Молоденькая Селина готовится к свадьбе с вполне преуспевающим бизнесменом. Неожиданно в подаренной женихом книжке о жизни на далеком испанском острове она видит фотографию автора и понимает, что он удивительно похож на ее отца. Но ведь ей говорили, что отец погиб во время войны… Селина хочет разыскать автора книги и, несмотря на протесты жениха, одна отправляется на остров. Эта поездка удивительным образом изменит ее жизнь.
Розамунда Пилчер
Спящий тигр
1
Свадебное платье было кремово-белое, с едва уловимым розоватым отливом - как изнанка морской раковины. Шелковая юбка оказалась такой жесткой, что потянула за собой красный ковер, стоило Селине сделать шаг вперед, а когда она попыталась развернуться, подол остался лежать неподвижно, так что она чувствовала себя запакованной в дорогую подарочную обертку.
Жеманным голоском мисс Стеббингз воскликнула:
- Вы сделали превосходный выбор! Платье сидит просто идеально! - она произнесла это по слогам, и-де-аль-но. - Что насчет длины?
- Я не знаю - а как вы думаете?
- Давайте немного подколем… Миссис Беллоуз!
Миссис Беллоуз выступила вперед из уголка, где стояла, дожидаясь, пока ее позовут. В отличие от мисс Стеббингз, которая красовалась в шелковом платье с драпировками, миссис Беллоуз была в черном нейлоновом комбинезоне, а ее обувь сильно смахивала на домашние шлепанцы. На запястье у нее был прикреплен резинкой бархатный игольник; она встала на колени и подколола один край подола. Селина взглянула в зеркало. Несмотря на восторги мисс Стеббингз, ей не показалось, что платье сидит так уж идеально. Она выглядела слишком худой (при этом Селина точно знала, что в последнее время не потеряла ни килограмма), а теплый оттенок усиливал бледность кожи. Помада с губ стерлась, волосы открывали оттопыренные уши. Она попыталась встряхнуть волосами, чтобы они закрыли уши, но от этого крошечная шелковая шляпка, которую мисс Стеббингз водрузила ей на макушку, сбилась на сторону, а когда Селина подняла руки, чтобы вернуть ее на место, подол сместился и миссис Беллоуз с шипением втянула воздух сквозь сжатые зубы, словно случилась невесть какая катастрофа.
- Простите, - сказала Селина.
Мисс Стеббингз немедленно заулыбалась, словно спешила показать, что это не имеет значения, и доверительно спросила:
- И когда же счастливый день?
- Примерно через месяц… наверное.
- Свадьба будет скромной?
- Да.
- Ну конечно, с учетом обстоятельств…
- Собственно, я не хотела покупать свадебное платье, но Родни… мистер Экланд… - она снова запнулась, а потом выговорила: - Мой жених…
Губы мисс Стеббингз растянулись в приторной улыбке.
- Мой жених решил, что это необходимо. Сказал, бабушка хотела бы, чтобы я вышла замуж в белом платье…
- Ну конечно! Он абсолютно прав! Я всегда говорю, что маленькая скромная свадьба и невеста в белом платье - это очень изысканно. А подружек у вас не будет?
Селина покачала головой.
- Очаровательно. Только вы двое. Вы закончили, миссис Беллоуз? Итак - что вы теперь скажете? Попробуйте немного пройтись.
Селина покорно сделала несколько шагов.
- Так гораздо лучше. Нельзя, чтобы вы спотыкались.
Селина чувствовала, что лиф платья почти не прилегает к телу.
- Кажется, оно мне велико.
- Думаю, вы немного похудели, - сказала мисс Стеббингз, руками стягивая ткань, чтобы платье село по фигуре.
- Надо постараться поправиться до свадьбы.
- Вряд ли вам это удастся. Мы слегка его ушьем - так будет гораздо лучше.
Миссис Беллоуз поднялась с колен и несколькими булавками сколола платье на талии. Селина повернулась и прошлась еще немного, а потом платье наконец расстегнули, аккуратно стянули через голову и миссис Беллоуз вынесла его из примерочной.
