Присланный из Москвы в 1986 году на смену Дыбенко Николай Андреевич Митькин не нашел себя в качестве второго секретаря ЦК КП Литвы. Видимо, опыта его работы в партийных организациях Карелии и в ЦК КПСС (1969–1986) оказалось для Литвы недостаточно. Тем более, что ситуация в республике, вследствие появления новой политической силы "Саюдис", была весьма непростой. В декабре 1988 года под давлением саюдистов Митькин был вынужден подать в отставку и уехать из республики.
После этого вторых секретарей Центральный комитет КПСС в Компартию Литвы не направлял. Вторым секретарем ЦК Компартии Литвы после Н. Митькина был избран местный русский Владимирас Березовас.
Что же касается меня, бывшего второго секретаря ЦК Компартии Литвы/КПСС, то это особая история. В некоторых публикациях мне приписывают полномочия, которыми пользовались вторые секретари ЦК, ставленники ЦК КПСС. Между тем я был вторым секретарем лишь той части Компартии Литвы, которая осталась в КПСС и властными полномочиями в республике не обладала. 6-я статья Конституции о руководящей и направляющей роли партии в Литве была отменена в декабре 1989 года.
Не секрет, что после появления в республике Движения за перестройку под названием "Саюдис", созданного КГБ Лит. ССР, ситуация в Компартии Литвы в ЦК КПСС особо никого не интересовала. Для Михаила Сергеевича главным было довести ситуацию в Литве до того, когда ее выход из СССР становился непреодолимым. Тем самым он подтверждал бы свое согласие, данное в 1986 году президенту США Р. Рейгану в Рейкьявике, о том, что советские республики Прибалтики выйдут из СССР. Ну а в декабре 1989 года Горбачев на Мальте пообещал президенту США Дж. Бушу-старшему безусловный выход Прибалтики из Союза.
Видимо, по этой причине в ЦК КПСС даже не отреагировали на дискуссию о статусе Компартии Литвы, начавшуюся в августе 1989 года. Как говорится, дальше некуда. В одной из компартий союзных республик проходит дискуссия о том, оставаться ли этой компартии в КПСС, а главный партийный штаб страны предпочитает этого не замечать. А ведь это было началом процесса выведения Литвы из СССР.
Насколько мне помнится, на XX съезд Компартии Литвы, решавший судьбу коммунистов Литвы, ЦК КПСС не удосужился прислать своего статусного представителя. Говорят, что какой-то инструктор ЦК КПСС присутствовал на XX съезде, но мне не довелось его видеть. Не присутствовал этот инструктор и на партконференции Компартии Литвы/КПСС в ночь с 20 на 21 декабря 1989 года в Октябрьском райкоме партии, где было принято решение о воссоздании Компартии Литвы на платформе КПСС. Все это произошло вопреки планам аппарата ЦК КПСС, точнее – его верхушки во главе с Горбачевым.
Решение о воссоздании Компартии Литвы на платформе КПСС принималось делегатами XX съезда Компартии Литвы без каких-либо рекомендаций из ЦК КПСС, только на основе партийной убежденности. Причем партия создавалась, точнее она оставалась в КПСС, не в надежде на возврат властных полномочий, а во имя отстаивания в республике национального, политического, экономического и социального равноправия.
В подтверждение приведу такой факт. Осенью 1990 года я баллотировался от Компартии Литвы/КПСС кандидатом в депутаты Верховного Совета уже объявившей независимость Литвы. После одной из встреч с избирателями ко мне подошли две пожилые женщины и протянули скромный букетик. Они представились. Оказалось, что обе были дочерьми русских офицеров, бежавших в 1918 году в Вильнюс от революции. По их словам, к коммунистам они всю жизнь относились негативно.
Но межнациональная ситуация, сложившаяся в объявившей независимость Литве, заставила их пересмотреть отношение к коммунистам, оставшимся в КПСС, поскольку те стали единственной политической силой в республике, провозгласившей своей главной целью защиту политического, социального и национального равноправия людей.
Я на всю жизнь запомнил их слова: "Сынок, вы для нас последняя надежда, что русские будут нормально жить в Литве. Не подведите нас". К сожалению, имена и фамилии этих русских женщин остались в тех записях, которые у меня изъяли литовские прокуроры при обыске в вильнюсской квартире в декабре 1991 года. Но пожелание русских женщин коммунистам Литвы, членам КПСС все же удалось выполнить. Во многом благодаря деятельности Компартии Литвы/КПСС ландсбергисты вынуждены были согласиться с тем, чтобы всем проживавшим в Литве иноязычным, в том числе и не родившимся в республике, было предоставлено литовское гражданство.
