Кли включил магнитофон, и машину заполнила "Голубая рапсодия" Гершвина. Они ехали молча довольно долго, слушая музыку и, как всегда, чувствуя совершенный покой и свободу в обществе друг друга.
Когда они проезжали через Сен-Реми, Ники нарушила молчание:
- Ле-Бо - это что-то знакомое. Думаю, моя мама упоминала его в одной из своих книг. Только не могу вспомнить, в какой именно и по какому поводу.
- Ле-Бо - старинный средневековый городок, - ответил Кли. - Ему сотни лет. Он построен на скальных породах, высоко над долинами. Теперь от него остались одни развалины. Это город-призрак - который до сих пор поражает воображение. Он известен как феодальная крепость с одиннадцатого по пятнадцатый век, когда в этих краях правил род Бо. Кровавое, воинственное и жестокое семейство, прославившееся, однако же, еще и своим покровительством трубадурам…
- Ну конечно же! - воскликнула Ники. - Как я сразу не сообразила. Именно трубадуры. Теперь-то я припоминаю. Мама писала о Ле-Бо в книге об Элеоноре Аквитанской. Элеонора покровительствовала Бернару де Вентадуру, одному из самых известных бродячих певцов. Именно в Ле-Бо зародилось уважение к этой знатной особе и обряд почитания ее красоты. Первые трубадуры стали сочинять песни, петь и играть на лютнях именно там.
- Точно, - ответил Кли. - В свои лучшие времена, в дни расцвета крепость Ле-Бо называли Двор Любви - так прославилась она рыцарским отношением к женщине.
- Тогда я рада, что мы едем туда. Маме будет интересно послушать рассказ о Ле-Бо.
- Но я не собирался сегодня показывать тебе крепость и развалины, - торопливо проговорил Кли, скосив на Ники глаза. - Это не так-то просто, не говоря уж об изнурительной дороге в гору. На каблуках тебе туда не добраться.
Ники рассмеялась.
- Ладно. Я не очень-то настроена осматривать достопримечательности и лазать по горам нынешним вечером.
Вскоре Кли уже подъезжал к "Л'Юсто де Боманьер", примостившемуся у подножия белесых скал на окраине городка.
Поставив машину на стоянку, он провел Ники в знаменитый ресторан, где их приветствовал метрдотель, очевидно, хорошо знавший Кли. Для начала он предложил им аперитив на открытой террасе.
Десять минут спустя Кли поднял высокий бокал с шампанским и, чокаясь с Ники, сказал:
- Ник, дружок, пьем за тебя.
- И за тебя, Кли. - Поднеся бокал к губам, Ники улыбнулась и, отведав холодного искрящегося вина, попросила: - А теперь выкладывай, что еще мы сегодня отмечаем, кроме книги.
Он потянулся к ее руке на столе и накрыл ее ладонью.
- Мы празднуем то, что до сих пор живы, что мы вместе, что прожили свои жизни так, как хотели - во всяком случае, пока. И самое главное, мы празднуем то, что мы не только друзья, но и возлюбленные.
- Кли, ты замечательно сказал. Вот это действительно стоит отпраздновать. А кроме того, мы удачливы, правда? Большинство людей лишены того, что имеем мы, разве нет?
- К сожалению, да.
- Спасибо за то, что привез меня сюда. - Ники оглядела террасу, полыхавшую цветами. Растительность вокруг была роскошной, у подножия белых скал цвели деревья. - Тут так красиво… - Откинувшись на спинку стула, Ники бросила осторожный взгляд на Кли. - Думая о далеком прошлом этого городка, трубадурах, их песнях о любви, я начинаю подозревать, что ты в глубине души романтик, хотя тщательно скрываешь это.
- Я не собираюсь ничего скрывать, по крайней мере от тебя. Ты права, я немного романтик, - признался Кли с улыбкой, но сразу посерьезнел и задумчиво посмотрел на свой бокал.
Перемена в нем была едва уловимой, но Ники почувствовала ее и, наклонившись вперед, спросила:
- Что-нибудь не так?
