Руки трясутся и телефон из пальцев выскальзывает. Открыл, а буквы перед глазами пляшут. Я читаю, а они в ровную черную полосу выстраиваются. Вроде вижу всё что написано, а мне кажется, я читать разучился. Там не может быть написано то, что я прочел. Там должно быть что-то совершенно другое. Что угодно, но не этот бред.
- Прочти. Не могу понять ни слова. - голос сорвался. Сотовый брату протянул.
Понял, что он сначала про себя прочел и сильно, до хруста челюсти сжал.
- Вслух, Андрей, - а у самого перед глазами точки прыгают.
- Я ухожу от тебя. Все имело свой смысл. Не ищи. Все равно не найдешь, - Андрей откашлялся, затянулся сигаретой, - Все ненастоящее. И я не настоящая. Это с тобой я задыхалась. Мерзко дышать фальшивкой и играть бесконечно. Я рада, что всё это наконец прекратилось.
Я отобрал у него телефон и сам еще раз перечитал. Не больно. Нет. Боль, она иная. Когда больно - чувствуешь себя живым. А я себя не чувствовал. Омертвел. Все еще камень ледяной.
- Почту могли взломать, - голос брата сквозь вату и шум в висках.
- Могли.
"Это с тобой я задыхалась. Мерзко дышать фальшивкой и играть бесконечно".
Горящую сигарету в пальцах сжал и боль не заметил. Ладонь прожигает и мясом паленым воняет, а я эти слова её голосом услышать не могу. Все, что раньше писала слышал всегда. Даже интонацию знал. А тут не слышу. Вижу, чувствую, как они осколками в мозги впиваются, но не слышу.
- Ноутбук сейчас отвезут к Глебу, он проверит и почту, и ай пи, Макс. Ты слышишь меня?
- Да, я его слышал, посмотрел в глаза, а там - та же бездна из отчаяния, но мы за надежду цепляемся вдвоем, намертво держимся.
- Искать будем. Каждый шаг по минутам отследим. Каждую секунду и мгновение. Найдем её, а дальше разберемся с теми, кто эту херню затеял и раздерем на части, брат.
Я кивнул и сотовый в карман сунул.
"Это с тобой я задыхалась. Мерзко дышать фальшивкой и играть бесконечно".
- Поехали. Насчет похорон надо распорядиться, - голос не мой. Я его впервые слышу, голос этот.
- Её подставляют, Макс. Нас всех втягивают в какое-то дерьмо. Я чувствую вонь… только откуда, и кто?! Мать их! Какая тварь рискнула?! - и словно сам себе, плечо моё сжимает, курит уже черт знает какую сигарету и хрипло говорит мне, нам, - Мы узнаем, кто. Нам только немного в себя прийти. Сейчас наши камеры по городу смотрят, шерстят каждый сантиметр. Ответы будут, и очень скоро. Найдем падлу, которая это устроила и похороним нахрен!
Держимся изо всех сил, а я вижу, как он сам надломлен, только виду не подает. Отец ближе ему был, чем мне. Воспитал всё-таки. Любил, как умел. И нет его теперь. Нет у нас больше отца. Только мы вдвоем и остались. Вот так цепляться друг за друга, стоя мысленно на коленях, раздавленные и размазанные. Осознание, что его больше нет… придет позже. Но с колен вставать надо. Обоим. И искать.
- Поехали, - я сам сжал его руку у себя на плече.
***
- Переписку нашли. Вела её несколько месяцев постоянно с двумя. Удалила письма, но Глеб восстановил. Её ай пи и те два других. Писала прямо из дома. У вас статический адрес из-за сигнализации и камер наблюдения.
Я водку из горла глотнул и сильно затянулся сигаретой, глядя на Фиму, сидящего напротив Андрея, который сцепил пальцы и сжал так, что мы все слышали хруст костей.
- Восстановим текст с сервера и перешлем вам. Пока что работаем в этом направлении.
- А что с другими ай пи? Вычислили кого-то?
