Мисс Келлоу не могла больше сдерживаться. - На мисс Джудит Деррайз, - сказала она.
Сэр Джастин не умер, но его парализовало. Мы больше не видели его едущим верхом на охоту или пробирающимся по лесу с ружьем через плечо. Доктор Хилльярд посещал его дважды в день, и самым распространенным вопросом в Сент-Ларнстоне было: "Не слыхали, как он там сегодня?"
Все ожидали, что он того гляди скончается, но он остался жить, и постепенно до нас дошло, что он пока и не думает умирать, хотя разбит параличом и не может ходить.
Услышав о свадьбе, Меллиора удалилась в свою комнату и никого не желала видеть - даже меня, сказав, что у нее разболелась голова, и ей хочется побыть одной.
А когда я все же вошла к ней, она была очень спокойна, хоть и бледна.
Она сказала только:
- Джудит Деррайз! Одна из тех, над кем тяготеет проклятье. Она принесет его в Сент-Ларнстон. Вот чего я не хочу.
И тут я подумала, что, должно быть, Меллиора всерьез и не любила Джастина. Он был просто ее кумиром, детской мечтой. А я-то воображала, что ее чувство настолько же сильно, насколько сильно было мое желание вырваться из круга, в котором я родилась.
Наверное, так. Иначе ей было бы все равно, на ком бы он ни женился. Вот что я тогда подумала, и это показалось мне вполне разумным.
Не было никаких причин откладывать свадьбу, и она состоялась через шесть недель после оглашения.
Кое-кто из Сент-Ларнстона пошел в церковь Деррайзов на венчание. Меллиора совсем изволновалась, ожидая, придет ли им с отцом приглашение на свадьбу, но она напрасно беспокоилась. Никакого приглашения не последовало.
В день венчания мы вместе с ней сидели в саду в самом мрачном настроении. Словно в ожидании чьей-то казни.
К нам доходили новости через слуг, и мне подумалось, что нас окружала целая шпионская сеть. Слуги из дома священника, из аббатства и из замка Деррайзов образовали как бы цепочку, по которой передавались и распространялись новости.
На невесте было чудесное кружевное атласное платье, а ее фату с венком из флердоранжа несли девушки из рода Деррайзов. Интересно, была ли среди гостей та, что увидела чудовище и сошла с ума? Я поделилась этой мыслью с Меллиорой.
- Она была не из Деррайзов, - заметила Меллиора. - Она была чужая. Потому-то и не знала, где держат чудовище.
- А ты видела Джудит? - спросила я.
- Всего раз. Она была как-то в аббатстве в один из дней, когда у леди Сент-Ларнстон приемы. Очень высокая, стройная и красивая, с темными волосами и большими темными глазами.
- По крайней мере, она красива, и Сент-Ларнстоны теперь, пожалуй, станут побогаче. За ней дадут приданое.
Меллиора повернулась ко мне, разгневанная, что с ней бывало редко, схватила меня за плечи и тряхнула:
- Прекрати говорить о богатстве. Прекрати о нем думать. Разве на свете нет ничего важнее? Я тебе говорила, что она принесет проклятье в аббатство. Оно же над ней висит. Над ними всеми.
- Нас это не касается.
Ее глаза потемнели от чувства, весьма похожего на ярость.
- Они наши соседи. Конечно, нас это касается.
- Не вижу, почему. Они-то о нас не беспокоятся. Так чего же мы будем беспокоиться о них?
- Это мои друзья.
- Друзья! Не больно-то они о тебе заботятся. Даже приглашение на свадьбу не прислали.
- Я не хотела идти на свадьбу.
- Это не причина, чтоб тебя не приглашать.
- Ой, перестань, Керенса. Говорю тебе, все теперь стало не так. Все изменилось, разве ты не понимаешь?
Я понимала. Не столько изменилось, сколько менялось, - и причина в том, что мы больше не были детьми. Меллиоре скоро должно исполниться семнадцать, а несколько месяцев спустя и мне тоже. Мы сделаем себе прически и будем молодыми леди. Мы взрослели и уже сейчас с грустью думали о долгих солнечных днях детства.
