Часть вторая
Глава VII
Автобус мягко и стремительно скользил по узкому хайвэю горной дороги, и за его прозрачными стеклами проносились дикие и прекрасные места. Журчание экскурсовода действовало умиротворяюще, создавая фон мыслям, ненавязчиво развлекая, когда Лайнелл давал себе труд прислушаться к рассказу…
Конференция подходила к концу, как и культурная часть, и одной из достопримечательностей, предложенных гостям для осмотра, был выбранный им древний замок XIII века.
Такой загадочный и манящий на фотографиях…
До цели оставалось не так далеко, и вскоре мистеру Фоулну предстояло убедиться, не ошибся ли он в своем выборе.
Пейзаж за окнами уже волновал его, тревожил.
Но это была сладкая тревога, как перед встречей с давним другом. Учителя не покидало странное, щемящее сердце чувство déjà vu…
Лес, пронизанный солнцем, звонкая дубрава, и редкие камни скал на склонах холмов, и тонкие вуали света, развешанные между деревьями, подобные драпри…
Где?..
Когда?..
Здесь, только здесь…
Когда?..
Ведь это было, это уже было!
Холмы, заросшие лесом, золотил рассеянный солнечный свет, прокрадывающийся сквозь мягкие кроны и пятнающий цветущие зеленые поляны теплыми проплешинами, и весь лес казался затянутым воздушными драпри нежнейшего шелка.
Déjà vu.
Сны…
Они оставили молодого человека, стоило тому погрузиться в бурную, ошеломляюще живую деятельность конференции, обсуждать проблемы любимой работы… Ссылка превратилась в радость, вся потусторонняя чепуха, испортившая ему путешествие через океан, поблекла и осыпалась сором - на дно сознания, как отсыревшая краска…
И вот сейчас все возвращалось.
Почему?..
Только ли леса и скалистые склоны были тому виной?..
Или сам замок, увиденный на рекламных проспектах?..
Как расколотое сердце…
Откуда эта мысль?
Почему?..
- Семьдесят пять лет назад все эти земли принадлежали роду Попрушнек, в родовой замок которых мы направляемся, - прощебетала девушка-гид - и фамилия словно пробудила учителя.
- Повторите, если можно, фамилию?..
- Попрушнек. Последний представитель рода умер в эмиграции, а замок передан в государственную собственность и превращен в музей. Пять лет назад его закрывали на реставрацию, и открыли вновь для посетителей лишь в прошлом году. Вам повезло, - девушка позволила себе улыбнуться гостям страны. - Сейчас в нем собрана коллекция местной живописи и скульптуры с XIV по XIX век, экспозиция подготовлена совсем недавно. Вы сможете увидеть все в том виде, в каком находилась та или иная часть замка в пору своего возникновения. Таким образом, древнейшая его часть покажет вам быт барона XIII века. К XIV веку восходит самая прекрасная легенда этих мест, я рекомендую спросить о ней сотрудников замка. Легенда о так называемой Хозяйке Попрушнеков, женщине, умершей, но возвращавшейся во плоти, чтобы помочь своей семье в нелегкие времена. Упоминания о ее явлениях встречаются вплоть до 1743 года.
Тренер перестал слушать, тем более, что гид вернулась к более приземленным темам. Мысли невольно вернулись к той, кого он отчаянно пытался позабыть, и даже убедил себя, что позабыл…
"Попрушнек… Попрушкайне. Что это?.. Созвучие? Совпадение?.. Быть может, Элли и сама не знает, что ее фамилия, вероятно, имеет аристократические корни. Ее предки, опасаясь преследований, вполне могли отказаться от прославленного имени…да нет, вздор, конечно! Вздор… - молодой человек грустно усмехнулся. - Последний представитель рода умер в эмиграции…незавидная судьба! Особенно когда твои владения были так красивы… Черт, почему у меня такое странное чувство, что вот сейчас из леса вылетит охота?!. Если так поддаваться снам, ты сойдешь с ума, Лайнелл! Но почему, почему мне снились эти места?.. Я узнаю их, это они. Они… Во снах звучало то же имя: Попрушнек… Бароны…"
Сны бывают жестоки, Влад…
Убирайся из моего сознания, нежить!
