- "О-о-о"? - повторяю я, глядя на них. - Что понял?
- Ему нравится Лола.
Оливер уже отрицательно качает головой.
- Нет, нет, не нравится. Мы с ней просто друзья.
- "Друзья", - повторяем мы с Анселем хором.
- Честно. Она мне нравится, но не в том смысле. Она умная, с ней весело тусоваться, но это все.
Боже, а Оливер совсем не умеет врать.
- Но вы двое были женаты, - напоминаю я ему.
- Были, но, в отличие от вас всех, мы даже не целовались.
Ансель уже качает головой.
- Мы все целовались, у меня даже где-то фотка есть. Она самая горячая на свете ботанка.
- Да, мы были женаты, но это не значит, что у нас будет продолжение. Посмотри на Финна.
- На меня?
- Конечно. Я могу только догадываться - и даже не спорь и не отрицай - но ты трахался с Харлоу все время, пока был тут, и явно не готов снова сделать ей предложение.
- Хм, - я с возобновленным интересом погружаю нож и вилку в свою еду. - Вообще то мы… больше не хотим быть только друзьями.
Ансель поднял руки и прочистил уши, будто не расслышал.
- Comment? - спрашивает он на французском. - Что?
- Она мне нравится, - я подношу вилку к губам и не опускаю ее. - Больше, чем просто нравится.
- Только не причини себе боль, - замечает Ансель, а я, фыркнув, откусываю тост.
- Срань господня, Финн, - удивляется Оливер. - Ты это серьезно?
- Ага, серьезно.
- Но подожди. Ты же уезжаешь, - добавляет он. - Уезжаешь ведь? Конечно, ты не особо распространялся, зачем приехал, но я знал, что не просто так.
- Не просто. Я приехал по делам и скоро пора уезжать. Но я не уверен, как у нас с Харлоу все сложится дальше.
За столом воцарилась полная тишина, и каждый делает вид, что увлечен содержимым своей тарелки, но на самом деле пытается осмыслить то, что я сейчас обрушил на них, словно бомбу.
- А у вас это вроде неплохо получается? - спрашиваю я Анселя. - У тебя с Миа? На расстоянии.
У Миа и Ансель уже несколько месяцев была любовь на расстоянии, и сейчас они были увлечены друг другом больше, чем в Вегасе.
Ансель откидывается на спинку дивана и глубоко вздыхает. Так вздыхают, когда готовы рассказать о наболевшем.
- Дело в том… - он проводит рукой по лицу. - Я сейчас так счастлив. Конечно, тяжело, когда мы на расстоянии, но когда мы вместе, я обо всем забываю, все становится неважным.
Оливер сглотнул, указывая на меня вилкой.
- Вы решили попробовать отношения на расстоянии?
- Я не знаю, - признаюсь я. - Я вообще нихуя не понимаю в наших отношениях.
- Тебе здесь нравится? - спрашивает Оливер. - В Сан-Диего.
- Конечно. Но я срочно должен вернуться, - я уже не притрагиваюсь к еде, только гоняю вилкой по тарелке, потеряв аппетит. - То есть, не совсем срочно, но в ближайшие пару дней.
- Думаю, у вас все получится, - говорит Ансель. - Конечно, Харлоу сейчас не может оставить маму, но…
Я резко поднимаю голову и моргаю, глядя на него, и в груди снова появляется то же чувство, как и вчера ночью.
- Почему она не может оставить маму?
- Ну, как же она может … - слова застревают у Анселя в горле, и он нервно оглядывается на Оливера. - Черт.
Оливер у нас, как скала, его эмоции всегда было сложно угадать, но я знал его лучше всех. И сейчас, глядя, как он ерзает на диване, вижу, что ему явно неловко. И тогда до меня доходит, хотя эти двое ничего и не сказали. Я все понимаю.
Харлоу упомянула, что ее мама плохо себя чувствует. Мистер Фёрли спрашивал о здоровье Маделин. Желание Харлоу забыться и убежать от всего. Мама Харлоу серьезно больна, и это не простуда или грипп.
- Боже мой, - простонав, я закрываю лицо руками.
