Мы с Меллиорой были словно сестры, у нас будут общие секреты, приключения, жизнь. Пускай она выбирает себе Джастина Сент-Ларнстона. Моим же рыцарем будет Ким.
У мисс Келлоу был очередной приступ невралгии, и Меллиора, всегда сочувствовавшая больным, настояла, чтобы она легла в постель. Она задернула ей занавески и дала распоряжение миссис Йоу, чтобы мисс Келлоу не беспокоили до четырех часов, когда ей нужно будет подать чаю.
Позаботившись таким образом о мисс Келлоу, Меллиора послала за мной и сказала, что не прочь прогуляться верхом. У меня загорелись глаза, потому что, конечно, она не могла прогуливаться одна, и я была уверена, что она предпочтет мое общество обществу Белтера.
Меллиора села на своего пони, а я на Черри, которого обычно запрягали в двуколку. Я надеялась, что когда буду проезжать верхом на пони через поселок, меня увидит кто-нибудь из обитателей Сент-Ларнстона, хорошо бы Хетти Пенгастер, на которую я стала обращать больше внимания с тех пор, как заметила интерес Джонни Сент-Ларнстона к ней.
Но нас увидели всего несколько ребятишек, ставших в сторонку, когда мы проезжали: мальчики сдернули картузы, а девочки присели в реверансе, что меня очень порадовало.
Вскоре мы выехали на заболоченный вересковый луг, и от красоты открывшегося вида у меня перехватило дыхание. Кругом не было никаких признаков жилья: только вереск да небо и скалистые вершины холмов, вздымавшиеся над заболоченной землей. В пасмурную погоду зрелище могло бы показаться мрачноватым, но в этот день все искрилось, и когда солнце касалось ручейков, там и сям бегущих меж камнями, они начинали блестеть, как серебро, а капельки влаги на траве сверкали, словно бриллианты.
Меллиора слегка сжала бока своего пони и пустилась в галоп, я последовала за ней. Мы свернули с дороги и скакали по траве, пока Меллиора не остановилась перед каменным сооружением странной формы. Подъехав поближе к ней - я слегка отстала, потому что мой пони был не такой резвый, как у нее, - я увидела, что там стоят три больших плоских камня, вкопанных в землю и поддерживающих четвертый, который лежал на них сверху.
- Жутко, - серьезно сказала Меллиора. - Посмотри вокруг. Ни души. Только мы с тобой, Керенса, наедине со всем этим. Знаешь, что это? Это могила, надгробный знак. Много-много лет тому назад… за три или четыре тысячи лет до Рождества Христова люди, что жили здесь, устроили могильник. Эти камни не сдвинуть, хоть всю жизнь старайся. Правда ведь, Керенса, как странно, стоять тут и думать об этих людях?
Я взглянула на нее - ветер играл ее белокурыми волосами, ниспадавшими из-под шляпки для верховой езды, и она была сейчас такой хорошенькой. И серьезной.
- А тебе какие мысли навевает этот памятник, Керенса?
- Что времени впереди не так уж много.
- Не так уж много для чего?
- Чтобы жить, чтобы делать то, что хочется, чтобы получить то, чего хочется.
- Какие странные вещи ты говоришь, Керенса. И хорошо. Терпеть не могу, когда наперед знаешь, что тебе сейчас скажут. С мисс Келлоу я всегда знаю, и даже с папой. А с тобой - никогда.
- А с Джастином Сент-Ларнстоном?
Она отвернулась.
- Он меня почти не замечает, - грустно сказала она. - Ты говоришь, что времени не так уж много, а посмотри, как долго приходится ждать, пока не станешь взрослой.
- Ты так думаешь, потому что тебе пятнадцать, вот каждый проходящий год и кажется долгим, раз ты прожила всего пятнадцать лет и у тебя всего пятнадцать лет для сравнения. А когда тебе станет сорок или пятьдесят - каждый год покажется тебе короче, потому что сравнивать его ты будешь с сорока или пятьюдесятью прожитыми.
- Это кто тебе так сказал?
- Бабушка. Она мудрая женщина.
