Начиная обсуждение на Политбюро своих международных "инициатив", Горбачев, как бы между прочим, упомянул о рекомендациях, подготовленных экспертами американского исследовательского центра "Heritage Foundation" ("Фонд наследия") для вновь избранного президента США Дж. Буша-старшего, называемых "Мандат на руководство-3". В этой связи генсек задал вопрос недавно назначенному председателем КГБ СССР В. Крючкову о том, сколько времени, по мнению западных СМИ, продержится нынешнее советское руководство и, прежде всего, он сам?
Крючков ответил уклончиво: "Говорят по-разному", хотя был информирован о содержании "Мандата" для Буша. В этой связи следует рассказать об этом документе. Он предписывал Бушу и его Администрации "разработку долгосрочной стратегии относительно деколонизации советских национальных республик", то есть стратегию развала СССР.
Эта стратегия должна была продолжать реализацию целей, поставленных в трех директивах по национальной безопасности (National Security Decision Directive) – "NSDD-32", "NSDD-66" и "NSDD-75", подписанных Рейганом в марте, мае 1982 и январе 1983 года соответственно. В них заявлялось, что целями политики США в отношении СССР является "нейтрализация" советского влияния в Восточной Европе, подрыв советской экономики методом атаки на ее "стратегическую триаду", т. е. на базовые отрасли советского народного хозяйства, и достижение "фундаментальных изменений советской системы", т. е. отказ СССР от социализма.
Но Горбачев счел лишним обременять членов ПБ обсуждением американских планов, которые представляли реальную угрозу для СССР. Он предпочел, чтобы ПБ оценило его "прорывное" заявление в Нью-Йорке. Члены ПБ не возражали и высоко "оценили" вклад генсека в дело мира.
Рыжков отметил, что выступление Горбачева в ООН – это крупнейший политический шаг во внешней политике Союза ССР. Шеварднадзе также полностью поддержал линию генерального секретаря. Секретарь ЦК КПСС В. Медведев заявил, что "выступление Михаила Сергеевича на Генеральной ассамблее – это крупнейший акт в области внешней политики".
Идеолог А. Яковлев утверждал, что теперь "Буш в основном и главном пойдет по линии перемен, деваться ему, собственно, некуда". Он также отметил, что главное достижение Горбачева – "это исчезновение у американцев образа врага" в отношении к СССР.
Министр обороны СССР Д. Язов, опережая вопрос Горбачева, бодро доложил, что "уже разработаны планы вывода войск из ГДР, ЧССР, ВНР и ПНР". Также сообщил, что в Группе советских войск все с одобрением отнеслись к этому. Язов при этом умолчал, что вывод 6 тыс. танков полностью менял структуру вооружения всей Группировки советских войск в Восточной Европе и СССР лишался своего основного преимущества. Министра также не обеспокоило, куда будут выводиться войска из Восточной Европы.
Сегодня известно, что уже в конце 1991 года, то есть на три года раньше срока, из ГДР была выведена треть советского воинского контингента, который, в том числе и семьи офицеров, был выброшен палаточные городки, наспех развернутые в полях. Те, кто пережил это предательство, рассказывали, что если бы собрать слезы жен и детей офицеров, замерзавших в палатках, то их хватило бы для того, чтобы утопить Горбачева и Язова. Кстати, никто на Западе не настаивал на мгновенном выводе советских войск. Этот процесс мог длиться и 20 лет.
Вероятно, в администрации президента Буша от души порадовались, читая протокол заседания Политбюро от 27–28 декабря 1988 года. Насущные политические вопросы, а точнее вопросы выживания СССР, членов ПБ интересовали значительно меньше, нежели желание понравиться генсеку. Буш мог надеяться на беспрепятственную реализацию "Мандата на руководство-3".
Вот так решались судьбоносные для СССР вопросы на ПБ. В дальнейшем члены ПБ без особых возражений поддержали решения генсека о сдаче ГДР, о роспуске Варшавского блока, о согласии на вступление объединенной ФРГ в НАТО, о поспешном выводе советских войск из стран Восточной Европы, о развале социалистического содружества и т. д. и т. п.
Сегодня бывшие соратники Горбачева утверждают, что противостоять генсеку было невозможно, так как этого не позволяла партийная дисциплина. В этой связи напомню байку, которую мне рассказали в аппарате ЦК КПСС. Якобы, если бы генсек предложил членам ПБ коллективно повеситься, то у них возник бы лишь один вопрос. "Веревки мылом смазывать или нет?" В этой ситуации возникает и другой вопрос: "Неужто повесились бы?"
