"Быть может, он отправился к себе в комнату отдохнуть", - подумала она и пошла по коридору в библиотеку, собираясь отложить журнальные приложения к воскресным газетам, прежде чем Инес их выбросит.
Дверь была открыта, и она услышала плохо различимый голос Филипа. Он, видимо, разговаривал по телефону, и она ускорила шаг, торопясь рассказать ему о внезапной перемене в настроении Ники.
Войдя в библиотеку, Анна увидела Филипа, сидевшего на краешке стола к ней спиной. Прежде чем она смогла заявить о своем присутствии, она услышала, как он сказал:
- …и просто ни в какую. Как собака с костью… - Он на секунду замолчал, слушая собеседника, потом воскликнул: - Да нет же, нет! В Риме!
- Филип, я хотела тебе что-то сказать, - окликнула его Анна.
Вздрогнув от неожиданности, он повернулся, и по выражению его лица стало ясно, что его застали врасплох.
Он кратко кивнул, сказав в трубку:
- Послушай, мне надо идти. Поговорим завтра… лучше завтра. Хорошо, тогда до встречи, - и торопливо бросил ее на рычаг.
Анна подошла к столу, слегка хмурясь.
- Ты, наверное, говорил о Ники, Филип. С кем ты разговаривал?
- С сыном. Я разговаривал с сыном, дорогая, - ответил Филип без запинки.
- О Ники? - недоверчиво переспросила Анна.
- Да. Когда я разговаривал с Тимом прошлым вечером, сразу по его возвращении из Лейпцига, я пообещал, что вернусь в город сегодня. Чтобы нам поужинать вместе. Я только что отпросился у него. Он поинтересовался, почему я не могу приехать, и я рассказал ему о Ники и ее диковатой истории про того человека в Риме.
- А почему ты отказался от ужина? В этом не было никакой необходимости. Мог бы поехать. Я бы не возражала.
- Дорогая, ну как ты не понимаешь? Я не хотел оставлять тебя сегодня вечером, - сказал Филип. - Ты немного расстроена всей этой… чепухой. Я посчитал, что мне следует побыть с тобой, мне захотелось побыть с тобой еще немного. А с Тимом мы увидимся завтра.
- Вот как? - пробормотала Анна и озадаченно посмотрела на Филипа.
25
В понедельник вечером Ники успела на последний рейс в Рим. Как только самолет поднялся в воздух, она поудобнее устроилась в кресле, вытащила записную книжку и просмотрела заметки, сделанные в номере гостиницы "Кларидж" в течение дня.
На это ушла пара секунд, и она сунула записную книжку обратно в сумочку, потом взяла бокал красного вина, только что принесенного стюардом. Сделав несколько глотков, она попыталась расслабиться, но мысли неслись галопом, как все предыдущие дни.
Хотя она и поговорила с Анной и Филипом в Пулленбруке и услышала их мнение, шестое чувство подсказывало ей, что человек, попавший на экран в одном из сюжетов новостей компании Эй-ти-эн, был все же не кем иным, как Чарльзом Деверо. Отец всегда советовал доверять шестому чувству, и именно так она поступала теперь.
Поставив стакан на широкий подлокотник, Ники снова полезла в сумочку. На этот раз достала фотографию, сделанную с телемонитора студийным техником Дейвом. Сдвинув брови, пристально разглядывала ее, что делала довольно часто с минувшей среды. Сколько ни пыталась Ники убедить себя, что ошибается, она всякий раз возвращалась к первоначальному заключению: это действительно Чарльз Деверо.
Вчера, в Пулленбруке, она было засомневалась в этом, несомненно, под влиянием дома, его истории и прошлого семьи и, что совершенно естественно, под влиянием Анны Деверо. Если уж сама Анна говорит, что на фотографии не ее сын, то кто станет спорить с ней? Во второй половине воскресенья она даже изменила свое мнение и согласилась с Анной, к огромному удивлению ее и Филипа.
Но вот утром, остановившись в "Кларидж", она снова передумала.
