- И высокая прическа, - продолжал он, точно не слыша. - Пусть все любуются твоей восхитительной шеей, зная, что целовать ее дозволено лишь одному человеку - мне!
- Я сказала, что никуда не пойду! - Анхела вскочила со стула.
- А еще я осыплю тебя бриллиантами. - Клайв снова пропустил ее слова мимо ушей. - Серьги, ожерелье, браслеты… и даже сексапильный браслет на ногу!
- Может, заодно повесишь мне на грудь табличку: "Блудница вавилонская"? - вспыхнула молодая женщина.
Откинувшись на стуле, Клайв удовлетворенно ухмыльнулся.
- Алые губы. Черная тушь. И последний штрих - красная гвоздика в волосах. - Восхищенный нарисованной им же картиной, он послал молодой женщине воздушный поцелуй.
- Ты посмеешь меня принудить, помня о том, что произошло в музее?
Анхела изнывала от страха, негодования, обиды. Однако Клайв остался непоколебим, хотя отлично понимал, что сейчас чувствует его возлюбленная. Более того, признавал за ней право протестовать.
- Ты стыдишься того, кто ты есть, любимая? - полюбопытствовал он.
- Нет, - вздернула подбородок Анхела.
- Значит, стесняешься меня и наших с тобой отношений?
- Ставить меня к позорному столбу второй раз - это уж слишком! - ловко ушла от ответа Анхела.
Клайв поднялся. Молодая женщина попыталась уклониться, но он властно удержал ее на месте. Оказавшись в ловушке между столом и стулом и в плену его рук, мысль о бегстве она поневоле оставила. Однако тело ее так напряглось, что Клайв буквально ощутил, как под его пальцами подрагивают туго натянутые нервы.
- Неделю назад мы с тобой заключили договор, - напомнил он.
- Какой договор? - Анхела заморгала и виновато отвела взгляд. - Не понимаю, о чем ты говоришь.
Лгунья, подумал он.
- Ты вернулась ко мне, желая получить обратно то, что было, - медленно, чуть ли не по слогам объяснил Клайв. - А я тебе сказал, что к прошлому возврата нет.
- Но мы всю неделю были так счастливы! - воскликнула Анхела. - Зачем портить то, что уладилось само собою?
- На этой неделе я жил по твоим правилам. Мы укрылись от мира, притворяясь, что все у нас просто замечательно: ты этого хотела, и я тебе позволил. Но компромисс меня не устраивает. Я признаю лишь то, что идеально, - сурово уточнил он. - А за идеальное счастье приходится платить, любимая. И цена высока. Готова ли ты к этому?
Анхела удрученно вздохнула. Что еще сулит ей судьба?
- Так какова же цена?
- Доверие, - возвестил Клайв. - Я хочу, чтобы ты мне доверяла, доверяла настолько, чтобы положиться на мой выбор. На меньшее я не согласен.
Не согласен на меньшее… Анхела поежилась, словно от холода.
- По-твоему, безоговорочное доверие непременно окрашено в красный цвет?
- Красный цвет - вызывающий цвет, - покачал головой он. - Почему бы не подразнить быка красной тряпкой? Так ты сделаешь то, о чем я тебя попрошу?
Итак, она должна довериться любимому? Неужели Клайв задумал выставить ее на поругание? Нет, быть того не может. У него конечно же есть свои причины заставить подругу одеться так, а не иначе. Но расспрашивать о скрытых мотивах - означает предать взаимное доверие!
- Да, - вздохнула она.
Клайв тихо рассмеялся: он отлично понимал, с каким трудом далось ей это коротенькое слово.
- Отлично, - произнес он. - В витрине магазинчика на улице Монткада я видел потрясающее платье. Как раз то, что нужно. Пойдем его купим…
* * *
О да, это платье и впрямь создано для того, чтобы шокировать почтенную публику, думала Анхела, разглядывая себя в зеркале спальни. Такое платье запросто убьет всех наповал. По спине ее вновь пробежал холодок. Длинное, до полу, с тесным корсажем, подчеркивающим стройность талии, и низким вырезом сзади. Юбка собирается у пояса мягкими складками и ниспадает, эффектно обрисовывая бедра, а сзади расходится в стороны благодаря пикантному разрезу. Словом, ничего более сексапильного представить невозможно!
