- Этот парень спутал праздник со страданием, - стащив мое пиво, она делает глоток и снова поворачивается к Лоле. Я так редко вижу Миа без прилипшего к ней Анселя; общаться с ней очень приятно. Она милая и нежная, как младшая сестренка. - Ну давай рассказывай, мисс Крутышка. Что там произошло утром.
Сделав глоток воды, Лола вздыхает и, широко раскрыв глаза, с ужасом вздрагивает.
- Ну вот честно, что это за жизнь, ребятки?
Прислонившись к спинке, я начинаю внимательно слушать, как Лола рассказывает все то, что по большей части я уже слышал. По правде, думаю, я бы послушал еще сотню раз, это бы не надоело. А еще я не представляю, каково ей от всего этого.
Лола, кто, по ее собственному признанию, тратит больше времени на разговоры с воображаемыми людьми, нежели с теми, кто вокруг нее, была поистине блестящей. Насколько могу, я стараюсь умерить собственную реакцию на новости о ее работе, потому что в этом отчасти заключается моя любовь к ней. Но в любом случае, не похоже, что я могу ей проболтаться, каков гений Творец, что создал эту самую сексуальную и умную девушку из всех, кого я знал. Еще так часто, как только могу, я подчеркиваю в разговоре с клиентами, что ее книга сама по себе необычная и ни на какую другою не похожая, но при этом ощущается знакомой.
От "Рыбы Рэйзор" я чувствовал такой же головокружительный восторг, что и ребенок, впервые покупающий комикс в маленьком газетном киоске. Я был одержим силой, сражениями и мощью истории, рассказанной словом и цветом. Когда мне было одиннадцать, я был самым высоким и худым ребенком в Year Seven - в наш первый год средней школы - и местные засранцы меня метко прозвали Длинный. И даже когда к Year Eleven мои друзья меня догнали, имя все равно осталось. Долгое время я возвышался над остальными и занялся велоспортом. А потом я перестал быть тощим - стал сильным и побеждал во всех школьных соревнованиях. И Длинный стало именем супергероя, а не слабака.
Глядя на Лолу, я поражаюсь, насколько мы похожи - предоставленные сами себе в детстве, мы превратились в амбициозных интровертов - и насколько важное место занимают комиксы в жизни каждого.
А пока она витала в идеях ее нового дела, болтая о нереальных офисах и смеясь над малоприятным началом встречи и тем, как в комнату ворвался Остин, я почувствовал, что мне нужно немного успокоиться и, забрав свое пиво, сделать глоток. Мне нужно подавить свои чувства, чтобы ощущать себя комфортно. Ведь на самом деле жизнь Лолы изменится. Туда, где поначалу была только страсть, стремительно врывается бизнес - который принесет напряженность и проблемы, которые я предвижу в большей степени, чем понимает она. Кроме того, Лола невероятно талантлива, но по-прежнему немного наивная: Голливуд воплощает мечты, но так же может быть суровым и безжалостным. Я хочу отбросить в сторону свой беспокойный рефлекс, из-за которого меня тянет немного суетиться с ней и переживать, что это ее сломает или, например, уничтожит ее искрящееся идеями творческое начало - благодаря которому она сочиняет и рисует - и я не уверен, что стоит жертвовать этим ради кусочка жизни, о которой я мечтал.
Это заставляет меня хотеть ее защитить, сказать ей, чтобы слушала свой внутренний голос, потому что для Лолы он куда реальней, чем те, что окружают ее бóльшую часть жизни, начиная с детства. Так же, как и для меня. У меня нет ни братьев, ни сестер, ни родителей. Когда я был ребенком, опеку надо мной взяли бабушка с дедушкой, и лет в восемь мне стали больше интересны Супермен и Бэтмен, нежели то, что бабуля смотрела по телевизору, или те люди, которые приходили в магазин деда.