Наверное, ничто на свете не может привести человека в чувство лучше, чем прохладный свет дождливого лондонского утра, особенно в понедельник, подумала Ники, откладывая фотографию. Анна и Филип утверждают, что человек в Риме просто похож на Чарльза. С этим она не могла согласиться: его сходство было разительным. Если человек на фотографии и не Чарльз, то его совершеннейший двойник.
Все утро, проведенное в гостинице, она сидела и вспоминала еще и еще раз все, что произошло, спрашивая себя, как отреагирует компаньон Чарльза, если она покажет ему фотографию. Кристофер Нилд и Чарльз дружили много лет, а кроме того, вели общее дело и были очень близки с той самой поры, когда и тому и другому было по двадцать лет.
Не долго думая, Ники сняла трубку телефона и набрала номер Криса в компании "Винтедж уайнз", торговавшей старинными винами, но, к огромному разочарованию, услышала от Майкла Кронина, секретаря Криса, что тот в отъезде. Она попыталась разузнать что-нибудь поточнее, но ей сообщили, что мистер Нилд "порхает по островам где-то в Полинезии" и связаться с ним совершенно невозможно, а в Англию он вернется не раньше середины сентября. Разочарованная Ники обещала перезвонить в следующем месяце.
Поразмыслив, она решила обратиться к источнику телесюжета - бюро Эй-ти-эн в Риме. Быть может, Тони Джонсон, глава римского корпункта компании, чем-то поможет ей; не исключено, что остались дополнительные куски материала, которые не были переданы по спутнику в Нью-Йорк, и они дадут ей хоть какую-то подсказку.
И вот теперь, по дороге в Рим, Ники гадала, не затеяла ли она игру в пойди-туда-не-знаю-куда. Ну как отыскать человека, который так хитро и умело исчез три года назад? Человека, который, видимо, не хотел, чтобы его обнаружили, и чье присутствие в Риме стало известно ей благодаря чистой случайности, везению, зигзагу удачи, судьбе, назовите это как угодно. Если оператор Эй-ти-эн, снимавший репортаж вместе с Тони, не выхватил бы это лицо из толпы, если бы она не смотрела выпуск новостей именно в тот момент, она бы так и продолжала жить в неведении. "Один шанс против миллиона", - подумала она, вспомнив, как на экране появилось и тут же исчезло это лицо, мгновенно, в несколько секунд. Как легко она могла пропустить его, если бы в ту самую минуту пошла на кухню за стаканом воды или же разговаривала по телефону. И все же случилось иначе: одно счастливое совпадение цеплялось за другое. "Этому суждено было случиться", - прошептала она. Но искать Чарльза Деверо - все равно что иголку в стоге сена.
Ники повернулась в кресле и посмотрела в иллюминатор на темное ночное небо. Она спросила себя, зачем так настойчиво продолжает это дело, почему не отступится. Естественно, ответ не заставил себя ждать. Принимая во внимание ее характер и специальность, странно было бы, если б она не захотела узнать правду. К тому же ей хотелось закончить главу своей жизни, которая некогда была посвящена Чарльзу Деверо. Не то чтобы он ей до сих пор был небезразличен - ее чувства к нему умерли, и давно. Но ей не хотелось, чтобы он продолжал преследовать ее, словно призрак.
В конце концов, у нее теперь есть Клиленд Донован, человек особенный, ставший для нее таким важным за последние два месяца. Она отождествляет Кли со своим обновлением. У нее прекрасная возможность связать с ним жизнь, если только все прочее сладится и устроится. Совсем недавно ее посетила мысль, что они, пожалуй, смогут ужиться, если только каждый найдет силы кое-чем поступиться.
Кли стал будущим. Ее будущим. Именно поэтому она не должна позволять теням прошлого омрачать ее, их существование. Она хочет освободиться - сердцем, умом и душой, - освободиться для Кли, и здесь не место помехам из прошлого.
Как частенько теперь случалось, ее мысли обратились к Кли, и она почувствовала, что ее охватывает удивительное тепло. Сознание того, что у нее есть Кли, что он любит ее, поднимало ей настроение, даже когда она была одна. К счастью, ей удалось дозвониться ему в гостиницу "Кемпински" в Западном Берлине ближе к вечеру, прежде чем отправиться в аэропорт. Она хотела сказать ему, что улетает по делам на несколько дней в Рим.
