- Нет. - он выходит из комнаты и направляется в ванную попить воды.
- Так вот, чтобы ты знал, Солнышко - ты замечательный.
Когда он возвращается, матрас прогибается, и под одеялом я ощущаю невероятный жар его тела у себя за спиной. Он осторожно, чтобы не толкнуть, поворачивает меня на бок, рукой обхватывает талию и кладет ладонь на живот в новом для меня захватывающем дух жесте обладания. В конце концов мое дыхание успокаивается, и я пребываю в таком чудесном состоянии, готовая провалиться в сон, где окружающий мир будет идеальным.
- Это из-за тебя, - наклоняясь поцеловать мои волосы, шепчет он.
Это из-за тебя.
Я тут же начинаю перебирать варианты, что он хотел этим сказать. Хотя он сразу же уточняет, что имел в виду:
- Мне хочется быть хорошим для тебя, - он поворачивает меня лицом к себе, целует и признается: - Я такой чертовский дикий только из-за тебя.
- Думаю, что я заметила это только сейчас, - шепчу я.
- Имею в виду… - поясняет он. - Я люблю, когда ты дикая.
Я ощущаю каждую каплю крови, накопившейся в груди, как нарастает давление и трепет, и потом возвращается к конечностям вместе с безумной вспышкой адреналина, облегчением и любовью, такой огромной, что я чувствую головокружение.
- Правда? - улыбаясь, как дурочка, спрашиваю я, зная, что он не видит меня в темноте.
Но его смех доказывает обратное: он отлично меня видит.
- Правда.
Мне удается сказать то же самое, смеясь, когда он прижимается губами ко мне, жестко и буйно, и все начинается по новой.
Глава 12
ФИНН
Я опять лежу в знакомой мне позе: в постели, мозг безостановочно работает, пока я смотрю в потолок.
Но на этот раз потолок другой, и вместо теней пальм надо мной мерцающее ночное отражение бассейна во дворе. Соседи Харлоу намного тише, чем у Оливера. Нет ни играющей в гараже молодежной группы, ни лающей собаки в соседском дворе, и за час проехало всего пара машин.
Тут так умиротворенно - тишину нарушает только ее мягкое мерное дыхание рядом со мной - и если немного напрячь слух, можно услышать океан в паре кварталов отсюда. Сейчас темно, она уснула всего час назад, ее нога лежит на моем бедре, она прижимается ко мне каждым дюймом своего голого тела. И двигаясь во сне, она сильнее сжимает простынь на моей талии и этого почти достаточно, чтобы отвлечь меня от своих мыслей, соблазнить меня разбудить ее и оттрахать снова.
Почти.
Я никогда не был сильно разговорчивым. У меня не было склонности выражать словами все, что происходит в моей голове. Никогда не понимал, почему некоторым людям обязательно нужно заполнять тишину разговорами. Я понимаю, что в большинстве случаев Харлоу именно такая - та, кто управляет беседой и может разговорить даже самого замкнутого человека - но она никогда не пыталась быть такой со мной. Она может переговорить любого известного мне человека, но в то же время, когда мы вместе, она спокойно относится к нашему молчанию. Она позволяет мне быть самим собой.
Я думал, что знал, кем мы были друг для друга, но из-за этого стресса и тревоги на протяжении последних пару недель что-то изменилось. Это неожиданное осложнение, но я рад, что так случилось. Прошлой ночью мы по-настоящему поговорили о наших чувствах, но вроде бы так ничего и не решили. Но я хочу ее, это я знаю точно.
Харлоу что-то бормочет во сне, и я поворачиваюсь на бок, чтобы убрать волосы с ее лица. Когда я рядом с ней, мне так легко забыть о той горе ожидающих меня счетов за лодку, о сломанном оборудовании и о том, что с каждым днем приближается начало нового сезона.
Но, блять, нужно возвращаться домой. Я откладывал это, как мог, но больше ждать нельзя. Мне надо быть там. Но как я могу уехать сейчас? Ее улыбка или остроумный комментарий, - и этого достаточно, чтобы мои мысли перестроились по большей части на порнографические, а те важные, касательно моей семьи и ответственности, отошли на второй план.