Когда Лола подходит к концу рассказа - и когда технические подробности стали малопонятными из-за специфического сленга - начинает светиться экран ее лежащего на столе телефона, и она, мельком глянув на него, снова отодвигается ближе к спинке, не сводя с меня глаз.
- Это Остин.
Из-за того, что она смотрит прямо на меня - не на Харлоу, Лондон или Миа - мое сердце оживляется и искрит в груди.
- Ответь, - предлагаю я, кивком показывая на телефон.
Она неловко хватает его, чуть не сбросив со стола, и торопливо отвечает:
- Алло?
Не слыша разговор на той стороне, я не могу понять, почему она краснеет и улыбается, после чего говорит:
- Привет, Остин. Нет, извини. Просто только сейчас добралась до телефона.
Она внимательно слушает, а мы так же внимательно следим за ней, слушая односторонний разговор:
- Я все еще немного в шоке, - говорит она ему, - но в порядке… - она поднимает взгляд и, оглядев стол, продолжает: - Да, я вышла развеяться с друзьями… Просто местный бар… в Сан-Диего, - смеется она. - Это была сумасшедшая и долгая дорога, Остин!
Какого хера?
Я смотрю на Харлоу, которая в этот момент поворачивается ко мне, видимо, думая о том же.
Блин, он же не едет сюда? Я смотрю на часы: сейчас почти десять, плюс два часа дороги.
- Я тоже до сих пор взволнована, - говорит она, поигрывая с сережкой. - Ну, я же никогда еще не писала сценарии, так что хорошо, если буду хоть чем-то полезна… - она хихикает ему в ответ.
Хихикает.
Я снова бросаю взгляд на Харлоу.
Лола хихикает только в нашей компании. И никогда - с людьми, которых знает всего пару часов. Кроме меня в Вегасе - и я предпочитаю считать ту ситуацию чертовски уникальной.
- Не могу дождаться с ними поговорить… Нет, не буду, заключения неплохие… Я знаю, извини. Здесь шумно… Хорошо, буду, - она кивает. - Буду! Обещаю! - очередное гребаное хихиканье. - Ладно… Хорошо. Пока.
Она нажимает отбой и выдыхает, после чего скользит взглядом ко мне.
- Это был Остин.
Смеясь, я отвечаю:
- Да я уж слышал.
Даже с тем странным инородным чувством, поселившемся в моей груди, я могу себе представить, насколько это захватывающе: так быстро ощущать себя комфортно с человеком, стоящим у руля воплощения в жизнь ее главного творения.
- Он же не едет сюда из Л-А? - спрашивает Лондон с некоторым подозрением в голосе, если я, конечно, не ошибаюсь.
Мне всегда нравилась Лондон.
- Нет-нет, - отвечает Лола, улыбаясь и глядя на стол. - Он просто шутил.
Некоторое время мы просто сидим и смотрим на нее.
Харлоу первая нарушает тишину:
- Ну и какого хрена тогда он звонил?
Лола удивленно поднимает голову.
- Ой. Хм, он просто хотел знать, в порядке ли я после встречи… и что он обдумал кое-что по поводу сценария к первому фильму.
- "Первому"? - переспрашиваю я.
Она слегка расстроенно качает головой, и ее длинные прямые волосы прилипают к помаде на губах. Не в состоянии сдержаться, я тянусь вперед, чтобы убрать их. Но она тоже поднимает руку, и ее пальцы оказываются быстрее моих.
Я быстро убираю свою и чувствую, как Харлоу поворачивается в мою сторону, но не могу отвести взгляд от Лолы, которая смотрит на меня с тихим безумием в глазах.
- Черт возьми, Оливер.
Лондон берет телефон и заявляет:
- Сейчас погуглю этого Остина Адамса.
Мне она всегда очень нравилась.
- "Первому"? - снова и чуть мягче спрашиваю я у Лолы.
- Он говорит, студия думает о трех фильмах, - почти пропищала она. - И еще у него есть идеи, которые он хочет со мной обсудить.
