15 июля 1933 г. Гитлер издает закон, по которому вся промышленность должна объединиться в синдикаты и установить твердые цены. Каждый конкурент или аутсайдер, который посмеет сбивать эти цены или организовывать новую фабрику, может, в порядке борьбы с "экономическим саботажем" - быть подвергнут взысканию правлением синдиката, арестован и заключен в концлагерь. Цены сразу скакнули в верх на 20–30%. Союз германских машиностроителей осенью 1933 г. постановил, что цены на сырье и полуфабрикаты… повышаются на 30–100%. В августе 1933 г. Шредер внес план по национализации всех крупных банков, с тем чтобы затем разделить их на 12 "окружных банков", которые постепенно должны потом перейти в частные руки, при этом государство должно оплатить "потери" этих частных лиц (так же как в сделке со Стальным трестом).
В итоге шесть крупнейших банков и 70 акционерных компаний контролировали свыше 2/3 промышленного потенциала страны. Рост дохода монополистов демонстрировала фирма Круппа. Прибыли фирмы поднялись до 43396. Личный доход Б. Круппа вырос в десять раз и продолжал все увеличиваться. Прибыли концерна Круппа за пять лет - 1934–1939 гг. выросли в три с лишним раза: 1934 г. - 6,65 млн. рейхсмарок; 1935–10,34 млн.; 1936–14,39 млн.; 1937–17,22 млн.; 1939–21,11 млн. Примерно так же преуспевали "Ферейнигте штальверке" Феглера, концерн Маннесмана, "Дрезднер банк" и остальные крупные концерны, фирмы и банки.
И это было только началом. В 1936 г. фюрер заявил: "Если мы победим, бизнесу это сулит существенные компенсации". Свое слово Гитлер сдержал. После аншлюса Австрии сталелитейные заводы Ротшильда отошли к концерну Герман Геринг. "ИГ Фарбениндустри" стал обладателем 51% акций французской компании "Франколор". Лотарингская стальная индустрия была поделена между концернами "Герман Геринг-верке", Флика, Штумма и т.д. Что касается империи Круппа, то для начала в Австрии он за 8,5 млн. приобрел заводы "Берндорфа", которые по эссенским же бухгалтерским книгам стоили 27 млн. Оккупация Чехословакии принесла Круппу контрольный пакет заводов "Шкода". К1941 г. "фабричные трубы Берты (Крупп) коптили небо… почти над всеми странами Европейского континента, от Бельгии до Болгарии, от Норвегии до Италии". Стоимость крупповских предприятий поднялась с 76 млн. марок на 1 октября 1933 г. до 237 млн. марок на 1 октября 1943 г. "Сюда включались многие действующие предприятия в оккупированных странах при стоимости (по книгам) всего по 1 марке каждое".
БУДУЩЕЕ ГЕРМАНИИ?
Воззрения германской элиты, нанявшей Гитлера, на идеальное политэкономическое устройство Германии отражали настроения таких ярких ее представителей, как вице-канцлер Ф. Папен и стальной магнат Ф. Тиссен. Их идеи сводились к поиску своего немецкого пути развития альтернативного как русскому коммунизму, так и англосаксонскому либерализму. Определяя приоритеты, Гитлер уточнял: "Со времени появления крупного социального вопроса нашего века текущую политику надо подчинять его интересам. Речь о будущей судьбе нацизма как альтернативы большевизму…".
Ф. Тиссен объяснял необходимость поиска альтернативы неприспособленностью немецкого народа к демократии. "Партийная политика, - добавлял Ф. Папен, - потеряла значительную часть своего (смысла), когда возникла необходимость призвать нацию в целом для свершения огромного коллективного усилия… Под угрозой экономического кризиса мы должны порвать с коллективистскими теориями социалистов и предоставить возможность частным предпринимателям принять на себя долю ответственности в рамках законности и христианской предприимчивости".