- Я о ней слышала. От Бесс и Кит. Они говорили, что она обладает "чарами" и умеет помогать людям.
Меллиора задумалась. Потом сказала:
- Это называется "кольцо". Папа говорил, что его воздвигли кельты, которые жили здесь задолго до англичан.
Мы привязали пони и сели, прислонясь к камням, пока лошади пощипывали травку, и Меллиора стала рассказывать мне о своих беседах с отцом про древности Корнуолла. Я внимательно слушала и гордилась, что принадлежу к народу, населявшему этот остров задолго до англичан и оставившему после себя странно тревожащие памятники своим умершим.
- Мы, должно быть, недалеко от владений Деррайзов, - сказала спустя некоторое время Меллиора и встала, показывая тем самым, что хочет ехать. - Не говори мне, что ты не слыхала о Деррайзах. Они самые богатые в округе, им принадлежит много-много акров земли.
- Больше, чем Сент-Ларнстонам?
- Гораздо больше. Ну, поехали. Знаешь что, давай заблудимся? Так здорово бывает заблудиться, а потом отыскать дорогу.
Она села на пони и поехала впереди меня, выбирая путь.
- Это довольно опасно, - крикнула она мне через плечо, беспокоясь больше за меня, менее опытную, чем она, и резко остановила пони. Я подъехала к ней, и наши пони медленно пошли по траве.
- На болотах легко заблудиться, потому что все такое одинаковое. Нужно искать что-нибудь примечательное… вроде вон той скалы. По-моему, это Деррайз-Пик, и тогда я знаю, где мы находимся.
- Как ты можешь знать, где мы, если не уверена, что это Деррайз-Пик?
Она рассмеялась и сказала мне:
- Поехали.
Мы уже ехали вверх, пробираясь к скале. Местность теперь стала каменистой, а сама скала располагалась на холме - странные очертания серого камня издали напоминали огромного великана.
Мы снова спешились, привязали пони к крепкому кусту и вместе начали взбираться по холму к скале. Подъем оказался круче, чем мы думали, а когда мы достигли вершины, Меллиора, выглядевшая карликом рядом с каменным великаном, прислонилась к скале и взволнованно крикнула, что не ошиблась. Это были владения Деррайзов.
- Смотри! - закричала она.
Проследив за ее взглядом, я увидела великолепное здание. Стены из серого камня, сторожевые башни, массивная крепость, словно оазис среди пустыни - потому что дом был окружен садами. Видны были фруктовые деревья все в цвету и зелень газонов.
- Замок Деррайзов, - сказала мне Меллиора.
- Будто крепость.
- Это и есть крепость. Хотя Деррайзы и считаются самыми богатыми людьми в восточном Корнуолле, но они, говорят, обречены.
- Обречены? В таком-то доме и при всем богатстве?
- Ах, Керенса, ну всегда ты все сводишь к тому, чем человек владеет на земле. Неужели ты никогда не слушаешь папины проповеди?
- Нет, а ты?
- Я тоже нет, но я и так знаю про земные блага и все такое прочее. Во всяком случае, несмотря на все их богатство, на Деррайзах лежит проклятье.
- Что за проклятье?
- Сумасшествие У них в семье есть сумасшедшие. Появляются время от времени. Про них говорят, хорошо, мол, что у них нет сыновей, чтобы продолжать род, и что нынешнее поколение положит конец Деррайзам и их проклятию.
- Ну что ж, это хорошо.
- Они так не думают. Они хотят, чтобы их имя сохранилось в веках. Люди всегда этого хотят. Интересно, почему?
- Это своего рода гордость, - сказала я. - Как будто ты никогда не умрешь, потому что частица тебя всегда будет жить в твоих детях.
- А чем дочери хуже сыновей?
- Они не хранят имя. Выходя замуж, они сменят фамилию, будут принадлежать к другой семье, и род прервется.
Меллиора задумалась. Потом сказала:
- Мартины кончатся на мне. Подумать только. В семье Карли по крайней мере, есть твой брат - тот, что повредил ногу, упав с дерева.
Я рассказала ей правду о том случае, ведь теперь мы были так близки, и я знала, что могу ей доверять. Она напряженно слушала, а потом сказала:
- Как хорошо, что вы его спасли. Как хорошо, что Ким помог.
