Перед Сталиным стояла задача, которая едва ли часто выпадала главе государства в мире людей: война с противником, велениями своего руководства полностью лишенным какой бы то ни было морали, чести, этики. Обычно в войнах командование и руководство устанавливают некие правила: кого и при каких обстоятельствах надо щадить, а солдаты нарушают их в ходе всяческих эксцессов. Здесь – наоборот: политическое руководство дает установку на тотальное истребление, а эксцессы заключаются в том, что кого-то щадят.
Действительно, война миров... Впрочем, героям Уэллса было проще. Марсианин до конца оставался марсианином, а немцы, попадая в руки наших солдат, моментально превращались в людей, к которым, несмотря ни на что, приказано было относиться так, как принято на цивилизованной войне.
Нет, сами они в воспоминаниях, конечно, пишут, что отношение было ужасным и варварским. Но и факты, к счастью, приводят. В "страшном сибирском лагере", на самом деле расположенном в Коми АССР, немцы-заключенные имели отдельные кровати (это где в наших лагерях была такая роскошь?), а нормы питания устанавливались для них такие же, как и для русских зэков. В другом случае они получали 600 граммов хлеба в день, не считая всего остального. Исключением был разве что 1946 год – но тогда голодали все. Охранник мог ударить пленного, но систематических издевательств не было, и уж точно никого не вешали, не жгли живьем, не распинали в наказание на столбах лагерного ограждения, не проводили медицинских опытов... А то, что при общем голоде и разрухе их кормили и содержали не лучше, чем местное население... а почему, собственно говоря, в Советском Союзе был голод? Или немецкие солдаты тут совсем уже ни при чем?
А уж когда наши вступили на территорию рейха... До сих пор не существует вразумительного объяснения тому, что произошло тогда. Когда наша армия, которая четыре года шла по выжженной земле своей страны, добралась наконец до территории противника... Чем объяснить тот факт, что
Германия до сих пор существует? Какие слова нашли наши комиссары, и что творилось в душах наших солдат – потому что если бы они захотели расправиться с немцами так, как те делали это у нас – от стариков до младенцев, – никакие приказы и никакие трибуналы их бы не удержали.
Илья Эренбург писал о сцене, которую видел в Восточной Пруссии в городке Растенбурге: советский солдат колол штыком манекен в витрине магазина. "Я сказал: "Брось! Немцы смотрят..." Он ответил: "Гады! Жену замучили..." – он был белорусом". И это отнюдь не проявление варварства: лишь психологическая невозможность вогнать штык в тело живой немки заставила его отыгрываться на манекене. А кухонные болтуны по этому поводу могут заткнуться.
Тот же Дюков приводит пример, когда нашего солдата за убийство пленного трибунал подверг самой страшной каре, которая только существовала в Красной Армии, страшнее расстрела – у него отобрали награды. Подтекст был один: ты не смеешь походить на этих!
Кстати, еще касательно мемуаров. Любопытно – наши, побывавшие в плену, вспоминают немцев по-разному, но неизменно как людей. А немецкие пленные воспринимают русских как виртуальные фигурки, или просто некую силу. Даже оказавшись в плену, они так и не смогли увидеть в нас существ, подобных себе. И это не единичный случай, а система. В любом положении мы оставались для них недочеловеками...
Это все к вопросу о русском варварстве и европейской культуре. Пора уже завязать с этими баснями – ну сколько можно-то? Один мерзавец сказал, сто дураков повторили, и все население поверило. Культура – это не люстры с пианинами, и не мостовую с мылом мыть, культура – это совсем другое. А на мой варварский взгляд, те, кто делит человечество на "оберменшей" и "унтерменшей", о культуре лучше бы вообще помалкивали. Как говорится в известном анекдоте: или снимите крестик, или наденьте трусики...
Но вернемся в 1941 год. Перед тем как рассуждать о цене победы, надо очень хорошо понимать, что никакая цена не была чрезмерной. Нелепо противопоставлять Жукова и Рокоссовского, который берег солдат: Рокоссовский был один, а фронтов – много. И сколько бы наших людей ни заплатило жизнью за победу, все равно цена не была слишком высока, потому что нам нечего было терять и не на что надеяться.
Есть такой анекдот: сидят два фронтовика, пьют жигулевское пиво. Потом один вздыхает и говорит: "А вот если бы не воевали так героически, пили бы баварское".
Что, в самом деле?