- Когда оно будет готово? - спросила Селина, натягивая свитер.
- Думаю, через две недели, - сказала мисс Стеббингз. - А что вы решили насчет шляпки?
- Пожалуй, я ее возьму. Она достаточно скромная.
- Я пришлю ее вам за несколько дней до свадьбы, чтобы вы показали ее своему парикмахеру. Будет чудесно, если вы зачешете все волосы кверху и уберете под шляпку.
Селина терпеть не могла свои уши, которые считала слишком большими и уродливыми, но она слабым голосом пробормотала: "О да" - и потянулась за юбкой.
- Вы сами позаботитесь о туфлях, мисс Брюс?
- Да, куплю пару белых лодочек. Большое спасибо, мисс Стеббингз.
- Не за что.
Мисс Стеббингз сняла с вешалки жакет и помогла Селине его надеть. Она обратила внимание на жемчужное ожерелье в два ряда с застежкой, выложенной сапфирами и бриллиантами; оно досталось Селине от бабушки. Заметила и кольцо, подаренное на помолвку, - гигантский звездчатый сапфир в обрамлении бриллиантов и жемчужин. Ей очень хотелось сделать какое-нибудь замечание касательно украшений, но мисс Стеббингз побоялась показаться излишне любопытной или - боже упаси - вульгарной. Вместо этого она молча, с улыбкой дождалась, пока Селина наденет перчатки, а затем откинула тяжелый парчовый занавес примерочной и проводила ее до двери.
- До свидания, мисс Брюс. Была очень рада встрече.
- Спасибо! До свидания, мисс Стеббингз.
Она спустилась на лифте на первый этаж, прошла через многочисленные отделы и наконец сквозь крутящиеся двери вышла на улицу. После духоты магазина мартовский день показался еще более прохладным. Небо над головой было ярко-синее с узором из стремительно движущихся облаков, а когда Селина шагнула на край тротуара, чтобы остановить такси, налетевший порыв ветра подхватил ее волосы, задрал подол юбки и заставил зажмуриться, чтобы пыль не попала в глаза.
- Куда вам? - спросил водитель, молодой мужчина в клетчатой жокейской шапочке. Он выглядел так, словно в свободное от работы время занимался натаскиванием собак для бегов.
- К отелю "Брэдли", пожалуйста.
- Прошу, садитесь.
В такси пахло освежителем воздуха, однако этот запах не мог перебить застоявшийся сигарный дух. Селина потерла пальцем глаз, пытаясь вытащить все-таки попавшую туда соринку, а потом опустила стекло. В парке вовсю распускались нарциссы, девушка скакала на гнедой лошади, деревья уже окутала легкая зеленая дымка - листочки были совсем чистые, ни следа городской копоти и грязи. В такой день грех было торчать в Лондоне. Погода манила за город: подняться на гору или пройтись пешком по взморью. Движение на улицах и тротуарах так и кипело: шли на обед бизнесмены, дамы делали покупки, спешили по делам секретарши, бродили бесцельно разные буддисты и хиппи, влюбленные, держась за руки, подставляли лица свежему ветерку. Цветочница продавала с лотка фиалки, и даже старый бродяга с рекламными щитами на груди и спине вдел цветок нарцисса в петлицу своего бесформенного пальто.
Такси свернуло на Брэдли-стрит и остановилось у входа в отель. Швейцар распахнул дверцу и помог Селине выбраться из машины. Он знал, кто она такая, потому что знал ее бабушку, старую миссис Брюс. Еще маленькой девочкой Селина приезжала с бабушкой пообедать в "Брэдли". И хотя старая миссис Брюс умерла, а Селина приехала сама по себе, он все равно узнал ее и даже обратился по имени.
- Доброе утро, мисс Брюс.
- Доброе утро. - Она полезла в сумочку за мелочью.
- Чудесный сегодня день.
- Только слишком ветреный. - Она заплатила водителю, поблагодарила его и повернулась к дверям. - Мистер Экланд уже здесь?
- Да, приехал пять минут назад.