- Ты никому не расскажешь?
- Конечно, нет. Но теперь все равно никто не может ничего сделать. Ну не странно ли, Керенса? Мы живем здесь, в спокойном тихом поселке, а вокруг нас происходят значительные события, как в большом городе… а может быть, еще значительнее, чем там. Да вот взять хотя бы Деррайзов…
- Я до сегодняшнего дня о них ничего не слыхала.
- Не слыхала этой истории? Ну, так я тебе расскажу. Двести лет назад одна из леди Деррайз родила чудовище - оно было просто ужасным. Они заперли его в потайной комнате и наняли сильного человека присматривать за ним, а людям сказали, что ребенок родился мертвым. Они тайно принесли в дом мертвого младенца и похоронили в фамильном склепе Деррайзов, а чудовище тем временем продолжало жить. Они ужасно его боялись, потому что он был не только уродлив, но и злобен. Говорили, что сам дьявол был любовником его матери. У них родились еще сыновья, и со временем один из них женился и привел молодую жену в дом. В свадебную ночь они играли в прятки, и жена отправилась прятаться. Это было на Рождество, и смотритель тоже хотел участвовать в празднестве. Он выпил такое количество медовухи, что заснул крепким сном, забыв ключ в двери комнаты чудовища. Молодая жена, не знавшая, что никто не ходил в это крыло дома, где, как говорили, обитают призраки, потому что по ночам чудовище издавало странные звуки, увидела торчащий в замке ключ, повернула его, и чудовище кинулось к ней. Он не тронул ее, потому что она была очень нежная и красивая, но она оказалась запертой с ним в одной комнате, и она кричала и кричала, пока те, кто должен был ее отыскать, не поняли, где она. Муж, догадываясь, что произошло, схватил ружье и, ворвавшись туда, убил чудовище на месте. Но молодая жена сошла с ума, а монстр, умирая, проклял всех Деррайзов и сказал, что то, что случилось с молодой женой, будет время от времени повторяться в их роду.
Я слушала как завороженная.
- Нынешняя леди Деррайз наполовину сумасшедшая. В полнолуние она выходит на болота и танцует вокруг скалы. За ней смотрит компаньонка, вроде сторожа. Это правда: так сбывается проклятье. Они обречены, говорю тебе, так что не стоит завидовать им из-за прекрасного дома и богатства. Но теперь проклятье кончится, потому что роду придет конец. Осталась только Джудит.
- Дочь той леди, что танцует вокруг скалы в полнолуние?
Меллиора кивнула.
- А ты веришь легенде о девственницах? - спросила я.
Меллиора поколебалась.
- Ну, - сказала она, - когда я стою там, среди этих камней, они кажутся мне живыми.
- И мне тоже.
- Как-нибудь ночью в полнолуние мы с тобой, Керенса, сходим посмотрим на них. Мне всегда хотелось посмотреть на них в полнолуние.
- Ты думаешь, в лунном свете есть что-то особенное?
- Конечно. Древние бритты поклонялись солнцу - я подозреваю, что и луне тоже. Они приносили им жертвы и дары. В тот день, когда я тебя увидела в стене, я подумала, что ты - седьмая девственница.
- Я так и догадалась. Ты испугалась… точь-в-точь, как если б увидела привидение.
- И в ту ночь, - продолжала Меллиора, - мне приснился сон, что ты замурована в аббатстве, и я отдираю камни так, что у меня сочится кровь из-под ногтей. Я помогла тебе освободиться, Керенса, но мне было от этого больно. - Она повернулась спиной к открывавшемуся перед нами виду.
- Пора домой, - сказала она.
Мы поехали обратно. Сначала в торжественном молчании, а потом нам обеим ужасно захотелось изменить овладевшее нами настроение. Меллиора сказала, что нигде в мире нет стольких легенд, как в Корнуолле.
- А почему? - спросила я.
- Я полагаю, что мы такой народ, с которым происходят странные вещи.
Потом мы пришли в игривое настроение и начали рассказывать истории о камнях и ручейках, мимо которых мы проезжали, стараясь превзойти одна другую и сочиняя все более и более забавные вещи.