Прекрасно сознавая природу их работы, он был не очень удивлен и не нашел ничего необычного в том, что она куда-то срочно летит.
- Что-то затевается? - только и спросил он, рассмеявшись, и добавил: - Подозреваю, что на тебя снизошло озарение и у тебя родился замысел новой фантастической программы.
Скороговоркой, в двух словах, Ники объяснила, что ничего особенного она не планирует, просто раздумывает над тем, как бы сделать передачу о европейском Общем рынке и переменах, которые произойдут, когда все границы исчезнут.
- Через некоторое время мне придется интервьюировать политиков разных стран, так что сейчас я хочу провести разведку, посмотреть, как обстоят дела в Риме, раз уж я проделала то же самое в Лондоне, - объяснила она, прибегнув к безобидной лжи.
Он все понял. Они поболтали о его грядущей поездке в Лейпциг и договорились держать связь по телефону или через "Имидж" в Париже, если в том возникнет необходимость.
- Чао, Ник, - сказал Кли. - Не могу дождаться двадцать восьмого числа.
- Я тоже, дорогой, - ответила она, прежде чем положить трубку.
Ники закрыла глаза. Ее стало клонить в сон, от вина должно быть. Заскучав по Кли сильнее, чем когда-либо, она подумала, что ему может быть очень неприятно, если он вдруг узнает об истинной причине ее поездки в Рим. Ники спросила себя, расскажет ли она Кли обо всем при встрече. Уверенности в этом не было. К понедельнику она должна получить ответы на все вопросы о Чарльзе Деверо. Или же ни на один. Только тогда можно будет решить, поведать обо всем Кли или нет, но никак не раньше. И если да, то сделать это надо только при встрече, не по телефону. Если же Ники посвятит его в расследование теперь, он наверняка бросит все дела и прилетит в Рим. А ей совсем не хочется, чтобы он водил ее за ручку, пока она будет разыскивать Чарльза. Ей не хочется, чтобы прошлое столкнулось с настоящим.
Через два с половиной часа после отлета из лондонского аэропорта "Хитроу" самолет приземлился в римском аэропорту "Леонардо да Винчи". Пройдя таможню, Ники вышла в терминал и через несколько минут увидела водителя, державшего плакатик, на котором печатными буквами было выведено ее имя.
Сорок пять минут спустя машина подъехала к гостинице "Хэсслер", расположенной возле церкви Тринита дей Монти, на вершине известнейшей и красивейшей Лестницы Испании. В первый раз сюда ее привезли родители, когда она была еще маленькой, и впоследствии, приезжая в Рим, она неизменно останавливалась в "Хэсслере". Ночной администратор узнал ее по имени и в лицо и после регистрации сам проводил в номер под дружескую болтовню.
Оставшись одна, Ники подошла к окнам, раздвинула шторы и выглянула наружу. Рим был великолепен: море огней, плещущееся под усыпанным звездами чернильно-черным небом. Живет ли Чарльз Деверо где-то здесь, в "вечном городе"? И если да, то есть ли у нее надежда разыскать его? В неожиданном приступе растерянности ей пришлось признать, что надежд на успех маловато.
На следующее утро, покончив с простеньким завтраком: чаем и жареными хлебцами, Ники позвонила в местный корпункт Эй-ти-эн. Попросив подозвать к телефону Тони, она откинулась на спинку стула и стала ждать. Женщина, снявшая трубку, не спросила ее имени, а она не назвалась.
- Тони Джонсон у телефона. Кто говорит? - услышала она голос шефа бюро.
- Привет, Тони, это Ник. Как поживаешь?
Последовало удивленное молчание, а затем восклицание:
- Ники Уэллс? Ник, это правда ты?
- Ну конечно же, я! Кого еще из твоих знакомых женщин зовут Ник?
Тони явно обрадовался ей.
- Слушай, Ники, как ты? И, что еще важнее, где ты?
- За углом.
- То есть? Ты здесь? В Риме?
- Вне всякого сомнения.
- Господи Боже ты мой! Да на мою голову сегодня, похоже, свалилась вся телекомпания.
- Как это?
