– Честное слово! Еле успеваю со всем справиться!
Само собой, только этого отец от меня и ждал. Его тонкие губы искривились в самодовольной улыбке.
– Насколько я помню, рабочий день в вашем агентстве заканчивается в пять вечера, верно? – Глаза его злобно полыхнули.– Остается море времени, разве не так?
– Я… э-э…
Мое лицо густо покраснело. Все смотрели на меня, уже начиная понимать: что-то здесь не так. Я до сих пор не говорила домашним, что занимаюсь теперь совсем другим делом, не собиралась посвящать их в подробности и сейчас.
Однако отец явно ждал чего-то.
Тянуть резину не имело смысла.
– Я больше не работаю в "Дин и Дэниелс",– призналась я.
–Неужели? – воскликнул папаша, прикидываясь, что крайне удивлен.– Что же случилось? Они что, вот так просто позволили тебе".– На его физиономии отразилось притворное сочувствие,– уйти?
– Мартин! – крикнула мама.– Не издевайся над ней! Если Мелиссу уволили, значит, уволили!
– Да, они "позволили мне уйти",– сказала я с трудом.– "Дин и Дэниелс" объединились с американской компанией, поэтому некоторых сотрудников пришлось сократить Я попала в их число. Иногда такое случается.
– Другой девицы, которую сократили столько же раз, наверняка не сыщешь во всем Челси,– прокомментировал отец.– Чем же ты занимаешься теперь?
– Устроилась на временную работу.
Сказав это, я взмолилась про себя, чтобы бабушка не вздумала мне сейчас помочь. Выдумки у нее получались крайне причудливые, если бы я стала ей подыгрывать, то могла добиться как раз тех результатов, которых пыталась избежать.
– Временную?
Отец вскинул брови, а меня охватила легкая паника.
Возможно, он еще ничего не знал. Или знал все, но пока не желал раскрывать карты. Либо услышал о моих делах лишь краем уха и пытался сейчас взять меня на пушку, чтобы я сама все выложила.
Милочка никогда бы не раскололась. Что бы ни случилось.
– Да, временную,– процедила я и попыталась улыбнуться.
Вышел вполне приличный оскал.
Отец развел руками, всем своим видом показывая: значит, свободного времени у тебя все равно хоть отбавляй. Однако я с удовлетворением отметила промелькнувшее в его взгляде изумление.
Только папаша собрался надавить на меня снова, как неожиданно заговорила мама:
– В таком случае ты действительно сможешь мне помочь. Уверена, отец заплатит тебе. Правда, Мартин? Сколько ты получаешь за час нынешней работы, дорогая?
Говорить, что теперь мой доход составляет около ста фунтов в час, у меня не было желания.
– Белинда, ты в своем уме? Я не заплачу ей ни пенни! – заорал отец.– Я и так уже потратил на свадьбу целое состояние! Слава богу, Мелисса намерена остаться старой девой. Если бы и она задумала выскочить замуж, мы пошли бы по миру!
Как мило. Да разве можно не почувствовать себя избранной, когда собственный отец говорит о тебе в таком тоне?
Я взглянула на Эмери. Она сгорбилась над чашкой с чаем и вздрагивала каждый раз, когда родители начинали орать. Мне стало ее жаль. Ведь речь шла о дне, обещавшем стать счастливейшим в ее жизни.
Я лихорадочно раздумывала. Джонатан должен вернуться только через десять дней; на следующей неделе мне предстояло обновить лишь несколько гардеробов и устроить весьма скромную вечеринку по поводу дня рождения. Я вполне могла сделать для Эмери большую часть расчетов и наметить план действий.
Декабрь. Времени оставалось еще предостаточно. Буду ли я зимой, как сейчас, работать с Джонатаном?..
Мое сердце наполнилось водоворотом сбивающих с толку чувств.
– Мелисса! Нам надо поговорить,– заявил отец, с важным видом выходя из кухни.
– Хочет прочесть тебе лекцию о семейном долге,– сказала бабушка, снова поднимаясь, чтобы поставить чайник на плиту.– Мы уже достаточно его наслушались за целый день.