- Надо же, я опоздала!
- Мужчинам иногда бывает полезно подождать.
Он распахнул перед ней дверь, и Селина ступила в натопленный роскошный холл отеля. Там витали ароматы дорогих сигар, упоительно вкусной еды, цветов и специальной отдушки. Элегантно одетые гости группками сидели на диванах, и Селина внезапно почувствовала себя растрепанной и неприбранной. Она уже собиралась проскользнуть по коридору к дамской комнате, но тут один из мужчин, сидевших у стойки бара, заметил ее, поднялся и пошел ей навстречу. Он был высокий, подтянутый, чуть старше тридцати, в обычной униформе бизнесмена: темно-серый костюм, светлая рубашка в полоску, с неброским рисунком галстук. Лицо гладкое, с красивыми выразительными чертами, уши плотно прижаты к голове, темные волосы, густые и блестящие, на затылке соприкасаются с идеально свежим воротничком. На жилете спереди поблескивает золотая цепочка, часы и запонки тоже золотые. Он выглядел таким, каким, собственно, и был: обеспеченным, лощеным, прекрасно воспитанным и слегка напыщенным.
Он произнес:
- Селина!
Находившаяся на полпути к дамской комнате Селина обернулась и увидела его.
- Ах, Родни…
Она замялась. Он поцеловал ее и сказал:
- Ты опоздала.
- Я знаю. Извини. На улицах столько машин…
Своим взглядом, пусть и вполне добродушным, он явно давал понять, что она выглядит неподобающе. Она как раз собралась сказать: "Мне надо пойти попудрить нос", - но Родни заговорил первым.
- Тебе лучше пойти попудрить нос.
Селине стало неловко. Секунду она колебалась, решая, стоит ли сказать ему, что она как раз направлялась в дамскую комнату, когда он перехватил ее, однако поняла, что оправдываться нет смысла. Вместо этого она улыбнулась, и Родни улыбнулся ей в ответ, а потом они разошлись в разные стороны - внешне полностью довольные друг другом.
Когда она вернулась - светлые волосы тщательно причесаны, нос заново припудрен, на губах свежая помада, - он сидел на крошечном диванчике с шелковой обивкой, дожидаясь ее. Перед ним на маленьком столике стоял его мартини и бокал бледного сухого шерри, которое он всегда заказывал для Селины. Она присела рядом с ним. Он сказал:
- Дорогая, прежде чем мы начнем что-то обсуждать, должен тебя предупредить, что сегодняшние планы отменяются. В два у меня встреча с клиентом - какая-то большая шишка. Ты не обидишься? Мы можем перенести все на завтра.
Они собирались поехать в новую квартиру, которую снял Родни и где им предстояло начать свою супружескую жизнь. В ней недавно перекрасили стены, заменили проводку и трубы, так что им оставалось только измерить комнаты, определиться с выбором ковров и занавесей и сделать заказ.
Селина ответила, что конечно же ничуть не обидится. Ковры вполне могут подождать до завтра. В глубине души она радовалась двадцатичетырехчасовой отсрочке перед моментом, когда ей придется выбирать расцветку для ковра в гостиной и определяться между бархатом и ситцем для штор.
Родни снова улыбнулся, польщенный ее уступчивостью. Он взял ее за руку, повернул обручальное кольцо так, чтобы сапфир оказался точно в середине тоненького пальца, и сказал:
- А чем ты занималась сегодня утром?
На его заданный без обиняков вопрос у Селины имелся дивный романтический ответ.
- Покупала свадебное платье.
- Дорогая! - новость его явно обрадовала. - И где же?
Она все рассказала.
- Конечно, ты можешь решить, что я совсем лишена фантазии, но мисс Стеббингз - начальница отдела вечерних платьев, и моя бабушка всегда обращалась к ней, поэтому я и подумала, что лучше мне пойти к кому-то, кого я знаю. Иначе я, скорее всего, купила бы что-нибудь совсем неподходящее.
- Почему ты так решила?
- Ты же знаешь, какая я бестолковая в смысле покупок: кто угодно меня обведет вокруг пальца.
