– Пора идти, дорогая. Мы опаздываем на утренний прием. – Он уже собирался взять ее под руку, когда Уитни ударила его рюкзаком в живот. Шипение воздуха, выходящего из его легких, доставило ей огромное удовольствие. – Мой бумажник, Дуглас. – Раскрыв его, она обнаружила, что Дуг оставил ей двадцатку, это было достаточно щедро с его стороны. – Кажется, ты запустил сюда свои загребущие пальцы.
– Они находят и хранят, партнер. – Хотя Дуг и надеялся, что она не разоблачит его так быстро, он лишь пожал плечами. – Не беспокойся, я буду выдавать тебе карманные деньги.
– В самом деле?
– Ты можешь считать меня традиционалистом. – Довольный новой ситуацией. Дуг начал пристраивать рюкзак на спине. – Я всегда думал, что деньгами должен распоряжаться мужчина.
– Я могу назвать тебя идиотом.
– Как хочешь, но теперь деньги в моем распоряжении.
– Прекрасно. – Уитни сладко улыбнулась, что сразу же вызвало у него подозрение. – А конверт в моем.
– И не думай об этом. – Он снова отдал ей рюкзак. – А теперь будь хорошей девочкой и иди переоденься.
Ярость бушевала в ее глазах. Скверные слова готовы были слететь с ее языка. Бывает время, когда можно дать волю гневу, вспомнила Уитни еще одно правило своего отца, а бывает время, когда нужна холодная голова.
– Я сказала, что конверт у меня.
– А я сказал… – Дуг остановился, увидев выражение ее лица. У женщины, которую только что обвели вокруг пальца, не может быть такой самодовольной физиономии. Дуг посмотрел на свой рюкзак. Не могла она этого сделать. Потом снова посмотрел на нее. Еще как могла!
Бросив на землю свой рюкзак, он заглянул в него. Все сразу стало ясно.
– Ладно, где он?
Стоя на солнце, Уитни подняла руки ладонями кверху. Короткий купальник четко обрисовывал ее фигуру.
– По-моему, нет необходимости меня обыскивать. Дуг прищурился. Взглядом он все равно будет ее обшаривать.
– Отдай конверт, Уитни, или через пять секунд ты будешь совершенно голой.
– А ты будешь с разбитым носом.
Они смотрели друг на друга, полные решимости стоять насмерть. И у обоих не было другого выхода – только ничья.
– Конверт, – снова сказал Дуг, пытаясь в последний раз продемонстрировать мужскую силу и превосходство.
– Деньги, – ответила Уитни, полагаясь на выдержку и женское коварство.
Ругаясь, Дуг залез в задний карман джинсов и вытащил пачку банкнот. Когда она протянула руку, он отвел деньги в сторону, чтобы они были вне ее досягаемости.
– Конверт, – повторил он.
Уитни внимательно посмотрела на него. У него очень прямой взгляд, решила она. Очень открытый, очень честный. И он обманет не моргнув глазом. Но все же в некоторых случаях она может на него положиться.
– Дай слово, – потребовала она.
Его слово чего-то стоило только тогда, когда он этого хотел. Для нее, решил Дуг, это будет уже слишком.
– Даю.
Кивнув, Уитни протянула руку за спину, но конверт опустился слишком глубоко, и она не смогла бы его достать сама.
– Есть множество причин, по которым я не хочу поворачиваться к тебе спиной. Но… – Пожав плечами, она поступила именно так. – Ты должен достать конверт сам.
Он ощупал взглядом стройную спину, плавные изгибы бедер. Ее не так уж и много, но то, что есть, – превосходно. Дуг не спеша засунул руку под купальник и начал продвигаться вниз.
– Просто достань конверт, Дуглас. Никаких отклонений от маршрута. – Глядя прямо перед собой, Уитни сложила руки на груди. Прикосновения его пальцев возбуждали в ней каждый нерв. Она не ожидала, что такая малость может на нее подействовать.