– Господи,– пробормотала мама себе под нос, прикуривая очередную сигарету.
Я потрепала Эмери по плечу. Благодаря прирожденной беспечности она всю жизнь спокойно плыла по течению, для подготовки же к свадьбе требовались иные качества.
– Не волнуйся,– успокаивающе сказала я.
Скоро все устроится.
– У Гвен остались все бумаги,– с убитым видом пожаловалась сестра.– Я несколько недель подбирала цвета…
Мама все время курила и что-то бессвязно бормотала; бабушка с тревожным видом тихо напевала; Эмери медленно качалась на стуле, судя по всему наглотавшись успокоительного.
А папы, Уильяма и деда, увлеченных таинственными делами, вообще не было видно.
Незамужняя жизнь никогда еще не казалась мне столь сладкой.
Когда, пройдя через весь дом, я появилась на пороге отцовского кабинета, его хозяин сидел за столом в излюбленной менторской позе. Не в силах сдержать легкую дрожь, я мысленно выругала себя за то, что так легко позволила ему совершить тактический маневр и занять более выгодное положение.
Именно в этом кабинете отец устраивал нам допросы по поводу школьных дел, расспрашивал о том, что мы слышали про скандальные газетные статьи, и о прочих неприятных вещах. Здесь всегда царил полумрак, стены были увешаны книжными полками, на которых хранились копии старых стенограмм заседаний парламента и книги в кожаных переплетах, купленные на распродажах.
Над камином висел большой портрет отца, на каминной полке красовалась восхитительная чер-но-белая фотография с изображением мамы. Старинных фамильных портретов не было: половину дед продал, чтобы починить на вырученные деньги крышу, половину он же уничтожил в приступе ярости – причина поступка затерялась в закоулках времени.
Я подошла к стулу напротив отца и оперлась рукой на спинку, не решаясь сесть.
– О чем ты хочешь поговорить? – спросила я с напускной храбростью.
– Сядь, Мелисса,– велел отец.– На глупые игры ни у меня, ни у тебя нет времени, так ведь?
Я села.
– Займись организацией свадьбы,– приказал он.– И не действуй мне на нервы попытками отвертеться. Ты сделаешь это по ряду причин. Во-первых, Эмери глупа как пробка и сама ни черта не умеет, а Белинде только дай волю, и она оставит меня без гроша в кармане. Во-вторых, я и так уже потратил целую кучу денег, поэтому должен хоть на чем-то сэкономить…
Когда он произносил последние слова, его рот скривился. Любое дело в нашем семействе, в конечном счете, сводилось к деньгам.
– По-моему, ты мог больше сэкономить, если бы нанял достойного организатора,– сказала я.– Он быстрее и грамотнее решит любой вопрос.
Отец даже не потрудился отреагировать на мои слова.
– В-третьих, я не желаю, чтобы какая-то хитроумная ведьма ошивалась здесь несколько месяцев подряд, а потом продала информацию о моей личной жизни паршивым газетенкам.
Можно подумать, он кого-то сильно волновал! Если что-то в нашем доме и представляло для журналистов интерес, так это лишь вскрывшиеся подробности о махинациях с машинами для свадьбы Аллегры и о прочих темных делишках.
– А в-четвертых…– Отец положил руки на стол и самодовольно ухмыльнулся.– Даже не знаю, как сказать. Насколько я помню, ты должна мне немалую сумму, Мелисса.
Проклятье. Так я и знала. Слишком уж долго я не слышала от него об этих чертовых деньгах. Наверно, он и дал-то их мне так охотно с тем лишь расчетом, чтобы потом извлечь из положения выгоду.
Я поерзала на стуле.
– Помню…
– Надеюсь, моя дорогая!
Мое сердце подпрыгнуло, а на улыбающейся физиономии папаши отразилась напускная тревога.
– Нехорошо, когда дети, достигнув твоего возраста, Мелисса, ходят в должниках у собственных родителей. А времени прошло немало, и я до сих пор терплю.
– Я обязательно рассчитаюсь с тобой,– сказала я, придумывая, как бы выкрутиться.