С возвращением, мой дорогой, с возвращением… Мы продолжим нашу увлекательную игру.
Автобус слегка качнуло на развороте.
- Сэр! - негодующе вскрикнула соседка. - Вы задремали, но не надо на меня падать!..
- Простите, - сконфуженно пробормотал Лайнелл.
Дорога начала круто карабкаться вверх, автобус надсадно заурчал. Внизу поплыл синей дымкой туман…похоже, замок стоит на самой вершине скалистой горы…
…и вот он, вход.
Ворота.
Был правдою мой зодчий вдохновлен…
Черные, древние ворота.
Я вечной силой, полнотой всезнанья,
И первою любовью сотворен…
В иные времена, в иные жизни, в отгоревшие страсти…
И с Вечностью пребуду наравне.
Вечные легенды, вечные камни, вечная память.
Прочная и холодная, как плиты в замковых стенах.
И на могилах.
Может, потому так сжимается предчувствиями сердце?..
Входящие, оставьте упованья.
Ворота.
Вход.
…Обычный.
Средневековый.
Баронский.
Замок.
УПОВАНЬЯ…
Эхо.
Эхо снов.
Воспоминаний?..
Памяти…
Учитель, смысл их страшен мне…
Автобус остановился у древних крепостных стен, на широкой подъездной площади, наводненной оживленными туристами.
Учителя шумной толпой покинули салон.
Фоулн вышел вслед за всеми, хотя чем дальше, тем больший его охватывал ужас от этого места, ужас, не имеющий ничего общего с рациональным и логически объяснимым. Это был темный, мистический, действительно какой-то средневековый - и потому стыдный ужас.
Лайнелл постарался взять себя в руки и огляделся: шумная толпа отдыхающих любопытных туристов кипела вокруг, зажатая узким пространством площадки между крепостными стенами и пропастью.
Отсюда открывался великолепный вид.
Небо походило на хмельную чашу, выгнутую и блестящую и, казалось, его можно коснуться.
А за спиной ощущалась устремленная ввысь громада камня, ожидающе застывшая на вершине.
Ожидающе?..
Чего мог ждать этот древний каменный монстр, почерневший от времени?..
У его подножья суетливой молодежной стайкой разместились новенькие, блестящие стеклами закусочные; аппараты, торгующие газированной водой и попкорном, туалеты - все атрибуты туристского бизнеса.
Сор, накипь потока времени…
Замок казался уже чем-то, принадлежащим вечности, ее холодному дыханию: спокойствию, неизменному бытию, которое не есть смерть, но и не есть жизнь.
Живая смерть.
Скала посреди потока дней.
Черная скала на пустынном острове…
Скольких помнил этот замок?
Скольких пережил?
И скольких еще увидит и переживет?
И еще через семьсот лет он будет все таким же, разве что еще более холодным, еще более мрачным, еще более чуждым.
Все так же ждущим…
Кого?
Умерших хозяев, которые помнили свой дом…живым?
Или?..
Хозяйку Попрушнеков?..
Немертвую, как и ее владение?..
- Сбор группы через десять минут у главного входа! - объявила девушка-гид, выводя преподавателя из задумчивости. - Мистер Фоулн, вы стоите в задних рядах, повторите, будьте любезны: возможно, там не все услышали, я говорю тихо… - послала она ему профессиональную улыбку. - Сбор через 10 минут.
Тренер послушно повторил, немного смущенно усмехаясь: гид боялась, что он провитал в облаках всю организационную часть и, разумеется, обратилась к нему персонально.
Милая девочка.
