Вплоть до этого дня возвращения, то есть со страшной ночи с 13-го на 14-е февраля, когда в бурных ревущих водах Атлантики для них исчезла "Пинта", люди на "Ниньи" ничего не знали о ее судьбе, но скорее были склонны считать ее погибшей. Каково же было их невероятное удивление, когда вслед за ними на волнах того же прилива в порт Палоса вошла потерянная для них вторая каравелла. Еще большее удивление при виде опередившей их "Ниньи" испытали люди на "Пинте", которые полагали, что они были если не единственными выжившими, то по крайней мере первыми вернувшимися домой. Как выяснилось, каравелла Мартина Пинсона миновала Азорские острова вместе с бушевавшим около них мощнейшим штормом и в конце февраля оказалась у порта Байона на севере Испании. Отсюда честолюбивый капитан "Пинты", желая опередить Колумба, послал письмо своим королям с сообщением о завершении плавания и с просьбой принять его в Барселоне, чтобы лично доложить о проведенном путешествии. Однако Изабелла и Фердинанд предпочли получить доклад от самого Колумба, что и заставило Мартина Пинсона отправиться в Палое морем. После прибытия в этот порт совершенно расстроенный королевским отказом капитан "Пинты", будучи к тому же больным и очень усталым после изнурительного плавания, отправился в свой находящийся неподалеку дом, где он вскоре и умер, обидевшийся и недовольный...
Для великого Христофора Колумба наступил его звездный период. Весть об открытии им Индий морским путем через Атлантический океан постепенно начала распространяться по всей Испании, а затем, несмотря на неспешные средства коммуникаций той эпохи, выходить и за ее пределы, вызывая повсюду всеобщее восхищение его подвигом. Достигнув Палоса, Адмирал, не очень полагаясь на надежность доставки его послания королям из Лиссабона, направил им дубликат доклада теперь уже с официальным гонцом. Согласно данному во время плавания обету, он посетил местный храм и в ожидании высочайшего ответа побывал у своих старых друзей в монастыре Ла Рабида, от которых получил первую поддержку планам организации экспедиции в Индии через Атлантику. Здесь его ожидал восторженный дружеский прием, и здесь же состоялись его первые рассказы о невероятном плавании и об открытии новых далеких земель. В вербное воскресенье в последний день марта при большом скоплении местных жителей во главе с самыми знатными людьми и высшими чинами духовенства Колумб совершил торжественный въезд в Севилью, где со всех сторон получал поздравления и большие почести вместе с многочисленными просьбами принять в свою следующую экспедицию молодых аристократов, жаждущих добиться славы и богатства в сказочных странах за океаном. В этом городе Адмирал провел в религиозных празднованиях всю страстную неделю, нетерпеливо ожидая гонца от королевского двора.
И вот сразу же после Светлого праздника Пасхи этот гонец доставил из Барселоны радостное письмо от Изабеллы и Фердинанда, обращенное к адресату теми самыми титулами и званиями, получения которых он так настойчиво добивался в случае успешного осуществления экспедиции: "Дону Христофору Колумбу, их Адмиралу Океан-Моря, Вице-королю и губернатору тех островов, которые он открыл в Индиях". Этим обращением короли Испании признавали сделанное великим генуэзцем открытие и все связанные с ним его привилегии. Монархи выражали в письме свое большое удовлетворение достигнутыми им успехами, повелевали ему прибыть ко двору и вскоре продолжить начатое дело, уже отдав приказ немедленно начать подготовку ко второму плаванию! Переполненный необыкновенной радостью своих замечательных свершений и их всеобщего признания, Колумб переживал тогда самые счастливые дни своей жизни. На высокой волне этого огромного душевного подъема неутомимый мореплаватель сразу же приступил к подготовке доклада для королей по практическим планам колонизации Эспаньолы в качестве заморской территории Испании.
