- Правда? Можно, я выберу начинку?
- Что пожелаешь. Хочешь, сама закажи ее по телефону из машины.
- Здорово!
Он отвел Брон в сторонку.
- Ты побудешь с ней, пока я договариваюсь с врачом?
- Фиц, а правильно ли мы поступаем? Эта женщина могла быть просто социальным работникам, да кем угодно.
- Вот этот-то "кто угодно" и не дает мне покоя. Я недолго.
Ну, как успехи?
Она покачала головой.
- Не знаю, кому еще звонить. Оставила сообщение даже дома на автоответчике, на тот случай, если она вдруг там объявится.
- Ты звонишь уже целую вечность. Тебе надо поесть, а у меня нет ничего, кроме холодной пиццы.
- Этого хватит, чтобы предотвратить голодную смерть. - Брон взяла кусок пиццы. - Я никогда раньше не видела пиццы с тройной порцией "добавочных" оливок.
- Люси любит оливки. Вот, возьми вина, запей. - Вручив ей стакан с вином, он приглашающе похлопал по дивану рядом с собой.
Конечно, надо было сесть в кресло, но так получилось бы слишком прямолинейно. Она хотела уйти элегантно. Спасибо за чудесное времяпрепровождение, Фиц. Я очень давно не получала такого удовольствия, даже не помню, с каких пор.
Беда была в том, что приходилось думать еще и о Люси. Нельзя ей никуда уходить, пока она не ликвидирует последствий своей ошибки, не установит контакт ребенка с родной матерью. Во всяком случае, именно так она говорила себе, опускаясь на диван. Фиц обнял ее одной рукой за плечи. Она не должна была позволять ему и этого тоже, но объятие действовало успокаивающе, просто чудесно. А сейчас она нуждалась в успокоении. Она опустила голову ему на плечо, потому что это было действительно славное, надежное плечо и было жаль оставлять его без дела.
- Фиц, ты же собирался все сказать Люси, как только она вернется домой.
- Она устала, пускай спит. - Он поцеловал ее в макушку, и это тоже было чудесно. - Мы все устали. За одним примечательным исключением, день был просто кошмарный. Давай я уберу стакан. - Он взял у нее стакан и наклонился, чтобы поставить его на соседний столик. Момент был подходящий; можно под каким-нибудь предлогом встать - например, чтобы сварить кофе. Но не успела Брон додумать эту мысль до конца, как Фиц повернулся и, затянув ее к себе на колени, прислонил к груди и поднял ее ноги на диван. А когда он начал мягким, успокаивающим давлением массировать ей ступни, она испытала полнейшее блаженство, и мысль о приготовлении кофе уже показалась ей не столь привлекательной.
Она расслабленно вздохнула, и вдруг, непонятно как, его губы повели восхитительную игру с ее губами, вызывая чувственную дрожь во всем теле.
- Фиц, - попыталась возразить она, когда он отпустил ее губы и усердно занялся изгибом шеи, исследуя языком нежную ямку под горлом. - О-охх…
И вдруг позвонили в дверь.
Застонав, Фиц прекратил свое занятие и выжидательно полуобернулся, словно надеясь, что позвонят-позвонят - и уйдут. Но тут Бронти внезапно выпрямилась, и ее голова столкнулась с его подбородком. Она услышала, как от удара щелкнули зубы.
- Боже мой, извини! Очень больно? Я схожу за льдом, чтобы приложить… - Она вскочила на ноги и внезапно налетела на столик, сильно толкнув его. Послышался звон тарелок и стаканов, пицца и вино украсили ковер, а бутылка стала опорожняться, образуя расползающееся темное пятно, которое, как было известно Брон из многолетнего опыта, нельзя будет вывести никаким силами.
От двери послышался тихий смешок.
- Я, кажется, не вовремя. Извините, дорогие мои. Но в твоем сообщении звучало такое отчаяние, что, поскольку никто не открыл, а дверь оказалась запертой, я воспользовалась своим ключом.
- Брук!