Если говорить о сути политики, которую Горбачев и его окружение проводили в Литве, то она состояла в том, как я говорил, чтобы довести ситуацию в республике до того, когда ее выход из СССР становился непреодолимым. Но при этом я убежден, что в Литовской ССР подлинного социализма и советской власти было на порядок больше, нежели в России. Конечно, этому во многом способствовали особые условия финансирования строительства литовского социализма, на которые пошел ЦК КПСС и Совмин СССР. Но главная заслуга в этом была, конечно, Антанаса Юозовича Снечкуса, который окружил себя такими помощниками, которые максимально использовали возможности социализма для повышения благосостояния жителей республики.
Литва. Исторические особенности
Многонациональный СССР был весьма непростым государством, так как состоял из республик, имеющих свои исторические и национальные особенности, кардинально отличающиеся друг от друга. Республики Прибалтики имели свои особенности, закавказские республики – свои, республики Средней Азии – свои. Даже истории братских республик Украины и Белоруссии имели свои особенности и отличались от истории России.
К сожалению, руководящее ядро СССР подходило к союзным республикам с позиций пролетарского интернационализма. В "Манифесте коммунистической партии" Маркс и Энгельс заявили, что "пролетариат не имеет отечества", то есть национальности. Конечно, в реальности руководители СССР вынуждены были считаться с наличием исторических и национальных особенностей, но отношение к ним было достаточно поверхностным. Плохое знание этих особенностей республик, входивших в СССР, сыграло плохую роль в судьбе Союза.
В этой связи я позволю себе познакомить читателя с особенностями исторического и национального развития Литвы, которое, кстати, кардинальным образом отличается от истории соседей – Латвии и Эстонии. Как известно, Литва считала и считает себя наследницей великой средневековой державы, называемой Великое княжество Литовское (ВКЛ). Оно не только соперничало с Московским княжеством/царством, прародителем Российской империи, но и в XIII–XV веках существенно превосходило его по территории и мощи.
ВКЛ после распада Киевской Руси и периода монголо-татарского ига над восточными русскими княжествами являлось, наряду с Московским княжеством вторым центром собирания древнерусских княжеств. Не случайно на фризе известного памятника "Тысячелетие России", установленном в 1862 году в Новгороде Великом, из 109 бронзовых наиболее значимых фигур в истории государства Российского пять являются представителями Великого княжества Литовского, Русского, Жемойтского и др.
Это четыре великих литовских князя: Гедимин (в Литве известен как Гедиминас), Ольгерд (Альгирдас), Кейстут (Кястутис) и Витовт (Витаутас). На памятнике "Тысячелетие России" они представлены как "государственные люди" Российской империи. Среди "военных людей и героев" России рядом с бронзовым князем Александром Невским находится скульптура литовского нальшанского князя, а впоследствии князя Псковского Довманта (в литовской версии Даумантаса).
Не вызывает сомнений, что размещение литовских правителей на российском памятнике должно было подчеркивать братские исторические корни двух держав. И это так. Великое княжество Литовское являлось фактическим продолжением древнерусской государственности, получившей начало и развитие в Киевской Руси. В частности, это подтверждает тот факт, что титул "великий князь" являлся древнейшим титулом, используемым только русскими князьями. Великим князем в 912 году впервые был назван киевский князь Олег. Императоры и короли Запада, именуемые великими, – это иное.
Государственно-правовую жизнь ВКЛ почти три столетия регулировал Свод законов Русская Правда великого князя Киевского Ярослава Мудрого. Языком официальных документов ВКЛ был старославянский письменный язык, называемый также русинским или руським. На нем написаны "Статуты Вялiкаго княства Лiтоускага", "Литовская метрика" и другие государственные документы. Великий князь Литовский Витовт составил привилей на старорусском языке, датированный 23 августа 1384 года, гарантирующий городу Троки (совр. Тракай) городские права. В этом документе Витовт назвал себя "нареченным во святом крещении Александром".
В этой связи напомню один любопытный факт. В 1919 году правительство Литовской Республики обратилось к РСФСР с требованием "вернуть" Метрику (архив) ВКЛ, хранившуюся в Москве. Советская сторона согласилась, но поставила условие, Литве будут возвращены документы, написанные на литовском языке. Литовцы согласились, и… выяснилось, что среди почти шестисот толстых томов "Литовской метрики" документов на литовском языке не оказалось. Все документы ВКЛ написаны на четырех языках: старославянском, старопольском, старонемецком и латыни.
Тем не менее Литва с 1918 года упорно настаивает на том, что именно она является продолжательницей Великого княжества Литовского. С этим можно было бы согласиться, если бы не одно обстоятельство. Дело в том, что историческое сознание во многом определяет поведение современных литовских политиков. Впервые публично об этом заявил известный эстонский профессор, ректор Таллинского университета, философ и общественный деятель Рейна Рауд.