- Да. Есть адрес. С минуты на минуту получим точные координаты, и можно выезжать.
Фаина увезла Карину к себе еще до того, как мы приехали к Андрею. Ей пока не нужно знать про дедушку, потрясений и так хватило. А мы с братом уже несколько часов шаг за шагом восстанавливали передвижения Дарины. Афган несколько раз зашел к нам, но как на Андрея взглянет, так и слезы по обветренным щекам катятся. Похож на отца потому что. То ли смотреть больно. В морг уехал. Сказал, будет до последней секунды присматривать, пока гроб в могилу не опустят. Он слово дал. У него работа такая.
И опять тишина, а в ней часы тикают, и водка не берет ни меня, ни Графа. Горло обжигает, а мозги как были каменными, так и остались. Зазвонил сотовый, и уже никто не вздрогнул. Андрей автоматически ответил, включил громкую связь.
- Да, Глеб.
- Пробили первый ай пи. Есть адрес. Это гостиница "Интерконтиненталь". Список постояльцев за последние три дня выслал вам на мейл, Андрей Савельевич. По второму работаем. Сервер находится в Уганде. Зашифровался, паскуда. Но я вычислю. Просто времени больше потребуется.
- Ищи.
Андрей посмотрел на меня, а я глотнул еще алкоголя и рот ладонью вытер. Морозит. Все никак не согреюсь. Лед теперь внутри, а не снаружи.
- Там постояльцев тысячи, бля. А ай пи гостиничный. Что нам это даст?
- Я просмотрю поименно. Мало ли.
- Смотри.
Сполз по стене на пол. Бутылку рядом поставил.
"Это с тобой я задыхалась. Мерзко дышать фальшивкой и играть бесконечно".
Одно слово там… слишком личное. Наше слово. Предложение в голове вспыхивает болью. Бывают минуты, когда я о нем не думаю, а оно вспышкой ослепляет неожиданно и у меня внутри все как через мясорубку, а потом опять отпускает.
- Твою ж, сука, гребаную мать! Давыдов! Среди постояльцев. Борис Давыдов, Макс!
Я вскинул голову и сжал сильно горлышко бутылки.
- Думаешь, это как-то связано?
- Не знаю. Сейчас кое-что проверю.
Андрей набрал кого-то, а я к окну подошел - снег срывается с неба и морозный узор по краям стекла витиевато застыл. Еще глоток водки сделал и пальцами по стеклу провел, а они такие холодные, что даже следов не оставили.
- Макс, поехали. Эта мразь прилетела не несколько недель назад, а уже пару месяцев тут торчит. Давай. Мне кажется, он что-то знает. Не верю я в совпадения!
Глава 7. Макс
Давыдова мы поймали не в гостинице. Он к тому моменту уже съехал, сука. Сейчас катался по городу. Вычисляли по сигналу сотового, догнали мразь по дороге в аэропорт.
То, что замешан сразу поняли. Сам спалился, нервничать сразу начал. Он как машины наши заметил скорости прибавил. Уйти пытался ублюдок. Только мы слишком озверели, чтобы дать ему слинять. Мы жаждали крови и ответов. Много крови и исчерпывающих ответов на каждый из наших вопросов. Я бы за ним и в ад отправился. Да и Граф, я думаю, тоже. Пожалуй, это единственное, что не давало нам обоим сломаться, не давало думать о том, что завтра похороним отца, о том, что та тварь, что его убила втянула нас в самый жуткий фарс, какой только можно придумать.
Догнали, перекрыли дорогу, отрезая пути к отступлению прямо на трассе. Долго вели, загоняли на окружную, чтоб некуда деться было, чтоб на виду оставался, не нырнул в какую-то глухомань. Могли конечно расстрелять, но нельзя, он единственная зацепка.
Сука трусливая даже с машины не вышел, вжался там в сидение со стволом в обнимку, орал, что всех порешит. Наши окружили тачку, но подойти не могли, да и эта падла был нужен нам живым и людьми своими мы с Графом рисковать не хотели. Предчувствие бойни в скором будущем. Каждый человек на счету.
