Сара посмотрела на свои джинсы. Все остальные вещи уже были упакованы.
– А это "Левис", – сказала она, чтобы не отставать от компании.
За ужином, когда нью-йоркские планы были детально обсуждены, Кейти и Джозеф, весь вечер не сводившие глаз друг с друга, заговорили о моде и дизайне. Сара пыталась поддерживать разговор, но около одиннадцати зевнула и сказала:
– Ну, я иду спать, чтобы не опоздать на самолет.
Джозеф поднялся.
– Пожалуй, мне тоже пора уходить.
– Не заметила, что уже так поздно, – откликнулась Кейти.
– Я уверена, что Джозеф не откажется еще от одной чашки кофе, – заметила Сара, подмигивая подруге.
– Только если сварите вы…
Кейти покраснела.
– Конечно.
Сара попрощалась и пошла спать, уверенная, что стала свидетелем начала чего-то очень серьезного.
Глава 6
Сара стояла на носу парома, возвращавшегося к Манхэттену. Следуя совету путеводителя, она не вышла на Стэйтен-Айленде и теперь наслаждалась изумительными видами города. Ветер усилился, и Сара подняла воротник пальто. Разметавшиеся волосы упали на лицо, застилая вид статуи Свободы, проплывшей мимо по левому борту. Сверкая в холодном мартовском солнце и заставляя все манхэттенские небоскребы казаться пигмеями, приблизились башни-близнецы Международного торгового центра. Сару охватил восторг. Она провела в Нью-Йорке менее сорока восьми часов, но уже дала себе слово найти любой предлог, чтобы не возвращаться домой.
Покинув паром, она прошла по набережной к парку Бэттери, уклоняясь от верениц пыхтящих любителей бега трусцой. Редкая зелень не шла ни в какое сравнение с пышностью Центрального парка, и Сара села в такси. Она никак не могла освободиться от чувства, что все увиденное ей уже знакомо. Здания и названия улиц казались очень знакомыми по бесчисленным кинофильмам и полицейским телесериалам.
Сара велела таксисту отвезти ее на Геральд-сквер через Бродвей и этим спровоцировала свою первую стычку с местным жителем. Водитель настаивал, что удобнее ехать через Седьмую авеню, но Сара не сдавалась. Бродвей привлекал гораздо больше, чем какая-то Седьмая авеню. Когда она начнет работать, будет не до экскурсий, и ей не хотелось упускать возможность не спеша осмотреть этот безумный город.
За окошком машины – вместо ожидаемых театров – тянулись бесконечные безликие магазины. Сара взглянула на свою карту и поняла, что таксист был прав. Театры оказались сосредоточенными на Таймс-сквер в районе 47-й улицы. На 34-й улице Сара вышла из такси, дав водителю на чай доллар и поклявшись себе узнать город как можно лучше. Она вспомнила, как раздражаются лондонцы, когда американские туристы спрашивают дорогу на Лестер-сквер, произнося "Лисестер-сквер", или с детской наивностью интересуются, не является ли Ливерпуль-стрит родиной "Битлов".
Сара так же сказала себе, что только туристы задирают в Нью-Йорке головы, глазея на небоскребы, но, приблизившись к Эмпайр-Стейт-Билдинг не смогла удержаться. Она поднялась на лифте на восемьдесят шестой этаж и, выйдя на смотровую площадку, задохнулась не только от холодного ветра, но и от открывшегося перед ней вида. Она обошла площадку, мысленно отмечая названия всех узнаваемых зданий. Ближе к центру, словно тонкий ломоть сыра, тянулся к небу "Флэт Айэн"; справа сверкал шпиль "Крайслера" в стиле "ар-деко" двадцатых годов, а название еще одного небоскреба – слева от нее – было написано прямо на стене огромными черными буквами – "Мэйси". Кейти была бы в восторге.