Через десять минут они вошли в ворота.
Широкий двор. Внутренний сад.
И немыслимое напряжение покинуло душу молодого человека: все было совсем не так, как в его снах. Например, вон той угловой изящной башенки он не припоминал, а вот эта беседка в аллее - тоже что-то новенькое…
Да и полно, быть может, то, что ему приснилось - всего лишь любопытный случай какого-то психического явления?..
Или…другие владельцы изменяли замок по своему вкусу?..
- В разные эпохи владельцы, стремясь осовременить свое жилище, перестраивали внутренние помещения и пристраивали дополнительные, но древнее сердце замка всегда сохранялось в неприкосновенности. Сейчас мы осмотрим древнейшую часть крепости, - пригласила экскурсовод группу в залы музея.
Это было по-настоящему неприятно.
Как оживший кошмар.
Комнаты, мебель, гобелены, статуэтки - поблекшее, но знакомое великолепие.
И под ним учителю мерещился сладковатый запах застарелой крови…
Смешанной со смехом…
Боже, ее голос…его эхо…неужели отзвуки звучат только в его ушах?.. Что это? Сумасшествие?.. Вот в этом кресле она сидела в тот первый вечер, когда он пришел по ее приглашению в замок…и свет пламени скользил по нежности волос, серебристых и сладких, как лунная патока.
"О чем же мы говорили? О человеке, о гуманизме, о мифе дворянского превосходства… Я восхищался ее живым умом, я…
Мы говорили?!.
Я сошел с ума…"
Но так отчетливо, как наяву, видит он ее ноги в изящных туфельках, покоящиеся на подножке этого стула, и шелк платья дразнящим намеком обозначает ее колени…
…от которых ему так трудно было отвести взгляд…
…а в глазах госпожи сверкал смех…
Этого не было в его снах! Воспоминание, память - оно яркой отчетливой картиной вспыхнуло именно сейчас!
…Библиотека.
А вот здесь он читал историю рода, архивы.
Здесь он увидел ее однажды ночью: у высокого стрельчатого окна, облитую лунным светом. И отчетливо видел в неверных голубых лучах прозрачные слезы, стынущие на бледных щеках.
"- Теперь ты понял, кто я?.. Понял?..
- Да.
- И что теперь?.."
Так был брошен вызов. Этим внезапным надменным взглядом, этим строптивым вскидыванием головы.
И вызов был принят.
Его холодными словами.
Вы - нежить, госпожа баронесса…
Вы - мерзость перед лицом Господа и людей.
ЛАЙНЕЛЛ, ПРЕКРАТИ!!!
Не своди себя с ума.
Если так пойдет и дальше, ты рискуешь поверить, что ты - и в самом деле реинкарнация - или как назвать? - сельского учителя XVIII века, философа, гуманиста и вампироборца, влюбившегося в свою дичь.
В Хозяйку Попрушнеков.
Которую он ненавидел за свою греховную любовь.
И которая так безумно похожа на Элли…
И случайно ли, случайно ли то, что, увидев Элли впервые, он вспомнил о вампирах?..
Чем же кончилась их история?
Он не помнил! Не помнил!!.
И любила ли его баронесса?..
Иногда ему казалось, что да…странной, жестокой, извращенной любовью, так походившей на его собственные чувства…смесью ненависти, восхищения, боли и отчаянной привязанности.
Быть может, убив Хозяйку, он освободил ее душу от проклятья вечного заточения в хищной оболочке, и она вернулась?..
Лайнелл, не сходи с ума…ты не Влад. Элли не баронесса. На дворе ХХ век.
И чудес не бывает. Бывают психические расстройства на почве несчастной любви.
Браво. Вот он уже сам себе поставил диагноз…
Служитель музея, ведущий группу по лабиринтам комнат и переходов, вывел туристов в длинный коридор, стены которого покрывал алый шелк теплого и густого цвета, насыщенного, как кровь.