Выступление заместителя председателя СНК и наркома иностранных дел СССР В. М. МОЛОТОВА по радио. 22 июня 1941 г.
"Граждане и гражданки Советского Союза!
Советское правительство и его глава товарищ Сталин поручили мне сделать следующее заявление:
Сегодня, в 4 часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны. германские войска напали на нашу страну, атаковали наши границы во многих местах и подвергли бомбежке со своих самолетов наши города – Житомир, Киев, Севастополь, Каунас и некоторые другие, причем убито и ранено более двухсот человек. Налеты вражеских самолетов и артичлерийский обстрел были совершены также с румынской и финляндской территории.
Это неслыханное нападение на нашу страну является беспримерным в истории цивилизованных народов вероломством. Нападение на нашу страну произведено несмотря на то, что между СССР и Германией заключен договор о ненападении и Советское правительство со всей добросовестностью выполняло все условия этого договора. Нападение на нашу страну совершено несмотря на то, что за все время действия этого договора германское правительство ни разу не могло предъявить ни одной претензии к СССР по выполнению договора. Вся ответственность за это разбойничье нападение на Советский Союз целиком и полностью падает на германских фашистских правителей.
Уже после совершившегося нападения германский посол в Москве Шуленбург в 5 часов 30 минут утра сделал мне, как народному комиссару иностранных дел, заявление от имени своего правительства о том, что германское правительство решило выступить с войной против СССР в связи с сосредоточением частей Красной Армии у восточной германской границы.
В ответ на это мною от имени Советского правительства было заявлено, что до последней минуты германское правительство не предъявляло никаких претензий к Советскому правительству, что Германия совершила нападение на СССР\ несмотря на миролюбивую позицию Советского Союза, и что тем самым фашистская Германия является нападающей стороной.
По поручению Правительства Советского Союза я должен также заявить, что ни в одном пункте наши войска и наша авиация не допустили нарушения границы и поэтому сделанное сегодня утром заявление румынского радио, что якобы советская авиация обстреляла румынские аэродромы, является сплошной ложью и провокацией. Такой же ложью и провокацией является вся сегодняшняя декларация Гитлера, пытающегося задним числом состряпать обвинительный материал насчет несоблюдения Советским Союзом советско-германского пакта.
Теперь, когда нападение на Советский Союз уже свершилось, Советским правительством дан нашим войскам приказ – отбить разбойничье нападение и изгнать германские войска с территории нашей родины.
Эта война навязана нам не германским народом, не германскими рабочими, крестьянами и интеллигенцией, страдания которых мы хорошо понимаем, а кликой кровожадных фашистских правителей Германии, поработивших французов, чехов, поляков, сербов, Норвегию, Бельгию, Данию, Голландию, Грецию и другие народы.
Правительство Советского Союза выражает непоколебимую уверенность в том, что наши доблестные армия и флот и смелые соколы советской авиации с честью выполнят долг перед родиной, перед советским народом, и нанесут сокрушительный удар агрессору.
Не первый раз нашему народу приходится иметь дело с нападающим зазнавшимся врагом. В свое время на поход Наполеона в Россию наш народ ответил отечественной войной, и Наполеон потерпел поражение, пришел к своему краху. То же будет и с зазнавшимся Гитлером, объявившим новый поход против нашей страны. Красная Армия и весь наш народ вновь поведут победоносную отечественную войну за родину, за честь, за свободу.
Правительство Советского Союза выражает твердую уверенность в том, что все население нашей страны, все рабочие, крестьяне и интеллигенция, мужчины и женщины отнесутся с должным сознанием к своим обязанностям, к своему труду. Весь наш народ теперь должен быть сплочен и един, как никогда. Каждый из нас должен требовать от себя и от других дисциплины, организованности, самоотверженности, достойной настоящего советского патриота, чтобы обеспечить все нужды Красной Армии, флота и авиации, чтобы обеспечить победу над врагом.
Правительство призывает вас, граждане и гражданки Советского Союза, еще теснее сплотить свои ряды вокруг нашей славной большевистской партии, вокруг нашего Советского правительства, вокруг нашего великого вождя тов. Сталина.
Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами".
ГЛАВА 3 ПО ОБРЫВУ, ПО-НАД ПРОПАСТЬЮ, ПО САМОМУ ПО КРАЮ...
- Но что он мог сделать?
- А что он сделал из того, что мог?