– Похоже, что конверт опустился очень низко, – пробормотал Дуг. – Мне потребуется некоторое время, чтобы до него добраться. – Сейчас ему представлялось, что он может вытащить ее из купальника не больше чем за пять секунд. Что она тогда сделает? Она будет лежать под ним прежде, чем успеет раскрыть рот. И он получит то, о чем мечтал прошедшей ночью.
Но тогда, думал Дуг, нащупав край конверта, она сможет получить над ним власть, а этого нельзя допускать. Приоритеты, напомнил он себе, прикасаясь к шершавому материалу конверта и к нежной коже. Главное – не забывать о приоритетах.
Ей пришлось собрать всю свою волю, чтобы остаться спокойной.
– Дуглас, у тебя две секунды, чтобы выбраться оттуда, иначе ты не сможешь больше пользоваться своей правой рукой.
– Ты какая-то нервная. – По крайней мере он теперь знает, что Уитни пришла в такое же смятение, как он. От него не ускользнуло, что она слегка дрожала, а голос охрип. Зажав конверт между большим и указательным пальцами. Дуг вытащил его наружу.
Уитни быстро повернулась, протянув руку. У него была карта, у него были деньги. Он был полностью одет, она – почти голая. И очень сомнительно, что она сможет найти в деревне транспорт, чтобы добраться до столицы. Если он собирается послать ее к черту, то лучшего момента для этого не найти.
Взгляд Дуга был спокойным и прямым. Он понимал, что она буквально читает его мысли.
Поколебавшись, Дуг все же решил, что на этот раз его слово имеет силу, и сунул деньги ей в руку.
– Честное слово вора… – начал Дуг.
– ..это миф, – закончила Уитни Был миг, всего лишь один миг, когда она не была уверена, что он сдержит обещание. Подняв рюкзак и флягу, она направилась к сосне. Все же какое-то укрытие. Хотя в данный момент Уитни предпочла бы стальную стену с тяжелым засовом. – Тебе стоит подумать о бритье, Дуг, – крикнула она. – Мне очень не нравится, когда мой эскорт выглядит небрежно.
Дуг провел рукой по подбородку и поклялся несколько недель не бриться.
Уитни давно обнаружила, что когда цель видна, то идти легче.
В детстве одно незабываемое лето она проводила с родителями в поместье на Лонг-Айленде. Тогда ее отец был одержим идеей, что утренний моцион необычайно полезен для здоровья. Каждое утро, если она не успевала ускользнуть, ей приходилось отправляться с ним на прогулку. Уитни часто вспоминала, как она стремилась не отстать от мужчины на двадцать пять лет ее старше и как увеличивались ее силы, когда они приближались к величественному фасаду дома. Увидев его, она пускалась вприпрыжку, зная, что конец тяжелого пути близок.
Сейчас целью стала всего лишь кучка строений рядом с ярко-зелеными полями и текущей на запад коричневой речкой. После дневного марша и ночи, проведенной в пещере, эта речка казалась Уитни такой же полноводной, как Нью-Рошель.
Вдали на рисовых чеках работали мужчины и женщины. Леса были принесены в жертву полям. Малагасийцы, очень практичный народ, прилежно трудились, чтобы оправдать эту жертву. Уитни помнила, что, по всеобщему мнению, островитяне должны быть ленивы и беспечны, но, глядя на них, она сомневалась, что многие из них вообще когда-нибудь отдыхали.
Буйволы со скучающим видом, помахивая хвостами, топтались на поле, обрушивая зерно. Уитни заметила обшарпанный джип, который вместо колес стоял на камнях. Откуда-то доносился монотонный звон металла о металл.
Женщины, одетые в тусклую повседневную одежду, развешивали на веревке яркие, цветастые рубашки. Мужчины в широких штанах мотыжили узкий длинный сад. Некоторые во время работы пели, но песни звучали не столько весело, сколько как-то величественно.
При приближении гостей деревенские повернули головы в их сторону, и работа замерла. Никто не вышел вперед, только тощая собака принялась бегать вокруг них кругами, подняв лай.