Но в данный момент Кейти скорее всего наслаждается в постели с Джозефом. Сара все еще пыталась разобраться в своем отношении к случившемуся. Проснувшись в то утро перед отлетом, она нашла Кейти в кухне. Подруга, одетая лишь в джемпер Джозефа, варила кофе. Кейти и Джозеф не ложились – во всяком случае, ради сна – всю ночь. Кейти, казалось, чувствовала себя виноватой, и Саре пришлось потратить добрых четверть часа, уверяя подругу, что все в порядке, хотя в глубине души она не испытывала подобной уверенности. Кейти предложила проводить ее в аэропорт, но не смогла скрыть облегчения, когда Сара убедила подругу, что справится сама.
Саре, к собственному неудовольствию, пришлось признать, что она слегка завидует. С ней Джозеф даже не предпринимал попыток пофлиртовать, но, взглянув на Кейти, совершенно переменился. И Кейти, только недавно застенчивая и неуклюжая девушка, которую надо было подталкивать буквально ко всему, ответила ему, как опытная и уверенная в себе женщина.
Вероятно, именно Кейти и Джозеф стали причиной ее неожиданного желания остаться в Нью-Йорке. Они прекрасно подходили друг другу, и Сара не сомневалась: это надолго. Бесконечные подвыпившие мужчины, вваливающиеся в спальню Мэгги, нисколько не беспокоили Сару. Все те отношения были мимолетными и ничего не значили. Мэгги, как и Сара, считала, что всем мужчинам нужен только секс. И теперь, если бы Сара вернулась домой, вид влюбленной Кейти служил бы ей постоянным напоминанием о том, чем она обделена.
Сара посмотрела вниз на город. Где-то там ждет ее человек по имени Фиретто.
К началу второй недели своего пребывания в Нью-Йорке Сара довольно хорошо представляла планировку города. Ее биологические часы все еще не перестроились, и она ежедневно просыпалась в пять утра. Любые попытки снова заснуть оставались тщетными. К шести часам, казалось, просыпался весь город. Вряд ли самый закаленный человек смог бы спать под какофонию автомобильных гудков и городского шума, объявлявших о начале манхэттенского часа "пик".
Этим утром Сара нежилась в постели, подумывая, не заказать ли завтрак в номер, но затем решила, что бюджет программы не выдержит подобной роскоши, и неохотно встала. Необыкновенной силы – как и все в Нью-Йорке – душ выбил из нее остатки сна. Она с наслаждением вытерлась свежим полотенцем – в отеле их меняли каждый день – и надела свою "рабочую униформу": белую блузку, бежевый габардиновый блейзер, широкие бежевые брюки и мягкие коричневые туфли типа мокасин. Затянув еще влажные волосы шоколадного цвета бантом и не став краситься, Сара подхватила сумку и замерла на секунду, собираясь с духом. Она еще не привыкла к скорости, с какой лифт спускался с восемнадцатого этажа.
В отеле был роскошный ресторан, но в нем Сара чувствовала себя неуютно, ей хотелось чувствовать себя как можно ближе к настоящему Нью-Йорку, поэтому она завтракала в небольшом ресторанчике напротив. Ее завораживали и особая атмосфера, и стремительные официантки, выкликающие заказы на каком-то своем таинственном языке. Еще в первые дни выяснилось, что "жареный завтрак" – это гора мяса, залитого кленовым сиропом, с чем ей ни за что не справиться в такой ранний час. Поэтому, сев у окна, чтобы не пропустить ни секунды оживленной жизни Манхэттена, она заказала булочку с корицей и первую из бесконечных чашек кофе.
Ожидая заказ, Сара просмотрела свои записи. Она упорно работала эти дни и успела побеседовать с несколькими врачами и чиновниками из спортивного мира. После приличного нажима они неохотно признавали, что наркотики проникли во все уровни американского спорта, но проблема была слишком необъятной для одной передачи, и Саре необходимо было найти несколько характерных историй, должным образом отражающих общую ситуацию. Несколько раз она звонила Патрику Бирну в редакцию "Пост", но пока он не нашел никаких сведений о Фиретто. Тем не менее Сара договорилась встретиться с ним в надежде получить какие-нибудь новые ключи к расследованию.
На десять часов ей удалось добиться встречи с помощником сенатора. Хотя у нее было мало надежды на то, что такой высокопоставленный чиновник предоставит интересующую ее информацию. Затем предстояла беседа с полицейским из отдела по борьбе с наркотиками. И обязательно надо было позвонить маме: дать знать, что ее любимую дочку пока не пристрелил в "Макдональдсе" какой-нибудь сумасшедший снайпер.