Разговор о деньгах напомнил о том, что, будучи Милочкой, я заключаю порой на удивление блестящие сделки.
Плечи мои расправились.
– Значит, если я организую свадьбу Эмери, ты простишь мне часть долга?
Отец запрокинул голову и залился безудержным хохотом. Потом впился в меня отнюдь не имеющимся взглядом.
– Нет,– сказал он.– Но если ты продолжишь утверждать, что чересчур занята, я буду вынужден… э-э… определить процентную ставку. А долг, еще раз повторяю, немаленький. Мне нужны эти деньги, Мелисса. Я их не с дерева сорвал.
Я вздохнула, почувствовав себя припертой к стенке. И вспомнила, что в любом случае решила помочь Эмери. Однако мой энтузиазм мало– помалу улетучивался.
– Но задаром я просто не могу за это взяться! Хоть что-то ты должен предложить мне за услуги! – воскликнула я, цепляясь за остатки решительности, присущей Милочке.
Попасть в еще большую зависимость от отца у меня не было ни малейшего желания.
– Конечно,– ухмыльнулся он.– Если устроишь свадьбу, то приходи на нее с кем захочешь. А теперь извини, мне надо кое-кому позвонить.
Я поднялась со стула. Правду сказала бабушка: наш отец – страшный человек. После каждого разговора с ним я чувствовала себя преступницей, все время действующей наперекор родительской воле.
Совершенно убитая, я вышла из кабинета и услышала, как отец, связавшись с Саймоном, своим адвокатом, завопил:
– Нет, нет, нет и еще раз нет! Не собираюсь я от нее откупаться! Я ничего такого не сделал, и потом, что значит ее слово против моего?
Он подошел к двери, плотнее ее закрыл и заблокировал, просунув в дверную ручку бильярдный кий, который специально держал в углу у стола.
Я поплелась обратно на кухню, уже готовясь к тяжелому испытанию, обещавшему закончиться лишь в церкви, в день свадьбы Эмери.
На следующее утро, переночевав в своей старой комнате, я заставила Эмери, маму и бабушку сесть в мамину машину и отвезла их в ближайшее кафе, где мы принялись обдумывать план будущих действий. Ехать в бар, где мама непременно пожелала бы утопить свои горести в спиртном, или оставаться дома, где нам постоянно мешал бы отец, я не желала.
Папашин дух и так постоянно нас преследовал.
– Начнем, наверно, с машин? – спросила я.
Эмери покачала головой:
– Не машин. Будут лошади, экипаж и пять электромобилей от "Грин энерджи". Папа сказал, они готовы все это предоставить, если я буду рекламировать электромобили знакомым.
– Хорошо.– Я сделала отметку.– Торт?
– Торт испекут в местной пекарне.
– За это ты должна будешь сфотографироваться с пекарем? – саркастически спросила я.
Эмери покачала головой, и ее пышная грива красиво заколыхалась.
– Хм… Нет. Во всяком случае, не думаю.
– Платье?
– Его шьешь ты,– напомнила бабушка.
– А, ну да…
Черт побери!
Я подчеркнула в списке слово "платье". Ну и жизнь начиналась! С обилием заказов Джонатана работать предстояло совсем без выходных.
– А с гостями что? – спросила я.– Окончательный список составили? Бумагу для приглашений купили?
Эмери взглянула на меня с таким видом, словно была готова утонуть в потоке собственных слез.
– Ладно,– быстро проговорила я.– Разберемся.
Сделав соответствующую запись, я заставила себя улыбнуться:
– Вот видишь, Эм? Не так уж все и страшно. Не волнуйся.
– Как замечательно, что ты здесь, дорогая,– сказала бабушка, беря последний эклер.
Я ласково посмотрела на нее. Как хорошо, что она здесь: в присутствии бабушки любые задачи казались посильными.
– Теперь я хоть не буду так мучиться из-за круиза,– добавила она, откусывая кусочек пирожного.
Я уставилась на нее:
– Что?..
– Из-за круиза,– повторила бабушка с набитым ртом.– Хочу отдохнуть.
