– Нет, не против.
– Он такой принципиальный,– мечтательно произнесла Габи.– Так требователен к себе…
– Да,– отрезала я, смахивая травинки с регистрационной карты Джереми.– Но реши твердо: либо ты остаешься с Аароном, либо расходишься. Любить двоих парней одновременно невозможно, Габи. И ты не должна выходить замуж за человека, которого не любишь.
Я увидела, что она вот-вот опять взбунтуется, и потрепала ее по колену:
– Ладно, давай больше не будем об этом. На выходных я поеду домой, так что надо поберечь нервы.
И тут на регистрационную карту Барнаби Маллигана, единственную, что не выпала из коробки, нагадил пролетавший мимо голубь.
– Прислушайся к голосу природы,– сказала Габи, приходя в нормальное для нее "все замечающее" состояние.– Тебе нужен офис. Начну что-нибудь для тебя подыскивать. Как будешь расплачиваться – потом придумаем.
Выйдя из такси у родительского дома, я увидела четыре припаркованные во дворе машины и с болью в сердце вспомнила про любимый "субару".
Автомобили в жизни моей семьи играли значительную роль: они говорили о независимости, достатке и возможности вершить великие дела. У отца был здоровый черный "ягуар XJS", у мамы "мерседес"-универсал, у Эмери старенький "битл", а бабушка ездила на небольшом спортивном "альфа-ромео".
Я обрадовалась, когда увидела "альфа-ромео" несмотря на то что прямо перед ним чернел от-цовский "ягуар".
– Здравствуй, дорогая,– сказала бабушка когда я вошла в кухню.
Она единственная среагировала на мое появление; мать с отцом даже не прекратили перебранку.
– Поговори с ней,– прошипела мама.
– Сама поговори,– процедил в ответ отец.– У меня не хватит терпения. Эмери – вторая ты, только как будто под вечным общим наркозом! В конце концов, она твоя дочь, вот и потолкуй с ней.
– Тебе бы только командовать, Мартин! Свинья ты неблагодарная!
– Зато единственный в нашей семейке, у кого есть мозги!
– Это они про свадьбу? – догадалась я.
Бабушка налила мне чая.
– Можно сказать. Папа не желает платить за прокат "роллс-ройсов" для родственников невесты.
– А на свадьбе Аллегры их было целых девять штук. Насколько помню, даже священника привезли на "роллс-ройсе".
– Тогда было другое дело, детка,– прошептала бабушка с таким видом, будто пересказывала содержание пьесы опоздавшему в театр.– Как выяснилось, в то время твой папа водил дружбу с владельцем огромного автопарка и заключил с ним сомнительную сделку, вроде бы пообещав в обмен на машины провернуть рекламную кампанию. Теперь они рассорились, и об автомобилях, само собой, не может быть и речи.
– Ясно.
Мама издала отчаянный вопль и швырнула в отца тарелку с салатом.
– Хочешь угодить в психушку, старая крашеная истеричка? – проревел он, смахивая с рубашки помидорные дольки.
– Эмери-и-и! – взвыла мама.– Отцу угодно, чтобы ты явилась в церковь на "форде гранада"!
– Может, для разнообразия обсудим что-нибудь еще? – весело предложила бабушка. И добавила вполголоса, обращаясь ко мне: – Надо кое о чем побеседовать.
Мы вышли в яблоневый сад, держась за руки, и далеко не первый раз в жизни мне пришла в голову мысль: дома было бы совсем неплохо, если бы тут жила только бабушка.
Сказать по правде, к ней единственной из всей семьи я питала теплые чувства, несмотря на то, что ее аристократический профиль и кошачьи глаза достались Эмери и Аллегре, а не мне. Бабушка была тихим островком среди бури, свежим бризом в палящую жару. Она никогда не расспрашивала, с кем я общаюсь, но неизменно давала понять, что считает, будто моя жизнь – как и ее когда-то – наверняка наполнена интереснейшими событиями. Мне это льстило, хоть и не вполне совпадало с действительностью.