Отправив доклад с гонцом в Барселону, Адмирал обзавелся гардеробом в соответствии с требованиями своего нового высокого ранга, составил походную процессию из числа своих офицеров, слуг, а также шестерых привезенных из новых земель индейцев в их обычном одеянии и с яркими тропическими попугаями и направился на встречу с королями. На протяжении всего пути его встречали как настоящего героя-победителя с над-лежащими почестями и приемами. В Кордобе он встретился с ожидавшими его там сыновьями Диего и Фердинандом, которые вместе с ним продолжили путь в Барселону, куда они прибыли 20 апреля. Здесь Адмирала ожидали настоящие триумфальные торжества, в которых, как писал впоследствии в биографии отца Фердинанд" "приняли участие весь двор и весь город".
Король и королева устроили для Колумба пышный прием в тронном зале замка Алькасар. Когда в ходе дворцовой церемонии он приблизился к сидевшим на тронах монархам, чтобы сделать установленный для таких случаев поклон повиновения, король и королева, в порядке выражения своего самого высокого уважения и почтения к приглашенному, поднялись на ноги, а при его коленопреклонении для целования их рук сделали ему знак подняться и пригласили сесть на кресло по правую руку от Изабеллы. Это было проявлением высочайшей королевской чести! Затем суверенам были представлены экзотические индейцы с невиданными образцами флоры и фауны их земель и столь ожидаемые изделия из золота Индий. Затем последовала продолжительная беседа с бесчисленными вопросами, ответами и рассказами, а в заключение этой встречи состоялся дворцовый молебен. В последующие дни пребывания Колумба при дворе при участии королей и их наследника в качестве крестных родителей состоялось крещение индейцев с наречением их христианскими именами, в том числе и королевскими. Так, самый важный по рангу родственник Гуаканагари был назван по имени короля Фердинандом Арагонским, еще одного индейца назвали Доном Хуаном Кастильским в честь наследника престола, а уже прилично освоившего испанский переводчика нарекли Доном Диего Колумбом. Новоиспеченный Дон Хуан затем останется жить при дворе, где умрет через два года, а смышленый переводчик Дон Диего вместе с пятью другими индейцами вернется с Колумбом на Эспаньолу и будет сопровождать его в ходе нового плавания по Антильским островам.
В Барселоне Адмирал пробыл около трех месяцев. За это время он получил от монархов личный наследственный герб с уникальным разрешением поместить на нем королевские символы замка Кастилии и льва Леона в дополнение к изображению архипелага островов и пяти якорей, символизирующих адмиралтейство. Колумбу удалось также документально подтвердить все те права и привилегии, которые были ему даны в предварительном соглашении с короной до осуществленного плавания при условии совершения обещанного открытия. Такое подтверждение теперь давало Адмиралу и его наследникам очень большие административные, правовые, коммерческие и финансовые возможности в отношении новых земель.
Вскоре после его прибытия сначала по-испански, а затем и на латинском языке в Барселоне было напечатано историческое письмо Колумба о новых открытых землях, что было необходимо в соответствии с действовавшим тогда международным публичным правом для утверждения на них прав за Испанией. Это был чрезвычайно важный государственный шаг международной политики, поскольку письмо автора открытия позволило папе римскому Александру Шестому как последней в таких делах инстанции провозгласить через папскую буллу от 4 мая 1493 года демаркационную линию между владениями Португалии и Испании по меридиану, проходившему в 100 лигах к западу от Азорских островов: все неоткрытые земли к востоку от нее относились к Португалии, а находившиеся по ее западную сторону - к Испании. Выбор данной демаркационной линии, по всей вероятности, был предложен самим Колумбом, поскольку именно он лучше всего знал географию к западу от Азорских островов.