- Нет-нет, конечно, нет, - ответил Кли, покачав головой, и посмотрел на нее долгим взглядом. - Я сказал тебе сегодня кое-что в порыве страсти, и ты, должно быть, подумала, что это сгоряча, не всерьез. Но дело-то в том, что я сказал это совершенно серьезно и готов повторить теперь, даже если ты этого слышать не желаешь… - Он помолчал. - Я люблю тебя, Ники.
Она, не отрываясь, смотрела на него. Ее огромные глаза сверкали. У нее не было и тени сомнения в том, что Кли говорит правду, что он искренен, - другим она его и не знала.
- Кли, - начала было она, но тут же замолкла.
- Тебе нет нужды уверять, что ты любишь меня, Ник. Может быть, любишь, а может, нет. У нас с тобой уйма времени, чтобы разобраться, что к чему. Однажды ты скажешь, что на самом деле чувствуешь по отношению ко мне, - когда будешь знать наверняка. Пока же я просто хочу сказать тебе - здесь, сейчас, когда мы не в постели, - что я люблю тебя. Люблю давно, сам того не подозревая.
Ее губы приоткрылись.
Кли покачал головой.
- Ни слова, Ники, только не сейчас. Не надо, - остановил он ее с нежной, любящей улыбкой.
- Но я хочу тебе кое-что сказать. - Ники замялась, а потом пробормотала: - Я столько всего чувствую, Кли. - Ей хотелось сказать, что она влюблена в него, но вместо этого проговорила: - Я люблю тебя как самого дорогого друга… - Конец фразы повис в воздухе.
- Знаю. - Он сжал ее руку. - Не стоит так волноваться.
Ники рассмеялась.
- Мне казалось, я совсем не волнуюсь. - Она вздохнула. - Последние дни были великолепны, Кли, у меня просто нет слов. - Тень грусти легла на ее лицо. - Как жаль, что скоро конец.
- Но это не так. Ты будешь со мной в Париже завтра вечером, а потом еще в пятницу и субботу. Ты только в воскресенье улетишь в Штаты. - Он нежно гладил ее руку, проводя пальцами маленькие линии. - Целых три дня и три ночи, не считая сегодняшнего вечера. - Наклонившись к ней, он поцеловал ее в кончик носа. - И все это время я буду любить тебя - где только возможно.
16
Внутри ресторан поражал взор так же, как и снаружи.
Интерьер был выполнен в средневековом стиле: сводчатый потолок, каменные стены и полы, стулья с высокими спинками, обитые сине-золотистой парчой, старинная провансальская мебель темного дерева и светильники под потолком в виде старинных фонарей. На каждом столе, покрытом цветастой скатертью, стояли тройной серебряный подсвечник и ваза с цветами; огромные букеты были также расставлены по всему залу.
Кли заказал ужин, еще когда они пили шампанское на террасе, так что первое блюдо им подали без промедления. Ники - дыню, а Кли - одно из фирменных блюд: равьоли с трюфелями и луком-пореем, которое он ей настоятельно советовал отведать.
- Ну хоть кусочек, - умолял он, - это же изумительно. Во рту тает. - Подцепив квадратик равьоли вилкой, он передал его Ники и стал наблюдать, как она ест.
- И в самом деле замечательно, - согласилась она и погрузила ложку в сладкую, сочную кавайонскую дыню, лучше которой, по утверждению Амелии, во всей Франции не сыскать. А ведь она права, решила Ники.
В ожидании основного блюда Кли говорил о книге и о том, в каком порядке следует расположить фотографии.
- Что скажешь? - откинувшись на спинку стула, сказал он.
- На словах все обстоит чудесно. Да и кому, как не тебе, лучше знать, что годится, а что нет. Ты уже издавал такие книги, а я в этом деле новичок. К тому же не забывай - я только пишу предисловие.
- Что значит "только"? Слово так же важно, как и зрительный образ.
- Не совсем. Хотя это приятно слышать.
- Я думал посвятить книгу Йойо и Май. Ты не против?
- Прекрасная мысль. Кстати, я все собиралась сказать тебе, что вот уже несколько дней я совершенно спокойна за Йойо. Уверена, что ему удастся выбраться.
- Будем надеяться.
У столика появился официант и стал наполнять бокалы белым вином, которое им принесли в начале ужина.