Отец любил повторять, что бабушка всегда жила в выдуманном мире и была ужасной матерью. Я же думала: единственное, чего ей не следовало делать, так это выдавать дочь за такого невежу. И потом, моему ли папаше судить, каким надлежит быть родителю?..
Мы шепотом обсудили предстоящую свадьбу (посплетничали о помешанном на спорте женихе Эмери, Уильяме, о списке приглашенных, пирожных с кремом, которые планировала заказать мама, и так далее), и бабушка спросила:
– Как поживает наш милый Нельсон?
Бабушка души не чаяла в Нельсоне и Вульфи. Как и многие, кто их знал.
– Хорошо, спасибо.
– Еще не надумала найти отдельную квартиру?
Я покачала головой.
– Мне хорошо и с Нельсоном. Как будто живешь с Джейми Оливером и далай-ламой.
– Эх! – вздохнула бабушка.
– Что такое?
– Да вот… не знаю, как сказать. Видишь ли, на скачках мне улыбнулась удача: я выиграла кое-какую сумму. Хочу поскорее найти деньгам применение, а то ваш отец заставит меня купить на них подушечку для кольца Эмери или что-нибудь в этом роде. Страшный он человек, Мелисса.
Она еще раз смиренно вздохнула и сорвала красный цветок рододендрона.
– Все ему мало. Мало, мало… Такое ощущение, что он зарабатывал деньги не на свадьбу дочери, а на случай мировой катастрофы.
– Купи у Ларса наконечники для копий,– предложила я.– Насколько я знаю, у него их прибавилось.
Бабушка в замешательстве посмотрела на цветок в своей руке.
– Я подумала обратиться за помощью к тебе.
– Ко мне?
За помощью?!
– Видишь ли, хм, я сделала ставку от твоего имени. Пошла на маленькую хитрость,– добавила она, заметив отразившееся на моем лице ошеломление.– Подумала: если выиграю, преподнесу тебе подарок к Рождеству. Денег как раз хватит на первый взнос за квартиру.
– Спасибо большое,– сказала я.– Только мне нравится жить с Нельсоном, и потом, ты ведь знаешь, что принимать подачки я терпеть не могу.
– Это вовсе не подачка, дорогая моя! – воскликнула бабушка.– Это называется совсем по– другому.
– Я не могу взять эти деньги,– не сдавалась я.– Потому что я вполне самостоятельная женщина и живу сейчас довольно неплохо.
Тут у меня возникла идея, вмиг проскочившая сквозь густой туман твердых принципов. Идея в стиле Милочки, пораженно отметила я.
– А знаешь что, бабуль? Давай заключим деловую сделку!..
Бабушка восторженно захлопала в ладоши когда я рассказала ей об агентстве – конечно, в общих чертах и только самое интересное. Я заставила ее поклясться, что о моей тайне не узнают остальные родственники, и предложила взять у нее деньги под небольшой процент с одним условием: когда дела у меня пойдут в гору, я стану постепенно возвращать долг.
Она сказала, что может одолжить вдвое больше – наверное, хотела позлить отца,– однако я отказалась. Чтобы снять маленький, но уютный офис, вполне доставало и первоначальной суммы. Ничего другого мне и не требовалось.
– Мелисса, детка, как я горжусь тобой! – сказала бабушка, и у меня возникло ощущение, что я не беру взаймы, а получаю задаток.
К сожалению, вскоре после разговора она уехала домой в Брайтон, и к моменту возвращения в Лондон я чувствовала себя совершенно разбитой.
Платье на вкус Эмери оказалось "совершенно не таким". К тому же она похудела, и ее руки казались теперь дюйма на три длиннее, в чем, по ее мнению, был повинен один Пилатес. Я же считала, что дело лишь в ее врожденном умении осложнять жизнь всех окружающих.
Зато сразу после ланча в воскресенье отец уехал в Лондон, якобы на важную встречу. Подвезти меня не предложил, хоть я и не отказалась бы. Вытрясти деньги для свадьбы с бабушки он уже пытался. Следующей в его списке, очевидно, шла я.