Однако упомянутая папская булла вызвала резкий протест Лиссабона, усмотревшего в объявленной демаркационной линии серьезное ущемление своих интересов. Португалия в то время располагала самым сильным флотом и в случае несговорчивости Испании в этом деле могла доставить ей большие неприятности, так как имела значительное преимущество в контроле над морскими путями, не говоря уже о том, что ее Азоры, как показало самое первое плавание Колумба, могли быть очень нужны испанцам в качестве опорного пункта при пересечении Атлантики. В этой связи после проведения переговоров обе стороны в 1494 году подписали Договор Тордесильяс, согласно которому была установлена новая демаркационная линия, теперь уже проходившая по меридиану на расстоянии 370 лиг (!) к западу от островов Зеленого Мыса, что потом позволило Португалии претендовать на будущую Бразилию и Лабрадор.
Утверждения Колумба о том, что он открыл западный морской путь к восточным берегам Азии в первое время принимались всеми за истину. Однако довольно скоро среди некоторых ученых по этому вопросу стали возникать сомнения, так как по их расчетам размеров Земли Азия должна была находиться значительно дальше, чем свидетельство великого мореплавателя. Пожалуй, самым первым из них оказался служивший тогда при испанском дворе замечательный гуманист и хроникер новых географических открытий итальянец Пьетро Мартире д'Ангьера В своем письме кардиналу Сфорца, написанном уже в ноябре 1493 года, рассказывая о плавании Колумба, Мартире называет его открывателем Нового Света, то есть неизвестных по географии Птолемея островов, так как об Азии и Индии они и их последователи прекрасно знали еще со времен Александра Македонского, не говоря уже о Марко Поло. Эту мысль Мартире развил снова в своем большом труде, опубликованном в 1511 году под названием "Десятилетия Нового Света". Сам Колумб стал приходить к подобной же мысли в ходе своего третьего плавания, но в итоге остался до конца верен своему первому утверждению.
3.
ВТОРОЕ ПЛАВАНИЕ: ОТКРЫТИЕ НОВЫХ ЗЕМЕЛЬ - ГРЯДЫ МАЛЫХ АНТИЛЬСКИХ ОСТРОВОВ, ПУЭРТО-РИКО, ЮЖНОГО ПОБЕРЕЖЬЯ КУБЫ И ЯМАЙКИ. БУНТ НА ЭСПАНЬОЛЕ И ДРАМА ВОЗВРАЩЕНИЯ В ИСПАНИЮ
Официальные королевские указания на осуществление второго плавания в Индии были даны Колумбу 29 мая 1493 года, хотя свое согласие на него он дал еще в апреле Главной объявленной целью экспедиции на этот раз благочестивые монархи ставили обращение в христианство индейцев для спасения их собственных душ. В этой связи они предписывали доброе и заботливое обращение с этим первобытным населением и направляли к ним целый отряд священников. Вторая задача предусматривала учреждение в новых землях торговой колонии, для чего в состав экспедиции было включено много людей самых разных профессий. Третья цель предписывала Адмиралу продолжить более тщательное обследование Кубы в ожидании установления контакта с богатыми районами Китая, что было основано на тогдашнем предположении о ней как отдаленной части континента Азии. Для большего внешнего эффекта и возможных практических соображений военного характера среди отправлявшихся в Индии было 20 вооруженных всадников и целая свора натренированных для нападения на людей собак. Однако самой важной, хотя и не оглашенной задачей путешествия было нахождение золота, серебра, драгоценностей и специй для обогащения как королевской казны, так и каждого из его участников.