Не важно, была ли она на Востоке или на Западе, но Уитни всегда могла заметить во взгляде людей любопытство или подозрение. Какая жалость, что она не взяла с собой ничего более симпатичного, чем свободная рубашка и облегающие брюки. Она оценивающе посмотрела на Дуга. Небритые щеки, всклокоченные волосы придавали ему такой вид, будто он только что пришел с вечеринки, которая вдобавок очень сильно затянулась.
Когда они подошли поближе, Уитни увидела детей, самые маленькие из них были привязаны к спинам своих матерей и отцов. В воздухе стоял запах навоза и стряпни. Спускаясь с холма вместе с Дугом, который уткнулся в свои путеводитель, Уитни почувствовала спазму в желудке от голода.
– Разве обязательно этим заниматься сейчас? – спросила она. Он только хмыкнул в ответ, Уитни вытаращила глаза. – Я удивляюсь, что ты не захватил с собой крошечный пальцевый фонарик, чтобы читать в постели.
– Мы непременно такой купим. Племя мерина азиатского происхождения и относится на острове к высшему слою. Имей это в виду.
– Конечно.
Не обращая внимания на иронию в ее голосе. Дуг продолжал читать вслух:
– У них существует кастовая система, то есть существуют знать и средний класс.
– Очень разумно.
Когда он взглянул на нее поверх книги, Уитни только улыбнулась.
– Да уж, разумно, – ответил Дуг. – Касты запрещены законом, но они не особенно обращают на это внимание.
– Если пытаться законодательно регулировать мораль, из этого вряд ли что-нибудь получится.
Не желая ввязываться в дискуссию. Дуг поднял голову и прищурился. Жители деревни собрались вместе, но было непохоже, что они готовят им торжественную встречу. Если верить тому, что он прочитал, все двадцать племен и групп малагасийцев уже много лет назад упаковали свои копья и луки. И тем не менее…сейчас на них смотрел и десятки неприветливых глаз. Им с Уитни придется принимать без промедления решение, как действовать.
– Как, ты думаешь, они встречают незваных гостей? – Волнуясь больше, чем хотела бы признать, Уитни взяла его под руку.
Ему приходилось являться без приглашения в такое множество мест, что и не сосчитать.
– Мы их очаруем. Обычно это срабатывает.
– Ты думаешь, тебе это удастся? – спросила она, шагая за ним на ровную площадку у подножия холма.
Хотя Уитни чувствовала себя неважно, она продолжала идти вперед, независимо расправив плечи. В толпе поднялся гул, затем она расступилась, давая дорогу высокому, под два метра ростом, человеку с худощавым лицом, одетому в широкое черное одеяние поверх накрахмаленной белой рубашки. Это мог быть вождь, священник, полководец. Только взглянув на него, Уитни поняла, что он здесь играет важную роль и что он недоволен вторжением.
Забыв о гордости, Уитни сделала шаг назад, гак что Дуг оказался перед ней.
– Вот и очаровывай его, – с вызовом пробормотала она.
Глядя на высокого черного человека и стоящую за ним толпу, Дуг прокашлялся.
– Нет проблем. – Он пустил в ход свою лучшую улыбку. – Доброе утро. Как дела?
Высокий мужчина с царственным видом наклонил голову, выражая неодобрение и равнодушие. Низким, рокочущим басом он обрушил на них поток малагасийских слов.
– Мы не очень хорошо знаем ваш язык, мистер… – По-прежнему улыбаясь. Дуг протянул ему руку. На нее внимательно посмотрели и проигнорировали. Со все еще застывшей на лице улыбкой Дуг взял Уитни за локоть и подтолкнул вперед:
– Попробуй по-французски.
– Но твое обаяние так хорошо действует.
– Сейчас не время упрямиться, милая.
– Ты же говорил, что они дружественно настроены.
– Возможно, он не читал путеводитель. Уитни посмотрела на возвышавшееся над ней лицо, которое, казалось, было высечено из камня. Может быть. Дуг и прав. Она улыбнулась и произнесла обычное французское приветствие.
Мужчина в черном пристально смотрел на нее десять долгих секунд, затем ответил. Уитни едва не засмеялась от облегчения.
– Ладно, хорошо. Теперь извиняйся, – приказал Дуг.
