2
– Это выглядит замечательно, Лиз, – похвалила Инид, когда ее подруга внесла тарелку спагетти в облачке пара и поставила ее на стол в столовой.
Элизабет попыталась улыбнуться. Она сделала все возможное, чтобы вечер прошел удачно: приглушив свет в комнате, поставила на стол свечи, чтобы создать праздничную обстановку; использовала один из проверенных маминых рецептов для приготовления соуса к спагетти. Тодд включил в гостиной классическую музыку, и в целом эффект был потрясающим.
Казалось, все шло отлично, пока не появились гости.
– Не могу в это поверить, – прошептала Элизабет Тодду, видя, как Джордж открыл заднюю дверь машины и достал оттуда складную инвалидную коляску. – Я была уверена, что она уже встанет на ноги к этому моменту!
Когда коляска была разложена, Джордж открыл переднюю дверь и аккуратно поднял Инид на руки.
– Я этого не переживу, – простонала Элизабет. – Не могу свыкнуться с мыслью, что Инид – инвалид!
– Дай ей время, – успокаивал ее Тодд, обнимая и целуя в макушку.
Но девушка знала, что ее друг тоже очень волнуется.
– Возьми салата, Джордж, – предложила Элизабет, обходя стол с миской в руках.
– Не могу выразить словами, как все прекрасно, – повторила Инид. – Я чувствую себя такой избалованной, – добавила она, лукаво улыбаясь Джорджу через стол. – Лиз, должно быть, я самая счастливая девушка в мире! Джордж так добр ко мне. Он никуда не разрешает мне ходить одной и всегда быстро приносит именно то, что нужно. Не так ли, дорогой?
– А-га, – промямлил Джордж. – Надеюсь, что да.
Элизабет покраснела, уткнувшись взглядом в стол. Ей совсем не нравилось звучание голоса Инид. Он как будто бы принадлежал не ей. Она казалась чрезмерно веселой и заставляла верить себя в то, что все идет отлично.
– Как проходит физиотерапия? – мягко поинтересовалась хозяйка.
Перед тем как ответить, Инид долго играла со спагетти.
– Ну… все нормально, – наконец выдавила она. – Но сегодня я не ходила. Немного устала. Но завтра…
– Почему же ты не пошла? – перебил Тодд. – Я думал…
– Сестрички там такие требовательные, – пожаловалась Инид. – Мне кажется, они ждут, что я спрыгну с кресла и побегу стометровку. А доктор Макгрегор говорит, что для этого может понадобиться какое-то время, – объяснила она.
Тодд и Элизабет обменялись обеспокоенными взглядами.
– Но ноги же у тебя чувствуют? – уточнила Элизабет.
Инид вздохнула:
– Да, но я так слаба, Лиз!
– Эй, – перебил Джордж, намеренно стараясь сменить тему. – Ты смотрел вчера бейсбольный матч по телевизору, Тодд? По-моему, это была хорошая игра.
Элизабет слушала, как Тодд излагал свой взгляд на нынешний бейсбольный сезон. Но думала она совсем о другом. Она смотрела на подругу, думая о том, что та чувствует. Девушка слишком хорошо знала Инид, чтобы поверить в ее обман. Она была уверена: что-то не так, и не могла дождаться, когда же наконец они останутся вдвоем, чтобы задать ей несколько вопросов.
– Что нового в школе? – спросила Инид позже, когда Элизабет принесла шоколадные пирожные, которые испекла к десерту.
– О, все как всегда, – беззаботно ответила та. – Джес сейчас у Кары. Она все так же помешана на занятиях по кулинарии. Думаю, она хочет попросить учителя пойти с ней на танцы на следующей неделе! – Она хихикнула.
Инид посмотрела через стол на Джорджа, который был по-прежнему погружен в беседу с Тоддом.
– Мне кажется, танцы – это здорово, – радостно произнесла она. – Может, мы с Джорджем тоже пойдем туда.
– Надеюсь, – тихо сказала Элизабет. – Без тебя там не будет весело, Инид.