Триумф первого плавания был настолько велик и произвел такой широкий ажиотаж во всей Испании, что от огромного числа желающих обрести славу и богатство по другую сторону Атлантики Колумбу приходилось буквально отбиваться. Организация флотилии и ее состава была поручена очень деловому архидиакону Севильи Хуану де Фонсека - племяннику ее могущественного архиепископа. Всего за несколько месяцев этому церковнику удалось подготовить к плаванию 17 кораблей, отобрать 1200 человек и обеспечить их необходимыми запасами сроком на шесть месяцев. Ярким солнечным днем 25 сентября 1493 года эта огромная флотилия под легким бризом вышла из порта Кадиса и направилась по проторенному пути на Канарские острова. Флагманской каравеллой на этот раз тоже была "Санта-Мария" с прозвищем "Мария галанте", которая была значительно крупнее своей знаменитой тезки первого плавания. В состав флотилии вошла и выносливая "Нинья", показавшая свои великолепные мореходные качества в страшных штормах при возвращении из Индий. Среди ее участников были великолепный лоцман и ветеран первого плавания Хуан де Ла Коса и младший брат Колумба Диего. Сам масштаб экспедиции свидетельствовал о том большом значении, которое придавала ему Испания.
Ровно через неделю пути из Кадиса Колумб достиг острова Гран Канария, откуда после трех дней пребывания он перешел на Гомеру, а 12 октября, то есть в годовщину открытия Индий, он вышел с острова Ферро и взял курс на юго-запад. В соответствии со сведениями сопровождавших его индейцев, он собирался сначала выйти к лежавшим к юго-востоку от Эспаньолы островам Матинино и Чарис (сегодняшние соответственно Мартиника и Доминика) и тем самым сократить путь через Атлантику. За исключением грозового шквала, немного потрепавшего суда всего в течение одного дня, остальное время пути было просто великолепным и доставило путешественникам большое удовольствие. А рано утром 3 ноября с наблюдательного гнезда "Санта-Марии" раздался радостный крик "Tierra! Tierra!" ("Земля! Земля!"), который, будучи подхвачен всей флотилией, пронесся над тихими водами у берегов нового открытого острова. Поскольку открытие произошло в воскресный день, Адмирал дал ему итальянское название этого дня недели - Доминика. На этот раз пересечение Атлантики от Канарских островов заняло всего 21 один день, или на целую треть меньше, чем в первом плавании! Колумб вновь продемонстрировал свое великолепное искусство навигации!
Двигаясь далее на запад по курсу, он вскоре увидел еще один остров, а вслед за ним и целую группу небольших островов. Первый из них он назвал по имени своей капитаны "Мария галанте" - название, сохранившееся за ним до сих пор, хотя он уже давно находится во владении Франции. Маленький же архипелаг был назван им в честь только что прошедшего религиозного праздника всех святых "Тодос лос Сантос". Эта тоже французская территория изменила свое название на французский лад - "Ле Сент". Коротко высадившись на Мария галанте, Колумб провел традиционную церемонию вступления во владение над новыми открытыми островами от имени Испании и продолжил плавание. Сейчас флотилия оказалась в целой цепочке близко расположенных друг от друга невероятно живописных островов, названных впоследствии Малыми Антильскими.
После проведения упомянутой церемонии был замечен следующий на пути, но теперь относительно крупный остров, который, выполняя просьбу монахов одноименного испанского храма, Адмирал назвал "Санта Мария де Гваделупа", известный сегодня как французская заморская территория Гваделупа. Здесь в хорошо защищенной гавани Колумб собирался дать флотилии передохнуть в течение одного дня, но пришлось пробыть почти шесть. Такая задержка произошла ввиду того, что самая первая высадившаяся на этот остров группа людей флотилии во время обследования его территории потерялась в тропических лесных зарослях и не вернулась к назначенному времени в бухту стоянки. От индейцев сопровождения испанцы знали, что здесь обитали наводившие страх на жителей всех островов вплоть до Эспаньолы воинственные людоеды-карибы. Встревоженные пропажей целой группы своих людей среди таких опасных индейцев, испанцы организовали поисковые отряды в количестве 50 человек каждый. За время поисков европейцы сами смогли убедиться в жестоких нравах и обычаях островитян, обнаружив в их покинутых на время жилищах остатки человеческого тела, а также откармливаемых для потребления маленьких детей и подростков, захваченных, как выяснилось, на Эспаньоле. Четверых из них испанцы взяли с собой, спасая от неминуемого уничтожения за столом карибов.