– За что?
– За вторжение, – процедил он сквозь зубы, сжимая ее локоть. – Скажи ему, что мы идем в Таматаве, но сбились с пути и наши припасы на исходе. И продолжай улыбаться.
– Это здорово, когда ты улыбаешься, как мой ид йот братец.
Он выругался, но вполголоса, по-прежнему кривя губы в улыбке.
– Выгляди беспомощной, как будто пытаешься залатать на обочине спущенную шину.
Она повернула голову, приподняв брови и холодно глядя на него:
– Прошу прощения?
– Делай, что тебе говорят, Уитни. Ради Христа.
– Я скажу ему, – сказала Уитни, величественно фыркнув. – Но я не собираюсь выглядеть беспомощной. – Когда она повернулась, на ее лице опять сияла приятная улыбка. – Мы очень извиняемся за вторжение в вашу деревню, – начала она по-французски. – Но мы направляемся в Таматаве, и мой спутник… – она жестом указала на Дуга и пожала плечами, – сбился с пути. У нас очень мало пищи и воды.
– Таматаве находится далеко на востоке. Вы идете пешком?
– К несчастью, да.
Человек в черном снова принялся хладнокровно, не спеша рассматривать пришедших. Гостеприимство является частью образа жизни малагасийцев, их культуры. Тем не менее оно распространяется не на всех. В глазах чужеземцев он заметил волнение, но не увидел злого умысла. Выждав несколько секунд, он поклонился:
– Мы рады гостям. Разделите с нами пищу и воду. Меня зовут Луи Рабемананьяра.
– Здравствуйте. – Уитни протянула ему руку, и на этот раз он ее пожал. – Я Уитни Макаллистер, а это Дуглас Лорд.
Луи повернулся к толпе и объявил, что в деревне будут гости.
– Моя дочь Мари.
Вперед вышла маленькая молодая женщина с черными глазами и кожей цвета кофе. Посмотрев на ее сложную прическу, состоящую из множества кос, Уитни не могла сказать, сможет ли ее собственный парикмахер воспроизвести это сооружение.
– Мари позаботится о вас. Когда вы отдохнете, вы разделите с нами пищу. – С этими словами Луи отступил в толпу.
Коротко оглядев рубашку и брюки Уитни, Мари опустила глаза. Отец никогда не позволит ей носить такую открытую одежду.
– Добро пожаловать. Пойдемте, я покажу вам, где можно умыться.
– Спасибо, Мари.
Они двинулись через толпу вслед за Мари Какой-то ребенок показал пальцем на волосы Уитни и что-то возбужденно залепетал Мать зашикала на него и оттащила в сторону Одного слова Луи было достаточно, чтобы все отправились на работу еще до того, как Мари привела гостей к небольшому деревянному дому Покатая крыша была покрыта тростником Некоторые доски обшивки стен отстали и погнулись. Окна, отражая натиск тепла и света, поблескивали. У двери лежала квадратная плетеная циновка, выгоревшая почти добела. Открыв дверь. Мари отступила в сторону, приглашая гостей войти.
Внутри все сияло чистотой, все блестело. Мебель была простри и грубой, но на каждом кресле лежали яркие подушки. Похожие на маргаритки желтые цветы стояли в глиняном кувшине на подоконнике.
– Вот вода и мыло. – Мари провела их дальше в дом, где температура, казалось, была градусов на десять ниже Из маленькой кладовой она достала деревянные лохани, кувшины с водой и куски коричневого мыла. – Скоро, в полдень, у нас будет обед. Вы наши гости. Еды будет много. – Она в первый раз улыбнулась. – Мы готовимся к Фадамихане.
Не успела Уитни поблагодарить Мари, как Дуг дотронулся до ее руки. Он не понимал по-французски, но одно слово, сказанное Мари, прозвучало в его ушах как колокольный звон.
– Скажи ей, что мы тоже чтим их предков.
– Что?
– Просто скажи.
Уитни так и поступила, в душе посмеиваясь над ним, и была вознаграждена ослепительной улыбкой Мари.