Исполняя волю Клайва, Анхела соорудила высокую сложную прическу, а уж что до бриллиантов - в них она в прямом смысле слова утопала. На шее переливалось бриллиантовое ожерелье, на руке сверкал бриллиантовый браслет, в ушах покачивались бриллиантовые серьги. Ансамбль дополняли красные туфли на высоких каблуках, и браслет, загадочно поблескивающий на щиколотке. Единственное, от чего ей удалось-таки отделаться, - это красная гвоздика в волосах.
Ярко-алая помада, подведенные черной тушью глаза - такого подчеркнуто вызывающего макияжа Анхела никогда не делала. Глядя в зеркало, она не узнавала себя. Из глубины прозрачного стекла на нее смотрела роскошная, неотразимая сирена… собственность богатого аристократа.
Ну что ж, все так и есть, вздохнула Анхела. И если мой внешний вид не вгонит в гроб всех чопорных ханжей, то значит, я ничего не смыслю в этой жизни.
- Получу ли я оплеуху, если подойду слишком близко? - прозвучал насмешливый мужской голос.
Анхела завороженно уставилась на его отражение в зеркале. Нет, нельзя быть таким красавцем, никак нельзя! Широкоплечий и стройный Клайв смотрелся великолепно в традиционном смокинге с галстуком-бабочкой. И смотрел он на свою даму так, точно лучше ее не было никого на свете!
- Интересно, сколько сомнительных предложений я получу за вечер? - не могла не съязвить она, от рукоприкладства, впрочем, воздерживаясь.
Подойдя ближе, Клайв обнял ее за талию и ласково провел ладонями вниз, к бедрам. Анхела затрепетала всем телом. Где-то внизу живота всколыхнулась жаркая волна.
Кажется, это называется вожделением, но сейчас Анхеле было не до чувственных наслаждений. Во взгляде ее мелькнула чуть ли не боль. Клайв безошибочно угадал ее настроение и поспешил ободрить молодую женщину.
- Пусть попробуют, любимая. Но мы-то с тобой знаем, кому ты принадлежишь, верно?
Да уж, подумала Анхела, проклиная несносное самомнение любимого. И, всегда готовая отплатить Клайву его же монетой, повернулась к нему лицом - и вот уже длинные чуткие пальцы пробежали от впадинки у основания шеи к уху. Да, этот мужчина знает ее наизусть, но и она читает любимого как открытую книгу. Самого легкого прикосновения хватало, чтобы Клайв задрожал всем телом.
- И ты тоже знаешь, чей ты?
Клайв сжал в руке хрупкие пальцы, с полунасмешливым поклоном поднес к губам и снова выпрямился. И только тогда Анхела заметила, что смокинг его подбит алым шелком - ослепительно ярким, точно плащ матадора.
С замирающим сердцем молодая женщина поняла: сегодня вечером Клайв собирается объявить о чем-то крайне важном.
- Куда мы едем? - нахмурилась она.
- А, наконец-то спросила! - улыбнулся он. - Подожди и увидишь. Это сюрприз.
Анхела уже приоткрыла напомаженные губы, дабы сказать ему, что терпеть не может сюрпризы. Но в зеленых глазах сверкнул вызов - и она вспомнила злосчастное слово "доверие" и прикусила язычок.
Клайв вознаградил ее поцелуем, после которого ей вновь пришлось красить губы, а ему - приводить в порядок галстук.
Молодые люди вышли из апартаментов, спустились вниз и уселись в роскошный лимузин. За рулем сидел шофер; стало быть, сегодня Клайв не откажет себе в удовольствии осушить бокал-другой.
Было еще совсем рано, не больше трех, и это показалось Анхеле немного странным. Ведь вечеринки в Барселоне обычно начинаются около девяти. А лимузин, вместо того чтобы вырулить на центральную магистраль, вдруг свернул на дорогу, ведущую в аэропорт…
- Так куда же мы все-таки едем? - взмолилась молодая женщина, не в силах сдержать любопытства.