- Рак груди, - тихо говорит Оливер. - Кажется… сейчас прогрессирующая стадия. Ей сделали операцию пару недель назад, а сейчас она проходит курс химиотерапии.
- Третья стадия? - догадываюсь я.
Он кивает.
- По-моему, так. Как я слышал, она пока хорошо справляется.
Я только и могу, что смотреть в свою тарелку, ведь в груди колет знакомая боль. Я не знаю точно, на что я больше злюсь: на Харлоу, потому что она скрыла это от меня, но рассказала всем остальным, или на всех, что держали это от меня в секрете. Я все ей рассказал, а она не смогла со мной поделиться? Ведь я бы точно это понял.
Я бросаю вилку, и звук разлетается по всему ресторану, заглушая работающий телевизор и разговоры других посетителей. Все, что я съел, застряло у меня в горле, и я не знаю, чего мне хочется больше: чтобы меня стошнило или убраться отсюда к чертовой матери.
- Финн, - хватая меня за руку, говорит Оливер. - Послушай, я не знаю, почему она тебе не рассказала. Но это не мой секрет, чтобы всем рассказывать. Богом клянусь.
- Я знаю.
- У нее на это были свои причины, - тихо говорит Ансель.
- Ну, спасибо, утешил.
- Подумай об этом, прежде чем делать глупости, хорошо? Я сам сильно накосячил с Миа. Просто выслушай ее.
Я встаю, достаю бумажник и бросаю двадцатку на стол.
- Ты куда собрался? - спрашивает Оливер.
Я качаю головой. Чувствую, как сердце бьется о ребра, а в ушах гудит кровь. Я так переживаю за нее, но при этом злюсь и не понимаю, почему она мне ничего не сказала. Мое лицо горит, и я не уверен, что сейчас хочу найти Харлоу и спросить ее, какого хера тут происходит… Или же мне просто хочется сесть в машину и уехать.
- Мне нужно сделать пару звонков, - вместо этого говорю я. - В последнее время я был не самым лучшим капитаном и братом, поэтому придется многое наверстать. Они сейчас занимаются ремонтом, и мне нужно кое-что проверить. Я свяжусь с вами позже, парни.
Глава 13
ХАРЛОУ
Проходит всего час от моей пятичасовой рабочей смены на NBC, когда мне звонит Сальваторе и говорит, что согласен на мое предложение. Ему не только понравилась моя идея, он еще собирается предложить мне должность в своей новой компании.
- Хватит уже перекладывать бумажки в офисе, - говорит он. - Ты должна занять свое место, ребенок. - и впервые в жизни я согласна.
Я готова.
Я едва могу сосредоточиться на гигантских стопках документов, которые нужно разложить, на копиях, которые делала, и на кофе, что подавала. Наконец-то мы нашли выход, подходящий для всех: Финн может сохранить семейный бизнес, а я чаще смогу быть с ним.
Первое, что я делаю в понедельник после обеда, когда выхожу из офиса, это пишу Финну:
"Ты у Оливера?"
Я вижу, как он начинает печатать в ответ, но перестает. Я спускаюсь на лифте, выхожу из здания, подхожу к машине, все это время глядя в телефон, чуть не врезаюсь в телефонную будку и не сбиваю велосипедиста, потому что толком не смотрю, куда иду.
Я уже почти подъехала к дому, когда получаю ответ:
"Ага".
"ОК, оставайся там", - пишу я, смеясь над тем, как много времени ему потребовалось написать одно слово.
Также безумно долго он идет к двери, хотя его грузовик все еще припаркован возле дома. И когда открывает, он выглядит… плохо.
Даже мрачно.
- Привет, - говорю я и встаю на цыпочки, чтобы его поцеловать. Он недавно принял душ, но не побрился. Он колючий и пахнет мылом и кофе. Но он не наклоняется ко мне, а только подставляет щеку.
- Привет, - избегая зрительного контакта, Финн отходит, чтобы я смогла пройти в дом.
- Сегодня ты не очень-то и… любезный, - бормочу я, усаживаясь на диван. Я чувствую тяжесть в животе и, глядя на него, начинаю мысленно вспоминать, что я сказала или сделала за последние сутки, из-за чего он мог так себя вести. - Я что-то сделала?