После нахождения пропавших соотечественников флотилия белопарусных каравелл, подгоняемая легким попутным бризом, наполненным пахучими тропическими ароматами близлежащих островов, продолжила свое плавание в изумрудных и в ту пору безмятежных водах, открывая их один за другим. Эта часть путешествия была скорее похожа на красивый туристский круиз, чем на многотрудную и далеко небезопасную работу, связанную с морским переходом. Вскоре перед путешественниками появился следующий остров. Колумб, будучи особенно привержен культу Девы Марии, назвал его и два последовавших за ним острова в ее честь: Санта-Мария-де-Монтесеррате - по названию большого монастыря недалеко от Барселоны и теперешний Монтесеррат в его английском звучании, совсем крошечный и оставшийся ненаселенным Санта-Мария-ла Редонда и Санта-Мария-ла Антигуа. Потом возникли и другие острова: Сейнт-Мартин; Сан-Кристофоро, сокращенный впоследствии англичанами в сегодняшний Сейнт Кит; Санта-Мария де-Ниевес, ставший Невисом; Санта-Крус, офранцуженный в Сэн-Круа. На некоторых из них Колумб даже не останавливался. Потом вдруг перед взорами испанцев за одной из выросших на горизонте округленных островных вершин появилось целое множество ее родственников, которым Адмирал присвоил одно объединяющее их название Одиннадцать Тысяч Девственниц - героинь одной из средневековых легенд. Некоторые из них были обследованы в течение 3-4 дней, а два самые крупные удостоились чести получить от Колумба собственные отдельные имена - Сан-Хуан и Сан-Томас, ставшие гораздо позднее американскими Вирджинскими островами Сейнт-Джон и Сейнт-Томас вместе с Сейнт-Крой, успевшим до этого быть Санта-Крус и Сэн-Круа
Утром 18 ноября флотилия отплыла от Сан-Томаса на север и в тот же день увидела новый остров, который Адмирал назвал Грациоза по имени доброй матери друга своей юности, которая щедро помогала ему в его бедности. Но это название не уцелело и со временем было заменено на прозаическое Вьекес, ставший частью Пуэрто-Рико. Именно к этому острову - самому крупному из всех, что были уже открыты в этом плавании, который местные жители называли Борикен, а Колумб переименовал в честь Святого Иоанна Крестителя, назвав его Сан-Хуан, и направились теперь его каравеллы. Однако южная часть острова оказалась скалистой, а достигнутая после обхода его юго-западной оконечности западная сторона на длительном расстоянии была ограждена опасными рифами, что заставило флотилию долго искать надежного подхода к берегу, который и был найден в заливе Аняско, куда впадала одноименная река. Остров был довольно густо населен, но контакта с индейцами в этот раз испанцам установить не удалось, так как напуганные постоянными нашествиями жестоких карибов местные жители растворились в густых тропических зарослях острова еще при обнаружении страшных судов неизвестных пришельцев.
Завершив первое ознакомление с новым островом, Колумб направил каравеллы через узкий пролив Мона и к вечеру 22 ноября высадился на восточном берегу уже знакомой Эспаньолы. Побывавшие в цивилизованной Испании индейцы с ликованием встретили возвращение в родные края. Один из них был почти у себя дома и показал Адмиралу путь к своей деревне, где его высадили, щедро снабдив мелкими подарками для соплеменников, которые уже на следующий день вели бойкую торговлю-обмен с прибывшими испанцами. Колумб спешил поскорее встретиться с оставленными им почти год назад жителями поселка Навидад и теперь уже знакомым ему берегом повел флотилию к заливу Караколь, прохода к которому она достигла к вечеру 27 ноября. Помня урок разбившейся ночью в тех водах первой "Санта-Марии", Адмирал поставил каравеллы на якорь на подступах к бухте в ожидании утра.