На протяжении следующего часа молодые люди болтали о том, что нового в бейсболе и что продается в "Лизетте". Элизабет облокотилась на спинку стула, разглядывая лица беседующих друзей и размышляя, откуда у нее такое чувство, будто они что-то потеряли. Конечно, все осторожничали, стараясь не затрагивать болезненные темы: не вспоминали ни о больнице, ни о физиотерапии, избегали вопросов, которые могли смутить или расстроить Инид.
Но вечер был неуютным не только по этой причине. Что-то странное происходило между Инид и Джорджем.
Даже если бы Элизабет и не знала об истинных чувствах этого парня, она бы все равно заметила неестественность его поведения. Слишком уж часто он украдкой поглядывал на часы, и однажды она увидела, как он нервно барабанил пальцами по столу. Элизабет понимала, что он так ведет себя не от скуки. Ему даже трудно смотреть на Инид прямо.
Инид тоже должна была сознавать, что все явно не в порядке, но в этой щекотливой ситуации она вела себя так, будто бы ничего не замечала, – говорила громче, чем обычно, слишком долго смеялась над шутками Джорджа и очень-очень старалась убедить друзей, что все в порядке.
Когда Элизабет убирала кофейные чашки со стола, она кожей чувствовала нервозность в комнате. "Напряжение в воздухе так ощутимо, что хоть ножом режь", – думала она с грустью.
После молчания, показавшегося всем бесконечным, заговорил Джордж:
– По правде говоря, ненавижу рано уходить с замечательных вечеринок, но завтра у меня дела с самого утра.
– Но, Джордж… – Инид явно упала духом.
– Может быть, Лиз с Тоддом смогут отвезти тебя домой? – предложил он. – Тогда тебе не придется уезжать так рано.
– Мы бы рады, – неуверенно произнесла Элизабет, – если…
Инид грустно уставилась в тарелку, не сказав ни слова.
– Это здорово, Лиз, – поблагодарил хозяйку Джордж. – Огромное спасибо за ужин. Он был великолепен.
После его ухода в комнате повисла такая гнетущая тишина, что даже Элизабет уже не могла ее вынести.
– Я очень извиняюсь, Лиз, – наконец промямлила Инид.
Было очевидно, что ее сильно задело поведение Джорджа, и ей страшно неудобно.
– Но у него так много дел! Он совсем не хотел никого обидеть.
– О и никого не обидел, дорогая, – мягко произнесла Элизабет. – И совсем неплохо, что для разнообразия мы остались одни. Почему бы нам не пройти в гостиную и не посмотреть видик?
Инид покачала головой, и у нее на глазах появились слезы.
– Вообще-то я слегка устала, – пробормотала она. – Может, вы отвезете меня домой? Я не поехала с Джорджем, – добавила она поспешно, – ведь он был так уверен в том, что я хочу остаться. Но, кажется, я совершенно вымотана.
– Моя машина снаружи, – вызвался Тодд. – Только скажи мне, когда захочешь ехать.
– По-моему, лучше прямо сейчас, – пролепетала Инид. – Я действительно чувствую себя совсем разбитой.
Элизабет подумала о грязной посуде, сваленной на кухне. Непреложным правилом в доме Уэйкфилдов было, что никто не выходит из дома, не убрав за собой. А ведь для приготовления соуса к спагетти Элизабет использовала массу посуды!
– Я поеду с вами, – заявила она, открывая гардероб в прихожей и доставая жакет.
"Если мама с папой вернутся раньше меня, уверена, они меня поймут", – заверила она себя.
– А теперь скажи, как тебя транспортируют в этой штукенции? – ухмыльнулся Тодд, стараясь развеселить Инид.
Но это не сработало. Девушка казалась вялой и грустной; у Элизабет сложилось впечатление, что все попытки изменить ее настроение окажутся безрезультатными.
Это мог сделать только Джордж. А судя по тому, как он удрал после ужина, он, видимо, тоже больше не в состоянии этим заниматься.
– "Цыпленок по-королевски", – мечтательно произнесла Джессика, развалившись на разобранной кровати, чтобы сделать очередную пометку в раскрытой книжке для записи рецептов.
"Но, возможно, стоит сделать что-нибудь из мяса, – с беспокойством размышляла она. – Папа так любит бифштексы. Может быть, филе с резедой подойдет?"