Габи сдержала обещание и буквально через несколько дней подыскала для меня небольшой офис на тихой улочке близ Виктория-Стейшн, прямо над салоном красоты, который с улицы больше походил на адвокатскую контору. Не буду подробно рассказывать о том, как удалось договориться о низкой арендной плате. Скажу одно: Габи для этого пустила в ход высокомерие Кэролайн, я же прикинулась самим добродушием.
Джонатану свой "переезд" я объяснила тем, что этот район мне больше по сердцу и что он более удобен в смысле транспортного сообщения. Райли принял мои доводы за чистую монету.
– Надо было запросить с тебя сумму поприличнее,– проворчал Нельсон, водя по стене валиком.
Мы красили гостиную – то есть мой кабинет – в умиротворяющий бледно-лиловый цвет, который напомнил моему соседу о школьной уборной.
– Я доверила тебе такую ответственную работу, посвятила во все свои дела! Думала, успокоишься, а ты продолжаешь меня донимать! – возмутилась я.
– Просто я и не подозревал, что живу бок о бок с бизнес-леди.
Нельсону пришлось рассказать о взятых взаймы у бабушки деньгах и показать новые, только что напечатанные рекламные брошюры, в которых приводились списки услуг по улучшению облика мужчины и несколько лестных отзывов с завуалированными подписями. Пусть и с неохотой, но Нельсон признал, что выглядит все вполне достойно.
– Короче, решай,– пропыхтела я обиженно.– Или продолжаем работать, или нет.
Нельсон без слов закрасил еще один участок покрытой цементным раствором стены. Его молчание угнетало хуже, чем нотации.
Впрочем, сегодня я не желала портить себе настроение. День прошел успешно: довольно легкое задание утром – подобрать очки для обходительного, но лишенного вкуса компьютерного гения, друга Аарона (все закончилось посещением нескольких магазинов одежды и покупкой подходящего наряда для свидания); а после обеда – разговор со знакомой из журнала "Недвижимость сегодня". Я писала для них статью про внесение частицы женского тепла в холостяцкую квартиру и надеялась, что, если получится неплохо, смогу в будущем давать таким образом агентству регулярную действенную рекламу.
По окончании рабочего дня мы выпили по бокальчику вина с Джонатаном и дизайнерами по интерьеру. Джонатан спрашивал мое мнение по некоторым вопросам, назвав меня специалистом в этой сфере, что мне, разумеется, польстило. Когда мы выходили из ресторана, он дружески похлопал меня по руке – возможно, стремясь произвести впечатление на дизайнеров, но мне в любом случае было приятно.
Я подумала о том, что не должна увлечься Джонатаном только потому, что рядом нет другого парня. Впрочем, в мужчинах, которые твердо знают, что делают, определенно есть нечто притягательное. Даже если они не красавцы, а просто большие специалисты в своем деле…
Я уже склонялась к мысли, что Джонатан воспитал в себе сдержанность исключительно для работы: с официантками он был неизменно вежлив и давал щедрые чаевые таксистам.
– Прекрати,– сказал Нельсон.
– Что прекратить?
– Я знаю, о чем ты сейчас думаешь.
– Нет, не знаешь.
Я мгновенно переключилась мыслями на компьютеры и лазерные принтеры.
Нельсон отложил валик и вытер тряпкой руки. Краской были заляпаны даже его волосы.
– Знаю.
– Да нет же! – Я почувствовала, что Нельсону не до шалостей, и прикусила язык.– Ой, смотри, кто к нам пожаловал.
– Кто?
Перед домом только что остановилась "ауди– ТТ" Аарона. Из нее вышла Габи.
Аарон проводил в Сити по пятнадцать часов кряду, и его подруга разъезжала на машине больше, чем он. Ей это шло.
– Габи. Вон она.
Нельсон негромко выругался, сконфузился и отправился на кухню готовить чай.
Пару секунд спустя на лестнице послышались шаги Габи.
– А-а!..– сказала она, влетая в дверь.– Работа идет полным ходом!
– Полным,– ответил Нельсон, появляясь с подносом, на котором красовались чашки и пакет шоколадного печенья.– Спину гну в основном я, и закупить все это пришлось мне. Мелисса приехала недавно – так, на минутку, дать пару советов. А теперь и ты здесь. Что ж. Значит, будешь помогать.