Роман Злотников. Охота на будущее
Ну вот мы и подошли наконец к основной теме первой части. А именно – странному поведению Гитлера и Сталина. Был ли июнь сорок первого года на самом деле авантюрой одного и ошибкой другого, или же они имели какие-то иные, до сих пор неупомянутые планы?
И здесь надо отметить один важный момент – ни тот, ни другой не были военными. Несмотря на то что оба имели вполне реальный боевой опыт, а затем командовали своими армиями – военными по духу, по спинномозговым рефлексам они не были. А главное – оба по-другому мыслили, и для обоих армия была не абсолютной ценностью, как для нормального генерала, а всего лишь орудием, средством для воплощения своих планов.
У Сталина изначально был совершенно иной, не генеральский подход к военным делам. Еще в мае 1920 года по поводу польской кампании он писал: "Тыл польских войск является однородным и национально спаянным. Отсюда его единство и стойкость. Его преобладающее настроение – "чувство отчизны" передается по многочисленным нитям польскому фронту, создавая в частях национальную спайку и твердость. Отсюда стойкость польских войск..." Генерал мыслит от фронта к обеспечивающему его тылу. Сталин – с точностью до наоборот, тыл у него является фундаментом, на котором стоит армия. Этот фундамент он сколачивал всеми возможными способами все годы своего пребывания у власти и сумел найти объединившую страну идеологию – такое сочетание коммунистических идей и русских традиций, в котором оба эти фактора усиливали друг друга. Только поэтому он смог сделать то, что сделал: в ответ на агрессию превосходящих в военном отношении сил врага Сталин объявил народную войну.
Но нелепо думать, как писал некогда ошарашенный хрущевским докладом Эренбург, что наш народ одержал победу "несмотря на Сталина" – потом и эту байку тоже запустили в широкое обращение все те же провокаторы и подхватили кухонные сидельцы. Был народ, и было руководство. Командовали, как умели – но нелишне вспомнить, что далеко не самую слабую французскую армию вермахт разнес за несколько недель. Да и польская армия тоже не считалась такой уж бессильной – до второй половины 30-х годов ее всерьез опасались и наши, и немцы.
По сути, большинство предъявляемых Сталину претензий можно обобщить следующим образом: его упрекали за то, что он не был Господом Богом.
Ну, не был, что уж тут поделаешь...
... Втаскивание вождя во власть
- ... В городе погромы, а гарнизон во главе с комендантом заперся в казармах. Что сие означает?
- Приказ Его Высокопреосвященства.
- Кого? – ровным голосом переспросил Алва. -... По Уложению Франциска, комендант Олларии подчиняется королю, Первому маршалу и Высокому Совету. Где, во имя Леворуко- го, в этом списке церковники?
- Герцог Алва, – губы Килеана побелели... – вы прекрасно знаете, кто правит всеми нами.
- Мной лично правят Его Величество Фердинанд и герцог Рокэ Алва, а вами в данном случае правлю я...
Вера Камша. От войны до войны
Конечно, то, что я пишу в этой главке, – вещь шокирующая, но только таким образом можно объяснить откровенное запоздание совершенно необходимых преобразований. Почему, например, Государственный комитет обороны был образован лишь 30 июня, а не сразу же после начала войны?
Ответ: потому что в этом не было острой необходимости. Страной управляла команда, и в какие организационные формы она выльется – будет ли это Политбюро, Совнарком или что-то еще, значения не имело. А острая необходимость появлялась в тех случаях, когда возникал кризис власти. А подобные кризисы в СССР имели в то время одну причину – упорное сопротивление Сталина увеличению объема своей власти. Отчаянно упираясь, вождь время от времени доводил ситуацию до такого состояния, когда тянуть дольше становилось нельзя. В этом, кстати, он был прямой противоположностью своему немецкому противнику. Гитлер еще в самом начале, став главой государства, скромненько объявил себя заодно и фюрером (вождем) нации. Сталин был озабочен совершенно обратным – он все время старался спихнуть с себя лишние полномочия.