- Недаром у тебя виноватый вид, несчастная. Что ты сделала с моей машиной? - Брук подняла руку. - Нет, не отвечай. Если она осталась где-то в канаве, то мне нужно сначала выпить чего-нибудь укрепляющего, а уж потом выслушать горестную весть. Посиди пока вон там, колени вместе, руки на коленях, как мама тебя учила, а я тут приберусь. Привет, Фиц. - Она чмокнула его в щеку. - Вижу, ты уже познакомился с Бедой.
Беда. Никто, кроме Брук, не называл ее так. Боже, как она это ненавидела!
Похоже, Фиц все понял, потому что схватил ее за руку, не отпуская от себя. Впрочем, он мог сделать так и ради того, чтобы она имела возможность вблизи полюбоваться развитием его синяка. Он осторожно потрогал подбородок и сказал:
- Бронти тебе везде оставляла сообщения.
- Я так и поняла. - Брук подняла бутылку и покачала головой. - Брон и красное вино. Смертельная комбинация. - Она отдала бутылку Фицу, поставила на место столик, подняла тарелки и стаканы. - Есть у вас сифон с содовой? Если сразу полить ковер как следует, то винного пятна не останется.
- Забудь про ковер. У нас есть реальная проблема. Вернее, у тебя. В "Сентинел" узнали о Люси.
- Значит, поэтому Энджи Мейкпис пыталась связаться со мной?
- Ты знаешь об этом?
Она повернулась к Брон.
- Я ничего не знаю, кроме того, что, когда приехала в Мэйбридж на такси сегодня вечером, тебя там не было, как не было и моей машины. А потом я услышала твое сообщение на автоответчике и узнала номер Фица.
- Так почему же не позвонила?
- Можешь мне поверить, дорогой, такое желание у меня было. Я провела несколько дней в дороге, а потом еще пресс-конференция в аэропорту… Но какой-то голос говорил мне, что надо поднапрячься и явиться собственной персоной. - Взгляд Брук задержался на их сцепленных руках. - Мои инстинкты никогда меня не обманывают. - Затем она посмотрела на то, что осталось от ужина, и сказала: - Я отнесу это на кухню, а ты наливай пока виски, Фиц. А потом расскажешь мне в точности, чем вы тут на пару занимались. - В дверях она остановилась. - Впрочем, остановись лучше на адаптированной версии.
- Это я во всем виновата, Брук, простонала Бронти. - Люси написала тебе, приглашала приехать на школьный спортивный праздник, а я по ошибке вскрыла письмо.
- Но почему ты не сказала ему, кто ты такая?
- Я не оставил ей такой возможности, - быстро сказал Фиц. - Люси рассказала мне о письме, и я вломился, словно слон в посудную лавку, и потребовал исполнить просьбу Люси.
- Или? - Брук, поколебавшись, вернулась с подносом в комнату и пристроилась в кресле.
Фиц пожал плечами.
- Или я расскажу всему свету о Люси.
Брук усмехнулась:
- И Брон тебе поверила?
- У нее не было причин мне не верить. Я не совсем… Ну, скажем, не произвел хорошего впечатления.
Брук засмеялась.
- Ты хочешь сказать, сестренка, что сделала все это, чтобы сохранить мое доброе имя в глазах великой английской публики? Ради всего святого, Бронти, посмотри в глаза действительности. В наши дни историями о трогательных встречах усыновленных детей с их знаменитыми родителями буквально полнятся первые страницы. И кого это интересует?
- Я поступила так и ради Люси. - Брон собрала все силы и взглянула на Фица. - Если говорить честно, то чуточку и ради себя. - Она знала, что ее лицо заливается румянцем, но это ее не волновало. - Дело в том, что я только все ухудшила. Для тебя. Кто-то, должно быть, позвонил в "Сентинел" и продал им эту информацию.
- Да уж, надо полагать, вся толпа бросилась к телефонам. - Брук не казалась особенно обеспокоенной. - Скажем так: ты не очень скромничала в своей роли. Странно только, почему это не стало главной темой новостей…
Брон принялась ей объяснять:
- Энджи Мейкпис хочет получить весь материал. Утром она звонила тебе домой и, кажется, связывалась с твоим офисом. А потом ей повезло. С Люси сегодня произошел небольшой несчастный случай, ее отвезли в больницу. Можно предположить, что местный корреспондент, передавший первую порцию материала, сообщил и остальное. Мы выиграли какое-то время, пообещав ей эксклюзивное интервью о Люси, о твоих планах. Чтобы выпросить у нее отсрочку, мне пришлось намекнуть, что ожидается некое интересное событие. Кстати, когда я утром звонила к тебе в офис, твоя секретарша была явно в сильном волнении.