С практической точки зрения Папен предлагал "неработоспособную систему правления политических партий заменить государством, основанным на корпоративных принципах". Ф. Тиссен шел дальше и призывал к созданию некого типа корпоративной монархии, как к альтернативе "прежней реакционной" рыночной системе, одновременно предотвращающей наступление государственного социализма. Корпоративная система, с одной стороны, должна была способствовать созданию "крупных картелей позволяющих исключить чрезмерную конкуренцию и вражду между концернами…". С другой, - обеспечить такое устройство, где "частные интересы не наносят ущерба общественному благосостоянию… - т.е. так же, как государство мешает людям воровать, оно должно обеспечить невозможность ситуации, когда частный бизнес эксплуатирует людей и причиняет вред обществу".
Идеологически корпоративная система, по идее, как Тиссена, так и Папена должна была базироваться на религиозных, клерикальных догматах католической церкви: "Нашей подлинной задачей была перестройка общества на основе принципов христианской морали". Не случайно одним из условий поддержки Гитлера они оба выдвинули подписание конкорада с Ватиканом. В качестве примера корпоративной системы Тиссен приводил режим Муссолини. "Нанимая" Гитлера, германские промышленники надеялись, что он создаст подобную систему.
Корпоративные принципы базировались на крайне консервативных, национально и социально тенденциозных взглядах германской элиты. Их отражают отдельные, реплики, как Тиссена, так и Папена. Например, Тиссен писал о Гитлере: "Трудно поверить, что выходец из австрийской крестьянской семьи наделен столь высоким интеллектом". На базе подобных рассуждений Тиссен делал вывод, что Гитлер был внебрачным сыном Ротшильда, у которого служила мать будущего фюрера. Ф. Тиссен видимо забыл, что его собственный отец, создавший империю Тиссенов, был выходцем из крестьянской семьи. Другой пример говорит о национальных представлениях Ф. Тиссена, указывавшего на "полную несовместимость двух Германий - колониальной рабской Германии Востока, первоначально населенной славянами, ставшими прусскими крепостными, и Германией Запада, где христианский и римский гуманизм был основной цивилизирующей силой… для спасения Германии и Европы требуется восстановление прежнего барьера между двумя народами со столь различными ментальностями".
Мечты Тиссена и Папена о собственном альтернативном пути развития Германии представляли собой некий вид неофеодализма - власти финансовой аристократии, опирающейся на религию и патернализм.
Для продвижения своих идей в мае 1933 г. Тиссен при поддержке Гитлера основал в Дюссельдорфе Институт сословий, где он намеревался подвести научную основу под идеологию сословного (корпоративного) государства. Однако вскоре события пошли другим путем. В августе 1933 г. Р. Лей, руководитель Германского трудового фронта, создал две конкурирующие с институтом школы экономики и труда, занимавшиеся "основополагающими положениями по сословной структуре" и противостоявшие институту Тиссена. Победа осталась за Р. Леем, многие сотрудники тиссеновского института были брошены в тюрьмы и концлагеря. После своего побега из Германии в начал 1940 г. Ф. Тиссен по этому поводу заявит: "Гитлер обманул меня и всех людей доброй воли… Гитлер обманул нас всех".
Тиссен разочаровался в Гитлере: "Сильное государство, о котором я тогда мечтал, не имеет ничего общего с тоталитарным государством - или, скорее, с карикатурой на государство, созданной Гитлером…". На деле Гитлер добросовестно делал ту работу, на которую его наняли тиссены, папены, шахты, круппы и т.п… Что поделаешь, коль целей, которые они ставили перед Гитлером в своих пасторальных мечтаниях, на практике можно было достичь только одним путем:
СВОБОДА В ОБМЕН НА ПОРЯДОК
Конституция! Как же мало весит это слово по сравнению с безопасностью и спокойствием, восстановленными в интересах народа!
Альфонс XIII Испанский, 1924 г.
В отличие от своих бывших европейских "союзников", США во время Великой депрессии имели вполне сопоставимый с Германией уровень промышленного спада и безработицы. Однако Соединенным Штатам удалось сохранить демократию, в то время как в Германии к власти пришел тоталитаризм. Почему?