Харлоу матерится, Миа визжит, Джо широко улыбается, а Лола закрывает руками лицо, тихо заскулив от паники.
- Вашу мать! - кричит Лондон. - Этот парень горяч! - она поворачивает к нам телефон.
Ладно, кажется, Лондон мне не настолько уж и нравится.
Не обращая на нее внимания, я напоминаю Лоле:
- Это хорошо, - и мягко опускаю ее руки вниз. Не в состоянии удержаться, добавляю: - Он сейчас хочет их обсудить? Или тебе завтра нужно быть в Л-А?
Она качает головой.
- Думаю, по телефону. Просто я с трудом представляю себе написание одного сценария, не говоря уже о трех, - говорит она и прижимает кончики пальцев к губам.
- Все решает сотрудничество, - напоминаю ей я. - Не об этом ли тебе сегодня утром говорил Остин? - ее растущее беспокойство помогает мне сдержать собственное. - Возможно, во втором и третьем фильмах ты будешь больше погружена в процесс, но это же круто, да?
Она быстро кивает, подпитанная моей уверенностью, но потом ее плечи поникают, и она невесело усмехается.
- Я не знаю, как это делается.
Я чувствую, как ее рука, подрагивающая и влажная, ложится на мою.
- Нужно еще выпить! - торжественно заявляет Харлоу, и краем глаза я вижу, как она встает заказать еще.
Джо протягивает руку и гладит Лолу по голове.
- Лола, ты звезда среди серости. Ты будешь на коне.
Я согласно киваю.
- Ты справишься. Лучше тебя эту историю не знает никто. Ты тут главная. А они просто эксперты в съемках.
Когда Лола выдыхает, ее мягкие губы образуют сладкую букву "о", и она держится за мой взгляд своим, чтобы не развалиться на части. Знает ли она, как я хочу быть ее опорой?
- Ладно, - говорит она и повторяет: - Ладно.
* * *
В конце концов мы расправились еще с пятью шотами каждый и перешли от обсуждения безумного дня Лолы к бурной дискуссии о том, как будет выглядеть конец света. Как обычно, виной тому был Джо, а Лола стала такой расслабленной, очаровательно хихикающей от каждого звучащего предположения - зомби, ядерное оружие, вторжение инопланетян - и кажется абсолютно счастливой и отвлеченной.
- А я говорю, всему виной будет рогатый скот, - чудом умудрившись не зацепить бокал Харлоу, заявляет Джо, размахивая руками. - Какой-нибудь коровий или свиной грипп. А может, и птицы.
- Бешенство, - пьяно кивая, говорит Миа.
- Нет, не бешенство, - качая головой, отвечает он. - Что-то, о чем мы даже еще не знаем.
- Наш оптимист, - Лондон толкает его в плечо, и он поворачивается к ней.
- Ну это же очевидно, - говорит он. - Гребаные курицы станут нашей погибелью.
Лола приставляет палец к своей голове на манер пистолета и, притворяясь, в предсмертных судорогах падает на меня. Ее волосы скользят по моей ладони и голой коже ниже рукава футболки, и это впервые, когда я не борюсь с желанием к ней прикоснуться. Накрыв рукой ее голову, я веду ею вниз, пропуская волосы через пальцы.
Приподняв голову, она смотрит на меня.
- А Оливер стопудово пьян, - объявляет неразборчиво она, и, кажется, я единственный ее слышу.
- Почему это? - спрашиваю я. Моя улыбка в ответ - это что-то подсознательное. Инстинктивная реакция на ее близость.
- Потому что ты прикасаешься ко мне, - чуть тише говорит она.
Я немного отклоняюсь, чтобы лучше видеть ее лицо.
- Я часто к тебе прикасаюсь.
Она медленно качает головой, потираясь об мою руку, после чего поднимается и садится, опираясь на спинку.
- Как приятель. А сейчас как любовник.
