Она улыбнулась:
- Я отвела душу в одном магазинчике обносок в Сан-Франциско.
- Довольно роскошные обноски, - заметил Кейси.
- Вам нравится? - Она крутанулась, чтобы они получше рассмотрели красное платье с блестками, которое обтягивало ее, как вторая кожа. Длинная юбка была разрезана до бедра. На ногах у нее были красные, усыпанные блестками босоножки.
- Если ты в этом выйдешь на улицу, тебя арестуют. - Джереми дернул ее за локон, а она в ответ сверкнула ослепительной улыбкой.
- Спасибо. Именно такое впечатление я и хотела произвести. Блеск и лохмотья.
- На тебе, блестящие глазки, и лохмотья будут смотреться роскошно. И в тряпках ты будешь элегантна.
Они вздрогнули, услышав голос ведущего.
- Вот оно, - сказал Гэри, ощущая напряжение, которое всегда охватывало его перед выходом. - Все по местам. Покажем им, на что мы способны.
Музыканты заняли свои места. Голос ведущего смолк, занавес пошел вверх. Музыканты даже не моргнули, когда прожектор ослепил их. Они уже были во власти волшебства сцены.
Мэтт откинулся в глубину мягкого кресла в кабинке и потягивал свой напиток. Завершив съемки своего первого фильма и готовясь приступить к утомительной работе по монтажу, он рад был короткой передышке.
Он приехал в Рено по просьбе отца, которого наконец убедили уйти в отпуск, и теперь он отдыхал от напряженных трудов. Его квартиру в Аспене заняла Элиза со своими друзьями. Замок в Гстааде, который предпочел бы Сидней Монтроуз, в эти дни оккупировал Дирк с целой армией приятелей-лыжников из Европы, которые шлялись с ним со времени его поспешного отъезда из Штатов.
Приглашение провести уик-энд в качестве гостей Клифа Карлсона дало отцу с сыном возможность удрать. Последние два дня они катались на лыжах в Тахо. Утром собирались уехать и снова окунуться в круговерть деловой жизни. Мэтт говорил себе, что он здесь для того, чтобы поддержать Клифа, старого друга, который только что снялся в новом фильме отца. Успех этого фильма дал новый толчок и без того уже блестящей карьере Клифа. Он рассказывал, что теперь его завалили сценариями и он просматривает их, выбирая, в каком фильме сниматься.
Свет в зале померк. Слушая голос, объявляющий со сцены, Мэтт поймал себя на том, что напряженно ждет начала. Он мог бы назвать множество причин, почему он здесь.
Но истина находилась на этой сцене.
Он приехал только потому, что Клиф упомянул название новой группы, предваряющей его выступление. "Шорохи" - солистка Алекс.
Алекс стояла в темноте и прижимала руку к животу, сдерживая нервную дрожь. Слева от нее послышался плач ребенка, и она увидела, как Сара подняла Кори повыше, чтобы она видела своего отца. Малышка помахала ручкой, но Гэри был слишком поглощен музыкой, чтобы заметить ее.
Алекс увидела, что ребенок смотрит в ее сторону, и помахала в ответ. Малышка махнула ей ручкой и заулыбалась. В этот момент Алекс услышала предваряющие ее выход такты и сделала глубокий вдох.
Волнение и страх исчезли. Она взяла ноту, высокую и чистую, и держала ее, целиком погрузившись в музыку, душой и телом. Всю песню она пропела в темноте, совершенно не замечая того, как зрители вытягивали шеи и вертелись, пытаясь разглядеть стоящую в тени женщину. Только в самом конце песни ослепительный луч прожектора поймал ее в сверкающий круг. Как всегда, ее руки взлетели вверх, словно стремясь загородить ее от этого сияния. Глаза были широко раскрыты, как у испуганного оленя. Она продолжала держать ноту, нежную и чистую, пока ее не подхватила скрипка из оркестровой ямы. Волной взмыла музыка.
Зрители ахнули и подались вперед, чтобы получше разглядеть прекрасное создание на сцене, которое, казалось, переливалось в потоке света. Она не замечала их.