Как забавно, отметила Джессика. Еще пару недель назад она даже представить себе не могла, что, придя домой в пятницу вечером, будет до одиннадцати вечера изучать поваренные книги. И вот сегодня она с трудом дождалась момента, когда можно будет уехать от Кары и вернуться к своим рецептам.
Джессика в отличном настроении с удовольствием оглядывала комнату, которую другие члены семьи считали образцом бардака. Элизабет называла ее "Херши-баром", потому что сестра покрасила стены в шоколадно-коричневый цвет.
"Но что Элизабет понимает в этом? – защищалась Джессика. – Комната по-настоящему уютная. Правда, не слишком чиста…"
Наконец-то она заметила, что не очень аккуратно складывает одежду. Но она любила, чтобы все было именно так, и сейчас представила себе, как эта комната будет смотреться на страницах известнейших журналов, когда она станет знаменитой кулинаркой.
– Дома, – произнесла она вслух, картинно разлегшись на кровати, – мисс Уэйкфилд обычно проводит пятничные вечера, просматривая новые рецепты – конечно, когда не ходит на танцы со своим талантливым другом Жан-Пьером.
Джессика решила, что настало время попросить учителя сопровождать ее на танцы в следующую пятницу. Правда, это была всего лишь вечеринка в средней школе, и она проводилась даже не в загородном клубе, а просто в гимназии. Но это был один из важнейших танцевальных смотров года. Ей очень хотелось пойти туда именно с Жан-Пьером. Она представляла себе, как Лила с Карой просто умрут от зависти.
"Я попрошу его в понедельник", – и Джессика вернулась к поваренной книге.
Годовщина свадьбы родителей будет еще только через две недели, напоминала себе Джессика, к этому времени ей точно будет под силу приготовить что-нибудь экзотическое. Она даже сморщила нос, изучая рецепты в первой части поваренной книги.
– Холодный тыквенный суп… – прочитала она вслух, качая головой. – Папа никогда не пробовал ничего подобного!
Джессика радостно предвкушала обед – сюрприз для родителей.
"Наконец-то, – представляла она с гордостью, – я смогу показать себя хорошей дочерью".
Лежа на спине в кровати, она уже видела, как родители будут любить ее и радоваться, когда она введет их в столовую.
"Обед подан", – произнесет она, и немедленно на столе появятся экзотические кушанья – "цыпленок по-королевски", филе с резедой, телятина с острыми пикулями и пряностями…
"А Элизабет, – блаженно мечтала Джессика, – так замотается с Инид, что совсем забудет о годовщине и ничего не купит родителям.
И независимо от того, что они скажут, сестра будет чувствовать себя ужасно. Джессика позволит ей приготовить что-нибудь совсем простое, ну, например, рис. Но папа с мамой, конечно, будут знать, что все сделала она. А Элизабет будет чувствовать себя настоящим ничтожеством…
– Джес! – Голос матери прервал ее мечтания. – Джессика Уэйкфилд, ты здесь?
Та в смущении встала, прислушиваясь к раздраженному стуку в дверь.
– Конечно же, я здесь!
– До каких пор, – миссис Уэйкфилд была очень зла, открывая дверь и входя в комнату, – ты будешь оставлять горы грязной посуды, даже не удосужившись прополоскать ее? Ты понимаешь, что у нас с папой был длинный, трудный день, и меньше всего, придя домой, мы хотим увидеть скопление грязи на кухне!
– Но, мам, – с возмущением произнесла девушка.
– Не перебивай, – вмешался мистер Уэйкфилд. – Мама права, Джес. Мы согласились, чтобы ты посещала занятия по кулинарии, но не договаривались при этом, чтобы наша кухня выглядела так, будто в ней проводились скачки.
– Это не я! – завопила разъяренная Джессика. – Я весь вечер была у Кары! И пришла домой всего несколько минут назад! Я даже еще не была на кухне!
– Ой, правда, – подтвердила мама, растерявшись. – Сегодня Лиз устраивала ужин для Инид. Я забыла!
– Произошла ошибка, – произнес мистер Уэйкфилд. – Прости, детка! Твои родители средних лет рано стали страдать склерозом.