Я старался это игнорировать. Пытался успокоить свое сердце при каждом упоминании ее имени, старался в свободное время поменьше думать он ней и не беспокоиться, все ли у нее в порядке. Но я так больше не могу. Да и не хочу.
Господи, я еще никогда в жизни так много не думал о женщине.
- Финн?
Я вижу, как она моргает и просыпается.
- Я здесь, - говорю ей. Я целую ее висок, щеку, спускаясь рукой вниз по ее телу и кладя ее на бедро.
- Ты остался, - это не вопрос, и я чувствую, что она действительно проснулась и поняла, что я все еще здесь, с ней. Харлоу приподнимается и седлает меня. Ее шторы приглушают свет фонарей, и все, что я могу разобрать, это ее силуэт и розовые соски на светлой коже груди.
- Конечно, остался, ведь это возможность еще раз тебя трахнуть, - говорю я, и она смеется.
На самом деле, я сам, как и она, удивлен, что остался. Я пообещал себе, что дождусь, пока она заснет, буду уверен, что она в порядке, и уеду к Оливеру. Я хотел придерживаться определенного плана. Хотя кого я обманываю.
Ее руки поглаживают мой живот, и мой член уже твердый у нее между ног. Она покачивает бедрами, скользит по мне, и я чувствую, что она все еще мокрая.
- Со сном покончено? - положив руки ей на бедра, спрашиваю я.
Она медленно и сонно кивает.
- Видела тебя во сне.
Круговыми движениями я провожу пальцами от ее бедренных косточек до пупка.
- И о чем сон?
Она нарочно качает бедрами чуть сильнее.
- Об этом.
Каждый раз отклоняясь, она оказывается все ближе и ближе к головке члена, и вот я уже вхожу в нее. Без защиты.
- Осторожно, - предупреждаю я, но она не обращает внимания.
Харлоу наклоняет голову, и ее волосы щекочут мою грудь и живот.
- Как хорошо, - задыхаясь, произносит она. - О-о… Господи, как же хорошо.
Я должен взять контроль в свои руки, нужно приподнять ее, но я твердый и жадный, и не могу заставить себя это сделать.
Еще разок.
Еще секунда.
- Подожди, - прошипев, говорю я, когда чувствую трение ее клитора, такого горячего и скользкого. - Милая, дай я кое-что надену.
- Подожди еще секунду, ладно? - просит она, скользя на мне. - А-а-а… Вот здесь. Прямо здесь.
- Да? - подложив под голову подушку, я смотрю, как мой член снова и снова исчезает в ней. - Пиздец, это какое-то сумасшествие. Малышка, что мы делаем?
Но как только я это произнес, приподнимаю бедра, чтобы ей было удобней двигаться. Мой мозг плавится, когда я вижу, что она вот так использует мое тело, чтобы кончить, и пытаюсь вспомнить причину, почему нам нужно остановиться. Еще пара толчков, и я мог бы кончить один, и мы прижимались бы друг другу, как парочка тинэйджеров.
Харлоу откидывается назад, держась за мои бедра для равновесия, и из-за этого небольшого движения, этого крошечного изменения угла проникновения моя головка начала, плотно прижимаясь, потираться об нее на глубине.
- О-о-о, блять, - выдохнул я, изо всех сил удерживая ее на месте. Я чувствую жар и лихорадочный голод и знаю, что должен прямо сейчас остановиться, но мои инстинкты берут верх.
Харлоу стонет и подается вперед.
- Ты хочешь, чтобы я остановилась?
Я киваю, а губы шепчут "нет". Из меня вырывается куча ругательств, но, похоже, Харлоу не обращает на них никакого внимания.
- Черт. Ты прав, - с болью в голосе признает она. Выпрямившись, уже начинает вставать с меня, но я ее удерживаю, схватив за талию.
- Господи. Подожди, - я делаю глубокий вдох, внезапно заметив, как по вискам стекает пот, и как простынь прилипла к спине. Каждый мускул натянут, как провода, готовые порваться при малейшем движении. Ее тело ощущается так, будто принадлежит мне. - Просто дай мне… ощутить тебя. Всего на секунду.