- И что это за платье?
- Оно белое, точнее, кремово-розоватое. Сложно описать…
- С длинными рукавами?
- Ну конечно.
- Короткое или длинное?
Короткое или длинное?! Селина изумленно уставилась на Родни.
- Короткое или длинное? Конечно же длинное! Родни, не думал же ты, что я куплю себе короткое платье? Я в жизни не видела короткого свадебного платья. Даже не знала, что такие бывают.
- Дорогая, не стоит так волноваться!
- А что если мне действительно стоило купить короткое? У нас будет скромная свадьба, длинное платье в таких обстоятельствах - это просто смешно, да?
- Ты могла бы его обменять.
- Нет, поздно. Его уже перешивают.
- Ну что ж, - сказал Родни умиротворяющим тоном, - тогда это не имеет значения.
- Ты не думаешь, что я буду выглядеть глупо?
- Конечно нет!
- Платье очень красивое. Честное слово.
- Уверен, так и есть. А теперь я хочу сообщить тебе новость. Я переговорил с мистером Артурстоуном и он согласился быть твоим посаженным отцом.
- Ох!
Мистер Артурстоун был старшим партнером Родни, престарелым холостяком и отличался крайне закоснелыми взглядами. Он страдал от жестокого артрита, и одна мысль о том, что ей придется идти к алтарю, таща на себе мистера Артурстоуна, хотя в принципе это ему нужно было поддерживать ее, показалась Селине ужасающей.
Родни, высоко подняв брови, заметил:
- Дорогая, ты могла бы принять это известие чуть более радостно.
- Нет-нет, я рада. Очень мило с его стороны, что он согласился. Но зачем вообще мне нужен посаженный отец? Почему мы не можем поехать в церковь вдвоем, сами дойти до алтаря и обвенчаться?
- Это будет совсем не то.
- Но я почти не знаю этого мистера Артурстоуна.
- Ты его прекрасно знаешь! Он столько лет вел дела твоей бабки!
- Но это не то же самое, что личное знакомство.
- Тебе нужно просто дойти с ним под руку до алтаря. Кто-то должен проводить тебя.
- Не понимаю, почему.
- Дорогая, это часть церемонии. Все равно, других кандидатов у тебя нет. Ты же знаешь.
Конечно, Селина знала. Ни отца, ни деда, ни дядьев, ни братьев. Никого. Один только мистер Артурстоун.
Она глубоко вздохнула.
- Действительно.
Родни похлопал ее по руке.
- Вот и прекрасно. А теперь у меня есть для тебя сюрприз. Подарок.
- Подарок?
Селина была заинтригована. Неужели и на Родни повлияла веселая суета этого солнечного майского дня? Неужели, отправляясь в "Брэдли" на ланч с ней, он заглянул в какой-нибудь изысканный дорогой магазин и купил Селине приятную безделушку, чтобы привнести немного романтики в их предсвадебную пору?
- И где же он?
(В кармане? Дорогие подарки обычно упаковывают в маленькие коробочки.)
Родни наклонился под стол и вытащил оттуда сверток в коричневой упаковочной бумаге, перевязанный бечевкой, - ясно было, что внутри находится книга.
- Вот, - объявил он.
Селина постаралась не показать своего разочарования. Книга… Может, она, по крайней мере, окажется забавной?
- Надо же, книга!
Сверток был тяжелый, и надежда на то, что книга внутри будет развлекательной, растаяла. Наверняка там лежал какой-нибудь поучительный труд, содержащий важные сведения о проблемах современного общества. А может, там был путеводитель, автор которого решил поделиться с читателями своими впечатлениями о диковинных обычаях одного из африканских племен. Родни считал своим долгом повышать интеллектуальный уровень Селины, и его глубоко огорчал тот факт, что она по доброй воле читала только глянцевые журналы, романы в обложках и детективы.
То же самое касалось и других сфер культуры. Селина любила театр, но не могла высидеть четырехчасовой экспериментальный спектакль о бездомных, живущих в мусорных баках. Ей нравился балет, но только если балерины были в пачках и танцевали под вальсы Чайковского; она старательно избегала сольных концертов скрипачей, во время которых чувствовала себя так, словно рот у нее набит кислющим терновником.