- Да так. Только что прилетел твой старый приятель. Он просто рвет телефон у меня из рук и, кажется, собирается тебе что-то сказать. Но прежде чем я отдам ему трубку, давай договоримся о встрече. За обедом. Сегодня. Идет?
- Идет. Это просто замечательно, Тони. Но кто это там жаждет со мной поговорить?
Тони расхохотался.
- Чао, Ник!
- Привет, Ники. Какими судьбами в Риме? - спросил Арч Леверсон шутливым тоном, но в то же время не скрывая любопытства.
- Я хотела тебя спросить о том же самом, Арч, - сказала она совершенно озадаченная, но сохраняя хладнокровие.
- Что с тобой, золотко? Ты становишься рассеянной. Еще на прошлой неделе я говорил тебе, что собираюсь в отпуск на Капри. И теперь вот остановился здесь на пару дней, чтобы повидать своего старинного приятеля Тони.
Действительно, Арч говорил ей об этом, но она как-то не связала Капри с Римом.
- Да-да, как же. Забыла, - быстро проговорила Ники.
- Последний раз мы с тобой разговаривали, когда ты уезжала в Лондон, чтобы подготовить кое-что к программе о Маргарет Тэтчер. Так почему же все-таки ты оказалась в Риме?
- Хочу купить туфли, - ляпнула она наобум, чтобы только что-то сказать.
Арч оглушительно захохотал.
- Эй, малышка, ты опять забываешь, что разговариваешь не с кем попало. Ты любишь магазины не больше, чем я рыбалку. Давай-ка, Ники, выкладывай все как есть. Что там у тебя?
- Сейчас не могу, - ответила она, стараясь выиграть время.
Ее ответ, похоже, удовлетворил Арча, потому что он сказал:
- Ну ладно, Бог с тобой. А что, Кли с тобой?
- Нет, он сегодня в Берлине, завтра будет в Лейпциге, а в воскресенье уже в Париже. В понедельник мы встречаемся с ним и на следующей неделе отправляемся в Прованс.
- Вот и отлично. Думаю, увидимся сегодня за обедом с Тони. Я прав?
- Это лучшее предложение из тех, что я получила сегодня. Где встречаемся? В корпункте?
- Хорошая мысль. Кстати, а где ты остановилась?
- В "Хэсслере", как обычно. А ты?
- В "Эдеме". Слушай, Ники, у меня к тебе есть еще одно дело. Поужинаем сегодня вечером? Утром я уже на Капри, присоединюсь к Патриции и Грантам, они уже сняли там виллочку на сезон. Эй-эй, погоди-ка, у меня мысль. Поехали со мной. Ведь тебе все равно нечего делать. Или есть? Они были бы просто счастливы заполучить тебя на пару дней.
- Спасибо, но я честно не могу. А вот на ужин с тобой сегодня вечером приду.
- Договорились. А почему ты не говоришь, что зайдешь за нами, этак, в половине второго?
- Будет сделано.
26
Положив трубку, Ники оставалась у телефона еще несколько минут. Брови ее были нахмурены.
Уж кого она не ждала встретить в римском корпункте, так это Арча Леверсона. Мягко говоря, лгунишка была застигнута врасплох, хотя и сумела довольно быстро сориентироваться. И все же бедняжка никак не могла придумать, что бы такое сказать ему при встрече. А это следовало сделать, раз не хочется рассказывать ему правду. Он и так уж слишком нянчится с ней и обязательно, это чувствовалось инстинктивно, попытается отговорить ее от исполнения задуманного. Уезжая в Лондон, Ники еще могла ввести его в заблуждение разговорами о Маргарет Тэтчер, но сильно сомневалась, что он проглотит россказни про то, что лучшая журналистка приехала в Рим готовить передачу об Общем рынке.
Ники вздохнула. К сожалению, оттого, что Арч с утра в бюро с Тони, она не сможет ничего сегодня выяснить о сюжете, который перегнали по спутнику в прошлую среду. Придется подождать до тех пор, пока Арч не уедет на Капри. Она поговорит с Тони завтра, ничего другого не остается.
До обеда с Арчем и Тони делать ей было нечего, и девушка почувствовала приступ разочарования, будучи не в силах смириться с мыслью, что ей придется убить столько времени.