Габи уставилась на него с глупой улыбочкой, которая ее не красила.
– Чай? – спросила я, наверное слишком громко.
Габи кивнула, и я налила три чашки крепкого чаю.
Мне хотелось, чтобы в офисе царила теплая атмосфера, поэтому мы объездили всю Лотс-ро– уд в поисках массивной старомодной мебели и выбрали большой стол, мягкие кресла, обтянутые красной кожей, медные настольные лампы и несколько книжных полок, которые Нельсон и Вульфи на выходных покрасили под махагон.
Офис обещал получиться таким, каким гордилась бы сама Мэри Поппинс или даже Шерлок Холмс.
– Нельсон просто молодчина,– сказала я, обняв его, прежде чем протянуть ему чашку с чаем. – Моя признательность не знает границ, и ему об этом известно.
Нельсон что-то пробурчал себе под нос, но на его лице я заметила скрытое довольство.
– Только лошадки-качалки здесь не хватает.
– Что ты имеешь в виду? – спросила Габи.
– Ну… –Нельсон обвел комнату рукой.– Теплые тона, книги Энида Блайтона на полках, удобные кресла…
Габи, прищурившись, посмотрела на него.
– Ты ходил в детский сад, Нельсон? У тебя была няня?
– Мелисса…– Нельсон повернулся ко мне.
Я не ответила. На аукционе действительно продавали чудесную старинную лошадку-качалку, которую я чуть не купила. По-моему, колебательные движения тоже успокаивают, я вроде бы где– то об этом читала.
– Взгляни-ка, Габи,– сказала я.– Как тебе вывеска?
Я показала на только что изготовленную табличку, которой вскоре суждено было занять место над входом на улице. Изображение я придумала сама: силуэт женщины в юбке "новый облик", которая жонглирует подносом с коктейлями, обвязанной лентами подарочной коробкой, стопкой бумаг, блокнотом и праздничным тортом. Вокруг выведено курсивом: "Агентство "Маленькая леди"".
– О-о-о! – восхитилась Габи.– Мне нравится! Особенно вот эта бомба!
– Это, вообще говоря, подарок на день рождения,– пояснил Нельсон.– Хотя для некоторых клиентов Мелиссы может пригодиться и бомба.
– В любом случае,– заявила Габи,– хочется сразу войти и потратить деньги. А ведь я даже не нуждаюсь в твоих услугах.
– Не спеши,– посоветовал Нельсон.– Еще неизвестно, может быть, и нам Мел когда-нибудь потребуется. Платить будем за каждый час.
– Тебе, дорогой мой Нельсон, я в чем угодно помогу и без денег,– весело пообещала я, беря еще одну печенинку.
– Надо отдать тебе должное, Мелисса,– сказала Габи, похлопывая меня по колену.– Теперь ты настоящий профессионал!
– Спасибо,– ответила я.– Так я себя и чувствую.
Габи и Нельсон захихикали. Я же, улыбаясь и с удовлетворением осматривая свои новые владения, спокойно пила чай. Над офисом еще предстояло поработать, но у агентства "Маленькая леди" определенно появилось будущее.
Глава 12
Когда на следующей неделе позвонила Эмери и заявила, что хочет теперь совершенно другое платье, что-нибудь такое средневековое, я попыталась отыскать в ситуации три преимущества.
Нашла только два, и то не сразу.
Во-первых, я не горела желанием расшивать лиф сорока двумя тысячами бусин, как планировалось вначале, к тому же платье могло получиться слишком тяжелым и самой Эмери это не понравилось бы.
Во-вторых, признаться честно, я только говорила, что уже убила на шитье массу времени, на самом же деле за все эти дни почти к нему не прикасалась.
Точнее, вообще о нем не думала. Сметанное платье, которое Эмери забраковала, я надела на портняжный манекен в примыкавшей к офису комнате. Так он там и стоял.