Наверное, я какой-то мазохист, чем иначе можно объяснить всю эту пытку?
Кожа Харлоу еще теплая ото сна, ее тяжелые руки и ноги лежат на мне. Я ни за что не продержусь дольше минуты, если она продолжит смотреть на меня вот так - сонно и жадно - особенно когда нас ничего не разделяет.
Мне хватает секунды решить перевернуть ее, устроиться сверху и снова войти в нее. Ее ноги широко расставлены, колени согнуты и прижаты ко мне.
- Я всего лишь хочу чувствовать тебя, - снова говорю я, пытаясь не обращать внимания на ее нетерпеливые кивки и на то, как охотно она со мной соглашается. Ее рот слишком соблазнительный, ее влажные губы приоткрыты, и я наклоняюсь и пробую ее. - Если хочешь… я могу вытащить.
Она перемежает свои слова легкими покусываниями:
- А ты можешь… кончить… на меня?
Всегда были вещи, которых я избегал в своих мыслях - секс, который может привести к новым и более длительным отношениям. Я хотел, чтобы он был грязным, грубым, немного непристойным и немного запретным. Я хочу заклеймить Харлоу по всему телу, попробовать все, о чем она мечтает, видеть следы от веревки и зубов и покраснения от порки на ее коже.
Мне нравится, что она хочет того же самого.
- Ты этого хочешь? - спрашиваю я, медленно прижимаясь внутри и почти рыча от удовольствия. - Хочешь видеть это на своей коже?
Харлоу запрокидывает голову, сжимая в кулаке простыни. Ее сиськи двигаются при каждом моем толчке, матрас поскрипывает, и я смутно осознаю, что за стеной соседи. Но единственное, что меня заботит - это как она сжимает меня изнутри, как ее кожа смотрится в лунном свете, и те сладкие звуки, что вырываются из ее рта с каждым моим движением.
Я уже слишком близко, и это слишком быстро, но, кажется, нас это не волнует. По позвоночнику пробегает горячий ток, оседая внизу тела. Я чувствую, что стал еще тверже, руки еще сильнее сжимают ее бедра, и я на самом деле боюсь, что на утро у нее останутся синяки.
И тут Харлоу кончает, пульсируя и сжимаясь вокруг меня. Я уже на волоске, двигаясь сквозь ее оргазм, я сжимаю челюсть и напрягаю все тело, чтобы хоть немного сдержать свой оргазм. Она задыхается, приподнимается ко мне и проводит рукой вниз по торсу до того места, где мы соединяемся. Со стоном я выхожу из нее, двигая рукой по всей длине, как в тумане, и мой оргазм уже так близко, что в ушах звенит. Ее имя соскользнуло с моих губ, и хотел бы я, чтобы сейчас горел свет, и я мог видеть ее лицо, когда изливаюсь ей на живот, грудь и шею.
Харлоу смотрит на мое семя на своей коже, и размазывает его пальцем вокруг соска. Это было так инстинктивно и так по-собственнически… что именно в этот момент я понимаю: я без ума от этой девчонки.
Я падаю на кровать, не чувствуя конечностей, сердце бешено стучит, и мне нужно восстановить дыхание и работу рук и ног.
- Ты останешься на ночь? - спрашивает Харлоу, и я поднимаю голову, чтобы посмотреть на нее.
- Да, но я завтракаю с парнями. Поэтому надолго остаться не смогу.
Харлоу зевает, потом берет футболку и вытирает весь беспорядок со своей кожи.
- Мне в любом случае нужно с утра отвезти маму, - рассеянно говорит она. - Я тебя разбужу, когда буду уходить.
Я киваю и целую Харлоу в подбородок, затем щеку, чувствуя жар ее кожи на своих губах.
- Люблю тебя, - говорит она, закрывая глаза.
Сейчас, наверное, три ночи, и я говорю: "Я тоже тебя люблю" в ответ, притягиваю ее ближе, подстраиваясь своим телом под ее. Я так устал, но все же замечаю, что что-то здесь не так. Хотел бы я быть не таким сонным, чтобы понять, что именно.