- Значит, вы не видели вечерних новостей.
- У нас не было времени смотреть телевизор. - Брон имела в виду хлопоты с Люси, но вдруг поняла двусмысленность своих слов и жарко покраснела. Фиц еще крепче сжал ей руку.
- Жаль.
- Мы пытались связаться с тобой.
- Так сколько у нас времени?
- До вторника.
- До вторника? Ты заставила эту акулу ждать до вторника? Боже мой, что же ты ей пообещала?
- Все.
- Надо же. Бедная женщина. - Брук коротко засмеялась. - Это, наверно, все равно что держать чашу Грааля в руках и вдруг увидеть, как она рассыпалась.
- Ты хоть потрудилась бы объяснить, о чем, черт побери, идет речь? - Фиц начал терять терпение, но Брук только рассмеялась.
- А ты подумай, дорогой. Пока Брон, выдавая себя за меня, обещала Энджи раскрыть все мои темные тайны, я давала пресс-конференцию в аэропорту Хитроу под объективами телекамер.
- Но она же разозлится, подумает, что мы сделали это нарочно.
- Ничего она не сделает. Она не будет знать, чему верить, и не осмелится ничего напечатать, боясь выглядеть полной идиоткой. - Брук слегка пожала плечами. - Думаю, надо мне завтра позвонить ей и помириться, позволить ей напечатать историю о том, как у меня родилась дочка, когда я была студенткой, и как мне пришлось с ней расстаться, и как мы теперь снова вместе. Сделаю это сразу же, как только получу судебное предписание, запрещающее публиковать какие бы то ни было фотографии Люси.
- А это возможно?
- Она же несовершеннолетняя, Брон. Имеет право на анонимность.
- И это так просто?
- Может быть, и нет. Вообще-то хорошо бы вам всем исчезнуть на пару месяцев, пока не уляжется ажиотаж.
- Какой ажиотаж? О чем была эта пресс-конференция?
- Я провела по земле черту, Брон. Рубеж, который собираюсь отстаивать. Вы не могли связаться со мной, потому что я была по горло занята добыванием денег, чтобы предложить более высокую цену за некие земли на кромке тропического леса, которые хотят прибрать к рукам магнаты-скотоводы. И планирую купить еще больше. Все, что мне нужно, - это деньги, много денег, поэтому я предлагаю людям возможность купить долю в будущем нашей планеты, приобрести собственный акр тропического леса в доверительную собственность. - Тут Брук ослепительно улыбнулась. - Вы двое хотите подписаться?
- Трое. Люси тоже захочет иметь собственный кусочек земли.
- Ты так думаешь?
- Она считает, что ты - потрясающая.
- Правда? Тогда, вместо того чтобы покупать ей акр земли, Фиц, позволь мне назвать этот фонд ее именем. Фонд Люси. Или Фонд Люси Фицпатрик. Как ты сам решишь. - Она встала. - Послушай, я была в дороге целую вечность, потом тащилась в развалюхе Брон в такую даль. Из меня выжаты все соки. Ничего, если я приму душ и сразу поеду домой? Завтра мне придется выезжать чуть свет…
- Конечно, пожалуйста. - Фиц махнул рукой в направлении лестницы. - Ты знаешь, где все лежит. И, Брук… я тоже думаю, что ты потрясающая.
Брон почувствовала себя так, будто у нее в голове вот-вот произойдет извержение вулкана. Брук заявилась сюда, не спросив разрешения, и ведет себя как дома. И Фиц ей позволяет. Он что, собирается вот так просто взять ее обратно? Но Брук не намерена оставаться здесь и играть в дочки-матери. Что ж, он может и не знать, что для него хорошо, а что плохо, зато она это знает и ни за что не позволит сестре еще раз испортить ему жизнь. Не говоря уже о Люси…
Она быстро встала.
- Подожди меня, я застелю тебе запасную кровать, пока ты принимаешь душ.