Но ни одна из нас не была полностью поглощена тем, о чем мы говорили. Мне кажется, Меллиора думала о том своем сне, и я тоже.
Время пошло быстро, потому что один день был похож на другой. Я привыкла к этой размеренной и спокойной жизни, и каждый раз, приходя в наш домик навестить бабушку, говорила, как чудесно жить почти как леди. Именно так я это себе и представляла.
Да, подтвердила бабушка, так оно и есть, ведь я все время стремлюсь к своей цели, а это хороший способ жить, если цель хорошая. У нее тоже дела обстояли неплохо - лучше, чем когда бы то ни было. Она могла жить припеваючи на одни только лакомые кусочки, что я приносила ей из дома священника, а Джо - из дома ветеринара. А не далее как вчера Пенгастеры закололи свинью, и Хетти позаботилась о том, чтобы бабушке достался хороший кусок окорока. Она засолила его, и теперь у нее была пища на много дней вперед. Никогда еще бабушкина репутация не была такой прочной.
Джо был счастлив в работе, ветеринар высоко его ценил и время от времени давал ему пенни-другой за какую-нибудь особенно хорошо выполненную работу. Джо говорил, что у ветеринара с ним обходятся как с членом семьи, но ему даже все равно, как с ним обходятся, пока у него есть возможность ухаживать за животными.
- Странно, как хорошо все обернулось, - сказала я.
- Словно лето после суровой зимы, - согласилась бабушка. - Но не надо забывать, любушка, что опять должна прийти зима, что она непременно наступит снова. Не бывает так, чтоб все время лето.
Но я верила, что мне предстоит вечное лето. Лишь несколько мелочей омрачали мое приятное существование. Одной из них было увиденное мною зрелище: Джо и ветеринар проезжали поселок, направляясь в конюшни аббатства. Джо стоял на запятках двуколки, и мне показалось недостойным, что мой брат ездит, как слуга. Я бы предпочла видеть, что он ездит как друг или помощник ветеринара. А еще бы лучше, если б он ехал в докторской карете.
Я по-прежнему ненавидела, когда Меллиора отправлялась в гости в своем лучшем платье и длинных белых перчатках. Мне хотелось быть с ней рядом, научиться входить в гостиную, вести непринужденную беседу. Но меня, конечно, никто не приглашал. И потом, миссис Йоу время от времени давала мне понять, что несмотря на все дружеское расположение Меллиоры, я была в доме всего лишь прислугой, хотя и высшего ранга - почти что на одном уровне с ее врагом мисс Келлоу. Это были маленькие булавочные уколы в моей безмятежной жизни.
Иногда мы с Меллиорой занимались рукоделием - вышивали свое имя и дату крошечными стежками, что для меня было сущей мукой. Мисс Келлоу поэтому разрешила нам вышивать для разнообразия каждой свой девиз. Я выбрала себе: "Жизнь свою надлежит сделать такой, какой захочешь". И поскольку это было моим кредо, я наслаждалась каждым стежком, Меллиора выбрала себе девиз: "Поступай с другими так, как хочешь, чтобы поступали с тобой", потому что, говорила она, следуя этому девизу, будешь всем хорошим другом, ведь себе ты самый лучший друг.
Я часто вспоминаю то лето: как мы сидели у открытого окна, готовясь к занятиям, или порой устраивались в тени каштана на лужайке, занимаясь своим рукоделием и болтая друг с другом под жужжанье сытых пчел в сладко пахнущей лаванде. Сад был напоен ароматом - запах множества цветов, сосен и мягкой влажной земли смешивался с долетавшими время от времени запахами из кухни. Белые бабочки - а их в то лето было великое множество - бешено плясали среди свисающих лиловых головок колокольчиков. Мне хотелось остановить мгновенье и прошептать самой себе: "Сейчас. Это все сейчас!" Мне хотелось, чтобы так длилось вечно. Но время всегда брало свое - оно уходило, утекало, и даже пока я говорила "сейчас", оно оказывалось уже в прошлом. Я не забывала о кладбище и надгробиях за изгородью - постоянном напоминании о том, что время не станет останавливаться ради нас, - но упорно поворачивалась к нему спиной - мне так хотелось, чтобы лето длилось бесконечно! Может быть, я интуитивно чувствовала, что это лето положит конец той жизни, где я отыскала для себя такое удобное местечко.
