9
В тот вечер из аббатства пришли Меллиора и Ким.
Они были напуганы.
- Мы хотели бы, чтобы ты переехала к нам, Керенса, пока они его не найдут.
Я была спокойна. До сих пор мне удавалось скрывать свои чувства; собственно говоря, это было предметом моей гордости - немного поводов для гордости у меня осталось! Ведь я заставила их поверить, что я просто хороший Друг.
- Кого найдут?
- Ройбена Пенгастера. Он сбежал. Думают, что он скорее всего вернется сюда.
Ройбен Пенгастер! Прошли годы с тех пор, как он пытался замуровать меня в стене. Порой я говорила себе: уж лучше бы у него получилось задуманное - тогда я бы встретила смерть, веря, что Ким любит меня, как я люблю его; а узнать, что на самом деле все было иначе, оказалось величайшей трагедией моей жизни.
Я рассмеялась.
- Я не боюсь.
- Послушайте, Керенса, - заговорил Ким; голос у него был напряженный, взгляд отуманен беспокойством. - Мне сообщили об этом из Бодмина. Они очень встревожены. В последние несколько дней он вел себя странно. Сказал, что ему надо кое-что сделать. Ему помешали сделать это перед тем, как его увезли. Они убеждены, что Ройбен вернется сюда.
- Тогда, значит, здесь расставят караульных. Его будут искать.
- Такие, как он, хитрые. Вспомните, что он едва не натворил тогда.
- Если бы не вы, Ким, - мягко напомнила ему я. Ким нетерпеливо пожал плечами.
- Пойдемте в аббатство. Тогда у нас будет спокойней на сердце.
Я подумала, а почему у вас должно стать спокойно на сердце? В моем сердце уже столько лет нет покоя из-за вас. Я сказала:
- Вы преувеличиваете. Мне и тут будет хорошо. Я не пойду.
- Это безумие, - настаивал Ким, а Меллиора чуть не расплакалась.
- Что ж, тогда мы придем сюда, - предложил Ким. Мне доставляло радость видеть его тревогу. Мне хотелось, чтобы он беспокоился обо мне всю ночь.
- Нет, вы сюда не приходите, это лишнее, - поставила я точку. - Не надо преувеличивать. Ройбен Пенгастер давно забыл о моем существовании.
Я отослала их и стала ждать.
Ночь в Дауэр Хауз. Карлион в школе. Дейзи по-прежнему со мной. Я ничего не сказала ей, потому что не хотела ее пугать. Она спала в своей комнате.
Я села у окна. Ночь была безлунная, но морозная, и звезды светили ярко.
Мне как раз был виден хоровод камней. Что это за шум там? Что за звук я услышала? Опускают оконную раму? Поднимают защелку на двери?
Почему я чувствую такой подъем? Кроме того, что я, как обычно, заперла дверь, больше никаких мер предосторожности предпринято не было. Знает ли он, где меня искать? Когда его увезли, я жила в Дауэр Хауз, где и сейчас живу.
Найдет ли он способ проникнуть в дом? Услышу ли я крадущиеся шаги у самой двери, этот внезапный страшный смех? Он до сих пор слышится мне во сне. Порой мне виделись большие сильные руки, готовые сомкнуться у меня на горле.
Порой я кричала в ночи:
- Зачем Ким пришел и спас меня? Лучше бы он оставил меня умирать.
Вот почему я сидела сейчас, то ли боясь, то ли надеясь. Мне хотелось убедиться, выяснить для себя, рада я или сожалею о том, что осталась жива.
Я представила его себе: горящие глаза, сумасшедший смех. Знала, что он сбежал, чтобы прийти за мной. Ройбен психически болен - опасно болен; но Ким был прав, говоря, что у таких людей своя хитрость. Вот когда он придет за мной, я узнаю.
Он убьет меня, может, спрячет где-нибудь, пока не сумеет замуровать в стену. Я знала, он верит, что должен это сделать.