Миссис Уэйкфилд вздохнула:
– Интересно, почему Лиз оставила беспорядок? Ты ее видела, Джес, или она просто…
– Я не знаю, где она! – Девушка была вне себя. – Почему это вы считаете, будто любой беспорядок происходит по моей вине?
– Прости, – беззаботно произнесла мама. – И не будь такой сердитой, Джес. Трудно все контролировать, когда у тебя близнецы.
– Конечно же, – угрюмо заявила Джессика. – Спорю, что если бы я оставила беспорядок, то никто не обвинил бы Лиззи.
– Неправда, доченька, – запротестовала миссис Уэйкфилд. – Я поговорю с Лиз, когда она вернется, – добавила она, выходя в коридор. – Но уверена, что этому найдется логическое объяснение.
"Естественно найдется, – подумала Джессика раздраженно. – Потому что дело касается Элизабет. Если бы это была я, меня бы просто пристрелили".
– Кстати, если мы сегодня устроим разборку, – пошутил отец, – настало время что-нибудь сделать с этой комнатой, а, дорогая?
Та не ответила.
"Я им покажу, – яростно клялась она, снова возвращаясь к рецептам. – Я приготовлю им лучший обед, который они когда-либо пробовали. Как они будут жалеть, что обижали меня! Да они будут просто вымаливать прощение".
"Филе с резедой", – записала она в своей записной книжке, пытаясь не обижаться.
Это должно чему-нибудь научить их! Она чувствовала себя усталой и разбитой оттого, что все всегда валили на нее.
3
В воскресенье днем Инид сидела в инвалидном кресле в гостиной Роллинзов, не глядя пролистывая последний выпуск "Космополитэн". Она едва замечала слова и фотографии. Было уже половина второго, а Джордж обещал приехать к часу.
"Конечно, это была не его идея, – напомнила себе Инид, хмуря брови. – А только моя. Но я не видела его с пятничного вечера, и мне так грустно!"
Она вздохнула. Она очень не любила напоминать себе об этом, но после аварии Джордж вел себя странно! И был совсем не похож на себя прежнего. Он извинялся, что не может регулярно видеться с ней, а когда они были вместе, то даже не смотрел на нее.
"Он ведь не поцеловал меня ни разу за неделю", – напомнила она себе.
"Что сказать, если он не любит тебя больше" – так называлась статья, которую она случайно открыла.
Инид прикусила губу и быстро перевернула страницу, наткнувшись на цветные фото новых купальников. "Это не так, – пыталась она убедить себя. – Конечно, он все еще любит меня! Возможно, он такой странный из-за этой ужасной истории".
Инид больше не могла делать вид, что ничего не случилось, ни убеждала себя, что Джордж все еще чувствует себя виноватым. "Наверняка он считает, что все это произошло но его вине", – повторяла она, стукнув кулаком по инвалидной коляске.
Инид видела в трагедии, разыгравшейся на озере, главную причину охлаждения Джорджа, хотя сердце подсказывало ей, что дело не в этом. Она ходила на физиотерапию, но не могла выполнять даже элементарные упражнения, которые предлагали медсестры; все время чувствовала себя ужасно усталой, и, казалось, невероятных усилий ей стоило перекатить кресло из одного конца комнаты в другой.
– Не думаю, чтобы мне вообще когда-нибудь стало лучше, – прошептала Инид.
Она боялась сказать об этом матери и уже не представляла, что сможет когда-нибудь снова ходить. Счастливое прошлое казалось нереальным, словно чудесный сон.
– Дорогая, здесь Джордж, – сообщила миссис Роллинз, входя в комнату.
Инид подняла глаза, и ее лицо засветилось от ожидания.
– Привет, – весело поздоровалась она. – Как дела, странник? Я не видела тебя весь уикэнд.
– Знаю, – промямлил Джордж. – Как ты? – в свою очередь поинтересовался он. – Есть шанс вытащить тебя из кресла сегодня?
Миссис Роллинз вышла из комнаты с беспокойством на лице, а больная вздохнула, медленно качая головой.
– Боюсь, что нет, Джордж, – осторожно сказала она. – Я все еще чувствую себя ужасно слабой.