При такой ситуации генсек счел возможным вообще не советоваться с членами ПБ. Известно, что весной 1991 года Политбюро не собиралось три месяца. По этому поводу Юрий Прокофьев, первый секретарь Московского ГК КПСС, заявил: "Если Политбюро в ближайшее время не будет созвано, я потребую на Пленуме ЦК ликвидировать этот орган. Мы – члены Политбюро и не должны нести ответственность за единолично принимаемые Горбачевым решения". Об этом написал В. Болдин в книге "Крушение пьедестала…".
Напомню, что в 1991 году Горбачев обладал поистине диктаторскими полномочиями, которыми его наделил IV съезд народных депутатов СССР в декабре 1990 года, в рамках которых места для Политбюро не предусматривалось.
От латентного агента Запада до антикоммуниста
Возникает вопрос. Почему генсек ЦК КПСС доводил все свои перестроечные начинания до критического состояния, а затем шел на безоглядную сдачу позиций СССР? Ведь не был же он настолько глуп? Дело в том, что Горбачев к приходу в ЦК КПСС уже являлся латентным (на подсознательном уровне) агентом Запада, точнее западного образа жизни. Напомню страстное желание Горбачевых устроить так, чтобы в СССР жили, как во Франции, о котором я писал.
После общения Горбачева с А. Яковлевым и Э. Трюдо в Канаде (1983), М. Тэтчер в Англии (1984), Р. Рейганом в Женеве (1985) и Рейкьявике (1986) Михаил Сергеевич стал убежденным сторонником капиталистического ведения хозяйства. Сам он это скрывал, но духовный наставник Горбачева А. Яковлев в постсоветский период рассказал об этом.
При этом Александр Николаевич сослался на свою записку Горбачеву, написанную в декабре 1985 года, то есть накануне перестройки (интервью "Независимой газете", 02.12.2003): "В ней все было расписано: альтернативные выборы, гласность, независимое судопроизводство, права человека, плюрализм форм собственности, интеграция со странами Запада… Михаил Сергеевич прочитал и сказал: рано. Мне кажется, он не думал, что с советским строем пора кончать, и удовлетворился бы ликвидацией наиболее очевидных несуразностей. Не знаю. Но факт, что, в конце концов, нам пришлось выполнить практически все, что было в той записке".
Следует признать, что, критикуя советский социализм, Яковлев, как умный враг, во многом был прав. Замечу лишь, что следует иметь в виду – социализм в СССР строился в условиях враждебного окружения. Поэтому он существенно отличался от социализма-коммунизма, о котором писали и мечтали К. Маркс и Ф. Энгельс. В этой связи произошла абсолютизация и догматизация основных марксистских постулатов, которая обусловила искажение их подлинной сути. Например, диктатура пролетариата выродилась в диктатуру партийного аппарата, равенство превратилось в уравниловку и т. д.
Поэтому Яковлеву трудно возражать, когда он в том же интервью вспоминал: "В Канаде, например, я по-настоящему узнал, что такое фермерская система. Мне стало ясно, что фермер работает больше и лучше, чем наш колхозник. И живет тоже лучше. Я с удовольствием изучал, как работает канадская судебная система, и, естественно, сравнивал с нашей. Более всего меня поразила там степень защищенности человека. Я вырос в государстве, где гражданин был априори виновен во всем и перед всеми – перед милиционером, перед домоуправом, перед партийным бюро…"
Единственное, о чем Яковлев предпочел забыть в своем интервью, – это то, что суть капитализма не только во власти капитала и частной собственности, но, прежде всего, в получении прибыли любым путем и любыми средствами. За постсоветские 25 лет россияне убедились в этом на собственном опыте.
Можно привести грубый пример. Известно, что для получения дорогого и прибыльного мраморного мяса откармливаемых бычков поят пивом и ежедневно делают им массаж. Но в конечном итоге бычок все равно оказывается на бойне. Так и капитализм. Он стремится создать нормальные условия для воспроизводства рабочей силы, так как средства, затраченные на это, возвращаются к нему через товары и услуги.
Однако стоит начаться кризису или создается угроза потерять прибыль, капитализм без колебаний жертвует миллионами людей. Их выбрасывают на улицу. Весной 2009 года в прессе появилось сообщение, что в Калифорнии, одном из самых благополучных штатов Америки, за неуплату кредита ежедневно на улицу из своих домов выгоняли по 500 человек. Многие из них на последние деньги сумели купить себе лишь одноместные палатки. От всего, что было нажито за долгую жизнь, пришлось избавиться, что-то было продано, часть вещей просто раздавалась всем желающим.
Между тем социализм предполагает народовластие и равенство людей в полном смысле этих понятий. Ведь по Марксу и Энгельсу коммунизм – это "ассоциация, в которой свободное развитие КАЖДОГО является условием свободного развития ВСЕХ". Другое дело, что в СССР при наличии элементов социально-политического равенства социализм оставлял желать лучшего. И в этом нет ничего удивительного. Ведь не случайно говорится: "Хотели как лучше, а получилось, как всегда". И так бывало не только с социализмом.