- Я его сейчас заставлю выйти или спрессую к такой-то матери вместе с его железкой.
Подошел к джипу и сел за руль, чувствуя, как адреналин вяло заструился по венам и тут же замерз. Полный коматоз мыслей и эмоций. Я балансировал где-то на грани здравого смысла и полного срыва в бездну. И меня сорвет рано или поздно. Я знал об этом. Держался дикими усилиями воли. Не слететь с катушек. Не сейчас. Нельзя. Иначе все в кровавое месиво превращу. А нам ответы нужны. Андрей бросал на меня иногда обеспокоенные взгляды "Ты как?"
"Херово, но держусь".
Вдавил педаль газа и поехал на Давыдова, глядя прямо в глаза. Раздавлю падлу, как трусливое насекомое или выкурю из тачки. Третьего не дано.
"Это с тобой я задыхалась. Мерзко дышать фальшивкой и играть бесконечно".
Он стрелял по стеклам, а джип бронированный, да и мне было по фиг, я пер на него как танк. Пока эта мразь не выскочила из машины и не упала на землю, закрывая голову руками. Вот так, сука. Вот так. А теперь поговорим.
Его подняли за волосы и поставили на колени, окружили плотным кольцом. Андрей сдернул с его шеи галстук и пнул в спину. Я нагнул его, удерживая за волосы и брат затянул ему запястье галстуком. Давыдов лихорадочно озирался, всматривался в наши лица.
- Вы чего? Граф! Вы чего?! Я только немного приврал с процентом. Всего пять накинул себе. Так я все верну! Клянусь!
Ему никто не отвечал, только ногами отпинали под ребра под вопли и хруст костей, чтоб почувствовал, что никто не шутит. Когда отдышался снова за волосы на колени поставили и тогда уже я спросил у него, наклоняясь к ублюдку и поигрывая ножом у его лица:
- Где она?
- Кто?
Удар в челюсть, и он сплевывает кровь на землю вместе с парой зубов, дрожа всем телом.
- Где она?
- О ком ты, Зверь?!
Я присел перед ним на корточки и поднес к его глазам нож, он судорожно сглотнул. Андрей схватил его за волосы сзади и прорычал ему в ухо.
- Я нанизаю твои глаза на это лезвие, а потом ты будешь их жрать, а я буду слушать как они хрустят у тебя на зубах.
- Где. Моя. Жена? - и лезвие у самого зрачка, а Граф держит крепко за веко, чтоб сука даже моргнуть не мог.
- Я думал вы за проценты… я думал.
Удар по яйцам с носака, а он не может и скорчиться, так как острие ножа у самого зрачка, только завыл, заскулил, как псина паршивая.
- Заканчивай думать, Боря. Думать уже поздно. На вопросы отвечай и может быть ты сегодня не умрешь. Только правду говори - какая мразь увезла мою жену, в какую гребаную игру вы все здесь играете и какого хрена она писала тебе пока ты сидел, как гнида, у себя в гостинице. Отвечай!
Еще один удар и у него из глаз от напряжения слезы покатились.
- Тебе не понравится правда, Зверь. Не понравитсяяя и ты убьешь меня, - взвыл он, тяжело дыша и облизывая пересохшие губы.
- Ложь мне не нравится намного больше и у меня кончается терпение. Без одного глаза ты станешь разговорчивей?
- Ты хочешь, чтоб я говорил при всех? Ты реально этого хочешь, Зверь?
Я резко посмотрел на Графа. Друг другу в глаза, едва заметный отрицательный кивок и брат отпустил голову Давыдова, а я убрал нож от его глаза. Наверное, именно в эту секунду внутри оборвалось что-то. Мы оба знали, что он может сказать. И да, пока что ни я ни брат не хотели, чтобы наши поняли…НО МЫ ОБА ЗНАЛИ!