Финансовое положение бабушки оставалось для всех нас загадкой. Жила она на широкую ногу, хотя и не работала с конца пятидесятых, когда, к ужасу всей семьи, пела в ночном клубе. Возможно, именно в ту пору ей и удалось сколотить состояние. Мама на все вопросы обычно мямлила что-то о "гонорарах за записи" и поспешно переводила разговор в другое русло.
– Значит, ты отправляешься в круиз,– сказала я.– Что ж, спасибо.
Бабушка подмигнула мне и прошептала:
– Всегда можно отыскать возможность избежать неприятностей, дорогая.
Я вспыхнула и отметила про себя, что в нашей семье все горазды уклониться от ответственности, а отдуваться в конечном счете постоянно приходится мне.
В Лондон я вернулась не в лучшем расположении духа.
Нельсон явно предвидел, что после уик-энда, проведенного дома, его соседка приедет мрачнее тучи. Когда я открыла дверь и вдохнула потрясающий аромат жареной курицы и картофельного пюре, то так растрогалась из-за заботливости друга, что чуть было не расплакалась.
Нельсон сидел на диване в гостиной, смотрел телевизор и хрустел "Принглс".
– Выглядишь ужасно,– заметил он.
– Спасибо,– ответила я, снова выходя в прихожую, чтобы взглянуть на себя в зеркало.
Неужели действительно ужасно?
Да, Нельсон не шутил. Моя бледная физиономия даже и близко не напоминала лицо Милочки. Впрочем, и макияж под карамельный парик я делала более тщательно, сегодня же лишь мазнула щеки розовыми румянами да быстро подкрасила ресницы.
Все верно, подумала я с горечью. Милочка во всех отношениях лучше и тверже Мелиссы. Никто из домашних даже не подумал о том, что старшей незамужней сестре обидно устраивать свадьбу сестре младшей. Милочка так бы прямо об этом и заявила, тут же оговорив сумму вознаграждения за моральную травму и будущие хлопоты…
До настоящей минуты такой мысли мне в голову не приходило.
Меня охватил новый приступ жалости к себе.
– Габи звонила,– сообщил Нельсон.– Собирается заехать к тебе попозже, обсудить фасон платьев для подружек невесты.
– О-о-о!..
Громко шаркая, я подошла к дивану, тяжело опустилась на него и положила ноги Нельсону на колени, чтобы он сделал мне массаж.
– Как здорово…
Сосед посмотрел на меня внимательнее и сказал:
– Впрочем, не так уж и плохо ты выглядишь. При ярком свете лучше видно.
– Не пытайся отказаться от своих слов. Поздно,– проворчала я, обнимая диванную подушку.– Лучше разотри мне, пожалуйста, ступни. Я сегодня настоящий комок нервов.
– Не возражаешь, если я одновременно буду смотреть телевизор? – вежливо спросил он, принимаясь массировать мои большие пальцы.– Это запись. Где-то тут должен быть и я.
– Нет-нет.– По всему моему телу начало разливаться тепло. У Нельсона были чудесные сильные руки.– Конечно, смотри.
Открою маленький секрет: мне и самой нравились эти записи. Управляя яхтой, Нельсон превращался в тертого калача и забывал про вечные разглагольствования об устойчивом социальном развитии и пожертвованиях. Он стал объяснять мне тонкости мореходного дела. Я слушала, делая вид, что все понимаю, сама же плыла на волнах блаженства, которое дарил его волшебный массаж.
Мы мирно наслаждались обществом друг друга, пока не послышался звонок в дверь.
Я разочарованно посмотрела на Нельсона.
– Наверно, Габи.
– Не волнуйся,– ответил он, не догадавшись, чем именно я расстроена.– Картошки я сварил много, вполне хватит и на троих, так что делиться своей долей тебе не придется.
– Пойду, открою,– сказала я, опустила ноги с его колен на пол и нехотя направилась к парадной двери, борясь с неудовольствием.
– Привет! – Габи торопливо обняла меня и прошла в гостиную.– Здравствуй, Нельсон! – донесся до меня ее воркующий голос.
Я закрыла дверь.