- Превосходное вино, мсье Донован, не так ли? - осведомился он.
- Великолепное. "Пулиньи Монтраше" - мне уже доводилось пробовать этот сорт. Если помните, именно вы его мне посоветовали, когда я был здесь в прошлый раз.
- Смею надеяться, что это так, - ответил официант с почтительной улыбкой.
- Ники, тебе понравилось вино? - спросил Кли. - Я выбрал его потому, что оно обладает замечательным свойством сохранять вкус, несмотря на крепкие приправы в еде. В рыбном блюде до-рада, которое мы с тобой заказали, терпкий апельсиновый соус. Да и сама рыба сдобрена специями на славу. Во всяком случае, это шардоннское вино подходит как нельзя лучше. - Устроившись поудобнее, Кли повернул бутылку и рассмотрел этикетку. - Отличное марочное вино, сделанное в Шардоннэ, деревне на Золотом берегу, единственном месте на земле, где выращивают этот сорт винограда.
Ники в изумлении смотрела на Кли, пораженная его неожиданно обширными познаниями по части виноделия.
- Я и не подозревала, что ты такой знаток вин, - сказала наконец она.
- Упаси Господи, какой я знаток! - Кли усмехнулся. - Просто люблю хорошие вина и раз уж живу во Франции, то решил узнать хоть немного о лучших здешних виноградниках. Не могу же я пить только домашнюю бурду, которую мы гоним на ферме. - Он нахмурился. - Что такое, Ник? У тебя такое странное выражение лица…
Ники вздрогнула и нервно рассмеялась.
- У меня странное ощущение, явление обратной памяти - так кажется? Словно я уже когда-то слышала именно эти слова. Хотя как это могло быть?
- Мы никогда раньше не говорили о вине.
"О вине всегда говорил Чарльз", - подумала она, взяв бокал с "Пулиньи Монтраше".
- Вино и в самом деле хорошее, Кли. Замечательное вино.
Прибыло основное блюдо в сопровождении нескольких официантов. Церемониал подачи был поистине изощренным. Ники перехватила взгляд Кли и подмигнула ему, и он с трудом подавил смех.
Когда их наконец оставили наедине с рыбой, он, усмехнувшись, сказал:
- Когда ты подмигнула, у тебя было такое выражение, что слов не надо.
- Ага, а я что говорила?
- Что-то не припомню, чтобы я не соглашался с тобой. Ну как дорада, нравится?
- Да, спасибо, это одно из моих любимых блюд. Я частенько ела его в детстве, когда родители привозили меня на юг Франции. Кроме того, от рыбы не толстеют.
- Послушай, ты не бросишь меня, если я пообещаю кормить тебя только хлебом и водой? - шутливо спросил Кли, но глаза его оставались серьезными.
Ники заметила это и просто кивнула:
- Не брошу…
Положив вилку, Кли спросил:
- Как у тебя с делами в сентябре?
- А что?
- Помнится, ты говорила, что компания задолжала тебе кучу выходных, вот я и подумал: может быть, тебе захочется вернуться сюда в сентябре. Побыть со мной на ферме. Я собираюсь взять отпуск, здесь замечательно осенью. После июля-августа, когда туристы разъезжаются, повсюду воцарится тишина.
- Я бы очень хотела приехать, надо только постараться закончить сценарий для фильма.
- Ты уж постарайся, - попросил он.
- Хорошо. Буду работать весь июль и август, как одержимая.
- Обещаешь?
- Обещаю.
- Вот видишь, от меня просто так не отвяжешься. Не выйдет. - Кли наклонился к Ники совсем близко и сказал почти шепотом: - Не поворачивайся сразу - там позади одна женщина не сводит с тебя глаз с той самой минуты, как ты села за столик. Похоже, она тебя знает.
- С чего ты взял?
- Она взглянула на тебя несколько раз и сказала что-то своему другу, и тот тоже повернулся и незаметно посмотрел. Да и теперь она все время отрывается от еды и рассматривает тебя.
- Может быть, это поклонница - видела меня по телевизору. Она американка?