Моя кровь превратилась в ртуть. Если бы она только знала.
- Как любовник?
- Ага, - она выглядит усталой, и глаза закрываются.
- Прости тогда, Сладкая Лола, - говорю я, откидывая ее челку со лба.
Она снова резко мотает головой.
- Не извиняйся. Ты мой герой.
Я смеюсь, но она неожиданно резко выпрямляется и говорит:
- Я серьезно. Что бы я сейчас без тебя делала? - она показывает на Харлоу: - Одна замужем, - потом на Миа: - Другая - тоже.
По-видимому, услышав нас, Лондон наклоняется вперед.
- А я вот нет.
- Ты нет, - пьяно расплываясь в улыбке, говорит Лола. - Но ты постоянно сёрфишь. Или занята в баре. Или же отшивая мужиков.
Джо согласно кивает, и Лондон слегка шлепает его по груди.
- Поэтому Оливер мой герой, - говорит Лола и поворачивается ко мне. - Я могу на тебя опереться. Ты мой угомонитель, - потом хмурится и поправляет себя: - Успокоитель?
- Усилитель, - шепчу я.
- Точно, - щелкнув пальцами, отвечает она. - Он. - Лола понижает голос и наклоняется ближе. Так близко, что мое сердце, как сумасшедшее, начинает биться в горле. - Ты никогда меня не оставишь.
- Не оставлю, - отвечаю я. Блядь. Да я и не смогу. Я бы хотел обнять ее и унести подальше, защищая от всех лживых и жадных людей, которых ей еще суждено повстречать.
- Не смей, - говорит она, держа подрагивающий от выпитого палец у моего лица.
Я наклоняюсь и прикусываю его кончик, и ее глаза округляются.
- Не посмею, - не выпуская палец из зубов, произношу я, и мать вашу, до чего же хочу наклониться еще ниже и прикусить ее губы.
Глава 3
Лола
Пока не выпью кофе, я самый настоящий зомби, особенно после ночи шотов, празднования и черт знает, чего еще. Я даже не помню, как добралась домой из бара, поэтому не до конца поверила своим глазам, когда в 7 утра увидела на своем диване спящего Оливера.
Высокий, он неуклюже распластался, неудобно согнувшись. Одна его нога лежит на полу, вторая упирается в конец дивана. Футболка задралась до ребер, обнажив плоский живот с темной полоской волос посередине. Ноги расслаблены, руки и шея под таким углом, что явно будут болеть, когда он проснется…
Он действительно здесь, и выглядит потрясающе.
Это не первый раз, когда он у меня после попойки, - отсюда до его магазина всего несколько кварталов, и мы дали Оливеру ключ на случай, если понадобится нас впустить, починить протекающий кран или зайти перекусить. За те восемь месяцев, что я его знаю, он спал тут дважды: один раз, когда торжественное открытие продлилось допоздна, и он едва смог добраться до нас, не то что до дома. И ушел, прежде чем я проснулась. А другой - когда после закрытия магазина мы выпили слишком много, чтобы кто-либо был в состоянии вести машину. Правда тогда это был клубок из наших спотыкающихся и рухнувших на первую попавшуюся мягкую поверхность тел.
Лондон уже проснулась и ушла - на пляж с доской, скорее всего - и я еще никогда не была так рада обнаружить его здесь без никого. Для меня самой не новость, что я веду себя как маньячка: пялюсь на него спящего - и потом сделаю все возможное, чтобы отругать себя за это - но сейчас мне просто нравится видеть его с утра. Наслаждаться им.
Я знаю, это всего лишь вопрос времени, когда Оливер отойдет от стресса из-за открытия магазина и сможет сосредоточится на других областях своей жизни… Например, пригласить кого-нибудь на свидание. Ту же Хард-рок Эллисон. Ей-богу, вокруг него в магазине всегда крутится толпа девиц в надежде, что владелец их заметит. И как бы мне ни было неприятно, знаю, что рано или поздно это произойдет. Меня тоже полностью отвлекает собственная карьера, и все эти разъезды помогают не обращать внимания на то, как сильно он мне нравится. Позволяют брать все, что я могу сейчас взять.