– Все, что у нас, ваше, – ответила Мари и оставила их одних.
– О чем идет речь?
– Она что-то сказала насчет Фадамиханы.
– Да, что бы это ни было, они к ней готовятся.
– Это праздник мертвых.
Уитни перестала разглядывать кувшин и повернулась к нему:
– Не поняла?
– Это старинный обычай. Религия малагасийцев включает в себя поклонение предкам. Когда кто-то умирает, его всегда хоронят в могилах предков. Раз в несколько лет мертвых извлекают из могил и устраивают для них вечеринку.
– Извлекают из могил? – Уитни переполнило отвращение. – Это омерзительно.
– Это часть их религии, знак уважения к мертвым.
– Не хотела бы, чтобы кто-то таким образом оказывал мне уважение, – начала Уитни, но любопытство взяло верх. – И что же они при этом делают? – нахмурившись, спросила она Дуга, лившего воду в лохань.
– Мертвым отводят почетное место на церемонии. Их одевают в свежее белье, поят пальмовым вином и сообщают последние новости. – Он погрузил обе руки в лохань и брызнул водой себе в лицо. – Как я догадываюсь, таким образом они отдают дань прошлому. Отдают дань уважения предкам. Поклонение предкам – это основа малагасийской религии. На празднике много музыки. Люди танцуют, пьют вино. В общем, веселятся: и живые, и мертвые.
Значит, мертвых не оплакивают, размышляла Уитни. Их развлекают. Праздник в честь смерти или, точнее, в честь связи между жизнью и смертью. Внезапно она почувствовала, что понимает смысл церемонии, и ее отношение к ней изменилось.
Уитни взяла мыло, которое ей протянул Дуг, и улыбнулась ему:
– Это прекрасно, не правда ли? Он взял маленькое простое полотенце и вытер им лицо.
– Прекрасно?
– Да. Они не забывают человека после смерти. Ты возвращаешься, сидишь на празднике в первом ряду, слушаешь все городские новости, пьешь вино. В смерти очень плохо то, что оказываешься в стороне от всего веселого.
– Самое худшее в смерти то, что ты умираешь, – возразил Дуг.
– Ты понимаешь все слишком буквально. Я думаю, может, легче встретить смерть, когда знаешь, что впереди у тебя что-то есть.
Дуг никогда не считал, что смерть можно чем-то облегчить. Просто случается так, что ты умираешь и больше не будешь играть с жизнью. Дуг покачал головой, уронив полотенце:
– Ты интересная женщина, Уитни.
– Конечно. – Смеясь, она понюхала мыло. Оно пахло восковыми цветами. – И голодная. Давай посмотрим, что там в меню.
Когда Мари вернулась, на ней была разноцветная юбка до пят. На улице обитатели деревни деловито устанавливали на большом столе еду и напитки. Уитни, рассчитывавшая на несколько горстей риса и фляжку свежей воды, снова обратилась к Мари со словами благодарности.
– Вы гости нашей деревни. – Серьезная и торжественная, Мари опустила глаза. – По традиции, унаследованной нами от предков, мы отмечаем ваш визит. Мой отец послал меня пригласить вас на праздник, который мы устраиваем в вашу честь.
– Я знаю только, что мы голодны, – сказала Уитни Дугу и продолжила по-французски, дотронувшись до руки Мари:
– И очень благодарны.
Уитни принялась уплетать все подряд. Хотя на столе не было ни одного знакомого блюда, кроме риса и фруктов, это ее не смущало. В воздухе витали пряные и экзотические запахи. Мясо было приготовлено не на электрической плите, а под открытым небом и в каменных печах. Это выло замечательно. Уитни поглощала крепкое пальмовое вино бокал за бокалом.
Заиграла музыка – барабаны и примитивные духовые и струнные инструменты. Кажется, поля один день могут подождать. Гости были редкостью в этом далеком, глухом углу, и, если они приходились ко двору, их появление становилось праздником для всей деревни.
Уже испытывая легкое головокружение от выпитого вина, Уитни пустилась в пляс вместе с деревенскими мужчинами и женщинами.