И только когда, рука об руку, они проследовали на посадку туда, где на табло высвечивались буквы "Барселона - Лондон", в голову Анхелы впервые закралось подозрение. Словно прочитав ее мысли, Клайв небрежно обронил:
- Мы едем в гости к моим родителям…
Анхела побледнела как полотно. Она не произнесла ни слова, даже не вздохнула - точно на автомате поднялась по трапу, безвольно позволила усадить себя в кресло и пристегнула ремень безопасности. Самолет поднялся в воздух, а она все молчала, в воображении своем переживая тысячу смертей.
Клайву отчаянно хотелось сказать ей что-нибудь, успокоить и ободрить свою спутницу: дескать, сегодня все будет хорошо. Однако слова "безоговорочное доверие" исключали любые компромиссы. Здесь была затронута его гордость. Да, он простил Анхелу за то, что она утаила от него столь значимую часть своей души… и все-таки до сих пор не примирился с этим досадным фактом.
Анхела считала его поверхностным, ограниченным пошляком! Самодовольным снобом, который в постели способен свести женщину с ума, при этом презирая ее за то, что она с ним близка! Ну что ж, сегодня ей предстоит усвоить несколько непростых уроков. Но прежде ближайшие несколько часов Анхела проведет, изнывая от тревоги и страха. В конце концов она это заслужила.
Однако и сам Клайв сидел как на иголках. Сегодня - день решающего объяснения, причем не только с родителями и друзьями, но и с Анхелой. Так что он молчал всю дорогу, кожей чувствуя, как с каждой минутой напряжение нарастает и ожидание становится невыносимым.
Когда взятое в аэропорту такси наконец-то затормозило у тяжелых, ажурных ворот, уже стемнело. Лучшего момента для того, чтобы показать Анхеле "Риджмонт-хаус", свое родовое гнездо, невозможно было и представить. К особняку вела освещенная тисовая аллея, а сама усадьба переливалась огнями, точно рождественская елка.
Клайв открыл для своей спутницы дверцу машины и помог выйти. Анхела покорно позволила взять себя под руку. В вечерних сумерках она казалась невесомым, бесплотным воплощением прелести и красоты, прекрасным скорбным призраком, что вот-вот растает в воздухе. У молодого человека сжалось сердце.
- Я люблю тебя, - прошептал Клайв, целуя ее в лоб.
Так он впервые произнес вслух заветные слова. Да, всесильный Риджмонт собирался произвести впечатление и преуспел в этом. Фиалковые глаза увлажнились, да и сам Клайв с трудом сдержал слезы.
- Я просто хотел, чтобы ты об этом узнала прежде, чем мы войдем внутрь, - хрипло произнес он, не узнавая собственного голоса.
Анхела опять промолчала. Держа ее под руку, Клайв повел свою спутницу к дому. Вместе поднялись они по мраморным ступеням и вступили под высокие своды. Побелевшие пальцы Анхелы так крепко вцепились в его рукав, что Клайв знал: эта женщина, эта ослепительная красавица принадлежит ему отныне и навсегда.
Первыми навстречу им вышли его отец и мать. Клайв решительно шагнул им навстречу. Итак, решающий час пробил… Шоу начинается, азартно произнес про себя он.
* * *
Элегантная миссис Риджмонт, с ног до головы одетая в черное, выступила вперед. Боже, да она улыбается! - растерялась Анхела. В улыбке этой ощущалась некоторая настороженность, но фальши в ней не было. Молодая женщина попыталась улыбнуться в ответ.
- Добро пожаловать в "Риджмонт-хаус", - приветствовала ее мать Клайва и, наклонившись, расцеловала вновь прибывшую в обе щеки на испанский манер.
- Gracias, - пролепетала Анхела по-испански, крепче сжимая руку Клайва. Она вряд ли сумела бы объяснить, почему вдруг перешла на родной язык, но прозвучало это вполне уместно. - С вашей стороны было очень любезно меня пригласить.
- Вздор! - решительно объявила миссис Риджмонт, отбросив светские условности. - По-хорошему, мне следовало это сделать давным-давно. Я вела себя непростительно; от души надеюсь, что когда-нибудь вы сможете меня простить. Мы, Риджмонты, чересчур надменны, порой себе во вред, знаете ли.