Мысленно готовясь к предстоящим делам, Сара допила кофе, заплатила по счету и вышла из ресторанчика. Теплый воздух вырывался из вентиляционных отверстий подземки и клубился над улицей. И это была реальность, а не декорации, созданные художником. Рискуя жизнью, Сара сошла на проезжую часть, чтобы остановить такси.
Помощник сенатора заставил ее прождать больше часа, так что пришлось переносить встречу с полицейским. Когда чиновник наконец явился, то дал согласие всего лишь на пятиминутное интервью, предупредив, что информация не подлежит оглашению. Непонятно, к чему были все эти оговорки, если он ни на йоту не отклонился от стандартной политической пропаганды о "мобилизации всех доступных средств для решения этой серьезной проблемы". Однако Джозефу нужны были реальные факты, а не пустая риторика. Сара надеялась на полицейского, но он оказался "настоящим мужчиной", которого больше интересовала возможность назначить ей свидание, а не бессилие полиции против распространения наркотиков.
В результате Сара приехала в ирландский бар "У Келли" в Ист-Сайде совершенно разочарованная. По телевизору показывали футбольный матч с Ирландией, и бар был забит болельщиками. Один из них, мужчина в мятом костюме, потягивающий "Гиннесс" из большой кружки, оказался Патриком. Он первый узнал Сару по краткому описанию, которое она дала ему, подозвал к своему столику и заказал ей черный эль.
– Вы выглядите усталой, – посочувствовал Патрик. Он говорил с мягким, едва заметным ирландским акцентом.
Сара поведала ему о своих трудностях.
– Мне кажется, что все здесь занимают круговую оборону во время общения с прессой. Много болтают, ничего не говоря по существу. Я просматривала свои записи после часовых интервью, и единственные четкие ответы: "Без комментариев".
Патрик кивнул и засмеялся.
– Но, произнося "Без комментариев", они теряют возможность появиться на телеэкране. Ни один здравомыслящий американец не упустит подобного шанса.
Сара вздохнула:
– Я так надеялась, что раздобуду нужную информацию.
– Ну, у меня есть для вас кое-какие хорошие новости. – Патрик посмотрел поверх ее плеча. – Вон тот парень очень разволновался, когда я упомянул при нем имя Фиретто. Эй, Луи, мы здесь!
Сара оглянулась и изумленно раскрыла рот. Направлявшийся к ним мужчина ростом был не меньше двух метров.
– Думаю, нет надобности добавлять, – заметил журналист, – что Луи Стивенсон – баскетболист.
Луи пересек бар в два широких шага, и Патрик познакомил его с Сарой. Видя, что Луи заметил, как она таращится на него, Сара, заикаясь, выдавила извинение:
– Простите за бестактность, но я никогда раньше не встречала таких великанов, как вы.
– Никаких проблем, мадам, – сказал он, протягивая огромную ладонь, в которой совершенно утонула рука Сары. И хватка у него была мощная. Затем он повернулся к Патрику, и, вскинув руки, они хлопнули друг друга по ладоням в приветственном жесте.
– Как дела, приятель?
– Теперь, когда увидел тебя, гораздо лучше. Ну и выпивка не помешала. Что заказать тебе?
– Диетическую колу. У меня сегодня еще тренировка.
Сара подтолкнула баскетболисту стул. От необходимости задирать голову у нее уже онемела шея.
– Значит, вы – та юная леди, которая расспрашивает о сукине сыне Ронни Фиретто, – сказал Луи, садясь. Его колени появились над столешницей.
– Легко догадаться, что он не относится к числу ваших друзей.
Под свирепым взглядом Луи Сара почувствовала себя полной идиоткой.
– Я правильно догадалась, что Ронни Фиретто – торговец наркотиками?
Луи мрачно кивнул.
– Этот подонок исковеркал множество жизней.
Сара хотела спросить, не был ли Луи связан с Фиретто лично, но побоялась, что он неправильно поймет ее.