Рим Ники знала хорошо - бывала здесь неоднократно. Да и настроения осматривать местные красоты у нее не было. Все уже видено-перевидено множество раз, и в сопровождении лучшего в мире экскурсовода - ее отца Эндрю Уэллса.
Отец обожал Рим так же, как она любила Париж. Он чувствовал духовное единение с ним, и с малых лет Ники смотрела на "вечный город" его глазами. "Рим - колыбель цивилизации", - сказал он, когда Ники была двенадцатилетней девочкой, достаточно взрослой, чтобы воспринять его уроки истории. Он водил ее по лестнице, спускающейся к площади Испании, к фонтану Треви, Катакомбам, Вилле-Боргезе, собору Святого Петра, Ватикану и Сикстинской капелле.
Возвращаясь в хорошо знакомые места, она испытывала удовольствие от посещения любимых уголков, которые имели для нее особый смысл. Но только не сегодня, не в этот раз. Тайна, окутывавшая Чарльза Деверо, целиком занимала ее мысли вот уже пять дней, и она понимала, что так будет до тех пор, пока она не докопается до истины.
Тяжело вздохнув, Ники пошла в ванную комнату принять душ. Она подумала, что ей и в самом деле стоит купить туфли. У ее матери был любимый магазинчик на виа Венето - она заглянет туда по пути в корпункт Эй-ти-эн.
Арч, однако, не стал задавать много вопросов, когда Ники явилась в бюро в полвторого с фирменной сумкой обувного магазина. Он только глянул на нее и многозначительно подмигнул.
Тони загорел и был хорош, как всегда, - все такой же жизнерадостный и заботливый. По-приятельски потрепав Ники по щеке и поцеловав, он представил ее своей новой секретарше Дженнифер Аллен и другим сотрудникам, с которыми она не была знакома. Потом они удалились в кабинет Тони, чтобы поболтать и обменяться последними новостями.
Ники и Тони были старыми друзьями еще с тех пор, когда она только начинала карьеру в компании, а он постоянно работал в Нью-Йорке. Арч и Тони знали друг друга еще больше: с самого начала своей работы в компании.
- Все как в старые добрые времена, - сказал Тони, когда их троица вывалилась из корпункта, направляясь в любимую тратторию Тони за углом.
- Лучшая в Риме, - заметил он, переступая порог.
Обед получился великолепным, в особенности оттого, что был обильно приправлен дружеским трепом, легким, как морской бриз, теплотой, чувством товарищества, шутками, взрывами хохота, разговорами о работе и профессиональными сплетнями.
К своему огромному облегчению, Ники обнаружила, что в обществе Тони и Арча совершенно расслабилась. С этими людьми она чувствовала себя как дома. Они были коллегами, настроенными на одну и ту же волну, и она наслаждалась каждой минутой встречи с ними. Она даже на некоторое время забыла о тайне Деверо. В первый раз за несколько дней Ник вновь стала сама собой.
Но мысли о Чарльзе вернулись, едва она осталась одна в номере гостиницы "Хэсслер". Тем же вечером, готовясь идти на ужин, приняла решение: она-таки все расскажет Арчу. Ей нужен человек, которому можно излить душу и который обладал бы аналитическим складом ума и подошел бы к этой загадке непредвзято.
- Ну ты и красотка, - воскликнул Арч, входя в ее номер в "Хэсслере" в начале девятого.
- Спасибо, - ответила она и улыбнулась.
Поцеловав Ники в щечку, Арч отступил и одобрительно кивнул, оглядев ее кремовый шелковый костюм.
- В этой вещице - суть элегантности, - сказал он и снова одобрительно кивнул.
- Я шила его у Полин Трижер.
Арч долго изучал кремовые туфельки-лодочки на высоком каблуке, прежде чем наконец вымолвил:
- Слушай, Ники, а туфельки ты тоже заказываешь у мисс Трижер?
Ники рассмеялась.
- Нет, что ты. Я купила их сегодня утром. На виа Венето.
- Недешевые, надо полагать, туфельки получились, особенно если принять во внимание цену билета от Лондона до Рима.