Гэри и остальные музыканты успокоились и теперь получали удовольствие от игры. Больше не было причин волноваться. Раз уж Алекс пустила в ход свои чары, им оставалось только следовать за ней.
Бадди Холбрук пил минеральную воду из источника "Горная долина". Первый бокал из тех, что бывший ребенок-кинозвезда, а ныне удачливый агент талантливых актеров еще выпьет в этот вечер.
Пять лет назад, после четырех недель, проведенных в клинике Бетти Форд, и консультаций с вереницей врачей, он круто изменил свою жизнь. Теперь ему было больно оглядываться назад на смутные воспоминания о своей загубленной молодости. Пять бывших жен заработали состояние на книгах о нем; его многочисленные дети не знали его и не хотели знать. Чтобы оплатить растущие долги, сделанные из-за пристрастия к выпивке и наркотикам, он был вынужден сняться в нескольких второразрядных картинах, которые все еще крутили по ночному каналу ТВ, к его большому смущению. Но из всей этой боли родились новые силы, о существовании которых он и не подозревал. Он выплатил долги и наладил отношения с людьми, которых оскорбил во время своих загулов.
Он провел в Голливуде больше времени, чем другие, и для него в этом городе не осталось почти ничего непонятного. И не было ни одного пользующегося влиянием человека, с которым он не был бы близко знаком.
Влияние. Он усмехнулся. Оно у него было. С избытком. И он знал, как им пользоваться.
Бадди прилетел по просьбе одного из своих первых клиентов - Клифа Карлсона. Клиф был мелким комиком, пока Бадди не взял его под свое крылышко. Немногие знали о том, что очень малая доля успеха Клифа объясняется его талантом. В Голливуде, как и во всем остальном мире, одного таланта мало. Связи, подумал Бадди с удовлетворенной улыбкой. Все дело в нужных знакомствах. И в том, как они возникают. Правда в том, что множество влиятельных людей в Голливуде в долгу перед Бадди Холбруком. А он никогда не отказывался от того, что ему полагалось.
Когда начала играть музыка, он откинулся на спинку, собираясь расслабиться и отдохнуть среди друзей, но когда услышал первую ноту, взятую певицей, то ощутил холодок вдоль спины. Прежде чем он успел понять, что происходит, луч прожектора нашел ее. У Бадди закружилась голова.
Он сжал бокал и впервые за многие годы захотел выпить что-нибудь покрепче воды, чтобы погасить электрический ток, пробегающий по его телу.
К тому времени, как она допела первую песню, Бадди забыл обо всем, кроме женщины на сцене. Ему казалось, что всю жизнь он искал человека, обладающего ее возможностями. Или она настоящая жемчужина чистого таланта, из всех встречавшихся ему, или ему пора уходить из шоу-бизнеса.
Когда последняя песня вступительной части закончилась, Бадди вскочил на ноги, крича от восторга вместе со всем залом.
- Что это было, черт возьми? Она настоящая или какой-то художник просто нарисовал картину идеальной женщины из мечты?
К восторгу зрителей, Клиф Карлсон выбежал на сцену, держа в руках свой знаменитый футбольный мяч. Он бросал мяч на сцену, а потом обычно использовал его во время выступления, чтобы делать паузы.
- Видел я певиц и прежде, но эта - просто сказочный сон. - Он сделал паузу ради большего эффекта. - Или мне все это приснилось с перепою там, за сценой?
Пока зрители смеялись, он отфутболил мяч к заднику; тот отскочил и остановился прямо у его ног. Ударник сопроводил это действие громовым "ба-да-бум, ба-да-бум".
- А как вам тот гитарист? Просто чемпион по серфингу в смокинге. Что за фигура! Почему это у всех жеребчиков в наши дни волос на голове больше, чем у большинства женщин? - Он прикоснулся к собственным коротко остриженным, редеющим волосам и снова стукнул ногой по мячу. Мяч снова ударился о задник, отскочил назад и остановился у его ног. Снова прозвучала барабанная дробь.