Жизни сэра Джастина больше не угрожала опасность, и его старший сын привел молодую жену в аббатство. Это событие надо было отпраздновать, и Сент-Ларнстоны решили устроить бал. Он должен был состояться до конца лета, пока ночи еще теплые, чтобы гости могли насладиться красотой окрестностей наряду с великолепием дома.
Разослали приглашения, получили их и Меллиора с отцом. По возвращении молодоженов из свадебного путешествия по Италии в их честь состоится бал. Он будет костюмированный - не рядовое событие. Ходили слухи, что устроить бал пожелал сэр Джастин, который сам не мог принять в нем участие.
Мне было не совсем понятно, что думает Меллиора по поводу приглашения - казалось, она то приходит в приятное возбуждение, то впадает в уныние. Взрослея, она менялась. Когда-то она была такой безмятежной. Я откровенно ей завидовала.
- Как бы я хотела, чтобы ты тоже смогла пойти, Керенса, - сказала она. - Как чудесно было бы видеть тебя там. Ведь этот старый дом для тебя что-то значит?
- Да, - сказала я. - Он вроде символа.
Меллиора кивнула. Часто случалось, что наши мысли совпадали, и мне не было нужды объяснять ей что-либо. Несколько дней она ходила в хмурой задумчивости и нетерпеливо переводила разговор на другое, когда я упоминала о бале.
Дня через четыре после получения приглашения она вышла из кабинета отца с убитым видом.
- Папе нездоровится, - сказала она. - Я знала, что ему уже давно нездоровится.
Я тоже знала - с каждым днем кожа у него желтела все больше и больше.
- Он говорит, - продолжала Меллиора, - что не сможет пойти на бал.
Я уже задавалась вопросом, в каком костюме он пойдет, потому что трудно было представить его кем-нибудь, кроме священника.
- Значит ли это, что и ты не пойдешь?
- Ну не могу же я идти одна.
- Ах… Меллиора.
Она нетерпеливо пожала плечами. В тот день Меллиора отправилась на прогулку в двуколке с мисс Келлоу. Я услышала шум коляски в окно, выглянула и, увидев их, расстроилась, что она не пригласила меня проехаться с ними.
Вернувшись, она влетела в мою комнату с горящими глазами и румянцем на щеках.
Она уселась на кровать и начала на ней подпрыгивать.
Потом перестала и сказала, склонив голову набок:
- Золушка, не хочешь ли ты попасть на бал?
- Меллиора, - охнула я. - Ты хочешь сказать…
- Ты приглашена. Ну, не совсем ты, потому что у нее нет ни малейшего понятия… но у меня есть приглашение для тебя, и будет так весело, Керенса. Гораздо лучше, чем с папой или с какой-нибудь дуэньей, которую он бы для меня подыскал.
- Как тебе это удалось?
- Сегодня я нанесла визит леди Сент-Ларнстон. У нее приемный день. Так что мне предоставилась возможность поговорить с ней, и я сказала ей, что папа себя плохо чувствует и не сможет сопровождать меня на бал, но у меня гостит подруга и нельзя ли ей передать приглашение вместо него? Она была очень любезна.
- Меллиора… но если она узнает!
- Не узнает. Я изменила твою фамилию на тот случай, если ей что-нибудь придет в голову. У нее сложилось впечатление, что речь идет о моей тетушке, хотя я этого не говорила. Бал костюмированный, все будут в масках. Она будет встречать гостей у лестницы. Ту уж постарайся выглядеть постарше - ну так, чтобы казаться в подходящем возрасте для того, чтобы сопровождать молодую девушку на бал. Теперь я прямо загорелась, Керенса! Надо решить, что мы наденем. Карнавальные костюмы! Ты только представь себе! Все будут великолепны. Да, кстати, ты будешь мисс Карлион.
- Мисс Карлион, - пробормотала я. И добавила: - А где мне взять костюм?
Она склонила голову набок:
- А для чего же ты училась рукоделию? Видишь ли, у папы неважно с деньгами, и он не сможет дать мне побольше на наряд, а нам надо сделать два вместо одного.