В этой связи хочу обратиться к истории христианства. Истины, провозглашенные Иисусом Христом, были гуманистичными и призывали людей жить в добре. Но что произошло с этими идеями в Средние века? Насаждение христовой гуманности святая инквизиция превратила в беспрецедентное преследование так называемых еретиков. Жертвами тогда стали миллионы людей. В царской России обошлось без инквизиции, но для реального воплощения в жизнь христианской правды царская власть и православная церковь сделали крайне мало.
Не случайно русский философ Николай Александрович Бердяев в работе "Истоки и смысл русского коммунизма" писал, что пришествие русского коммунизма явилось "напоминанием о неисполненном христианском долге. Именно христиане должны были осуществить правду коммунизма, и тогда не восторжествовала бы ложь коммунизма".(Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма, 1937. Издана на русском в Париже: YMCA-Press, 1955).
Но вернусь к Горбачеву. Ему для перевода СССР на капиталистические рельсы требовалось доказать неэффективность социалистического способа хозяйствования. Поэтому все горбачевские попытки "реформирования" социалистической экономики и системы управления были направлены на то, чтобы ухудшить ситуацию. В результате к концу горбачевской перестройки многие советские люди пришли к выводу: советская система себя изжила и от нее надо отказаться. Этим впоследствии воспользовались Ельцин, Чубайс и Гайдар, введя в России бандитский капитализм.
Что же касается односторонних уступок Горбачева Западу, то это было обусловлено следующим. В ходе активного общения Михаила Сергеевича с лидерами капиталистических держав ему сумели внушить идею фикс о возможности вхождения обновленного, мирного и капитализированного Советского Союза в Общий Европейский дом. Как я уже говорил, для Горбачева это стало некой подвешенной "морковкой", в погоне за которой он потерял все, за исключением солидных личных приобретений.
Горбачев ожидал, что разоружившийся и капитализированный Советский Союз будет с распростертыми объятиями принят в Евросоюз. Но не тут-то было. В июле 1991 года, когда СССР отчаянно нуждался в 15 млрд долл. США кредита президент СССР направился в Лондон на встречу с главами стран, входящих в "Большую семерку". Однако те ограничились лишь дежурными заявлениями о поддержке курса Горбачева. Запад тогда уже сделал ставку на Ельцина.
Хорошо известно, чем закончился курс президента РФ Б. Ельцина на ублаготворение западных "партнеров". Они лишь высасывали из России ресурсы и финансы, взамен отделываясь малозначащими обещаниями. Напомню знаменитую "атомную сделку" Гора – Черномырдина 1993 года. По ней Россия "продала" Соединенным Штатам Америки 500 тонн оружейного урана за смехотворную цену в 11,9 млрд долл. США. По нефтяному эквиваленту эти 500 тонн стоили 8 триллионов долл., то есть в 670 раз дороже. Такую прибыль получали лишь средневековые торговцы, выменивая у туземцев золотые изделия за грошовые побрякушки и зеркала.
Необходимо вспомнить политику российского президента В. Путина в 2000–2008 годах. Тогда Россия, в силу своей слабости, стремилась не раздражать старшего партнера США и следовала в кильватере его политики. И что мы получили? НАТО оказалось у границ России. В Польше и Чехии США наметили размещение систем ПРО, якобы против иранских баллистических ракет, на деле – против российского ракетно-ядерного щита. Мир стал однополярным, подчиненным диктату США, которые привыкли считать Россию вассалом.
Но в феврале 2007 года президент РФ В. Путин на Мюнхенской конференции по вопросам безопасности открыто сказал о недопустимости такого положения и о том, что отныне Россия будет проводить независимую внешнюю политику. Западный истеблишмент расценил речь российского президента как начало новой холодной войны.
Еще большую ярость у Запада вызвала политика России, направленная на защиту своих интересов на братской Украине. Интересно, как бы отреагировали Штаты, если бы РФ стала доминировать в политике Мексики или Канады? Реакция США была бы несравненно более жесткой, нежели российская в ответ на доминирование американцев на Украине.
Отсюда вывод. Вся многовековая история взаимоотношений России (царской и советской) с Западом свидетельствует лишь об одном – Западу доверять и верить на слово нельзя. Он считается только с сильными партнерами. Из этого следует еще один вывод. Историю взаимоотношений России и Запада надо изучать и делать правильные выводы. Горбачевский и ельцинский периоды в этом плане заслуживают особого внимания, так как тогда Россия едва не утратила свою государственность.