Он в феврале 2008 года прибыл в Вильнюс в связи с его награждением крестом ордена "За заслуги перед Литвой". Однако это не помешало Рауду высказать критическое суждение по поводу стремления литовских политиков и историков представить современную Литву, как продолжательницу Великого княжества Литовского. Отвечая на вопросы литовского информационного агентства "Delfi", Рауд заявил: "Мне хочется отметить, что литовцы часто ведут себя так, словно их современное государство – Литовская Республика является прямым продолжением Великого княжества Литовского (ВКЛ), словно оно огромно, хотя на самом деле маленькое, как по территории, так и по численности населения. Одно дело, когда это красивое чувство, гордость за прошлое, и совсем другое, когда современная политическая практика основывается на категориях того времени. Иногда хорошо заметно, как историческое сознание определяет действия сегодняшних политиков. …Я понимаю, что существование ВКЛ – славное прошлое литовцев, но прямой связи между ВКЛ и современной Литовской Республикой я не вижу".
Национальная история в Литве стала инструментом не только воспитания русофобии, но и как, отмечал Р. Рауд, базовой концепцией, которая определяет поведение литовских политиков на международной арене и, прежде всего, в отношениях с Россией. Ведь, по их убеждению, они представляют страну, которая является историческим продолжением державы, равной России.
Помимо этого, литовские политики и историки считают Россию главным виновником уничтожения ВКЛ, хотя в действительности ВКЛ утратила государственность в период нахождения в унии/союзе с Польшей. Это произошло в 1791 году в рамках общего государства Речи Посполитой, когда Речь была признана унитарным государством. И лишь в 1795 году в результате третьего раздела Речи Посполитой Литва на 120 лет стала частью Российской империи.
Между тем известно, что Литва, которую на самом деле следует именовать Летува, банально присвоила себе право называться Литвой. Не секрет, что территория современной Литвы до XX века именовалась Жемайтия, или по-латыни "Samogitija", что подтверждают средневековые карты. Возьмем, к примеру, карту 1780 года Тобиаса Лоттера. Центральную часть карты занимает "Magnus Ducatus Lituania", то есть Великое княжество Литовское, оно окрашено в желтый и зеленый цвета. Слева в верхнем углу видим название "Samogitija" (Жемайтия), которая не входила в ВЛК. Это исторический факт (https: //yadi.sk/i/kYxvx1R1oGgx…).
Обратимся к главному историческому документу, которым оперируют литовские историки, доказывая, что Литва-Летува имеет тысячелетнюю историю. Это Кведлинбургские анналы. В них под датой 1009 год описывается убийство архиепископа Бруно и его 18 спутников, которое произошло "на границе Руси и Литвы".
Согласно ватиканским источникам, монах Бруно-Бонифаций погиб близ города Пинска, то есть в 180 км восточнее Бреста, в 300 км юго-западнее Минска, в 200 км на юг от Новогрудка и в 350 км на юг от Вильнюса. С учетом этой информации абсолютно ясно, что в Кведлинбургских анналах не могла идти речь о так называемой этнической Литве, точнее Летуве. До нее от места убийства монаха было, как минимум 300 км.
Белорусским историкам удалось установить местонахождение исторической Литвы, давшей начало ВКЛ. Она находиласьна территории Беларуси в треугольнике между городами Минск, Новогрудок и Слоним. Это вполне обоснованно, поскольку именно в этом районе находится пять топонимов с названием "Литва". Но для литовских историков это не аргумент. Они твердят, что убийство Бруно произошло на территории этнической Литвы.
Рассказываю об этом столь подробно, чтобы показать, как невнимание руководства ЦК КПСС к истории союзной республики вылилось в проблему, серьезно осложнившую литовско-российские отношения. Известно, что сегодня в ряде бывших союзных республик нагло переписывается история их взаимоотношений с Россией. Ярким примером является Украина. Корни этих проблем лежат в советском периоде, прежде всего, в горбачевском, когда национальные историки стали формировать историю республик под запросы национальных элит, а советская историческая наука безучастно наблюдала за этим.
Эта практика продолжается в современной России. Возникает вопрос, а зачем тогда России столько научных учреждений, занимающихся историческими проблемами, если актуальнейшие их них отданы на откуп зарубежным исследователям. В этой связи приведу пример. Известно, что весьма болезненной темой для российско-литовских отношений является проблема включения Литвы в СССР в 1940 году. В Литовской Республике это однозначно квалифицируется как оккупация. Россия придерживается иной точки зрения. Вхождение Литвы в СССР считается добровольным актом, что подтверждают многочисленные свидетельства.