Клиф был дружелюбен, раскован, непочтителен. Многие его шутки касались его самого и его собственных недостатков. Они часто бывали грубыми и безвкусными, но не жестокими. Невысокий тридцатилетний человек, со все еще свежим лицом студента колледжа, он воплощал собой всеобщего брата, соседа, друга.
В шестнадцать лет он выступал недалеко от Бродвея. В восемнадцать получил большую роль в популярной телевизионной передаче и сделал на ней успешную карьеру, став постоянным комиком, актером и ведущим на церемониях вручения всех наград в Голливуде и Нью-Йорке. Он хорошо зарекомендовал себя в нескольких кинофильмах и купался в славе всеобщих похвал за роль в последнем фильме Сиднея Монтроуза. После того как публика решила, что любит его, критики приклеились к нему, словно к новому золотому гусю Голливуда.
Но несмотря на успех, Клиф выполнял свои обязательства. "Сьерра" предоставила ему первую работу в качестве комика, и каждый год он отдавал им долг, выступая в этом клубе. Благодарное руководство готово было достать для него луну с неба, стоило ему только пожелать.
Он продолжал в том же духе еще пять минут, отпуская шуточки в адрес музыкантов, пока не почувствовал, что интерес публики падает. Он мгновенно прибавил ослепительности своей улыбке и произнес:
- Давайте еще поаплодируем оркестру и вызовем его на сцену. Леди и джентльмены - "Шорохи".
Когда музыканты вышли на сцену, зрители восторженно зааплодировали.
- И их певица, Алекс.
Свист и аплодисменты стали оглушительными, когда Алекс вышла, взяла за руку Бэра и слегка поклонилась.
Видя такую реакцию, Клиф решил, что может использовать эту девушку, чтобы еще немного задержать внимание публики. Он был слишком занят и не пришел на репетицию группы, а времени на встречу с ними до начала шоу у него тоже не нашлось. Ему оставалось только надеяться, что у певицы хватит мозгов, чтобы связать пару слов.
Он протянул руку:
- Иди сюда, милочка. Давай дадим зрителям возможность познакомиться с тобой.
Алекс приняла его протянутую руку, не отпуская руки Бэра.
- Твой телохранитель? - спросил Клиф, становясь рядом с Бэром так, чтобы зрители могли видеть контраст в их размерах. Рядом с Клифом, маленьким и худеньким, Бэр был похож на Кинг-Конга, что Клиф не преминул отметить.
После нескольких шуточек насчет размеров Бэра и его живота, он отпустил его и снова повернулся к Алекс.
- Ничего себе голос, - произнес Клиф.
- Спасибо. - Она ответила ему застенчивой улыбкой.
- Ты замужем?
Она покачала головой:
- Нет.
Он поднял одну бровь и подмигнул залу.
- А хочешь? По крайней мере на этот вечер?
Алекс не знала, что на нее нашло. Возможно, дело было в том, что она чувствовала себя так уютно в его присутствии. В конце концов, она практически выросла на повторах всех его телевизионных шоу.
- Это предложение? - лукаво спросила она.
Клиф понял, что недооценил ее. Зал ревел от восторга. Он отступил на шаг, затем окинул ее преувеличенно оценивающим взглядом с головы до ног и начал засыпать градом вопросов, на каждый из которых получал восхитительный, неожиданный ответ.
Он продержал ее на сцене еще целых пять минут, а потом позволил красиво удалиться.
- Давайте поаплодируем нашей прекрасной Алекс.
Она выплыла со сцены, словно на облаке.
Алекс стерла грим и переоделась в простые слаксы и мешковатый свитер. Затем перешла в соседнюю раздевалку, откуда слышались восторженные возгласы остальных музыкантов.
Когда Алекс открыла дверь, все замолчали.
- Ну? - Она остановилась в дверях, сбитая с толку. - Что вы думаете? Я была настолько ужасна?
- Ужасна? - Гэри подошел к ней. - Блестящие глазки, ты была просто потрясающей. Где ты прятала это коварное чувство юмора?
От изумления Алекс открыла рот, а все остальные разразились аплодисментами. Лен чмокнул ее в щеку. Кейси сунул ей в руку пиво.
Раздался стук в дверь, и появился менеджер Клифа Карлсона.