– Где расположена штаб-квартира Фиретто? У меня записана пара телефонных номеров, которые могли бы принадлежать ему, но они не отвечают.
– Он все время переезжает. Подонок знает, что ему опасно сидеть на одном месте слишком долго. Вы понимаете, о чем я говорю? Если бы я нашел его после того, что он сделал с Винсом…
– Кто такой Винс?
– Мой друг. Винс был хорошим бегуном, прилично зарабатывал. Но тренер нажимал на него, велел принимать стероиды, а Винсу надо было содержать жену и двоих детей, так что он согласился. Теперь он полная развалина. Рак почки и печень не в лучшем состоянии. Потерял почти все зубы. Жена подала на развод и забрала детей. Сейчас Винс еле сводит концы с концами в Бронксе, его медицинская страховка на исходе. Он – конченый человек и никому не нужный.
– Винс согласится со мной встретиться?
– Мадам, я не хочу, чтобы ему в лицо тыкали камерой. Я видел эти программы. "А теперь перед нами тупой чернокожий, принимавший слишком много наркотиков". Винса уже достаточно использовали, с него хватит.
Сара покраснела. Луи попал в точку. Она уже воображала, как интервью будет выглядеть на телеэкране.
– Хорошо, я все понимаю. Но мне бы все равно хотелось встретиться с ним. Без камеры, на любых его условиях. Я имею представления о типах вроде Ронни Фиретто. – Она рассказала о том, что случилось в клубе Нэша и как она натолкнулась на имя Фиретто.
Ей явно удалось произвести впечатление на Луи, но он все еще был насторожен.
– Я поговорю с Винсом, но ничего не обещаю. – Он поднялся с жалобно скрипящего под ним стула. – Простите, но мне пора на тренировку.
Прошло больше недели после этого разговора, и Сара решила, что Винс не хочет с ней встречаться. Однако Луи позвонил и назначил ей встречу в Южном Бронксе.
Выйдя по привычке рано, Сара решила пройти часть пути пешком. Она шла по Третьей авеню в толпе ньюйоркцев, направляющихся на работу с удивительно мрачной решимостью. Многие женщины в деловых костюмах шли в кроссовках и носках. Сара знала, что, придя в свои офисы, они переобуются в туфли на высоких каблуках, однако не могла представить себе подобную картину на Бишопгейт в Лондоне. Это казалось слишком вызывающим, но ведь этим и отличаются жители Нью-Йорка. Их девиз: "Время – деньги!" Только вид нищих на всех углах, протягивающих за подаянием пустые пластиковые стаканчики, рассказывал совсем другую историю.
Таксист-испанец довольно долго не соглашался везти ее в Южный Бронкс, а согласившись, начал рассказывать на ломаном английском всякие ужасы об этом районе, пересыпая их расистскими замечаниями о чернокожих. Сара хотела было возразить, но передумала. Еще высадит ее неизвестно где. К тому же следовало признать, что некоторые из его историй действительно ужасали. Так что Сара помалкивала и хмуро смотрела в окно. За мостом через Гарлем-Ривер сталь и стекло Манхэттена сменились замусоренными пустырями Бронкса. Когда такси остановилось у старого многоквартирного дома, Сара уже была готова к самому худшему.
Таксист посмотрел на нее как на сумасшедшую. Луи нигде не было видно.
– Вы не могли бы немного подождать? Мой друг еще не приехал.
– Простите, мэм, – ответил таксист, запирая дверцы и направляя машину прямо через группу мальчишек, перебрасывающихся мячом посреди дороги.
Сара в нерешительности стояла на обочине, проклиная водителя за то, что он забил ее голову всякой ерундой, и пытаясь игнорировать неоспоримый факт: мальчишки прекратили игру и настороженно следили за ней. Она вспомнила, как много раз проходила мимо парней, играющих в футбол на Хайбери-Хилл. Никакой разницы, повторяла она себе, но сама не верила в это.
– Эй! – крикнул один из мальчишек, и все они вдруг побежали в ее сторону.
Сара не могла сдвинуться с места. Ребята окружили ее, и она закрыла глаза в ожидании первого удара.