- Не думаю. На мой взгляд, англичанка. По крайней мере, очень смахивает на англичанку, как и ее спутник. Ну вот. Сейчас она разговаривает с официантом, так что можешь взглянуть.
Ники осторожно обернулась, сразу же увидела ту женщину и онемела; к горлу подкатил ком. Она совсем уж собралась повернуться назад к Кли, но тут женщина взглянула через зал в ее сторону.
Две пары голубых глаз встретились, да так и застыли.
Женщина улыбнулась, лицо ее засветилось от радости.
Ники улыбнулась в ответ и приподняла руку в знак того, что узнала ее.
Женщина перекинулась несколькими словами со своим спутником, тот бросил взгляд на Ники, а потом повернулся всем телом.
- Это мои старинные друзья, - объяснила Ники, - надо пойти сказать им хоть пару слов. Пожалуйста, извини меня.
Она направилась через зал, оставив Кли в недоумении. Голос Ники прозвучал странно: безжизненно, даже напряженно. "Что это вдруг?" - подумал он и, откинувшись на спинку стула, стал с интересом наблюдать.
- Ах, как я рада видеть вас, - сказала Ники, подходя к столику.
- Взаимно, дорогая, - ответила женщина, вставая и обнимая ее.
Мужчина тоже поднялся, и мгновение спустя оба уже дружески тормошили Ники.
- Ты выглядишь превосходно, даже стала еще красивей, не сочти за вольность.
- Ну что вы Филип, спасибо, вы и сами в отличной форме. И вы, Анна, тоже. Давайте сядем, прошу вас, пожалуйста.
Они уселись. Ники положила руку на спинку стула, на котором сидела Анна, и наклонилась вперед, готовая к разговору.
- Вы, должно быть, считаете меня ужасно невежливой, ведь я не давала о себе знать столько времени, - сказала она. - Нет мне прощения. Отчасти меня извиняет лишь то, что я кочую по миру, - такая уж моя работа.
- Не извиняйся, милая, мы все прекрасно понимаем. Ты страшно занята. Но, должна признаться, мне ужасно не хватало телефонных звонков от тебя. Честное слово. Однако, как я вижу, у тебя теперь другая жизнь. - Анна заглянула ей в лицо. Они обменялись понимающими взглядами. - И кто же этот привлекательный молодой человек?
- Давний друг и коллега. Клиленд Донован.
- Как, тот самый? Военный фотокорреспондент? - спросил Филип.
- Да, - ответила Ники.
- Талант. У меня есть несколько его книг, а совсем недавно я видел его замечательные снимки из Пекина.
- Должно быть, в "Пари матч", - заметила Ники. - Мы вместе были в Китае, когда там пролилась кровь. Вели, так сказать, летопись событий.
- Работенка не из приятных. Какой трагический финал, подумать только, - сказал Филип.
- Кровь оказалась неизбежной, - ответила Ники и повернулась к Анне. - Вы здесь отдыхаете?
- Да. Гостим у друзей Филипа в Тарасконе, неподалеку от Сен-Реми. А вы тоже в отпуске?
Ники кивнула.
- У Кли ферма между Сен-Реми и Эксом - старинный сельский дом. Я там живу вот уже неделю, а Кли приехал на выходные. Мы оба изрядно подустали после Китая.
- Могу себе представить, - откликнулась Анна. - Мне бы хотелось, чтобы ты со своим другом приехала к нам в Тараскон как-нибудь пообедать или поужинать. Приедете?
- Как это мило, Анна, спасибо за приглашение, но боюсь, ничего не выйдет, в понедельник мне надо быть уже в Нью-Йорке. Я уезжаю в Париж завтра утром.
- Какая жалость, было бы чудно повидаться… - Анна положила свою руку на руку Ники. - Я скучала по тебе.
- О, Анна, я знаю, я тоже скучала, и я очень виновата перед вами. Я такая… такая невнимательная.
Анна улыбнулась, но промолчала.
- Так, может быть, нам чуть позже вместе выпить кофе? - предложил Филип.
- Мы уже почти закончили ужин, а вы только приступаете. - Печально улыбнулась Ники. - Завтра мне вставать ни свет ни заря и ехать в Марсель. Я вылетаю в Париж ранним рейсом.