- Клиф хочет видеть всех вас в своей гримерной, - объявил он.
- Сейчас? - спросил Гэри.
Менеджер кивнул. Выражение его лица было непроницаемым, и музыканты помрачнели. У них появилось неприятное чувство, что они слишком рано праздновали победу.
Сомнения Алекс росли с каждым шагом, приближавшим ее к апартаментам комика. Что, если ему не понравилось, как она вписалась в его привычное действие на сцене? Что, если он при всех унизит ее за то, что она посмела шутить во время шоу?
Менеджер провел их в гримерную, открыл дверь и жестом пригласил войти.
Первая комната представляла собой просторную гостиную, переполненную посетителями. Многие гости были легко узнаваемыми актерами или комиками. Другие, хоть и не столь известные, были, по-видимому, старыми друзьями Клифа. В углу комнаты размещался бар, за которым официант в ливрее разливал напитки. Еще одна официантка предлагала гостям канапе и собирала пустые бокалы, как только их ставили на столы.
Настроение царило приподнятое. По радостному смеху и оживленной беседе было видно, что аудитория довольна первым выступлением Клифа.
Когда менеджер вел их сквозь толпу, некоторые из гостей узнали Алекс и музыкантов и стали их поздравлять. Каждый раз менеджер подталкивал их вперед, не давая возможности пообщаться.
Страх Алекс усилился. Она чувствовала себя так, словно идет на собственную казнь.
Когда они подошли к двери в соседнюю комнату, охраняющий ее могучий парень постучал, а затем открыл перед ними дверь.
- Клиф, - крикнул менеджер, - они пришли.
И отступил в сторону, пропуская Алекс и остальных.
Войдя в гримерную комика, Алекс увидела, как он застегнул чистую сорочку и заправил ее за пояс брюк. Волосы его еще были влажными после душа. Ее взгляд был прикован к нему, она больше ничего не замечала. Этот маленький человечек мог сделать или погубить их карьеру.
- Еще раз привет. Это Алекс Кордей, не так ли?
Она кивнула.
Он взял ее за руку и держал, глядя поверх ее головы на музыкантов.
- Назовите мне еще раз свои имена.
По мере того как каждый представлялся, Клиф пожимал им руки.
- Парни, вы были сегодня великолепны. А ты… - Он снова перевел взгляд на Алекс. - Ты когда-нибудь раньше участвовала в таких шоу?
Чувствуя на себе его пристальный взгляд, Алекс покачала головой, все еще боясь заговорить.
- Ты очень естественна. Идеально чувствуешь время реплики. Где ты этому научилась?
Она пожала плечами, чувствуя себя неловко под его пристальным взглядом.
- Я… я не знаю. Это просто… так получилось.
- Ничего не получается так просто. Это было волшебство. Разве ты не почувствовала?
Алекс сглотнула, затем кивнула головой.
- Правильно, черт возьми. Волшебство. Оно сломало лед, милая. Подтолкнуло зрителей. После этого я не мог сделать что-то не так. - Он повернулся к музыкантам: - Вы слышали овации? Они от меня в восторге.
Парни закивали и мудро промолчали, ожидая, когда звезда намекнет, куда он клонит. Их все еще мучил страх, что он собирается отчитать их за что-нибудь, что они сделали не так.
- Я хочу, чтобы ты делала со мной вместе эту штуку каждый вечер, милая. Понятно?
Алекс кивнула, опасаясь, что не совсем поняла.
- Штуку?
- Шутки, приколы, даже флирт. Пусть это будет спонтанным, понимаешь? Я буду вести тебя, а ты иди за мной. Как сделала сегодня.
- Я… конечно.
- Хорошо. - Он похлопал ее по руке, которую все еще не отпускал. - Хорошо.
Затем сверкнул одной из своих знаменитых улыбок.
- Извините меня. Я так разволновался, что забыл о хороших манерах. Алекс, Гэри, Кейси, Бэр, Лен и Джереми. - Он был доволен собой, потому что запомнил правильно все имена. Это был один из его многочисленных талантов. - Хочу познакомить вас с некоторыми из моих очень хороших друзей.