- Да, - сказал Родни. - Я ее уже прочел и так впечатлился, что решил подарить тебе такую же.
- Это так мило… - она взвесила сверток на ладони. - О чем она?
- Об одном острове в Средиземном море.
- Звучит обнадеживающе.
- Как я понял, это нечто вроде автобиографии. Этот парень переехал на остров примерно шесть-семь лет назад. Купил дом, перестроил его, перезнакомился с местными жителями. Он очень интересно описывает образ жизни испанцев - объективно, без лишних восторгов. Тебе понравится, Селина.
Селина ответила:
- Я не сомневаюсь, - и положила сверток на диван рядом с собой. - Большое спасибо, Родни, что купил ее для меня.
Они прощались после ланча, стоя на тротуаре, лицом к лицу - Родни надвинул свой котелок пониже на лоб, а Селина держала в руках сверток с книгой и ветер свободно трепал ее волосы.
Он сказал:
- Чем ты собираешься заняться вечером?
- Еще не знаю.
- Может, прогуляешься в "Вудлендз" и попробуешь определиться со шторами? Если выберешь пару образцов, мы сможем взять их с собой, когда поедем на квартиру завтра вечером.
- Да, - идея казалась здравой. - Я так и сделаю.
Он ободряюще улыбнулся, Селина улыбнулась в ответ.
Он сказал:
- Что ж, тогда до свидания. - Он никогда не целовал ее на людях.
- До свидания, Родни. Спасибо за ланч. И за подарок, - быстро добавила она.
Он махнул рукой, словно говоря, что ни то и ни другое не заслуживает особого внимания. Затем, улыбнувшись ей в последний раз, развернулся и пошел прочь, помахивая зонтиком словно тростью, привычно лавируя в толпе, двигавшейся по тротуару. Селина постояла на месте, в глубине души ожидая, что он обернется и помашет ей на прощание, но Родни так и не оглянулся.
Оставшись одна, Селина глубоко вздохнула. День выдался неожиданно теплым. Облака раздуло, и мысль о том, чтобы сидеть в душном магазине, выбирая ткань для занавесок в гостиной, показалась ей кощунственной. Она бесцельно побрела вниз по Пикадилли, перешла дорогу, чуть не попав под колеса, и свернула в парк. Деревья были чудо как хороши, повсюду зеленела молоденькая травка, выросшая на смену старой, пожелтевшей и выцветшей от зимних холодов. Она шагнула на лужайку и ощутила острый запах свежей травы, как от свежескошенного летнего газона. Там и тут пламенели ковры желтых и пурпурных крокусов, под деревьями парами были расставлены складные стулья.
Она присела на один из них, вытянув ноги и подставив солнцу лицо. Вскоре ее щеки защипало от горячих солнечных лучей. Она выпрямилась, сняла жакет, завернула рукава свитера и подумала, что с тем же успехом может сходить в "Вудлендз" завтра утром.
Мимо нее на трехколесном велосипеде проехала маленькая девочка, за ней шел отец с собачкой на поводке. На девочке были красные колготки, синее платье, в волосах - черная ленточка. Отец казался совсем юным, он был в свитере с высоким воротом и твидовом пиджаке. Вот малышка остановила велосипед и пошагала по траве понюхать крокусы - он не пытался остановить ее, а просто смотрел, придерживая велосипед, чтобы тот не укатился под горку. С улыбкой он наблюдал за тем, как девчушка наклоняется над клумбой, демонстрируя окружающим круглую попку, обтянутую красными колготками. Девочка объявила:
- Они не пахнут.
- Я так и знал, - откликнулся отец.
- А почему они не пахнут?
- Понятия не имею.
- Я думала, все цветы пахнут.
- Большинство пашет. Давай-ка, поехали дальше.
- А можно мне их сорвать?
- Не советую.
- Почему?
- Служители парка запрещают.
- Почему?