- Спасибо, Брон. - Улыбка Брук была столь многозначительна, что можно было сбеситься. Она все знает. И всегда все знала. - Застилать постели я никогда как следует не умела.
- Не то что ложиться в них, когда они уже застланы, - пробормотала Брон.
- Извини нас, Фиц. Думаю, мне предстоит выслушать лекцию об "ответственном поведении". - Весело улыбнувшись ему, Брук крепко взяла сестру за локоть и направилась к лестнице.
- Ради бога, Брук, это не смешно. Неужели Люси тебе безразлична?
- Она мне достаточно небезразлична - я ведь отдала ее Фицу. Заботиться и опекать - в его природе, дорогая. Он как ты. Он заботился обо мне, и я знала, что он будет заботиться и о моей малышке.
- Тебе следовало принести ее домой.
- У тебя было и так достаточно забот.
- Ответ не по существу. Ничто не мешало тебе о ней заботиться.
- Я не создана для этого, Брон. Я ведь эгоистка, ты не забыла? Нет, я не горжусь этим, просто я знала, что не готова отказаться от собственной жизни из-за нескольких недель бездумного увлечения страстью. Я бы пошла на прерывание беременности, если бы меня не остановил Фиц. - Брук состроила гримасу. - Потом я подумала, ну ладно, хорошо, я выполнила свой долг, теперь отдам ее на удочерение, но Фиц… Фиц только раз взглянул на нее, и… вот…
Брон увидела в глазах сестры предательский блеск слез, опровергавший ее жестокие слова, и совершенно неожиданно вместо злости ощутила печаль за нее, за все, от чего та отказалась. Она открыла объятия, и Брук прильнула к ней, и целую вечность Брон просто обнимала ее.
- Жаль, что я не такая, как ты, Брон.
- И хорошо. Я рада, что ты не такая. Ты другая, особенная. Некоторые из нас рождены, чтобы менять пеленки, а другие - чтобы изменить мир. Я понимаю. В самом деле.
- Правда? - Брук отстранилась, смахнула с глаза слезинку. - Что ж, может, и понимаешь. Ты всегда понимала меня лучше, чем все другие. Даже мама. Прости, что меня тогда не было рядом, Брон. Мне приходилось добывать деньги на покупку той земли, а к тому же я искренне думала, что у мамы просто еще один приступ. А потом было уже поздно, и я подумала: какой смысл? Что я буду делать в Мэйбридже? Я нужна в другом месте…
- Ты действительно ничего не могла бы сделать, ничем помочь. И правильно, что осталась там, где могла приносить больше пользы.
- Ты так считаешь?
- Мама это понимала, дорогая. И очень тобой гордилась.
Брон взглянула на Фица, стоявшего внизу у основания лестницы и смотревшего на них обеих. Что он видит? Может, к нему вернулась былая любовь? Не совершил ли он большую ошибку в тот день, согласившись на второстепенное, за неимением лучшего?
- Мы все гордимся тобой. Иди, ты устала. Принимай свой душ…
- Какая она, Брон? Я имею в виду Люси.
После небольшого колебания Брон сказала:
- Она красивая. Очень похожа на тебя. И у нее мамины глаза.
- Правда?
- И моя ловкость движений.
- Ну да? - Брук улыбнулась. - Бедный Фиц. А волосы? Она тоже блондинка?
- Нет. Волосы у нее темнее. Не такие темные, как у Фица, с каштановым оттенком. Но вьются точно как у него.
- А! - Брук повернулась и посмотрела на стоявшего внизу Фица. - Она не знает. Ты не сказал ей.
- О чем ты? - Глядя на сестру, Брон вдруг испытала предчувствие чего-то ужасного. - Чего он мне не сказал?
- Фиц - не отец Люси.
Глава десятая
- Быстро вниз! Ну же! - Фиц преодолел лестницу, прыгая через три ступеньки, и сердитым жестом ткнул в сторону детской спальни, дверь в которую он оставил слегка приоткрытой, чтобы слышать, если Люси зачем-то позовет.
Он зло смотрел на Брук, которая побелела как полотно под своим тропическим загаром.
- Боже милостивый!
- Ни слова больше!