- Как же я пойду без костюма?
- Не сдавайся так легко. "Жизнь свою надлежит сделать такой, какой захочешь". Так ведь? А ты тут "не смогу" при первой же трудности. - Неожиданно она обвила меня руками и прижалась ко мне. - Так хорошо иметь сестру, - сказала она. - Как там говорит твоя бабушка?
- Поделишься с кем своей радостью - вдвое умножишь ее, поделишься с кем своим горем - вдвое уменьшишь его.
- Это правда. Теперь, когда ты тоже идешь, я так рада! - Она оттолкнула меня и снова уселась на кровать. - Первым делом мы должны решить, какие костюмы нам бы хотелось, а потом поглядим, что мы сможем раздобыть. Вообрази себя такой, как на картинах там, в аббатстве. Ах да, ты же их еще не видела. Бархат, я думаю. Из тебя выйдет прелестная испанка, если подобрать волосы, а потом прикрепить гребень и мантилью. Теперь обрадовалась я.
- Во мне действительно есть испанская кровь, - сказала я. - Мой дед был испанцем. Я могу достать гребень и мантилью.
- Ну вот видишь. И, пожалуй, тебе подойдет красный бархат. У мамы было красное бархатное вечернее платье. Все ее вещи целы. - Она опять взяла меня за руки и развернула кругом. - Ну, с масками просто. Ты их вырежешь из черного бархата, и мы разошьем их бисером. У нас целых три недели на подготовку.
Я радовалась даже больше, чем она. Пусть приглашение было не совсем мне, и леди Сент-Ларнстон никогда не послала бы его, если б знала, кому оно предназначается, но тем не менее я попаду на бал. На мне будет красное бархатное платье - я его уже видела и примерила. Его пришлось перекраивать, но с этим мы справились. Помогла мисс Келлоу, хоть и без особой охоты. Зато шила она прекрасно.
Я была довольна, что мой костюм ничего не стоил, и все деньги, которые дал Меллиоре его преподобие, пошли на ее костюм. Мы решили, что он будет греческий, и купили белого тонкого бархата и золотистого шелка, на который мы нашили золотые блестки. В платье свободного покроя, поблескивающем золотом, с распущенными по плечам белокурыми волосами и в черной бархатной маске Меллиора выглядела просто красавицей.
Весь этот день мы только и говорили о бале и о здоровье сэра Джастина. Мы ужасно боялись, что он умрет и бал не состоится.
Я отправилась рассказать обо всем бабушке.
- На мне будет костюм испанский, - сообщила я ей - Это самое лучшее событие в моей жизни.
Она взглянула на меня с легкой грустью, а потом сказала:
- Не больно-то на это рассчитывай, любушка.
- Я ни на что не рассчитываю, - сказала я. - Просто я все время думаю о том, как пойду в аббатство… в качестве гостьи. На мне будет платье из красного бархата. Бабушка, видела бы ты это платье!
- Дочка священника добра к тебе, любушка. Ты с ней дружбы не порывай.
- Конечно, не буду, бабушка. Она так же рада, что я пойду с ней на бал, как и я сама. Зато мисс Келлоу считает, что мне идти туда не следует.
- Лишь бы она не исхитрилась как-нибудь дать знать леди Сент-Ларнстон, кто ты есть.
Я победно тряхнула головой.
- Она не посмеет.
Бабушка отправилась в кладовку, я пошла за ней и смотрела, как она открывает шкатулку и вынимает из нее два гребня и мантилью.
- Люблю одевать их иногда по вечерам, - сказала она. - И коли я тут одна, кажется мне, будто мой Педро рядом. Ведь он так любил смотреть на меня в этом наряде. Ну, давай, я попробую приладить это на тебя. - Легким движением она подняла мне волосы и воткнула в них гребень - высокий, украшенный бриллиантами. - Ты выглядишь точь-в-точь как я, когда мне было столько же, сколько сейчас тебе, любушка. Теперь мантилью. - Она прикрепила ее у меня на голове и отступила. - Когда мы сделаем все как надо, они мизинца твоего не будут стоить, - заявила она. - Я хотела бы сама причесать твои волосы, внучка.