Еще со школьной скамьи мы помним, какой пост взял себе в 1917 году Ленин – председателя Совнаркома, то есть главы исполнительной, сиречь реальной власти. А что творилось с этим постом после него? В 1930 году, когда отстранили от власти Рыкова и место Предсовнаркома стало вакантным, Молотов считал, что этот пост должен занять Сталин. Тот отказался, предпочитая неявное руководство, хотя уже тогда отсутствие формальных полномочий у реального главы государства создавало для СССР проблему. Тем не менее руководство Советского Союза еще десять лет оставалось коллегиальным, установленным лишь на такой зыбкой платформе, как моральный авторитет вождя. В 1939 году, после окончания репрессий и с началом новых преобразований государства, снова настал удобный момент получить власть – и опять Сталин им не воспользовался. Председателем Совнаркома он стал лишь 6 мая 1941 года, когда уже ясно было, что война начнется прямо сейчас и неявная власть вождя становится попросту опасной. Строго говоря, именно от этой даты мы должны отсчитывать официальные полномочия Сталина, а до тех пор он все еще оставался неформальным лидером Советского Союза.
Бредовая система управления СССР щелкнула колесиками и уселась в некую более удобоваримую позицию. По крайней мере, власть хотя бы перестала быть коллегиальной. Сталин наконец-то получил рычаги воздействия на того же Молотова, который был чудовищно упрям и если уж имел о чем-либо свое мнение, так имел... Даже вождь иной раз не мог ничего с ним поделать. Об их взаимоотношениях существуют разнообразные свидетельства, например такое: иной раз в спорах у них доходило до того, что Сталин, потеряв терпение, выскакивал из комнаты, а улыбающийся Молотов оставался сидеть за столом при своем мнении. А ведь председателем Совнаркома был он.
Теперь Сталин, по крайней мере, мог Молотову приказывать. И то хлеб...
Единоличного главы государства в СССР по-прежнему не было – однако хоть какой-то сдвиг. Но если кто думает, что вождь сделал из этого факта какие-либо выводы... И очередной кризис власти не замедлил разразиться.
... Среди многочисленных рассуждений о расположении войск как-то совершенно потерялся один крохотный вопросик – а кто, собственно, был командующим РККА? Считается, что вождь руководил всем – так оно, в общем-то, и происходило в нормальной обстановке. А формально Сталин был председателем Совнаркома, то есть премьер-министром – но не главой государства. По советской конституции главой государства являлся председатель президиума Верховного Совета товарищ Калинин (смех). Да, все, конечно, очень весело, не спорю – но кто все-таки обладал в СССР всей полнотой военной власти? У нас сейчас главнокомандующий – президент, а никоим образом не премьер-министр. Тогда президента не было, Совнарком – власть исполнительная, а военные устроены так, что должны точно знать, кто им может приказывать, а кто не может. Так что вопрос о формальной власти далеко не праздный, и приведенный в качестве эпиграфа диалог замечательно это иллюстрирует. В нем показана разборка двоих генералов в критической ситуации: один ссылается на явную власть, другой – на неявную. Как вы думаете, кто из них сейчас отправится под арест и на кого в итоге будет возложена вина за беспорядки?
Именно в вопрос подчиненности упирается и другой вопрос: имел ли Сталин право вмешиваться в распоряжения чисто военного характера? Например, оперативные? Допустим, приказать изменить расстановку войск на границе? Или командующий РККА мог ответить ему что-то вроде: "Товарищ Сталин, это вопросы не вашей компетенции"?
Говорите, невозможно? Между тем широко известна история, как Сталин, уже будучи Верховным Главнокомандующим, а не каким-то там штатским премьер-министром, попытался через голову командующего фронтом генерала Жукова отвести войска Рокоссовского не туда, куда приказывал Жуков. На это Жуков отреагировал коротко: "Фронтом командую я!" (и был, кстати, абсолютно прав). В переводе на средневековые понятия это означает: мой вассал – не ваш вассал. А ведь Сталин был Верховным, да еще в военных условиях!
Пример совершенно аналогичной разборки приведен в воспоминаниях бывшего командира пулеметного взвода Валентины Чудаковой. Командир роты приказал выделить в разведку боем пулемет и сам выбрал расчет, который пойдет с разведчиками. Однако бравая восемнадцатилетняя взводная с его выбором не согласилась. Результатом стал нижеприведенный обмен любезностями между младшим лейтенантом и капитаном – разница в званиях весьма ощутимая.
"Почему именно Непочатое, а не кто-нибудь другой? – возмутилась я. – И кто это, интересно, решил?
- Я так решил, – вызывающе ответил ротный.
- Но почему?
- А потому что тебя не спросил.
- Не мешало бы и спросить! У себя во взводе я хозяйка. Пойдет сержант Бахвалов. Я так решаю.
- Довольно! Что тебе командир роты – тряпка?