Но в эти последние несколько недель, даже со всем сводящим меня с ума, я словно вышла из тумана. Я вынуждена признаться самой себе, что хочу его. А вчера вечером мы флиртовали больше, чем когда-либо. В груди тревожно шевельнулись воспоминания.
Когда мы познакомились в Вегасе, он был хорош и интересен, и у него был самый сексуальный акцент, который я когда-либо слышала, но тогда я его еще не знала. Он меня не захотел? Переживу. Но то, как я проводила с ним время - практически все мое свободное, если уж честно - и видела, как прекрасно он вписался в мою жизнь, превратило мое еле заметное желание в большую ноющую боль. Теперь я узнала его, но не его сердце. Так - еще нет. А в последнее время… захотела. Захотела сказать ему: дай мне неделю. Неделю тебя, твоих губ и смеха у меня в постели. Просто неделю, и тогда я буду в порядке.
Конечно же, это не правда. И даже несмотря на то, что он меня никогда не целовал - не считая быстрого мягкого поцелуя на нашей псевдо-свадьбе - я знаю, мне было бы гораздо хуже, если бы он остался здесь на неделю и потом ушел. После этого мое сердце станет бесформенным, как растянутый от большого тела шерстяной свитер. Хотя кто знает, может быть, оно и до встречи с Оливером было деформированным. Но в отличие от моих прошлых бойфрендов - с кем-то я встречалась пару недель, с кем-то месяц - Оливер, кажется, не станет давить на мои слабые места, желая знать обо мне все подробности. Вместо этого он просто принимает все, что я ему скажу.
Может, именно поэтому у нас такие близкие отношения - ведь у меня еще не было шанса их разрушить, закрывшись именно в тот момент, когда необходима открытость и близость.
В ту ночь, когда наши лучшие друзья своими либидо крушили стены спинками кроватей в номерах в Вегасе, мы с Оливером гуляли по Стрипу и разговаривали о работе. О писательстве и иллюстрации, о женских образах в комиксах, о книгах, которые сейчас читаем. Говорили о "Рэйзоре" и буквально пару слов о его магазине, - я даже не знала, что он переезжает в Сан-Диего.
С ним так легко. Это похоже на тонких вкус какого-то восхитительного лакомства, которое я хочу продолжать есть, пока не лопну. Где-то посреди хаоса, царящего на Стрипе, я набралась смелости, чтобы остановить его на полушаге и, взяв за руку, развернуть лицом к себе.
- Наши номера, наверное, заняты, - начала я, глядя на его подбородок, после чего заставила себя встретиться с ним взглядом.
Он улыбнулся, и я впервые обратила внимания на то, какие у него идеальные зубы - ровные и белоснежные, с заостренными клыками, что делало его почти похожим на волка - какие гладкие губы и насколько голубые глаза за стеклами очков.
- Наверное.
- Но мы можем… - я замолчала, переведя взгляд в сторону.
Он ждал, следя за мной, и его глаза не выдавали, что он знал, какое именно предложение я собираюсь ему сделать.
Собрав все свое мужество, я посмотрела на него.
- Мы могли бы снять номер на эту ночь, если ты хочешь. Для нас двоих.
Выражение его лица осталось совершенно таким же - удивительный покер-фейс Оливера включал в себя милую улыбку и не осуждающий мягкий взгляд - и он очень вежливо отказался.
Я почувствовала себя униженной, но в конечном счете справилась с этим, и с тех пор мы эту тему больше не поднимали.
Позже, когда я обнаружила, что он сюда переехал, и что, помимо общих друзей, у нас есть общая страсть к комиксам, мы часто виделись, и осадок от того отказа исчез. На его место пришла своего рода идеальная дружба.