Первый раз она меня так назвала, и я почувствовала, что она гордится мной.
- Приходи в дом священника вечером перед балом, бабушка, - сказала я. - Посмотришь мою комнату и причешешь меня.
- А позволят?
Я сузила глаза.
- Я там не прислуга… вот уж нет. Только ты можешь сделать мне прическу, значит, ты ее и сделаешь!
Она положила мне на руку свою ладонь и улыбнулась.
- Будь начеку, Керенса, - сказала она. - Всегда будь начеку.
Мне пришло приглашение. В нем говорилось, что сэр Джастин и леди Сент-Ларнстон просят мисс Карлион почтить своим присутствием костюмированный бал. Мы с Меллиорой чуть не задохнулись от смеха, читая его, и Меллиора все называла меня "мисс Карлион", подражая голосу леди Сент-Ларнстон.
Нельзя было терять времени. Когда наши платья были готовы, мы каждый день стали их примерять, а я училась обходиться с гребнем и мантильей. Мы сидели вместе, делая маски, расшивая их блестящими черными бисеринками так, что они все сверкали. В эти дни я чувствовала себя как никогда счастливой.
Мы учились танцевать. Это очень легко, если ты молода и легка на ногу, сказала Меллиора. Просто слушайся партнера. Я обнаружила, что могу хорошо танцевать, и это занятие мне очень понравилось.
В те дни мы не замечали, что его преподобие становится все более и более изнуренным и осунувшимся. Он проводил много времени у себя в кабинете. Она знал, как мы радуемся и, наверное, - хотя это пришло мне в голову только потом, - не хотел ничем омрачать нашу радость.
И вот наконец наступил день бала. Мы с Меллиорой надели свои костюмы, и бабушка пришла в дом священника уложить мне волосы.
Она расчесала их и смазала своим специальным снадобьем так, что они заблестели и засверкали. А потом приладила гребень и мантилью. Увидев, что получилось, Меллиора восхищенно всплеснула руками.
- Все обратят внимание на мисс Карлион, - сказала она.
- Это красиво тут, в спальне, - напомнила я ей. - А подумай про чудесные костюмы, в которых будут богатые. Бриллианты, рубины…
- А у вас двоих только молодость, - сказала бабушка и рассмеялась. - Бьюсь об заклад, кое-кто из гостей не прочь бы обменять на нее свои брилльянты и рубины.
- Керенса ни на кого не похожа, - заметила Меллиора. - Хоть они и будут стараться выглядеть как можно лучше, ни одна из женщин не будет выглядеть так, как она.
Мы надели маски и встали рядышком, смеясь и изучая наши отражения в зеркале.
- Вот мы какие, - сказала Меллиора, - ужасно загадочные.
Бабушка ушла домой, и мисс Келлоу отвезла нас в аббатство. Двуколка выглядела просто нищенской среди прекрасных экипажей, но нас это только позабавило, а я приближалась к наивысшему моменту свершения своей мечты. Чувства переполняли меня, когда я вошла в зал. Я пыталась увидеть сразу все и поэтому получила лишь самое смутное представление. Канделябры, с тысячью, как мне показалось, свечей, стены, обитые гобеленами, вазы с цветами, аромат которых напоил воздух, и люди, люди, люди. Я словно оказалась среди заморских придворных, о которых читала на уроках истории. Многие дамы были в итальянских платьях четырнадцатого века, как я узнала позже, и волосы у некоторых были убраны под сеточки, усыпанные драгоценностями. Парча, бархат, шелка и атлас. Какое роскошное общество, тем более приятное, что все были в масках. Я порадовалась этому - так мне легче было почувствовать себя одной из них, не опасаясь, что меня узнают.
Маски снимали в полночь, но к тому времени бал закончится, и я не окажусь в положении Золушки.
В дальнем конце зала была красивая широкая лестница, и вместе со всеми мы поднялись по ней наверх, туда, где, держа маску в руке, стояла леди Сент-Ларнстон и приветствовала гостей.