* * *
Харлоу встала ни свет ни заря, как и говорила. Она разбудила меня поцелуями и приглашением принять душ вместе. И я трахнул ее у стены в ванной, перед тем как закончить душ.
По утрам Сан-Диего пахнет океаном и соленым ветром, и кажется, что он окутывает тебя, как старый плед. Этот запах настолько напоминает о доме, что если я закрою глаза, могу почти забыть, что нахожусь в тысячах километров от дома и занимаюсь совсем не тем, чем должен. И это слегка нервирует.
Или даже пугает? Сколько раз мне казалось, что я все делаю правильно, и что не хочу уезжать отсюда.
Звонок Колтона вернул меня в реальность и вырвал из нашего с Харлоу мыльного пузыря. Я написал ему сообщение после той встречи с представителями телеканала:
"Все прошло удачно, есть о чем подумать, подробности позже".
Но я так и не сделал этого - ни тем вечером, ни следующим утром - надеясь, что так дам им время решить, какого хера нам всем теперь делать с нашими жизнями. У меня до сих пор нет ни одной идеи. Конечно же, когда я ему перезвонил, включилась голосовая почта, ведь было 8 утра, и они работали, а я пообещал, что сегодня вечером вернусь домой и все объясню.
Теперь осталось только решить, что именно, черт возьми, я им скажу.
С одной стороны, я рад, что братья сейчас настолько заняты, что им некогда думать о той встрече, или даже сообразить, что я всячески избегаю обсуждать эту тему. Хотя я в жизни никогда не вел себя настолько безответственно.
Согласиться ли нам на шоу? Или, может, не стоит? Условия у них замечательные, да и деньги приличные. Но это полностью изменит нас: и образ жизни, и то, как на нас будут смотреть другие. И как мы будем себя вести. А что будет с Харлоу - получится ли у нас что-то? Еще недавно я и подумать не мог о наших возможных отношениях. А сейчас, мать вашу, только об этом и думаю. Если я не брошу семью и бизнес, я не вижу ни одной возможности бывать в Калифорнии. И если у Харлоу нет каких-то идей, она не сможет в ближайшее время переехать ко мне на Ванкувер.
Харлоу на причале или на нашей развалине-лодке… Не думаю, что когда-либо буду готов увидеть это зрелище.
Я уверен, расскажи я все Оливеру и Анселю, мне бы полегчало, но я чувствую свою вину, что держал их в неведении. Честно говоря, мы и виделись-то не так часто, как нам бы хотелось, именно поэтому сейчас я еду узкими улочками квартала Gaslamp, паркую свой огромный грузовик, чтобы встретиться с ними за завтраком.
На улицах этим ранним утром пусто, по дороге я встречаю пару машин и несколько озабоченных своим здоровьем человек на пробежке. Я замечаю машину Оливера, когда поворачиваю в сторону Maryjane’s.
Вижу парней на диване в задней части зала, где повсюду красовались портреты Мика Джаггера и сбоку от них включенный на музыкальном канале телик.
- Дамы, - приветствую я, присаживаясь рядом с Анселем. - На улице прекрасный денек.
- Финн, - отвечает Ансель. Он берет стоящую передо мной чашку и наливает в нее кофе из принесенного официанткой кофейника. - Мы тебе уже заказали. Выбрали самое мужественное блюдо в меню.
Я смеюсь.
- Спасибо.
Оливер сидит напротив меня
- Ты с утра сама любезность. Скажи, кого мы за это должны поблагодарить?
- И тебе тоже доброе утро, Оллс.
Оливер наклоняется, поправляя очки на носу, и ставит локти на стол.
- Ты прав, где мои манеры? Доброе утро, Финниган. Как дела?
Рядом со мной посмеивается Ансель.
- Я отлично, спасибо. Как у тебя дела, Оливер?
- Хорошо, все хорошо. - кивая, отвечает он. - Я тут заметил, что ты не ночевал дома. Да и вообще не часто бываешь дома в последнее время. Я уже начал волноваться. Молодой парень, один в большом незнакомом городе, гуляющий ночью по улицам…
- А вот об этом подробнее, - вклинивается Ансель, отпивая свой кофе.
