– Не могу, – ответила я честно, и мне стало легко. Пусть все горит синим пламенем. Все. И его проклятая жена, и Герман со своим предложением. Мне плевать. Я больше не уступлю его никому. Он мой. Он только что дал мне это право.
В дверь постучали, и мы отстранились друг от друга.
– Инга, вам звонит Герман Вениаминович, вы можете ответить?
Я увидела, как сжались у Артура челюсти и как он напрягся.
– Да, Светочка, переводи.
Герман говорил не о чем. Просто болтал, раздражая меня, а еще больше Чернышева. Новицкий словно чувствовал, что я больше не принадлежу ему. Что именно сегодня я ушла от него навсегда. Он удерживал меня на линии вопросами, разговорами, нежностями, а я нервно курила и смотрела на Артура. Когда, наконец, разговор был окончен, Чернышев отнял у меня трубку и бросил на рычаг.
– Ты больше не вернешься к нему, – скорее утверждение, чем вопрос.
– Ты больше не вернешься к ней, – парировала я.
– Ты не выйдешь за него замуж! – продолжал он, сверля меня взглядом.
– Ты разведешься с ней немедленно!
– Ты переедешь ко мне навсегда!
Мы замолчали. Он ждал ответа, снова, а я тянула паузу.
– Когда? – спросила я, и Артур серьезно посмотрел мне в глаза и ответил без тени насмешки:
– Вчера.
19
Герман курил сигару и раскладывал фотографии на столе как пасьянс. В кабинете царил полумрак. Тусклый свет настольной лампы освещал только снимки, сам Новицкий оставался в тени. На фотографиях Инга и Артур. Каждый снимок запечатлел то страстный поцелуй, то яростные объятия или животное совокупление в салоне автомобиля, или на широкой постели, или на лестничной площадке офиса. Герман брал каждый из снимков, подолгу рассматривал и клал обратно. Настенные часы отсчитывали минуты, в тишине шелестела глянцевая бумага. Можно было подумать, что он собирает эротический коллаж. Новицкий вернулся из Европы еще три дня назад, вернулся после звонка Алены Чернышевой, которая в истерике обвиняла Ингу в том, что та увела ее мужа. Алены кричала в трубку, что Артур ее бросил ради девки Новицкого. Герман не поверил. Он всегда считал Алену истеричной особой с манией преследования. Он не верил до тех пор, пока сам не увидел своими глазами. Новицкий организовал за Ингой профессиональную слежку. Его человек ходил за ней по пятам и фотографировал. Доказательства были переданы Новицкому спустя сутки. Герману они показались вечностью. Он ждал. Заперся в номере гостиницы в кромешной тьме и ждал приговора. Реальность оказалась более жестокой, чем его собственные домыслы. Герман думал, что, возможно, это случайная вспышка страсти, интрижка или просто флирт. Все оказалось гораздо хуже. Они выглядели безумно влюбленными, эта парочка. Влюбленными и счастливыми. Такие мелкие детали заметит лишь ревнивый глаз обманутого любовника. На первых снимках Инга и Артур выходят из офиса, лишь присмотревшись можно заметить, как мужчина слегка касается ее пальцев рукой. Дальше хуже, они оба в кафе смотрят друг на друга так, словно никого рядом не существует, а дальше...Герман снова взял снимок, где Инга и ее молодой любовник страстно занимаются сексом. С Новицким Инга никогда себе такого не позволяла, да и он бы не решился прижать женщину к стене и оприходовать ее в одежде на прокуренной лестничной площадке офиса. На лице женщины экстаз, рот приоткрыт в немом крике наслаждения, глаза закатились, пальцы судорожно впились в плечи мужчины, который буквально вдавил ее в стену. Всего лишь двадцать четыре часа, сутки наблюдений, а эти трахались, как кролики минимум раз пять. Новицкий смял фотографии, сбрасывая их в кучу и поджигая одну за другой. Нет, это не просто случайная связь и он уже точно знал, что в прошлом эти двое уже были любовниками. У Новицкого заняло всего лишь полчаса узнать о Чернышеве все, включая его отношения с Василисой Лавриненко восемь лет назад. Герман чувствовал, как по его спине стекают ледяные ручейки пота. Маленькая дрянь использовала его. Использовала так ловко и искусно, что Германа начинало тошнить от одной мысли, что его поимели как мальчишку. Все эти восемь лет она хотела отомстить Чернышеву. Она задумала это еще тогда, когда перестала корчиться от ломки после затяжного запоя в его доме. Вот почему она позволила ему себя менять, вот почему жила с ним все это время – Инга вынашивала планы мести. Герман мог простить ей этот обман, если бы она и правда отомстила и забыла. Он бы даже восхитился