Он хмыкает, пожимает плечами и спрашивает:
- Ну как дела?
Я на минутку останавливаюсь, ведь он не ответил на мой вопрос. Но я пришла сюда с хорошими новостями, меня так и распирает все рассказать и поднять ему настроение.
- Я пришла кое-что тебе сказать. Что-то очень хорошее.
- Хорошее, говоришь? - глядя на меня, спрашивает он. Его лицо с мрачного меняется на заинтересованное. - Хорошие новости о твоей маме?
Я замираю, не уверенная, правильно ли я расслышала.
- Что ты сказал?
- О твоей маме? - повторяет он. - Хорошие новости о ее здоровье?
- Но как… - запинаюсь я, закрыв глаза, и сердце подпрыгивает в груди. Финну я еще ничего не говорила, значит, он узнал от кого-то еще. - Нет. Но я… Как ты… - я оглядываюсь вокруг, пытаясь найти слова. Кто ему рассказал, и как много он знает? Желудок скручивает. Теперь мне понятно его настроение. - Финн, я собиралась тебе рассказать, но это не было…
Его лицо снова напряжено, а челюсти сжаты.
- Но ты поняла, что твоя мама болеет тем же, от чего умерла моя. Я думал, ты доверишься мне, потому что я единственный человек из многих, кто сейчас понимает твои чувства. Кроме того, ну, знаешь, потому что ты меня любишь.
Я отступаю, в груди начинает закипать злость.
- Ты мне сейчас выговариваешь, потому что я немедленно не поделилась с тобой?
Он закрывает глаза, прижав пальцы ко лбу.
- Я весь день об этом думал, Печенька. Понимаю, почему ты сразу мне все не рассказала, правда. Но хотя бы позже… - он качает головой. - Я себя дерьмово чувствовал, все валилось из рук, и ты действительно мне помогла. Именно ты. И это помогло мне понять, что между нами не только физическое притяжение. Но, похоже, тебе совсем не нужна такая же поддержка от меня.
Я начала было перебивать его, но он поднимает руку, останавливая меня.
- И когда мы оба признали, что между нами нечто большее - мы знали, что это так - ты ничего мне не рассказала. Я знаю, что для тебя значит твоя семья, Харлоу. Знаю, как вы близки. Мне очевидно, почему ты была такой отчаянной и расстроенной, и рядом со мной не хотела обо всем этом думать. Я понимаю. Но я не могу понять, почему прошлой ночью или в те другие разы, когда были только мы вдвоем, и так прекрасно друг друга понимали, ты не могла просто… - он замолкает, проводит рукой по лицу и садится на стул напротив меня.
- Я просто действительно не была готова говорить…
- Ничего подобного, - закипая, перебивает он. - Все знали. Миа, Лола, Оливер и Ансель. Блять, все всё знали. Я был в твоей постели, ты смотрела на меня, как на единственного, и только я ничего не знал о том, что тебя так сильно гложет, хотя именно из-за этого ты и пришла ко мне.
Мне хочется встать и подойти к нему, но я не могу понять его позу: плечи опущены, локти лежат на коленях, бейсболка так низко натянута, что я не вижу его глаз. Так он выглядел несколько недель назад. Незнакомец, за которого я вышла замуж.
- Финн, прости меня. Я скрывала это не из-за тебя. Я просто…
Он качает головой и вздыхает. Спустя, кажется, вечность, он говорит:
- Я… понимаю, что ты чувствуешь - как тяжело пройти через все это. Как сильно ты старалась защитить семью. И… Не знаю, подумав об этом, я понял, что, возможно, поступил бы так же, случись это сейчас. Все это немного удивило меня, вот и все.
- Конечно.
- Я имею в виду… - он с беспокойством смотрит на меня. - Ты в порядке?
- И да, и нет.
Мы молчим мучительно долго. Я не знаю, что еще сказать. Казалось, сейчас самое время рассказать ему о происходящем с мамой, но вот настроение совсем не подходящее. Я не хочу, чтобы он сейчас жалел меня, и уж точно не хочу все это обсуждать, когда он такой отстраненный и молчаливый. Я встаю с дивана и подхожу к нему, неуверенно улыбаясь.