Хоть Габи и явилась ко мне, чтобы побеседовать о своей свадьбе, она не преминула нарядиться и как следует накраситься, дабы произвести впечатление на моего соседа.
– Ого! – воскликнула она.– Это ты, Нельсон? На яхте?
– Да,– ответил он, останавливая запись.– Пойдемте ужинать. Может быть, откроем вино, Мел?
– Он великолепен,– шепнула мне на ухо Габи, когда я принялась искать штопор.
– Прекрати,– ответила я, стараясь, чтобы голос звучал дружески.
– Уверена, он отличный яхтсмен,– мечтательно проговорила подруга.
– Я сказала, прекрати, Габи,– повторила я более строго.
– Почему это? Ты что, ревнуешь?
– А ты, кажется, помолвлена? – прошипела я.
– Эй, остынь!..
За ужином разговаривали про подготовку к свадьбе Эмери, вернее, я выплескивала весь скопившийся гнев по поводу того, что основную часть обязанностей возложили на меня, а Нельсон и Габи мне сочувствовали. Кое-какие детали пришлось опустить, например о долге отцу. Сложное
было время: постоянно следовало помнить, что кому можно говорить, а что кому – нельзя.
Странно, но обсуждать собственную свадьбу Габи не изъявила желания.
– Давай не будем о скучных девичьих делах,– бросив косой взгляд на Нельсона, сказала со смехом моя подруга, когда я спросила, какой она думает устроить прием.– Поговорим об этом потом.
– Зачем же откладывать? – спросил Нельсон, отодвигаясь от стола.– Беседуйте сейчас. Я все равно ухожу, хочу полежать в теплой ванне.
Он взял с кофейного столика выпуск журнала "Практические советы владельцу судна" и легонько шлепнул им меня по макушке.
– Прошу не беспокоить меня, мадам. Пока, Габи.
– Пока, Нельсон,– проворковала Габи.
– Только попробуй использовать всю горячую воду! – крикнула я в спину удаляющемуся Нельсону.– И не трогай мою пену!
Хлопнула дверь ванной. Зашумела вода. Габи уперла локти в стол, уткнулась подбородком в ладони и заулыбалась во весь рот, глядя куда-то в пустоту.
– Перестань,– сердито сказала я.– Хватит с ним кокетничать.
– Не порти мне прекрасное настроение! – воскликнула она.– Он такой милый, этот Нельсон. И в тебе души не чает. Ты не отдаешь себе отчета в том, какая ты везучая!
– Еще как отдаю! – заорала я, не в силах больше сдерживаться.– Я отлично знаю, какой он. Ему во всем Лондоне нет равных! Если ты тоже это понимаешь, почему тогда выходишь замуж за Аарона?
Габи взглянула на меня, точно на полную идиотку.
– Да ведь это совсем другое дело, Мел.
– Нет, не другое! – У меня был тяжелый день, и терпения не осталось совершенно.– Не представляю, как приду к тебе на свадьбу, как буду смотреть на вас с Аароном, ведь я знаю, что ты предпочла бы… предпочла бы…
– Спать с Нельсоном? – спокойно сказала Габи.
Я побагровела.
– Да! Если хочешь, называй это так.
– Не будь ханжой. Нет ничего плохого в том, что он мне нравится,– это даже нормальна Я ведь сотню раз тебе объясняла,– терпеливо произнесла она.– Что же касается Аарона, он в состоянии обеспечить меня всем тем, что…
– Нет! – взорвалась я.– Слушать не желаю этот циничный бред про отношения и финансовую стабильность! Ни за что не поверю, что человек может быть настолько ограниченным и корыстным! Не хочешь же ты сказать, что, если Аарон лишится всех своих денег, ты запросто от него уйдешь?
– Хм… Такое вряд ли случится.
– Откуда тебе знать? Нельзя обещать человеку, что разделишь с ним жизнь, исключительно потому, что он оплачивает твои счета! Для чего тебе все это?
– Примерно для того же, для чего ты работаешь,– с неприятным выражением лица ответила Габи.
– Работа – это работа! – выпалила я.– Я не смешиваю ее с любовью!
Мы обе откинулись на спинки стульев, борясь со злостью.