Впервые Алекс осознала, что в комнате находятся и другие. До этой минуты она была так подавлена самим фактом знакомства с Клифом Карлсоном, что не замечала ничего и никого вокруг.
Она обернулась как раз в тот момент, когда Клиф произнес:
- Это Сидней Монтроуз и его сын Мэтт.
Глава 17
- Сидней Монтроуз! Ух ты! - взволнованно воскликнул Бэр, тряся руку режиссера. - Не могу поверить, что познакомился с вами. Я в восторге от вашего нового фильма.
- Рад познакомиться. - Обаятельный и изящный, Сидней пожал каждому руку. - После стольких лет в шоу-бизнесе всегда приятно познакомиться с новыми, бесхитростными людьми.
Подойдя к Алекс, он заметил:
- Вы мне почему-то знакомы, молодая леди. Мы встречались прежде?
Алекс вздрогнула и очнулась. С того момента как она увидела Мэтта, время словно остановилось. Теперь, когда Сидней держал ее за руку, она услышала голос Мэтта:
- Ты знаком с ней, пап, если это можно так назвать.
- Я… - Комок в горле мешал ей говорить. Она нервно облизнула губы и попыталась снова: - Ну, я в прошлом году была официанткой на одной из ваших вечеринок.
- Господи! Сюжет для Голливуда, - сказал Клиф Карлсон со смехом. - Сегодня официантка, а завтра выступает в Рено. Алекс, когда-нибудь, когда у тебя будет брать интервью Барбара Уолтерс, ты сможешь всем рассказывать, что работала официанткой и обслуживала могущественных богачей. Пойдем, - продолжал он, легкомысленно смеясь, - я хочу представить вас остальным.
Алекс оглянулась через плечо на Мэтта, но ей не удалось с ним поговорить. Клиф уже вел ее и остальных в следующую комнату, где они быстро затерялись в толпе.
В течение следующего часа Алекс представили стольким знаменитостям, что у нее голова пошла кругом. Актеры, актрисы, режиссеры, комики - кругом одни звезды. Некоторые из них уделили ей время и были очаровательными. Стоя среди группки смеющихся, болтающих гостей, она услышала, как кто-то позвал ее по имени:
- Алекс, не так ли?
Крупная ладонь сжала ее пальцы. Она подняла глаза и посмотрела в лицо, которое видела в кино с самого детства. Хотя его волосы теперь поседели, а знаменитые голубые, как у младенца, глаза скрывались за очками с двойными линзами, на его лице было поразительно мало морщин, и оно мало отличалось от лица того ребенка-херувима, которое очаровывало несколько поколений зрителей.
Алекс невольно ахнула:
- Бадди Холбрук?
Он улыбнулся:
- Как мило, что вы меня помните.
- Помню? Как может кто-то вас не знать?
- Да. - Он раскатисто засмеялся. - Меня и Лесси. У нас самые узнаваемые лица в истории кино.
- Наверное, я раз сто смотрела ваши старые фильмы.
- Очень приятно, сладкие губки. Только не говорите, какой вы были маленькой, когда впервые их увидели.
Он отвел ее подальше от толпы, и они остановились в коридоре. Здесь было прохладнее и тише.
Вблизи, без сценического грима, без ослепительного платья, она выглядела еще более потрясающе. Ему это понравилось. Значит, то была не просто иллюзия. В ней было что-то свежее, невинность, которая понравится широкой публике.
- Я теперь агент, работаю на таланты, - сказал он, вынимая из кармана визитную карточку. - У вас есть агент?
- Нет, мистер Холбрук.
- Просто Бадди, - поправил он. - Я - агент Клифа Карлсона. Поэтому я здесь. Мне понравилось то, что я видел сегодня на сцене. Я хотел бы работать на вас. То есть в том случае, если вас интересует карьера в шоу-бизнесе.
- Интересует? Я полна решимости ее сделать.
Он увидел изменившееся выражение ее глаз и понял, что принял мудрое решение действовать напористо. Ему не придется прилагать больших усилий. Эта рыбка прямо выпрыгивает из воды за крючком даже без всякой наживки.