Здесь висели портреты.
Фамильная галерея.
- …бароны искали местные таланты и оказывали им покровительство…
Туристы разбрелись по помещению, лениво разглядывая - или делая вид, что разглядывая - приглянувшиеся портреты. Вежливый вялый интерес, не более того.
Но Фоулн знал, какую картину он ищет. Он искал, и надеялся, что не найдет…
Нашел.
Он застыл, потрясенный.
Самим фактом находки и сходством.
Боже мой, Элли… Повзрослевшая Элли.
Она!
Это уже не мистика, не сон, не призрачные грезы.
Это - портрет XIV века.
Ладно. И что это означает? Что он - воплощение Влада Радлоша?.. Хорошо, пусть так, допустим. Ну и что? Означает ли это, что Элли?..
Их встреча - судьба? Его поездка - знак свыше?..
Как понимать?..
Он пытливо смотрел на молодую женщину на портрете, словно требовал у нее ответа: через века, через жизни…
Квадратный высокий воротник за плечами, кружевной, тонкий и упругий, оттенял изящество гибкой шеи. И как задорно вскинула баронесса голову, сколько детского озорства и теплоты в шаловливых серых глазах…
Но - только в глазах.
Остальное - дворянское достоинство.
Мягкие волосы - он помнил, какие они роскошные! - убраны в строгую прическу, увитую холодом жемчуга, окаменевшим неистовством моря. Квадратный шелковый лиф и обнаженные плечи, манящие в своем недоступном великолепии, в своей безукоризненной чистоте.
Как слепящие алмазы на корсете.
Сама - драгоценность, влекущая и запретная.
В руках небрежно держит голубой веер.
Элли…
Нет, не Элли.
Не женщина из снов.
Не она.
В Элли и в баронессе - Лайнелл, глядя на эту картину, ощутил вдруг эту истину всем существом своим и похолодел - в них не было ничего человеческого. Холод. Бесспорное очаровывание.
Именно.
Очаровывание.
Здесь - очарование.
Нежное и игривое. Теплота.
Нужно было увидеть первоисточник, чтобы осознать разницу.
Живую баронессу.
Или портрет, написанный при ее жизни…
Быть может, Влад Радлош видел эту картину - и не мог простить баронессе измену этой теплоте в ее серых глазах…
Сможет ли теперь простить Лайнелл Фоулн ее отсутствие Элли?..
Последняя мысль заставила учителя застыть. Не думает же он, что…
ЭЛИЗАБЭТ?..
- Позвольте… - позвал Лайнелл старичка-хранителя. И спросил вовсе не то, что хотел: - Не скажете, каким годом датируется эта картина?
- Портрет Елизаветы Попрушнек?
ЕЛИЗАВЕТЫ?..
- Написан в 1329 году.
- XIV век?
- Точно так. - И вдруг лукавая улыбка пробилась на губы старичка. - А вы верно заметили ее портрет. Пожалуй, ею единственной стоит заинтересоваться из всей ее родни. Нет, были в роду и другие интересные судьбы, но история Елизаветы самая, можно сказать, фантастичная… С нею, с Елизаветой, связано старинное предание. Именно ее называли Хозяйкой Попрушнеков. Источники характеризуют ее по-разному. Кто-то описывает ее истинной стервой - простите, сударь, за такую тривиальность, - а некоторые называли ее истинной хранительницей и защитницей рода…
- Что за предание? - лишь со второй попытки сумел выговорить Лайнелл.
- Изволите ли видеть, она была вампиром. "Не мертвой".
- Вы сами верите в эту…в этот бред?.. - чужим голосом вытолкнул из себя Фоулн.
- Понимаю ваш сарказм, - покачал головой ученый. - И я сам, надо заметить, разделял его, пока не увидел других картин, написанных с этой женщины уже в XVI и XVII веках… Здесь жаль бедняжку…особенно если сравнивать с теми полотнами.