– Ну ладно, – произнес тот, опускаясь на тахту.
Они смотрели друг на друга, а Инид судорожно пыталась собраться с мыслями, чтобы сказать что-то естественное. Сегодня она ни о чем не думала, не хотела идти в школу и весь день провела сидя в кресле и ожидая его прихода. Но сказать ему об этом она не могла.
– Эй, как насчет танцев в пятницу? – начала она. – Ты хочешь пойти?
Какое-то время Джордж молчал.
– Ты думаешь, что сможешь ходить к этому времени?
Инид закусила губу.
– Надеюсь, да. Даже если я и не смогу танцевать, будет приятно просто побывать там, – добавила она тоскливо. – Нам было всегда так хорошо на танцах, Джордж! Помнишь то время…
Но, казалось, юноше претили воспоминания.
– Если хочешь, можем пойти, Я готов выполнить любое твое желание, Инид.
Девушка чуть не разрыдалась. Это был совсем не тот ответ, которого она так ждала.
"Что же случилось с тем Джорджем, который приходил в восторг от одной мысли о вечере, проведенном со мной? Почему он стал таким холодным и далеким?"
– Милый, – прошептала она, направляясь в кресле к нему, – что-то случилось?
Джордж покачал головой.
– Нет, со мной все в порядке, – испугался он. – Почему ты спросила?
– Не знаю, – пробормотала Инид. – Мне кажется, ты за что-то на меня злишься.
– Конечно же, нет! – взорвался Джордж. – С чего бы мне сердиться на тебя?
– Не знаю, – растерялась девушка. – Но, Джордж, я так расстроилась, когда ты не навестил меня вчера! Не знаю, что бы я без тебя делала. Ты – почти все, что у меня осталось! – в отчаянии воскликнула она.
Джордж сильно покраснел.
– Не говори так, – произнес он в раздражении. – Ты сделала для меня намного больше, чем я для тебя!
Но Инид качала головой.
– Нет, Джордж, не говори так. Ты – весь мой мир. Я не знаю, что со мной будет, если ты…
– Не надо! – взмолился он, встав на колени и обнимая ее. – Этого никогда не произойдет!
Инид притянула Джорджа к себе, и ее обжигающие слезы закапали на его темные волосы.
"Не знаю, что происходит, но, по-моему, я его теряю, – мучилась она. – А я не могу – просто не могу – позволить ему уйти! Мне надо сделать так, чтобы он осознал, как нужен мне, должна дать ему понять, что если он разлюбил меня, то я могу просто никогда не подняться с этого кресла".
Инид не задумывалась, доверять ли ей Джорджу. Она не разрешала себе думать об этом. Она лишь знала, что любит человека, который вдруг отдалился от нее. И если она не будет цепляться за него, то непременно потеряет любимого, а этого допустить нельзя, причем любой ценой!
У Инид было тяжкое предчувствие, что предстоящая борьба отнимет у нее все – а может, даже больше.
– Сегодня на занятии, ребята, мы закончим приготовление блюда, подаваемого между рыбой и мясом, – объявил Жан-Пьер.
– А я наконец собираюсь покончить с этими проклятыми уроками навсегда, – прошипела Лила, закатывая рукава. – Вот так вот, Джес. С меня хватит. Ни один сексуальный акцент не стоит двух испорченных шелковых блузок.
Джессика пожала плечами:
– Иди вперед и остановись там, где нравится, Лила. Но посмотрим, как ты вспомнишь об этом, когда тебе придется угощать однажды важных гостей.
– Для этого есть слуги, – хихикнула Лила, – а они могут приготовить любые блюда! – Она с неприязнью посмотрела на сырого цыпленка.
– Лила, как я выгляжу? – спросила Джессика.
У нее на уме были более важные мысли, чем проблема, останется ли подруга на занятиях.
– Как пончик, – фыркнула та. – У тебя сахарная пудра на носу, и этот передник тебя толстит.
– Нет, на самом деле, – настаивала любительница кулинарии. – Я серьезно. Я выгляжу хорошо?
Подруга вздохнула:
– Ты выглядишь, как всегда, великолепно.