- Она там… - Он обернулся к Бронти, взглядом умоляя ее отвести Брук подальше от двери. - Моя дочурка.
- Не сейчас, Брук. - Брон обняла ее рукой за талию, и Брук, как-то странно съежившись, без сил повисла на ней. - Пойдем, дорогая. Ты устала. Я уложу тебя в постель. - Она взглянула на Фица, и он вспомнил, что в отличие от Брук она не знает, где гостевая комната.
Показывая дорогу, он привел их в заднюю часть дома и открыл перед ними дверь. Они исчезли в ванной комнате, а он с чувством полнейшей беспомощности провел пятерней по волосам.
- Оставайся с ней, я сам приготовлю постель.
- Хорошо. - И Брон закрыла дверь, но он успел услышать тихий, пугающий звук рыданий, в которых Брук Лоуренс изливала накопившуюся за эти годы печаль, оплакивая дочь, столь бездумно отданную другим людям.
Для него все эти годы прошли в ожидании и надежде, что она поймет свою ошибку и вернется за малышкой, которую он бережно хранит для нее. И вот теперь она вернулась, а его обуревает лишь страх того, что это его сокровенное желание наконец исполнится.
Он жил среди завалов пеленок, росли стопки неоплаченных счетов, уходить из дома и работать он не мог. Тогда он был бы рад, если бы она вернулась и избавила его от бремени, которое он взял на себя, ни на минуту не задумываясь о проблемах и последствиях.
А теперь Люси стала частью его существования и он просто не мог представить себе жизни без нее. Она его дочь во всех отношениях, исключая тот бездумный момент зачатия.
С минуту Фиц продолжал смотреть на дверь, которая лишь приглушала звуки рыданий. Не в силах выносить этого дольше, он пошел к сушильному шкафу за постельным бельем.
По дороге он бросил взгляд на комнату Люси. Если бы она проснулась, услышала голоса, то позвала бы его. Лучше не тревожить ее. Момент для встречи с родной матерью явно неподходящий. В своем состоянии Брук с этим не справится.
Поэтому он вернулся и стал застилать постель под звуки тихого плача и успокаивающий голос Брон.
Разгладив покрывало, он еще раз взглянул на дверь в ванную и через минуту постучал:
- Брон.
Дверь чуть приоткрылась. В сгущающихся сумерках нельзя было разглядеть выражение ее лица.
- Я буду внизу, если понадоблюсь.
- Фиц…
Он снова повернулся к ней. Она плакала вместе с сестрой, ее глаза блестели от слез. Она казалась очень красивой. Но не приглаженной, лощеной красотой Брук. Ее красота была сиянием, шедшим изнутри. Когда он увидел их рядом, то это было настоящим откровением. Ему просто не верилось, что он вообще мог так обмануться и принять ее за Брук. Потом он понял, что вовсе и не обманулся, что где-то в глубине души всегда видел разницу. Ему хотелось обнять ее и сказать об этом, но она держала дверь как барьер между ними.
- Фиц, загляни к Люси, удостоверься, что она спит, что не слышала… - Она искала слова. - Не слышала того, что сказала Брук.
Он кивнул, и она опять прикрыла дверь.
Ему захотелось немедленно объяснить, рассказать Брон все без утайки. Надо было сделать это днем, а не тащить ее в постель. Теперь между ними возникло еще больше тайн. Фиц сжал кулак, но не ударил, а бесшумно прижал к деревянной панели. Потом резко повернулся и пошел прочь.
Перед комнатой Люси он остановился. Сквозь приоткрытую дверь доносился лишь тихий звук дыхания, но он, чтобы убедиться, открыл дверь пошире, и свет из коридора осветил неподвижную фигурку.
Некоторое время Фиц стоял и просто наблюдал, как она дышит. Жизнь. Бесконечно хрупкая, бесконечно цепкая. Бесценное волшебство. Он знал каждый момент ее жизни, видел все - от первого сердитого крика, когда ее ввергли, не спросив, в этот неуютный мир. Вся эта жизнь помещалась здесь, у него в голове. Ее первая улыбка, первое слово, первый шаг. Первый панический рывок в палату первой помощи…
- Почему ты плачешь, папочка? Ты ушибся? - Открыв глаза, Люси смотрела на него.