Горбачева из членов КПСС исключить
Я уже говорил о роли Политбюро в организации и проведении горбачевской перестройки. Но в КПСС был еще и Центральный комитет, насчитывавший четыре сотни членов, который в ходе перестройки имел полное право в любой момент заменить правящую партийную верхушку во главе с генсеком. К сожалению, мне известен лишь один член ЦК, первым посмевший на Пленуме ЦК дать заслуженную объективную оценку политике генсека и Политбюро. Это был посол СССР в Народной Польше Владимир Игнатьевич Бровиков.
Он был одним из когорты партийных работников, выпестованных первым секретарем ЦК Компартии Белоруссии Петром Мироновичем Машеровым. По его рекомендации Бровиков был избран вторым секретарем ЦК КП Белоруссии. В 1983 году он стал председателем СМ БССР.
Именно Владимир Игнатьевич претворял в жизнь озвученные Машеровым принципы социалистической инициативы и предприимчивости. Социально-экономические достижения Белоруссии в этот период были впечатляющим. Но в 1986 году Горбачев, спеша избавиться от машеровца Бровикова, направил его послом в Польшу, оставив, правда, членом ЦК КПСС.
К 1990 году Бровиков хорошо осознал значение движения "Солидарность", которая командовала антисоветским и русофобским парадом в Польше. Страшным для него оказался вывод, что польская ситуация стала один в один повторяться в СССР. Поэтому 5 февраля 1990 года Владимир Игнатьевич решил выступить на Пленуме ЦК КПСС, обсуждавшем платформу партии "К гуманному демократическому социализму".
В своем выступлении Бровиков поставил вопрос о перестройке, "которая за неполных пять лет ввергла страну в пучину кризиса, подвела к черте, у которой мы лицом с разгулом анархии, деградацией экономики, гримасой всеобщей разрухи и падением нравов". При этом Владимир Игнатьевич прямо назвал виновников – это руководители партии и государства и их личные ошибки.
Бровиков в своем выступлении заявил, что большинство принятых в период перестройки законов дали противоположный эффект. В качестве примера он привел антиалкогольное законодательство, Законы о кооперации, о госпредприятии, об индивидуальной трудовой деятельности.
С горечью Владимир Игнатьевич констатировал: "Мы все мечемся и ищем панацею от всех бед, надеясь, что возведенная в абсолют демократия все расставит по своим местам в политической сфере, а рынок – в экономике… Но в итоге страну из державы, которой восхищались в мире, превратили в государство с ошибочным прошлым, безрадостным настоящим и неопределенным будущем. И все это на потеху Западу, который славословя в наш адрес, умиленно улюлюкает по поводу краха "колосса на глиняных ногах", гибели коммунизма и мирового социализма".
В заключение Бровиков предложил убрать из обсуждаемой платформы "предложения о президенте страны, председателе и заместителях в партии, так как не в этих должностях суть дела", а в том, как будет действовать партия.
Выступление Бровикова членами Пленума было встречено одобрительно, но и только. Выступивший на следующий день председатель КГБ СССР В. Крючков о нем даже не обмолвился. Он лишь посетовал на то, что в стране ведется "целенаправленная дискредитация партии, органов власти, вооруженных сил, правоохранительных органов". Однако о главном виновнике подобного положения – Горбачеве – Крючков промолчал. Вот так работал тандем Горбачев – Крючков.
На мартовском 1990 года Пленуме ЦК КПСС Бровиков выступил еще более резко и аргументированно. Говоря о предложениях Пленума по статьям 6 и 7 Конституции СССР (о роли партии в советском обществе) для внесения на внеочередной III съезд народных депутатов СССР, Владимир Игнатьевич отметил: "…Вместо ускорения социально-экономического развития (а именно в этом состояла квинтэссенция XXVII съезда) идет его замедление. Вместо повышения уровня жизни людей труда наблюдается его снижение. Вместо реформирования системы государственного и хозяйственного управления во многом происходит ее деформирование. …Словом, весь наш реформаторский пар уходит в гудок, в лозунги и бесконечные дебаты в этом зале и в смежных с ним.
В крайне тяжелом положении оказалась сама партия, и мы это все понимаем. Ее поносят самыми последними словами… Создается впечатление, что наши руководители спешат поставить крест на партии, как ведущей силе общества, а функции ликвидируемого Политбюро передать Президенту. Но надо ли так спешить? …Но где, товарищи, гарантия, что президентская власть спасет от свалившихся на нашу голову бед?
…Считаю, что за кризис в стране и партии обязаны лично отвечать не только товарищ Лигачев, которого здесь называли, но и товарищи Горбачев, Медведев, Слюньков, Яковлев, Лукьянов. Они, мне кажется, не совсем оправдали оказанное им доверие и не полностью справились с порученными участками работы".
После выступления в ходе обмена репликами с Горбачевым стоящий на трибуне Бровиков добавил, что "было бы нелишне, если бы члены Политбюро, каждый по своей компетенции, отчитались за те провалы, которые допущены после XXVII съезда".