Замурованная, как Седьмая Девственница! Уже долгие годы была я замурована, отгорожена от всего, что делает жизнь счастливой. Солнечный свет не согревал меня, жизнь моя была и не жизнь вовсе.
Не шаги ли там внизу? Я прошла к окну и увидела снаружи темную фигуру в тени садовой изгороди. У меня пересохло в горле, а когда я попыталась закричать, мне отказал голос.
Там был Ройбен. Он пришел за мной, как и говорил. Ну, конечно же, пришел. Разве не с этой целью он бежал? Ему надо было кое-что сделать, и вот он пришел…
Пока я стояла у окна, неспособная в ту секунду ни двинуться, ни сообразить, что делать, все вспомнилось мне очень ясно. Вновь я пережила тот ужас, когда оказалась наедине с Ройбеном в домике, и потом, когда немного пришла в себя на холодном ночном воздухе перед тем, как он собрался запихнуть меня в стену, и заглянула в лицо смерти.
Тут я поняла, что мне не хочется умирать. Что я хочу жить, несмотря ни на что.
А там, снаружи, был Ройбен, карауливший меня, чтобы убить.
Силуэт скрылся за изгородью, и мне стало ясно, что он придвинулся поближе к дому.
Я накинула халат. Я не знала, что делать. Я вся дрожала. Одна только мысль билась и билась у меня в голове: "О, Господи, позволь мне остаться жить. Я не хочу умирать!"
Скоро ли он придумает, как проникнуть в дом? Все было заперто, но такие, как Ройбен, чей мозг направлен на решение всего одной задачи, часто его находят.
Ну почему я не ушла в аббатство? Они хотели, чтобы я побыла с ними, - Ким и Меллиора. Они меня любят… по-своему; но друг друга они любят больше. Почему я всегда обязательно хочу быть первой? Почему я не могу взять то, что мне предлагают, и поблагодарить? Почему мне всегда должно доставаться самое лучшее?
Я вышла из спальни и прошла по тихому дому, вниз по лестнице к задней двери. В ней была стеклянная панель, и сердце мое замерло от ужаса, потому что сквозь стекло я увидела неясные очертания человеческой фигуры.
Там, с той стороны, Ройбен, сказала я себе, и если он не найдет другого входа, он разобьет стекло. Я представила себе, как его рука просовывается в отверстие и открывает задвижку. Тогда я окажусь в его власти.
Мне надо во что бы то ни стало выбраться из дома! Я побежала было через холл к парадной двери, и тут вспомнила про Дейзи. Я вбежала к ней в комнату и разбудила ее. Она всегда была глуповата, и я не стала тратить время на объяснения.
- Быстро накинь что-нибудь, - скомандовала я. - Мы уходим в аббатство… сию же минуту.
Пока она возилась с одеждой, я думала: "Я не хочу умирать. Я хочу жить… но по-другому".
Никогда прежде я не понимала, как драгоценна жизнь. И мне показалось, что мои собственные мысли издеваются надо мной. "Твоя жизнь драгоценна для тебя… чтобы жить так, как ты хочешь. А другие? Разве они думают иначе?"
Я схватила Дейзи за руку, и мы с ней сбежали по ступенькам. Я отодвинула задвижку парадной двери.
Едва мы шагнули за порог дома, как мою руку сжали сильной хваткой, и в эти полсекунды я поняла, что буду изо всех сил бороться за свою жизнь. - Керенса!
Так это не Ройбен. Ким! Его лицо было сурово и тревожно.
- Так это… вы!
- Господи Боже мой, - сказал он почти грубо, - неужели вы думали, что мы оставим вас одну?
Мы? И Меллиора. Вечно Ким и Меллиора.
- Так это вы тут крались вокруг дома! Вы меня напугали. Я вас видела из окна. Я думала, что это - Ройбен.
- Все к лучшему, - ответил он. - Может, теперь вы согласитесь перейти в аббатство.