Но Оливер все продолжает:
- Ты никогда не был парнем, цепляющим девушек на одну ночь, поэтому меня распирает любопытство, с кем же ты был все это время.
- Я был с Харлоу, - признаюсь я. - Мы, э-э, как бы… видимся.
Я был спасен от допроса с пристрастием, потому что как раз в этот момент официантка приносит наш завтрак.
- Ого. Это точно завтрак настоящего мужика, - я смотрю на тарелку с тостами, беконом и глазунью с жидким желтком.
- Могу я попросить еще немного вот этого… - спрашивает ее Ансель, держа в руках маленькую белую емкость, наполненную какой-то коричневой сахарной смесью. - Похоже, я… - он останавливается, держа палец у рта и подбирая нужное слово. - М-м-м… comment ce dire? Когда любишь сладости?
Официантка моргнула как минимум раза три и даже слегка покачнулась на месте. Я уже был готов подхватить ее, но она встряхивает головой и сосредотачивается.
- Сладкоежка? - уточняет она.
- Да, точно! Я сладкоежка. Принесите еще вот этого.
С порозовевшими щеками она кивает, забирает чашу и уходит искать Анселю коричневый сахар.
- Господи боже, Ансель, - говорит Оливер.
- Что?
- Я точно расскажу об этом Миа, - уверяю я.
Ансель высыпает ежевику в овсянку и смотрит на нас, невинно моргая.
- Что я сделал?
- Надо было сразу трахнуть ее на столе, - замечаю я. - Это было бы менее неловко для всех нас.
- Уверен, она уже залетела от тебя, - Оливер показывает ножом в сторону кухни. - Сам потом объясняй это своей жене.
Смеясь, я добавляю:
- Блин, думаю, сейчас она соберет тебе коричневый сахар со всего кафе.
- Вы прямо такие шутники, - с невозмутимым видом говорит Ансель.
- Кстати, как Миа? - интересуюсь я.
Ансель смотрит на меня с самой дурацкой в мире улыбкой с ямочками на щеках.
- Шикарно.
- Ой, - говорит Оливер и положил свою вилку. - Не дай ему продолжить. Лола рассказывает, что перед тем, как к ним заехать, она их предупреждает. В прошлый раз она их слышала всю дорогу, пока ехала по Julianne’s driveway.
Ансель только пожимает плечами, выглядя отвратительно довольным собой.
- Что могу сказать? Я сам довольно шумный любовник и наслаждаюсь громкими довольными криками своей жены во время самого лучшего секса, который у кого-либо был, - он наклоняется, глядя на нас, и повторяет: - Самого.
Мы с Оливером хохочем, когда понимаем, что во время его монолога подошла официантка и поставила перед ним сахар. Не знаю, что именно она слышала, но судя по ее смущенному румянцу, думаю, что всю его речь целиком.
- Merci, - широко улыбаясь, благодарит ее Ансель.
Бедная девушка бормочет:
- Пожалуйста, - перед тем как вернуться на кухню.
- Ненавижу тебя, - заявляет Оливер.
- Ты не был бы таким злым, если б задумался о своей жизни.
- А он дело говорит, - соглашаюсь я.
Оливер пожимает плечами, откусывая свой завтрак.
- Да ладно тебе. Ты симпатичный и успешный мальчик, - говорит Ансель. - Почему ни с кем не встречаешься?
- Мы что, теперь, как героини "Секса в Большом городе", будем сидеть и обсуждать это? Если ты не еще заметила, Кэрри, я только что открыл магазин. У меня нет на это времени.
- Кто такая Кэрри? - спрашиваю я, но Ансель не обращает на это внимания.
- Ты что, шутишь? Я был у тебя всего пару раз, и там полно странных горячих цыпочек.
- Ну, я особо и не смотрел на них.
Ансель прищуривается.
- Что значит, не смотрел? И по какой причине? Твой член еще на месте?
Оливер смеется.
- На месте.
- У тебя никогда не было проблем перепихнуться с кем-нибудь, но я видел тебя только с Лолой, с тех пор как… - Ансель замолкает, пытаясь подобрать слова, и, наконец, выдает: - О-о-о, я все понял.