Мы оказались в длинной комнате с высокими потолками. По стенам с обеих сторон были развешаны портреты Сент-Ларнстонов. Изображенные в шелковых и бархатных нарядах, они вполне могли бы принять участие в теперешнем празднике. По всей комнате были расставлены вечнозеленые растения и позолоченные кресла, каких я никогда еще не видывала. Мне хотелось разглядеть все поближе.
Я не забывала о стоящей рядом Меллиоре. По сравнению с другими она была одета очень просто, со своими золотыми волосами и золотом вокруг тонкой талии.
К нам подошел человек в зеленом бархатном камзоле и длинных зеленых панталонах в обтяжку.
- Поправьте меня, если я ошибаюсь, - сказал он, - но, по-моему, я догадался. Это Златовласка.
Я узнала голос Кима, хотя ни за что не угадала бы его в этом костюме.
- Вы выглядите очень красиво, - продолжал он. - И испанская леди тоже.
- Ким, вы слишком быстро догадались, - пожаловалась Меллиора.
- Да. Мне бы притвориться озадаченным, задать кучу вопросов и уж потом, за секунду до полуночи, угадать.
- По крайней мере, - сказала Меллиора, - вы разгадали только меня.
Он повернулся ко мне, и я увидела сквозь маску его глаза - я легко могла себе представить, какие они сейчас: смеющиеся, с морщинками вокруг них; когда он смеялся, они становились почти не видны.
- Признаю свое поражение.
Меллиора облегченно вздохнула.
- Я полагал, что вы будете здесь с отцом, - сказал он.
- Он себя плохо чувствует и не смог прийти.
- Извините. Но я рад, что это не помешало вашему появлению здесь.
- Благодаря моей… сопровождающей.
- О, так эта испанская красавица вас сопровождает? - Он притворился, что заглядывает мне под маску. - Она выглядит слишком молодо для этой роли.
- Не говорите о ней так, будто ее здесь нет. Ей это не понравится.
- А я так жажду заслужить ее одобрение. Она говорит только по-испански?
- Нет, она говорит и по-английски.
- Она до сих пор ничего не сказала.
- Быть может, она говорит только, когда есть что сказать.
- О, Меллиора, ты упрекаешь меня! Леди из Испании, - продолжал он, - смею ли надеяться, что мое присутствие не оскорбляет вас?
- Нет, не оскорбляет.
- О, теперь я могу вздохнуть свободно. Будет ли мне дозволено сопроводить двух юных леди в буфетную?
- Было бы очень приятно, - сказала я, выговаривая слова медленно и осторожно, потому что боялась, оказавшись среди тех, с кем всегда хотела сравняться, выдать неправильным ударением или выговором свое происхождение.
- Так идемте. - Ким встал между нами, поддерживая нас под локотки и прокладывая путь через толпу.
Мы сели за один из маленьких столиков около помоста, где были накрыты большие столы. Я в жизни не видела так много еды. Пироги и печенье были основным блюдом и у бедных, и у богатых. Но какие пироги, а какое печенье! Печенья были золотисто-коричневого цвета, а пироги - самой причудливой формы. В центре стоял пирог, изображающий аббатство, с башнями и арочным входом. Все его разглядывали, выражая свое восхищение. Пироги украшали фигурки животных, показывающие, какая в них начинка: овечки на "маггети" и "ламми", свинка на "нэттлинах" и крохотные поросята на "таддеджи", означавшие, что начинка сделана из молочных поросят, птички на пирогах с молодой голубятиной. Стояли огромные блюда с топлеными сливками, потому что дворяне, которые могли себе это позволить, всегда ели пироги с топлеными сливками. Было мясо всех сортов: ломти говядины и ветчины, были сардины, по-разному приготовленные - в пирогах и в виде, как мы их тут называли, "фырмамочек", а Педро говорил бабушке, что корнуэльцы так переиначили слово "фурмадо". Сардины подавались с маслом и лимоном и считались испанским блюдом, подходящим для самого что ни есть важного испанского сеньора.