- C'est dommage. - сказал Филип разочарованно.
Ники любезно попрощалась и вернулась за свой столик.
- Прости, что задержалась дольше, чем думала.
- Кто они?
- Друзья-англичане.
- Эта дама тебе родственница?
- Нет. А почему ты спрашиваешь? - Ники озадаченно нахмурилась.
- Вы похожи. Светлые волосы, голубые глаза, да и черты лица имеют нечто общее.
- Неужели? - быстро переспросила Ники, с ходу отметая подобное предположение.
- Они здесь отдыхают?
Ники кивнула.
- Гостят у друзей в Тарасконе.
- Многие англичане нынче обзавелись здесь домами, точно так же, как и состоятельные парижане. Прованс становится популярен. Надеюсь, что его не заполонят толстосумы и прочая "шикарная" публика.
- Я понимаю тебя, - сказала Ники. - Они и в самом деле могут все испортить.
Кли ждал, что Ники расскажет о своих друзьях, но она не промолвила больше ни слова, лишь время от времени потягивала вино. Наконец Кли нарушил молчание:
- Попросить, чтобы принесли десерт? Я забыл его заказать, когда мы сидели на террасе, блинчики - их коронный номер.
- Нет, спасибо. Ничего не надо, Кли. Только кофе.
- Ну тогда и мне кофе. - Кли сделал заказ и некоторое время сидел, изучая Ники. Не понимая, в чем дело, он чувствовал в ней внезапную перемену. На первый взгляд ничего особенного не произошло. И все же что-то было не так.
Убежденный, что английская чета отчасти тому причиной, он сказал:
- Эта женщина была так внимательна к тебе, Ники. Ты ей явно не безразлична.
- Верно.
- Кто они такие? Я имею в виду, как их зовут?
- Филип и Анна.
- Чем занимается он?
- Большой человек на Уайтхолле, в министерстве иностранных дел. Не знаю точно.
- А как ты с ними познакомилась? - продолжал допытываться Кли.
- Через родителей. Мы встретились у моих родителей. Отец и Филип знакомы несколько лет. Но почему они так тебя занимают?
Кли пожал плечами.
- Сам толком не знаю, за исключением того, что вы с Анной похожи и что ты, по-видимому, питаешь к ней самые глубокие чувства.
- Да, в некотором смысле так оно и есть.
Подали кофе. Подошел официант, подававший вино, и спросил, не пожелают ли они заказать коньяк или что-нибудь из послеобеденных напитков.
- Нет, спасибо, - ответил Кли.
Когда они остались одни, Ники шепнула ему.
- Я тебе еще не говорила, что собираюсь осенью сделать новый фильм? Хочу назвать его "Десятилетие разрушения", хотя, если честно, Арчу такое название не совсем по вкусу. Но я буду сражаться до последнего.
- О чем фильм? - с интересом спросил Кли. - Представь, что я ничего не знаю. Он о последних войнах, восстаниях, революциях?
- Более-менее. Так я собираюсь начать фильм, но доведу его вплоть до девяностых годов и попытаюсь предсказать грядущие события. Время, о котором пойдет речь - с девяностого по двухтысячный год. Это и есть десятилетие разрушения.
- Но почему Арчу не нравится название?
- Ему-то оно нравится, но он думает, что компания станет возражать, сочтет его слишком мрачным.
- Не лишено основания. И все же ты не последняя фигура на телевидении, твое мнение имеет определенный вес.
- То-то и оно, что "определенный". Вот такусенький. - Ники почти соединила большой и указательный пальцы. - Ты не знаешь, что такое телекомпании.
- Я-то думал, что ты собираешься делать фильм о детях-солдатах, тех мальчишках, что мы видели в Камбодже, Иране да и по всему свету, - сказал Кли. - О детишках, которые палят из автоматов ради своих правительств.
- Будет фильм и об этом, только следующей весной.
Они еще некоторое время обсуждали работы Ники, после чего Кли решил, что, возможно, перемена в ее настроении ему просто почудилась. Она снова стала самой собой.
Чуть позже, когда они уходили, Ники вынуждена была остановиться у столика англичан и познакомить их с Кли.