- В машину его. Поговорим в другом месте.
***
Давыдов только с вида казался таким трусливым, либо кого-то боялся больше, чем нас с Графом. Так как говорить он не торопился. Висел вниз головой в гараже, синий от побоев и нес сука, какую-то ахинею, совершенно неинтересную ни мне, ни Графу, который, как и я методично бил эту тварь, как боксерскую грушу. А потом я понял, что он тянул время. Или думал, что спасет его кто, или для кого-то выигрывал отсрочку.
Он сломался, когда я сунул лезвие ему под ребро, после того как расписал и его грудь, и спину кровавыми узорами.
- Мне надоело. Если ты ничерта не знаешь, то почему бы мне просто не наделать в тебе дырок по периметру твоей туши. Лезвие, оно как член, Боря. Им можно делать беспрерывные толчки в одну и туже дырку то медленно… вот так, - я высунул лезвие и снова погрузил его обратно, под протяжный и мучительный стон боли, - или долбиться им вот так, - резко по самую рукоять и тот заорал, дергаясь всем телом.
- Когда я вытащу его ты истечешь кровью. Она будет бить фонтаном, заливая здесь все вокруг.
Склонился к его лицу.
- Затем я выколю тебе глаза. Не быстро. Сначала один, потом другой. А Граф отрубит тебе пальцы. Один за другим. Под конец я отрежу тебе член. Тебя найдут по частям, Боря. Тебя даже не опознают. А есть и другой вариант…
Резко вынул нож и зажал рану на его боку пальцами.
- Я привезу сюда врача, тебя заштопают и будешь ты как новенький, Боря. Только шрам останется на память.
И он сломался, заливаясь слезами и дрожа всем телом.
- Она у Бакита. Должна отплыть в Турцию с партией девочек. - он закашлялся, а я резко сунул пальцы в рану, и он зашелся в крике.
- Когда должна отплыть? И откуда?
- В четыре часа. Звееерь… я все скажу. Все скажу. Шлюха она. Не стоит так… за нее!
Я вонзил пальцы глубже, прокручивая и он обоссался от боли. Но мне сейчас было похрен на все. Я уже не мог остановиться.
- Моя жена не шлюха! Я выдеру тебе язык! Вы её заставили, мразь! Отвечай! Заставили?
- Маааакс, пожалуйста…я все… скажу! Не надо!
- Говори. - но пальцы не вытащил, только прокручивать перестал. Головой повертел до хруста в позвонках.
- Она сама, понимаешь? Они с ним давно уже. Подобрал ее где-то на улице и прикормил. Это его сучка. Одна из тех, кого подкладывал под нужных людей. Он мне рассказывал. Засланный казачок она, Зверь. Нае***ли тебя, понимаешь? Развели, как лоха. Она на связь со мной вышла. Доки я ей делал. Ей и еще нескольким шлюхам. Она уже готовилась свалить от тебя к нему. Когда у вас был, я паспорт ей привез как раз. Сука она, Зверь…Сукаааа! Блядь Бакитовская. А тебя как лоха…Только не…убивай…Мааакс!
Я его изрешетил. Сам не знаю, как. Просто бил и бил ножом, пока он не затих и дергаться не перестал, а я остановиться не мог. Рука сама двигалась. Четко. Отлажено, но куда попало.
Меня Граф от куска мяса оттащил и нож из руки выбил. Толкнул к стене. А я задыхаюсь, глаза закрыл и мычу, как немое животное.
- Врет сука! Врет падла! Вррррет! Сукааааа!
Я орал. Просто орал и не мог остановиться. Потому что знал - не врет. Под такими пытками мало кто врать будет, да и точно не Давыдов, который трясся за свою шкуру. И я чувствовал, как крыша едет, как трещат мои мозги. Они горят и дымятся. И от боли перед глазами темнеет.
Граф сильно сжал меня за плечи и тряхнул, впечатывая в стену.