Как великодушно, как тепло это прозвучало! На глаза Анхелы снова навернулись слезы.
- Я все понимаю, - срывающимся голосом заверила она хозяйку дома.
Клайв Риджмонт-старший решительно выступил вперед.
- Вот, значит, чего ради этот негодник угрожает больному старику, - с усмешкой произнес он. - И я его не виню. - Эта неспешная, широкая улыбка - в точности как у Клайва - лишила Анхелу последних остатков самообладания.
Мистер Риджмонт был высок и светловолос. Даже изнуренный тяжелой болезнью, держался он уверенно и властно. Похоже, сын унаследовал от отца не только эффектную внешность, но и несгибаемый характер. Анхела уже открыла рот, собираясь осведомиться о здоровье хозяина, но тот опередил ее.
- Только не надо со мной сюсюкать, - пророкотал мистер Риджмонт. - И никаких вопросов о моем самочувствии! - Затем в свою очередь расцеловал гостью в обе щеки и, отстранившись, улыбнулся все той же неотразимой улыбкой. - Ваш приезд - большая честь для меня, сеньорита Веласко.
Потом он вновь обратился к сыну:
- Сегодня - твой великий день, Клайв. Гости ждут. Так что давай начинай!
По-прежнему крепко сжимая руку Анхелы, Риджмонт-младший почувствовал, как его спутница мгновенно напряглась, осознав, что официальным знакомством с родителями Клайва дело не ограничится.
Глаза главы семейства лукаво поблескивали. Миссис Риджмонт сохраняла невозмутимое спокойствие. Не то чтобы она возражала против затеи Клайва, просто ей казалось, что уладить вопрос можно и иным, менее радикальным способом.
"Если своим спектаклем ты ее обидишь, она никогда тебя не простит", - предупреждала она сына по телефону не далее как вчера.
"Ты не знаешь Анхелу так хорошо, как я, - отвечал на это Клайв. - Я в нее верю. Я не сомневаюсь: она все поймет!"
Доверие. Господи, кажется, отныне и впредь этому слову суждено играть ключевую роль в его жизни! С этими мыслями Клайв направился к дверям парадной гостиной.
Анхела льнула к нему. Мистер и миссис Риджмонт отстали на полшага. Вышколенный слуга распахнул перед ними двери - и взгляду открылась просторная, залитая светом комната. Да что там комната, целый зал! Огромная хрустальная люстра переливалась всеми цветами радуги, на стенах красовались старинные светильники, в которых вместо свечей горели крохотные электрические лампы. Клайв задержался на пороге, давая Анхеле возможность привыкнуть к ослепляющему великолепию зала - и к выжидательно застывшей толпе гостей.
Гул разговоров стих. Все взгляды обратились в их сторону. Пульс Анхелы участился. Сколько народу собралось! А Клайв, ничего ровным счетом не предпринимая, стоял на месте, дожидаясь, чтобы она заметила и оценила подготовленный им "сюрприз".
И вот, наконец Анхела увидела. Это… это равносильно было заявлению. Дерзкому, безапелляционному публичному заявлению, исключающему любой намек на смущение и неловкость. Нежные, подведенные алым губы приоткрылись, с них сорвался легкий вздох - расслышать его мог лишь стоящий рядом Клайв. Затем дыхание ее прервалось - и он на мгновение испугался, а не совершил ли непоправимой ошибки…
Быть того не может, внушала себе Анхела. Это просто сон. Странный, невероятный сон. Спустя минуту все эти разодетые дамы и джентльмены разразятся смехом, примутся потешаться над ней, велят ей убираться прочь и никогда больше не возвращаться… Обычно ночные кошмары именно так и кончаются. Иного объяснения происходящему она просто не видела.
Нет, это не сон. Ведь рука Клайва, обнимающая ее за талию, просто-таки вибрировала от напряжения. Анхела нервно сглотнула. Затем попыталась поднять глаза на любимого… но не смогла: взгляд ее был намертво прикован к противоположной стене.
Ибо здесь, на этой стене парадной гостиной фамильного особняка Риджмонтов, на виду у всех и каждого, красовались два оправленных в рамы полотна. На одном была изображена она, Анхела, - хрупкая, изящная, застенчивая и вместе с тем обольстительная. На другом - Клайв, дерзкий и надменный в своей наготе - таким он представал перед возлюбленной всякий раз, когда они предавались любви.