На шитье у меня не хватало сил. Теперь я не бегала как сумасшедшая по всему городу, а сидела в офисе и успевала сделать гораздо больше, но когда возвращалась вечером домой, у меня будто отключались мозги. Помогала Нельсону приготовить ужин, а потом мы вместе усаживались перед телевизором. Однажды я вернулась настолько вымотанная, что просмотрела добрую четверть "Das Boot" и не заметила, что говорят по-немецки.
И что Нельсон переключил-таки канал и идет "Das Boot", а не "Улица коронации".
– Тебе не кажется, что ты переутомляешься? – спросил он, толкая меня в бок, чтобы проверить, не погрузилась ли я в транс.
Я покачала головой. И с облегчением вздохнула, потому что имела право быть Мелиссой и не обязана была давать остроумный ответ. И еще потому, что тело мое тоже отдыхало – от облегающей одежды. Я сидела в штанах от спортивного костюма, старой футболке "Пони-клуба" и тапочках Нельсона, а мой рабочий наряд висел в спальне, такой же аккуратный и красивый, как всегда… не то, что его хозяйка.
– Мел?..
Я удивлялась, насколько могу быть практичной и решительной. Но постоянно себе напоминала, что Милочка – это не я и что в дом ее пускать не стоит.
В наш дом.
Какое счастье, что я жила с мужчиной, перед которым не было нужды держать себя в форме по вечерам.
– Мел?..
Голос Нельсона доносился до меня откуда-то издалека. Я не ответила: слишком уж уютно было сидеть вот так. Меня сморил сон; по-видимо– му, я пристроилась на плече своего соседа, где спокойно проспала часа два.
Он, добрейшая душа, не стал меня тревожить.
Уверяю вас: что бы ни случилось, если задашься целью найти три преимущества, непременно их найдешь.
Красавице Меделейн из "Недвижимости сегодня" моя статья настолько пришлась по вкусу, что в следующем месяце она попросила меня написать еще одну, про предсмертную агонию этикета. Материал следовало собрать самой. Поскольку большую часть времени я тратила на то, чтобы объяснить клиентам, во что одеться на свадьбу или как бороться с нечистоплотным соседом по квартире, особых усилий работа над текстом от меня не потребовала.
В пятницу после обеда я сидела за столом в офисе и дописывала ответ одному из клиентов, когда раздался телефонный звонок.
Я надеялась, что услышу голос Джонатана. Мы постепенно использовали подаренные на праздник театральные билеты, и сегодня я была не прочь насладиться танцами, сценическими диалогами и ярким светом. Правда, утверждения Джонатана насчет того, что на Бродвее играют лучше, начинали действовать мне на нервы, но он всегда заказывал заранее напитки на время антракта, и это примиряло с его апломбом.
– Здравствуйте. Это… э –э… агентство "Маленькая леди"?
Звонивший задал вопрос так неуверенно, что мне показалось, будто он сильно обрадуется, если услышит отрицательный ответ.
– Да,– приветливо сказала я.– Чем могу помочь?
Придвинув блокнот, я взглянула на дерево за окном. Если в театр Джонатана сегодня не тянуло, можно предложить ему покататься на чертовом колесе. Насколько знаю, билетами, которые я ему вручила, он до сих пор не воспользовался.
– Мм… Э-э… Я узнал о вас из журнала "Недвижимость сегодня".
– Замечательно! – бодро воскликнула я.
У "Лондонского глаза" на нас было некому смотреть, то есть свидание обещало стать не деловым, а просто позволило бы лучше узнать друг друга. Я не то чтобы страдала излишним любопытством, но кое-какие подробности о личной жизни Джонатана меня интересовали.
– Мне хотелось бы отделаться от подруги.
Я мигом вернулась к действительности.
– Так, понятно…
– Точнее, она мне даже и не подруга,– поспешно поправился клиент.
"Неужели?" – устало подумала я. Сколько раз мне говорили нечто подобное!
Есть такая категория молодых людей, которые полагают, что назвать девушку своей подругой они могут лишь в том случае, если получат на нее лицензию, как на машину или оружие. А так, по их мнению, все неясно, неопределенно.
– Вы уверены, что поступаете правильно? – поинтересовалась я.