Прошел уже год, как Джастин Сент-Ларнстон закончил университет, и мы видели его чаще. Нередко я встречала его, когда он ехал верхом через поселок. Теперь следить за поместьем стало его обязанностью, в ожидании того дня, когда он станет его владельцем, эсквайром. Если со мной; прогуливалась и Меллиора, он вежливо раскланивался и даже улыбался, но какой-то рассеянной улыбкой. Встречи с ним озаряли для Меллиоры целый день - она хорошела, погружаясь в приятные мысли.
Ким, который был немного моложе Джастина, все еще продолжал учиться, и я думала о тех днях, когда он закончит университет: может, тогда он будет почаще попадаться нам в поселке.
Однажды мы сидели на лужайке, занимаясь своими вышивками. Я как раз закончила свой девиз и вышивала точку после "захочешь", когда на лужайку прибежала Бесс, Она кинулась прямо к нам и закричала:
- Мисс, ужасные вести с аббатства!
Меллиора побледнела и уронила вышивку в траву.
- Какие вести? - испуганно спросила она, очевидно решив, что что-то ужасное случилось с младшим Джастином.
- Да с сэром Джастином. Его, говорят, удар хватил в кабинете. Приходил доктор. Плохи его дела. Может, и не оклемается.
У Меллиоры явно отлегло от сердца:
- Кто говорит?
- Ну, мистер Белтер слыхал от главного конюха. Говорит, что они там все страсть как переживают.
Бесс ушла, а мы остались сидеть на лужайке, но заниматься рукоделием больше не могли. Как я понимала, Меллиора думала о том, что это будет означать для Джастина. Если его отец умрет, он станет сэром Джастином, владельцем аббатства. Интересно знать, что ее расстроило: известие о болезни или то, что Джастин теперь, пожалуй, окажется еще более недосягаемым, чем прежде?
А следующую новость первой узнала мисс Келлоу. Каждое утро она читала колонку объявлений, потому что, как она говорила, ей интересно узнать о том, кто родился, умер или сочетался браком в именитых семьях, где она служила.
С газетой в руке она вошла в комнату для занятий. Меллиора глянула на меня и незаметно от мисс Келлоу состроила гримаску. Это означало: "Ну, теперь послушаем, как сэр такой-то женился или умер, а когда она у них "служила", с ней там обращались как с членом семьи, что жизнь ее была совсем другой до того, как она опустилась до гувернантки в бедном доме сельского священника".
- Тут кое-что любопытное, - сказала мисс Келлоу.
- Да?
Меллиора всегда проявляла интерес, потому что у бедняжки мисс Келли, часто говорила мне она, так мало в жизни радостей. Пусть равлечется своими высокочтимыми и благородными.
- В аббатстве будет свадьба.
Меллиора не проронила ни слова.
- Да, - продолжила мисс Келлоу в своей обычной медлительной манере, означавшей, что она хочет подольше подержать нас в напряжении.
- Джастин Сент-Ларнстон помолвлен и обручен.
Никогда не думала, что могу так остро почувствовать чужое горе. Мне, в конце концов, было совершенно все равно, на ком женится Джастин Сент-Ларнстон. Но бедная Меллиора с ее мечтами! И даже отсюда я извлекла урок. Глупо мечтать и ничего не делать для осуществления своей мечты. А что сделала Меллиора? Только мило улыбалась, когда он проходил мимо, да наряжалась с особой тщательностью, получив приглашение на чай в аббатство! А он все это время считал ее ребенком.
- На ком он женится? - спросила Меллиора, тщательно выговаривая слова.
- Ну, вообще-то немного странно делать объявление сейчас, - сказала мисс Келлоу, все еще желая оттянуть развязку, - когда сэр Джастин так болен и может в любую минуту умереть. Хотя, наверное, в этом-то и дело.
- На ком? - повторила Меллиора.