Отвечая на этот вопрос, Ф. Папен утверждал что "ограбление германской экономики в течение длительного времени являлось серьезной ошибкой. Всякое нарушение экономического равновесия Германии делало бремя репараций непереносимым. Более того, было ясно, что такая страна, как Германия, чья экономика в сильнейшей степени зависит от внешнего мира, станет одной из первых жертв общего экономического кризиса".
Против этого утверждения выступил Л. Мизес: "Репарационные платежи не были причиной экономических трудностей Германии". В подтверждение своих слов он отмечает, что доля репарационных платежей в общих доходах на душу населения Германии в 1925–1930 гг. составляла всего 2–3%.
Взятые сами по себе репарационные платежи во время экономического бума действительно не представляли серьезных проблем. Однако этот бум для Германии был "синтетическим" он строился на постоянном притоке иностранного капитала. Стоило этому потоку остановится, и более того - повернуть вспять, кумулятивный эффект действия бегства капиталов, репараций и выплат по кредитам бросал Германию за грань выживания.
В настоящее время трудно сказать, насколько строительство немцами финансовой пирамиды, лежавшей в основе "синтетического бума", было вызвано спекулятивным интересом, а насколько вынужденно объективными обстоятельствами. Однако следует отметить, что в данном случае вина заемщика была не больше вины кредитора. Победители были профессионалами в финансовых вопросах, отлично знали ситуацию в Германии и полностью отдавали себе отчет в возможных последствиях своей собственной политики.
Характеризуя влияние иностранных кредитов и репараций, следует отметить, что совокупный платежный баланс Германии к 1931 г. был сведен почти в ноль: репарационные платежи Германии, начиная с 11 ноября 1918 г. по 30 июня 1931 г. (моратория Гувера), составили,по оценке Репарационной комиссии, 20,78 млрд. золотых марок, плюс германские вложения за границей, достигшие к лету 1931 г. 8,5 млрд. марок. С другой стороны, Германия смогла выручить 7,5 млрд. золотых марок от продажи бумажных марок (до стабилизации валюты) и получить 25–27 млрд. марок долгосрочных и краткосрочных иностранных кредитов (со времени стабилизации валюты). Если брать период, начиная с принятия плана Дауэса, т.е. с сентября 1924 г. по июнь 1931 г., то выплаченные репарации составили - 10,8 млрд. рейхсмарок, сумма кредитов Германии - 20,5 млрд., прямые инвестиции в Германию - 5 млрд..
Депрессия началась в то время, когда коалиционное правительство возглавлял лидер СДПГ Г. Мюллер (1928–1930 гг.). Предвестники кризиса появились уже в 1928 г., когда были проведены первые массовые увольнения рабочих, коснувшиеся миллионов человек. Антикризисная программа правительства Г. Мюллера, была основана на настойчивых рекомендациях крупного бизнеса, предлагавшего в качестве меры борьбы с кризисом "чрезвычайное" снижение заработной платы. На практике этот шаг, с одной стороны, вызвал врыв социальной напряженности, а с другой - привел к дальнейшему углублению кризиса.
Характеризуя ситуацию в стране в феврале 1929 г., Геббельс отмечал: "Не сформировывается никакое правительство. Никто не хочет нести ответственность…" "Кризис усиливается. Господа парламентарии не видят выхода…" "В рейхе откровенный кризис власти. Нужно либо распускать рейхстаг, либо вводить диктатуру". В стране начинался хаос.
Зверинг, министр внутренних дел, в те дни заявлял: "Право на собрания превратилось в бесправие собрания, а свобода печати - в своеволие печати. Мы не можем давать больше демагогам воспламенять массы своими речами. В прошлом году только в Пруссии при выполнении долга было убито четырнадцать и ранено триста полицейских". В сентябре 1929 г. полицай-президент Берлина Вайс встал на защиту нацистов в обмен на прекращение ими борьбы против полиции. "Да, пролилась кровь", - отмечал в то время Геббельс, когда под защитой полиции стало возможно безнаказанно орудовать в "красных" кварталах. "Полиция очень расположена к нам, - подчеркивал Геббельс, - особенно офицеры".