Щеки Анхелы полыхнули огнем, а в следующий миг от лица вновь отхлынули все краски. Сердце билось в груди, точно тяжелый колокол. Как бесстыдно они с Клайвом выставлены на всеобщее обозрение! И вдруг молодая женщина поняла, в чем дело, зачем Клайву понадобились бриллианты и это вызывающее платье. Наследник семьи Риджмонт бросил вызов всему миру - родителям, друзьям и всем этим сомневающимся насмешникам, у которых в голове не укладывается, что возможно искренне любить женщину, способную выставлять напоказ собственное тело!
"Не можешь побить врага - перейди на его сторону", - гласит старая пословица. А что, если не удается убедить враждебно настроенный мир? Так, значит, черт с ним! Швырнем врагам в лицо эти два полотна - и пусть сплетники и ханжи думают, что хотят!
- Если ты сумела возвыситься над условностями, так смогу и я, - прошептал Клайв ей на ухо, и в голосе, исполненном нежности и страсти, отчетливо слышались озорные ноты.
Вот теперь Анхела нашла в себе силы поднять взгляд. В зеленых глазах плясали чертенята. А еще в них читалась немая мольба: Клайву так хотелось, чтобы любимая поняла, для чего он все это затеял!
С губ ее сорвался короткий смешок. Аметистовые глаза засияли, Анхела улыбнулась - сначала неуверенно, затем все шире, все веселее. Она поняла! Клайв нашел способ уничтожить разделяющие их различия. Он, Клайв Риджмонт, спустился по лестнице, а она поднялась ему навстречу.
Широкая ладонь скользнула вверх по ее обнаженной спине и задержалась у основания шеи - жестом одновременно успокаивающим и властным.
- Это еще не все, - тихо предупредил Клайв, увлекая спутницу за собой.
Ноги у Анхелы подгибались. Пульс участился, в мыслях царил хаос - хаос, сотканный из тревог, и потрясенного изумления, и грешных, упоительных восторгов. А Клайв уводил ее все дальше. Перед глазами мелькали улыбающиеся лица, лица огорченные и шокированные, лица хорошо знакомые - как, например, Криса и Эстрельи… Все тонуло в искристом тумане. Ренан Бенавенте понимающе усмехался, а женщина рядом с ним глядела на нее с нескрываемым интересом… Стройная, хрупкая, светловолосая, она ослепляла красотой - утонченной, изысканной, одухотворенной. Анхела, задержавшись на мгновение, дружески ей улыбнулась.
- Рада с вами познакомиться, Мария, - шепнула она.
- Позже, - поторопил ее Клайв.
Остановились они лишь в противоположном конце зала, у стены между двумя картинами. Оказавшись в центре внимания, Клайв взглянул в глаза Анхелы - и все затаили дыхание в предвкушении чего-то необычного. Тишина стояла такая, что слышно было бы, как пролетит муха.
- Ну что ж, а не заключить ли нам договор? - глухо осведомился Клайв.
- Как, еще один? - шепнула в ответ Анхела, понимая, что любимый нарочно нагнетает напряжение - ласковым взором, и обещанием поцелуя, и легким касанием пальцев…
Молодая женщина опустила взгляд - и потрясенно заморгала. Ведь в это самое мгновение на палец ее скользнуло кольцо. Изящное колечко белого золота с бриллиантом. И не каким-нибудь там второсортным камнем, а роскошнейшим кристаллом чистой воды, что, должно быть, стоит огромных денег. Бриллиант сиял и переливался в лучах света, разбрасывая каскад разноцветных искр.
- Как тебе? - От вкрадчивых интонаций глубокого, с хрипотцой, голоса у молодой женщины сладко замерло сердце.
- Оно чудесное, - выдохнула Анхела.
- Как ни избито это звучит, но камень напоминает мне твои глаза, - произнес Клайв. - Однако к нему прилагается ярлычок с ценой, знаешь ли.
- И какова же она? Хватит ли у меня денег в банке? - прошептала она, пытаясь обратить дело в шутку.