- Я понимаю, о чем вы, - неожиданно вырвалось у молодого человека.
Воспоминание было неожиданным и необычным.
Золотое солнце низко стелет косые лучи по земле, шевелятся вечерние черные тени от разноцветных флагов, реющих в глубоком закатном небе. Восторженный рев трибун - и огромные, восхищенные, серые глаза юной девочки, приподнявшейся ему навстречу. Распущенные волосы, только лишь под призрачным вздохом фаты из-под тонкого обруча - по плечам в сером тонком шелке.
Королева турнира.
Венчает победителя.
- Кто вы, благородный рыцарь?..
Так и в наши дни лепечут школьницы на своих кумиров…
И - резко - золото алтарных свечей.
Где? Когда? С кем?..
Сумрак…
- Нет под Богом причины, моя дорогая Лизетт, по которой я брошу тебя в беде. Душа моя не будет знать покоя…
Откуда?.. Что это за образы?..
Знал ли их Влад?..
- Ее так и не смогли уничтожить, - продолжал смотритель. - Неизвестно, почему охотник, которому удалось найти ее убежище и подкрасться к ней на закате, во время ее сна, предпочел не убивать, а усыпить баронессу, заклятьем продлив ее сон. Так она до сих пор и спит в склепе замка, вот уже двести лет…можете себе представить, сударь?..
- Вообразите, что в Штатах, в моем городе, в школе, где я преподаю, учится девушка, похожая на Елизавету как две капли воды, - усмехнулся Лайнелл, хотя ему было совершенно не до смеха. - Потому картина и привлекла мое внимание. Вы уверены, что баронесса до сих пор во власти заклятья?.. - ему отчаянно не хотелось даже думать об этом, но подозрение крутилось в мыслях, как взбесившаяся собака - и сорвалось-таки с цепи. Вылетело на язык.
- Хм…полагаю, такое маловероятно, - пошамкал губами старичок. - Про Елизавету рассказывают много историй, довольно противоречивых. Но все единодушно признают, что баронесса умела и любила вселяться в свои портреты, а этот любила особенно. Представьте, что в этих нарисованных глазах зажигаются душа и ум…что она смотрит на нас, слушает наш разговор, а мы и не догадываемся об этом…
Фоулн внезапно вспомнил свой отъезд.
Взгляд с фотографии. Взгляд, пристальный и изучающий.
Живой взгляд с обычного фото.
И как он заставил его попятиться и бежать прочь из квартиры…
Ничего увлекательного!
Жутко это, дорогой музейный смотритель…
И ОН СПАЛ ПОД ВЗГЛЯДОМ ВАМПИРА?..
Стой, Лайнелл, стой! Ты веришь в эти бредни?..
Видения накладывались друг на друга.
…- я вернусь, Влад, мы переиграем нашу игру…
- Черта с два, госпожа баронесса!..
…- боже, Констан, мне так страшно…мне плохо, мне больно…не оставляй меня, не оставляй!..
Сжать бледную исхудалую руку.
- Успокойся, Лизетт, я здесь… Да закройте эти чертовы окна, кто там!
При чем тут окна?..
Уедет ли он отсюда в здравом уме?..
"Нет под богом причины, дорогая Лизетт" …чтобы Лайнелл Фоулн свихнулся.
С Владом, кажется, понятно, а вот кто такой этот внезапно возникший Констан?..
- Если можно, покажите мне другие ее портреты…
- Пожалуйста. Они в архивах. Оставайтесь после экскурсии, я вам покажу ее дневники…могу показать следы ее ногтей в склепе, когда ее укладывали в гроб. Один местный учитель. Прошло двести пятьдесят лет, а те царапины, поверите ли, все никак мхом не зарастут, будто ядовитые!
- Был ли в истории Елизаветы человек по имени Констан? - задал учитель интересующий его вопрос. Музеевед вскинул брови.