- Привет, - положив руки ему на колени, говорю я.
Он смотрит на меня и тяжело сглатывает.
- Привет, малышка, - наконец, шепчет он, расставляя ноги, чтобы мне было удобно.
Я провожу руками по его бедрам, животу, груди и прижимая его к себе, чтобы оставить легкий поцелуй на его напряженных губах.
- Мне не нравится, что сейчас происходит с нами, - еще раз целуя, говорю я. - Я планировала тебе рассказать, возможно, даже сегодня, просто прошлой ночью мне хотелось, чтобы были только я и ты.
Он кивает.
- Я понимаю.
От моих посасывающих поцелуев он начинает потихоньку расслабляться, и я уже чувствую его руки у себя на спине.
- Для меня это важно, понимаешь? То, через что ты проходишь сейчас, было в моей жизни. Наверное, было самым важным моментом. Если мы собираемся дальше…
Понимая, что он хотел сказать в конце этого предложения, я говорю:
- Обещаю, мы обо всем поговорим. Мне нужен тот, кому я могу выговориться.
- Хорошо.
Наши поцелуи короткие и очень нежные, Финн лишь слегка касается кончиком языка моих губ, чтобы увлажнить их. Его рука скользит по животу вниз между ног, и он накрывает ладонью меня между ног через джинсовые шорты.
Немного вздрогнув, я уклоняюсь от его жесткой хватки.
- Болит? - спрашивает он, глядя на меня и притягивая обратно.
- Немного ноет. Ты меня объездил, как скаковую лошадку.
Смеясь, он снова меня нежно целует и шепчет:
- Если хочешь, могу там тебя поцеловать, и все заживет.
Образ лица Финна у меня между ног и воспоминания о его теплом посасывании и рычащих вибрациях, и обо всем, чем мы занимались прошлой ночью, заставляют меня жадно хотеть большего, глубоких поцелуев с его языком и стонами.
Он кладет одну руку мне на затылок и делает то, чего я хочу: глубокий, требовательный поцелуй мужчины, который собирается уложить меня и удовлетворить.
Его член упирается мне в живот, и я не могу это игнорировать. Целуя его шею, я стягиваю с него футболку, посасываю и покусываю его теплую грудь, живот, верх бедер. Он чуть приподнимается, расстегивает ширинку и помогает мне стащить с него джинсы.
Мне нравится эта честность между нами: как он наблюдает, удерживая на мне взгляд под тяжелыми веками, когда я провожу языком по все длине от основания до головки, слизывая его сладкую влагу.
- Блять, как приятно, - шепчет он.
Я дразню его, облизываю основание и по всей длине, смачиваю его так, чтобы взять его в рот так глубоко, как только смогу, посасываю, двигая головой вверх и вниз, и он с приоткрытым ртом не отводит от меня потемневших глаз.
Немного отодвигаясь, я улыбаюсь.
- Мне нравится, с какой серьезностью ты на меня смотришь, когда я сосу его.
- Я воспринимаю это чертовски серьезно, - большим пальцем он потирает мои губы.
Я облизываю палец, затем облизываю головку члена, обхватываю обоих губами и дразню языком. Мышцы его живота напряженно подрагивают под моими ладонями
- Пойдем в кровать, - сдавленно произносит он. - Хочу быть языком в тебе, когда ты будешь делать это.
Я отступаю и поднимаюсь, а когда он встает, то снова надевает джинсы и наклоняется ко мне.
- Иди сюда.
Его поцелуй такой сладкий и такой сильный, что мои колени слабеют. Его руки на моей талии и спине, и его огромное тело окутывает меня… Мне кажется, что я цепляюсь за него, ползу вверх так, чтобы его обнять.
- Это что, сейчас была наша первая ссора? - не отрываясь от моих губ и улыбаясь, спрашивает он.
- Похоже на то, - говорю я. - Было не так уж плохо.
- Эй, - говорит он, глядя на меня. - Давай по-быстрому рассказывай свою хорошую новость, пока мы не разделись и не забыли о существовании вселенной.