И мы пошли. Я не спала всю ночь. Я сидела у окна дома, который сыграл роковую роль в моей жизни. Я увидела восход в пурпурном небе, на мгновение озаривший камни розовым светом.
Утром мы узнали, что Ройбена поймали.
- Слава Богу, - сказал Ким. И я тоже поблагодарила Бога. Потому что в ту ночь что-то произошло со мной. Как будто сквозь окружавшую меня тьму пробился лучик света. Это не конец моей жизни. Я еще молода, красива, а Ким с Меллиорой способны бесконечно благодарить Бога за то, что я осталась жива.
Где-то через год после этой ночи Ройбен Пенгастер умер. Меллиора сообщила мне эту новость. Она не говорила, но я знала, что ее постоянно преследовал страх за меня. В тот день она вся сияла, и я любила ее. Моя любовь растеклась по мне, согревая меня, словно солнышко. К нам присоединился Ким.
- Я снова могу спать Спокойно, - сказал он. - Теперь мне можно признаться вам, Керенса, что все это время я жил в страхе, что он сбежит и придет за вами.
Я ему улыбнулась. Без всякой горечи. Он был мужем Меллиоры, и с той ночи откровения я начала понимать, как все было правильно и справедливо. Я любила его за силу, за доброту и мужественность; я включала его в свои мечты, пока не начала верить, что он так же необходим для моего счастья, как аббатство. Но мечты никогда не заменят реальности, и в ту ночь ужаса, когда я ожидала, что встречусь лицом к лицу со смертью второй раз в жизни, я начала прощаться со своими несбыточными мечтами.
Ким был не для меня! Я восхищалась им, я по-прежнему любила его, но иначе. Мои чувства к нему постепенно изменились. Я даже начала понимать, что если бы вышла за него замуж, наш брак не был бы столь удачен, как его с Меллиорой. Они созданы друг для друга.
Бабушка хотела, чтобы я вышла замуж; она хотела, чтобы я изведала то счастье, которое она испытала с Педро. Возможно, в мире существует кто-то, кто смог бы любить меня, и кого смогла бы полюбить я. Бабушкины слова о том, что счастье столь же охотно посещает глиняные стены, как и замки, наверное, справедливы. Мой мужчина должен быть сильным, ярким, дерзким. Возможно, в большей степени, чем Ким, который так счастливо осел и зажил мирной сельской жизнью.
Карлион? Наши отношения тоже изменились. Я люблю его так же сильно, как прежде, но знаю, как драгоценна для меня моя жизнь, а для Карлиона - его. Мы вместе поговорили о будущем - и Джо был с нами. Карлион поедет в университет, а когда достигнет возраста, когда нужно будет выбирать, чем заняться в жизни, он сам сделает свой выбор.
- Это тебе решать, Карлион, - сказала я ему, а он улыбнулся мне, и я поняла, что между нами есть то доверие и привязанность, которые мечтает иметь с любимым ребенком каждая мать.
Мы часто бываем вместе, и мой сын доставляет мне огромную радость.
Вот я и вышла из тьмы. Я больше не замурована кирпичами, которые уложила своими собственными руками.
Бывают порой мрачные дни, но они проходят, и жизнь становится счастливей- с каждой уходящей неделей. Порой мне чудится, что бабушка со мной рядом, она смотрит на меня с одобрением. Я помню ту мудрость, которой она меня учила, и часто повторяю кое-что из сказанного ею, понимая это по-новому. Быть может, я усвоила наконец свои уроки и учусь жить так, как она желала мне. Я вернула себе сына. Ким мне друг, Меллиора - сестра. Быть может, когда-то и я узнаю такую жизнь, какую знала бабушка с Педро Би, - ту жизнь, которая сама нашла Меллиору и в которой было отказано мне, - жизнь в любви; потому что любить значит отдавать - отдавать все, ничего не требуя взамен, живя лишь для того, чтобы отдавать.
Вот чему я понемногу учусь, и когда я выучу этот урок - кто знает? - быть может, и для меня наступит такая жизнь.
КОНЕЦ