– Эй, Луи! Это твоя новая подружка?
– Луи! Ты изменяешь Джини с белой девушкой?
Сара открыла глаза и снова почувствовала себя круглой дурой. Мальчишки столпились вокруг подошедшего сзади Луи. Баскетболист явно был местным героем. Он немного поболтал с мальчиками, затем повел Сару в дом, переступив через пьяную старуху, сидевшую у входа с бутылкой в обязательном пакете из коричневой бумаги.
Луи вызвал лифт, и, когда кабина наконец спустилась, Сара пожалела, что они не воспользовались лестницей. В лифте, явно пережившем поджог, воняло мочой, а стены были покрыты неразборчивыми надписями и непристойными рисунками. Сара с ужасом представила, как лифт ломается и она задыхается в таком ужасном месте.
– Там, на улице, я видел выражение вашего лица, – сказал Луи.
– Простите, – извинилась Сара, глядя себе под ноги. – Таксист всю дорогу рассказывал о Бронксе жуткие истории. Это на меня подействовало.
Лифт остановился, и Сара последовала за Луи на замусоренную площадку четырнадцатого этажа, удивляясь, как кому-то вообще удается вырваться из подобной обстановки. Луи постучал в железную решетку, закрывавшую дверь квартиры Винса, и Сара приготовилась к тому, что ждало ее внутри.
– Эй, приятель. Я привел даму, о которой рассказывал.
Дверь открылась. Сара протянула руку Винсу, преждевременно постаревшему мужчине со следами былой красоты на лице.
– Спасибо за то, что согласились встретиться со мной.
Он кивнул и медленно проковылял в крошечную, но чистую гостиную, совсем не такую, как ожидала увидеть Сара после грязи, царившей снаружи. Бедная обстановка и безупречная чистота только подчеркивали трагедию человека, пытающегося сохранить достоинство в ужасающих условиях.
– Садитесь, – сказал Винс и, морщась от боли, опустился на продавленный диван.
– Винс, если не хочешь, можешь ничего не говорить, – предупредил Луи, садясь верхом на принесенный из кухни стул.
Сара села рядом с Винсом.
– Луи прав, – мягко сказала она. – Если хотите поговорить, буду вам благодарна, но, если почувствуете, что я перехожу границы, только скажите.
Винс сильно закашлялся и еще долго после этого не мог отдышаться.
– Я не очень понимаю, что вы ожидаете услышать. Я совершил глупость. Наверное, я заслужил все, что получил.
– Чушь, Винс! – Луи ударил огромным кулаком по спинке стула. – У тебя не было выбора.
– У всех есть выбор. Я сделал неправильный.
– Но вас ведь подтолкнул Ронни Фиретто, не так ли? – осторожно спросила Сара.
– Все началось с нескольких таблеток. И я действительно почувствовал в себе новые силы. – Винс закрыл глаза и медленно покачал головой. – Потом мой тренер Спайк Сэмвел сказал, что надо принимать большие дозы. Я отказывался, но он настаивал: "Если хочешь побеждать, принимай стероиды". И я уступил.
– Как вы себя чувствовали?
– Сильным. Более агрессивным. Я мог дольше тренироваться, быстрее бегать. Я… я был спринтером… скинул четверть секунды со своего лучшего времени. Завоевал все главные призы в Штатах.
С некоторым усилием Винс показал на застекленный шкаф, полный сверкающих спортивных трофеев. Сара представила Винса, любовно полирующего кубки, и у нее защемило сердце.
– Должно быть, вы были очень хороши, – сказала она.
– Лучше всех, – резко бросил Луи.
Винс снова закашлялся.
– Принести что-нибудь? Воды? – спросила Сара.
Винс кивнул, и Сара вышла в сумрачную кухню. Единственное окно было разбито и заколочено досками. В сушилке стоял стакан с Микки Маусом – из тех, что бесплатно дают в дешевых закусочных, и Сара наполнила его до краев. На стене висела фотография: бегун, разрывающий финишную ленточку. Саре понадобилось несколько секунд, чтобы узнать Винса в здоровом мускулистом атлете на снимке. Чувствуя невыразимую печаль, она вернулась в гостиную.