Ну хорошо.
Сглотнув, я делаю глубокий вдох. Не знаю, почему я так нервничаю - это же хорошая новость - но это очень важно для нас обоих, и мне хочется, чтобы и ему понравилось.
- Мне кажется, я нашла способ спасти твой семейный бизнес.
Из него вырывается смешок, и он немного отходит, спрашивая:
- Да что ты? Давай, удиви меня.
Боже, это тяжело, когда вернулось его насмешливое настроение. Собравшись с духом, я выдаю:
- У меня появилась идея, когда мы были у Сальваторе, но я не хотела тебе рассказывать, прежде чем не была бы точно уверена, что это сработает.
Финн прищурился.
- У Сальваторе свой продюсерский центр - вместе с моим отцом - и в апреле они начинают снимать достаточно крупный фильм. Сьемки будут проходить в море, и им нужно большое судно.
Он по-прежнему смотрит на меня, не выражая никаких эмоций. Мой желудок сжимается.
- Я подумала, может, они отремонтируют твою лодку в счет оплаты за работу, а так как мне предложили должность в его компании, я смогу много времени проводить с тобой.
Он медленно кивает, взглядом изучая меня.
- Не уверен, что уловил твою мысль.
- Я говорю, что сведу тебя с Сальваторе, а он хочет заплатить за аренду твоей лодки на несколько месяцев для съемок фильма. Но самое лучшее то, что использовать они ее будут в основном ночью, а по утрам ты сможешь продолжить рыбачить и…
- Ты предложила использовать для съемок мою семейную лодку, не посоветовавшись со мной?
Моя кожа холодеет, а в груди нарастает паника.
- Не предложила, а просто хотела убедиться, что можно использовать, как вариант…
- Но, похоже, твои личные связи с Сальваторе позволили тебе получить его согласие. И все это ты сделала за моей спиной, - он застегивает джинсы. - Это я так, убедиться, что правильно тебя понял.
- Финн, я…
От резко и обозленно усмехается.
- И они ведь даже не представляют, во сколько обойдется ремонт лодки?
- Они починят "Линду", чтобы использовать именно ее, тебе же это на руку, да? Хочу сказать, это несколько сотен тысяч, а остальные ты можешь использовать, чтобы снова встать на ноги.
- Надо же, вы уже и лодку выбрали, и сумму обсудили? - глаза Финна округляются настолько, что, кажется, я впервые вижу, какие они зеленые. - Харлоу, ты даже мои лодки ни хера не видела, как ты вообще могла всерьез это обсуждать?
Весь этот разговор напоминает удавку. Я все еще чувствую его тепло и форму у себя во рту. Мои руки дрожат, а глаза щиплет от наворачивающихся слез.
- Финн, пока это была всего лишь пара бесед. Они знают, что тебе нужно починить лодку, - его лицо краснеет, челюсть напрягается, и я спешу добавить: - Им так не терпится поработать с тобой.
- Знаешь можно дохуя всего решить во время таких маленьких бесед. И что, они уже все подсчитали, да?
Я чувствую, как мой желудок подпрыгивает.
- Мне кажется, они уже почти все решили.
Он уже готов взорваться.
- Тогда почему ты не обсудила все со мной, перед тем как предлагать эту идею Сальваторе? - спрашивает он, отворачивается и начинает вышагивать по комнате. - С чего ты решила, что это вообще хорошая идея - участвовать во всем этом? Это мой бизнес, Харлоу, это вся моя жизнь. Моя семья. Откуда тебе знать, что все сработает? Ты всего лишь раскладываешь бумажки да приносишь пончики в NBC, пока я пытаюсь спасти дело моего деда, которое он начал в 18 лет, черт возьми. На кону жизнь моего отца и братьев! Я даже толком не знаю, что ты сказала этим парням.
- Я тебе все расскажу, - я подхожу к нему и беру его за руку. - Когда я говорила у Сальваторе дома…
- Да, блять, Печенька, - перебивает он, не слушая и отворачиваясь. Он снимает бейсболку, проводит обеими руками по волосам и по лицу. - Это просто бред какой-то.