- Я сейчас пробью кого и когда Бакит вывез в Турцию. В себя приди, Макс и давай дуй в ее город. В детдом. Пробей там что и как. Может и правда врал. На, хлебни!
Сунул мне в руки бутылку с коньяком. Мы смотрели друг другу в глаза и меня снова трясло, по щеке кровь Давыдова каплями катилась.
- Давай! Рано еще ярлыки вешать. Разобраться надо!
- Слышал, что сказал? - я согнулся пополам, тяжело дыша и глядя как красная лужа растекается по гаражу. Меня тошнило. Волнами накатывало. И в этот момент я снова орал. Сам не понимал, как это вырывалось из меня.
- Бляяяяяядь! Ты это слышал, Граф? Ты слышал? - глотаю коньяк, и он по горлу течет не обжигая, там уже все обуглилось.
- Слышал.
- Давно он с ней. Как давно … мать вашу? Она же со мной! Каждый день! Каждый! Гребаный! День! Со мной! И с тобой!
- И со мной! Поэтому проверить надо. Все пошли отсюда. Здесь приберут.
Сделал еще несколько глотков. Шумно выдохнул, стараясь отдышаться и разогнуться. А мне кажется, что между лопатками нож торчит. В стену кулаками, до крови, пока кости не затрещали. Отдышался наконец. Боль немного отрезвила.
- Да. Все. Поехали. Нет времени.
Я не хотел сейчас думать. Потому что, если позволю себе с ума сойду нахрен.
Впервые за много лет понимал, что не контролирую себя, что я на грани. Сорвет меня и все. Даже машину вести не могу трясет всего и Граф молчит, за руль вместо меня сел. Его изнутри раздирает, я вижу, как челюсти сжимает до крошева зубов.
***
Дома под душем стоял холодным и во рту появился привкус мертвечины. Словно гнили нажрался. И дышать нечем. Я вздыхаю, а легкие огнем жжет и выдохнуть не могу.
Когда вышел из ванной понял, что не справляюсь. Мне анестезия нужна. Немедленно. Набрал кое-кого. Остались связи с прошлых времен, когда еще Ворона подсиживал и дела проврачивал втихоря с барыгами.
- Димыч? Живой еще?
- Ты ли это, Зверь?
- Я. Собственной персоной. Мне кое-что надо.
- Так это не ко мне теперь. Я пас.
- Не заливай. Мне надо. Самому.
- Нету говорю. Не моя тема больше.
- Так узнай, блядь, чья и привези. Иначе я сам к тебе приеду. И если хоть что-то найду линчую на месте.
Он несколько секунд думал.
- Сколько?
- Десять.
- У меня нет столько.
- Сколько есть?
- Сейчас три.
- Вези три. Только быстро, братан.
- Думал ты не в теме давно.
- Я тоже так думал.
Привезли через двадцать минут. К подъезду на моте подкатил, трусливо озираясь по сторонам. Я денег ему дал и сунул пакеты в карман. На разговоры времени не было.
- Херово выглядишь, Зверь.
- Ну ты ж лекарство привез. Теперь все зашибись будет.
Я пакет прямо в коридоре разодрал на комод сыпанул и сразу несколько полосок втянул. В голове тут же ослепительно взорвались все мысли. Ядерным. С резонансом дрожи по всему телу. Искусственный кайф, притупляющий боль.
Стоял у зеркала, опираясь руками на комод и смотрел на свое отражение. Взмокший, бледный и в глазах начало проясняться. И адреналин закипал с шипением, словно пошла разморозка. Я буквально слышал, как оно бурлит внутри.
Оживаю и подыхаю одновременно. Зверь оживает, а я в агонии, только уже не так больно. Уже под наркозом. Вот так лучше. Так думать можно.
Зажал переносицу пальцами. Теперь можно куда-то ехать. За руль сесть.
Сунул пакет дряни в карман рубашки, продолжая смотреть на свое отражение. Потом оттолкнулся руками и подхватив сотовый вышел из квартиры.