Известно, что российский МИД считает нормальным, чтобы оценочные выводы о совместном прошлом сделала бы совместная российско-литовская комиссия историков. Это был бы правильный подход, если бы российские историки отстаивали официальную точку зрения России.
К сожалению, российские представители в этой комиссии – директор Института всеобщей истории РАН А. Чубарьян и ведущий научный сотрудник того же института Н. Лебедева, известная предвзятой позицией по катынским событиям, уже с первых дней совместной работы согласились с мнением литовской стороны о "советской оккупации Литвы в 1940 г.".
Тем самым российские историки проигнорировали официальную позицию МИД РФ, многочисленные архивные документы и исследования, свидетельствующие о том, что процесс вхождения Литвы в СССР в 1940 году нельзя трактовать как оккупацию. Однако нет ничего невозможного для селективно подобранных архивных документов. Говорят, даже из Библии можно "надергать" достаточно цитат, чтобы обосновать необходимость терроризма.
В результате документы из российских архивов, вошедшие в первый том совместного сборника документов "СССР и Литва в годы Второй мировой войны (март 1939 – август 1940 гг.)", изданного в 2006 году, позволяют трактовать события 1940 года как советскую оккупацию Литвы.
Тогдашний министр иностранных дел Литвы Антанас Валионис (А. Valionis) оценил первый том сборника, как "литовскую версию оценки событий предвоенного периода". Вводная статья, подготовленная вышеупомянутой Н. Лебедевой, подкрепляла этот вывод. Однако российский МИД эту спорную ситуацию предпочел спустить на "тормозах".
В декабре 2011 года состоялся визит министра иностранных дел РФ С. Лаврова в Вильнюс для участия в заседании Совета министров иностранных дел государств – членов ОБСЕ. Попутно С. Лавров обсудил с литовским коллегой А. Ажубалисом подготовку второго тома вышеупомянутого сборника и предисловия к нему. Как отмечали СМИ, стороны остались довольны состоявшимся диалогом. И что же?
В 2013 году в свет вышел второй том сборника "Литва и СССР в годы Второй мировой войны". Директор фонда "Историческая память" российский историк А. Дюков расценил его как сугубо "литовский продукт" (Российские вести. № 14–2/2121. 2013). Второй том российско-литовского сборника также готовился по историко-идеологической схеме, разработанной литовским историком Ч. Лауринавичюсом и подкрепленной соответствующим образом селективно подобранными документами из российских архивов. Он подтверждает вывод о советской оккупации Литвы, сделанный в первом томе сборника.
Резюмируя, можно представить ситуацию, когда высокий представитель РФ во время визита в Литву станет отстаивать официальную российскую позицию о том, что республика в 1940 году не была оккупирована Советским Союзом, а ему на стол положат два внушительных тома сборника "СССР и Литва в годы Второй мировой войны", и разговор будет окончен. Причем с большим конфузом для высокого российского гостя.
Путь Литвы в СССР
В связи с вышеизложенным представляется целесообразным рассмотреть проблемы вхождения Литвы в СССР и становления в ней советской власти. Этот период оказался крайне болезненным для многих литовцев, и он в значительной степени определил рост сепаратистских отношений в республике в период перестройки. Советское, в том числе и горбачевское руководство предпочло не замечать проблемы этого периода. А зря. Известно, что посеявший ветер пожнет бурю.
Начиналось для Советского Союза все прекрасно. Накануне начала Второй мировой войны, в 1939 году, просоветские настроения в Литве были достаточно сильными. Фашиствующий режим диктатора, философа и журналиста Антанаса Сметоны (А. Smetona), захватившего власть путем государственного переворота 17 декабря 1926 года, к этому времени полностью себя дискредитировал.
Следует напомнить, что декабрьский переворот завершился на "торжественной ноте". Под дулами винтовок депутаты сейма Литвы объявили А. Сметону Вождем Литовской Республики. После этого Сметона распустил сейм. Диктатору он был уже не нужен. Следующий, полностью подконтрольный Сметоне сейм был избран лишь в июне 1936 года. В 1938 году авторитарное правление диктатора закрепила новая Конституция Литовской Республики. Демократия, провозглашенная Конституцией 1922 года осталась в прошлом.
Поэтому попытки современных литовских историков и политиков обелить авторитарный профашистский режим Сметоны и представить Литву его периода демократическим государством социального партнерства могут вызвать лишь улыбку. Диктатор – всегда диктатор, в какие бы демократические одежды он ни рядился. Годы авторитарного правления Сметоны усугубили социально-политическую ситуацию в республике. В 1939 году Литва являлась сугубо аграрной страной. 80 % населения составляли крестьяне. Уровень сельского хозяйства в основной массе крестьянских хозяйств Литвы был средневековым: лошадь, плуг, борона, вилы, лопата, телега, корова, свиньи, гуси.