язык ценных трудов, написанных учеными других народов. Например, на персидский язык переводились известные литературные произведения Индии, куда Ануширван также отправил группа ученых для сбора книг по медицине и другим наукам. В эпоху этого правителя при его дворе оказалось множество ученых из Греции, и при его поддержке было переведено много греческих книг по логике и философии. Ученые жили при шахском дворе и не только преподавали в медицинской школе, но и занимались переводом и сочинением книг по философии и другим наукам. Это письменное наследие дожило до исламского периода, сохранившись на языке пехлеви, а в эпоху Аббасидов многие труды были переведены на арабский язык.
Обладая таким блестящим прошлым, самобытным наследием и выдающимся цивилизационным потенциалом, иранцы вошли в состав исламского общества, обеспечив его прогресс и расцвет в самых различных областях.
Семантическое поле слова "цивилизация". Как в древности, так и сегодня ученые всегда имели разногласия по поводу точного определения термина "цивилизация". Разные исследователи предлагали различные дефиниции, каждая из которых имела собственное обоснование. Если под цивилизованными людьми понимать жителей какого-либо региона, то под варварами понимаются жители пустыни, жизнь в этих двух разных средах коренным образом различается по своей природе и обладает собственной спецификой, связанной с образом существования, средствами и методами управления этими обществами.
Ибн Халдун дает следующее определение цивилизации: "Имеются обстоятельства, дополняющие необходимость благоустройства и обустройства жизни, или, в ином смысле, представляющие собой жизненное благополучие. Нет сомнения в том, что цивилизация проявляется в городах и селах, а не в пустыне".
По мнению Ибн Халдуна, наряду с цивилизацией имеется и другое обстоятельство, которое истолковывают как "власть и господство", поскольку, в его представлении, власть – необходимый атрибут полноценного благоустройства. Это весьма точное замечание историка, который хорошо осознавал, что для развития цивилизации необходимо наличие порядка и власти.
Как Коран указывает в некоторых своих айатах, цивилизации требуют наличия власти и установления порядка, так что нельзя найти такого порядка, на который могла бы опираться жизнь, кроме как городской образа жизни, который Коран называет "ал-хадира": "Спроси их о селении на берегу моря".