Нацисты оказались для полиции ценным подспорьем в борьбе с волнениями безработных, которые все чаще выдвигали левые политические лозунги. Геббельс в январе 1930 г. отмечал в дневнике: "Во всем рейхе волнения безработных. Много убитых и раненых". Безработица, которая за два года выросла почти в 8 раз, была главной проблемой, стоявшей перед правительством, второй стали репарации. Деньги, необходимые для спасения экономики, уходили на оплату долгов кредиторов. Репарации, отмечал Ф. Папен, подрывали не только экономику государства, но и дух нации: "В течение всего периода выплаты репараций, в результате обесценивания денег, "экономический пессимизм" приобрел характер эпидемии".
Но социал-демократы продолжали последовательно и неуклонно выполнять все "немыслимые требования победителей". Причем вопрос о цене выплат даже не обсуждался, проблема стояла только в том - каким образом? По мнению Ф. Папена, именно "несогласие между партиями коалиции по вопросу о финансовых реформах необходимых для выполнения условий плана Юнга, привело к падению кабинета, возглавляемого канцлером-социалистом Мюллером".
Обострение кризиса привело к тому, что активность избирателей на выборах в рейхстаг 1930–1932 гг. была необычайно высока 80–85%. По итогам выборов в 1930 г. правительство возглавил представитель католической партии "Центра" Г. Брюнинг. "Его основной задачей, - по мнению Буллока, - было прекращение выплаты репараций. Он верил, что для этого необходимо было продемонстрировать странам-победительницам стремление Германии исправить экономическое положение путем уменьшения бюджетных расходов и увеличения налогов, для выравнивания бюджета".
Подход Брюнинга к выплате репараций отражал консервативный характер всех его начинаний по борьбе с кризисом. Он шел по пути, проложенному предыдущим канцлером. К тому времени "количество безработных перевалило за миллион, а выплата пособий в размере 16,6 млрд. марок в год, - по словам Папена, - оказалась совершенно недостаточной для избавления от растущей нищеты". Тем не менее, Брюнинг предложил воспользоваться чрезвычайным законом и дополнительно снизить пособия по безработице. Против этого восстали социалисты, заявив, что "правительство Брюнинга старается уничтожить основы существования демократического общества". Брюнинг не смог собрать большинства в парламенте, что привело к политическому кризису и новым выборам в сентябре 1930 г.
Брюнинг сохранил пост канцлера, а большинство в парламенте вновь осталось за социал-демократами, однако они "отказались вступать в правительство Брюнинга, вместе с тем они голосовали за его чрезвычайные законы, но отказывались брать на себя ответственность за них". Свой первый чрезвычайный закон, на основании 48 ст. конституции, направленный на "обеспечение устойчивости экономики и финансов", Брюнинг при поддержке Гинденбурга издал 1 декабря. Закон предусматривал предоставление уступок крупной промышленности и вел к конфронтации с профсоюзами. Другой антикризисной мерой стало предоставление многомиллионных субсидий юнкерам восточных провинций: 4,5 млн. акров земли к востоку от Эльбы было заложено, задолженность доходила до 2 млрд. марок. Если бы закладные были опротестованы, то пришлось бы пустить с молотка большую часть территории трех приграничных германских провинций.
Однако политика уступок себя не оправдала, к февралю 1931 г. безработица подскочила более чем в два раза по сравнению с предыдущим годом и достигла 4,9 млн. человек. В ответ Брюнинг предложил план, который предусматривал: национализацию за вознаграждение ряда разорившихся поместий для переселения безработных; увеличение ассигнований на пособия по безработице; уменьшение жалования госслужащим; повышение налогов и сокращение государственных расходов. Бюджетный дефицит Брюнинг предложил покрыть за счет займов.