ее изощренным умом и фантазией, только одно грызло его и сводило с ума – она любила того, кого собиралась уничтожить. Любила столь безумно, что на каком-то этапе ее собственная месть обернулась против нее. Только Чернышев вряд ли отвечал ей взаимностью. Герман слишком хорошо знал таких типов как Артур. Такие не исправляются, может сейчас он и проводит с Ингой незабываемые дни и ночи, но он не любит ее, так как Новицкий, он снова ее сломает и тогда Герман уже не соберет ее по кусочкам. Он не мог ненавидеть Ингу, как ни старался. Для него она была не только любовницей, а еще и ребенком, которого он спас и выходил после затяжной болезни – Герман мог все простить и забыть, он готов был закрыть глаза на измену, мог бы начать все сначала. Новицкий ненавидел Чернышева, вот его он захотел уничтожить сам. Молодой самец, неутомимый любовник, бабник, циник и негодяй, манипулятор, играющий с Ингой как с марионеткой. От Чернышева нужно избавиться и все станет на свои места. А Инга, она со временем успокоится, станет его женой, начнутся новые обязанности, новая жизнь в статусе супруги нефтяного магната. Ингу он не отпустит, потому что не смыслит жизни без своей певчей птички. Он любил ее так страстно и безумно, на сколько способен любить мужчина в последний раз. Герман бросил взгляд на часы – механизм запущен, завтра Чернышева арестуют. На этот раз его никто не отмажет ни Рахманенко, ни собственные адвокаты. Новицкий уже знал, что Артур переписал свою долю в компании на Ингу. Проверил наличность Чернышева – копейки все было вложено в акции – соперник на мели, если сильно постараться то и те крохи, которые у него остались, будут временно недоступны. С Рахманенко Герман встретился еще накануне вечером, получил все необходимые документы про аварию, которая случилась восемь лет назад, аварию со смертельным исходом, где Чернышеву, благодаря тестю, удалось выйти сухим из воды.
Артур вдохнул запах свежей краски и осмотрел помещение. Эта небольшая трехкомнатная квартира в центре города казалась ему хоромами. Неким пристанищем спокойствия. Они выбрали ее вместе с Ингой. Почему-то он не мог называть ее Васькой как раньше, язык не поворачивался, для него она Инга – гордая, красивая, яркая. Правда иногда в моменты самой интимной близости, когда он порабощал ее свой силой и страстью, она превращалась в Василису, он узнавал ее заново. Когда Артур пришел к ней в то утро в офис он сам не знал, чего именно ждет от их встречи. Он понимал, что сегодня они – или навсегда потеряют друг друга, или обретут снова. Вот только не знал он, что нужно сказать, как можно заставить простить. Артур просто отдал ей то, чего она так желала. То, к чему стремилась в своей мести, и этим ее обезоружил – он отдал ей компанию. А потом позволил выбирать. Когда кричал ей в неудержимом порыве: "Давай, рви меня на части" сам боялся, что сейчас она выставит его за дверь. Инга была такой же непредсказуемой, как и он сам, поэтому с ней Артур был откровенен, только искренность может достучаться до израненного сердца. Артур никогда не говорил женщинам ничего подобного. Он сам сотни раз выслушивал убеждения в любви и в верности, которые коробили его. Любовь к Инге, едва зародившаяся, зыбкая, вязкая затягивала его как в болото. Она по-прежнему оставалась загадкой, даже не смотря на то, что Артур знал, что там под маской безразличия и стервозности прячется его маленькая Васька. Когда он думал, что покорил ее – она обливала его ледяным презрением, а когда думал, что сейчас выставит за дверь – сама бросилась ему в объятия. Артур не знал, какое у них будущее и будет ли оно совместным. Он хотел ее сейчас, всю, без остатка. Не знал до тех пор, пока сам не сказал "навсегда". Только сейчас он не себе не верил, а ей. Будет ли такая женщина как Инга с ним всегда, или пройдет время и он станет ей неинтересен. Слишком они похожи, чтобы быть уверенным в завтрашнем дне. Эти три дня были самые счастливые за все годы жизни. Самые горячие и самые незабываемые. Любовь превращает взрослых людей в дураков. Артур чувствовал себя именно так – полным идиотом, счастливым идиотом. Они проводили вместе двадцать четыре часа в сутки. Вместе выбрали квартиру, вместе перевезли его вещи, вместе ходили к адвокату подготавливать документы о его разводе. Артур чувствовал, что если сейчас не даст ей уверенности в том, что у него нет от нее секретов – он очень быстро ее потеряет. Инга не прощает лжи и измены. Для нее он должен будет стать другим. Готов ли он к этим переменам в себе? Он еще не знал. Артура сжигала страсть, он еще никогда не желал женщину так сильно. Только ее запах или улыбка пробуждали в нем первобытные инстинкты охотника. Он хотел ее постоянно. Везде. А она отдавалась ему с самозабвением, она брала от него все, что он предлагал, не брала, а жадно забирала, отдавая взамен. Инга его опустошала и наполняла заново. Каждый всплеск неудержимой страсти превращался в изощренную пытку. Они занимались любовью везде, где было можно, а еще больше, где нельзя. По дороге к адвокату, когда он свернул в лесопосадку лишь случайно увидев в вырезе блузки ложбинку соблазнительной груди, на даче куда они поехали ночевать в первый день, в гостиничном номере снятом на час посреди перерыва между важными встречами с партнерами, на лестничной площадке офиса, куда он затащил ее не в силах дождаться вечера. Артуру казалось, что каждый раз последний на сегодня, и что теперь они могут спокойно беседовать, ужинать, завтракать. Но как только оказывался с ней рядом, улавливал запах ее кожи или украдкой трогал ее за руку у него снова вставал, ни усилие воли, ни привычная сдержанность и контроль над желаниями ничего не помогало. Он как подросток, не контролирующий эрекцию, жаждал развязки, чтобы испытать облегчение. У Артура еще никогда не было столько секса, безудержного, страстного и горячего. Инга не надоедала, наоборот он жадно желал находиться рядом с ней, как только терял ее из поля зрения, испытывал физический дискомфорт. Инга порабощала его, подчиняла его волю, и бороться не оставалось сил. Если это и есть любовь, то, черт возьми, она прекрасна. Ночью, когда Инга, уставшая и опустошенная, охрипшая от криков после очередной любовной схватки спала, склонив голову ему на грудь, он лихорадочно думал о том, что так не бывает. Что скоро станет плохо. Так всегда случается, после ослепительно яркой полосы света придет и черная полоса. Скоро вернется Герман. Артур впервые испытывал странный страх перед соперником, хоть и осознавал, что на его стороне молодость влюбленность, но он слишком хорошо понимал, что то, что давал Инге Новицкий – Артур наверняка дать не сможет. У него нет такого несметного богатства, он еще до сих пор женат, и он не предлагал Инге брак. Хотя она и не просила. Даже странно, но Инга не пыталась его захомутать и получить целиком. Именно это настораживало и именно это влекло больше всего. Какой выбор она сделает после того как поговорит с папиком? У того есть весомые аргументы и сила. Что выберет Инга? А что выбрал бы он сам? Ответ был очевиден – он сам в свое время сделал выбор выгодный только для него самого. Если Инга вернется к Герману? От этой мысли становилось неуютно, сердце начинали сжимать ледяные тиски страха. Страха потерять. Артур смотрел на спящую женщину и думал, на что он сам готов пойти, чтобы удержать ее рядом? На многое. Он не уступит ее никому. Он хочет бороться. Инга принадлежала только ему, всегда.
Артур посмотрел на часы. Скоро она приедет с вещами. Вчера они перевезли его барахло, а сегодня Инга поехала за своими чемоданами. Попросила Артура не сопровождать ее, чтобы лишний раз не мелькать перед людьми Германа. Сегодня они начнут новую жизнь. Артур готов к переменам. Он готов начать жизнь сначала и измениться для нее.
В дверь позвонили. Артур удивленно обернулся. Они только въехали, их адреса не знает даже Пашка. Может это хозяйка квартиры или соседи?
Как только повернул ключ в замке – дверь с грохотом отворилась, Артура сбили с ног, и придавили к полу, скручивая руки за спину. В затылок ткнулось холодное дуло пистолета, а перед глазами – лишь тяжелые ботинки.
– Артур Чернышев, вы арестованы по обвинению в преднамеренном убийстве, у вас есть право сохранять молчание, каждое слово, сказанное вами, будет использовано против вас. У вас есть право на один звонок, право на адвоката – если у вас нет адвоката, вам будет предоставлен бесплатный защитник.
***
Я вышла на улицу с тяжелыми чемоданами, охранник помог мне поставить их в багажник, проводил удивленным взглядом. Обычно их ставили в известность, если я уезжала, сейчас это было неожиданностью для них. Впрочем, как и для меня.
Я сама не понимала, как решилась на это. Каким образом Чернышеву удалось перевернуть мою душу наизнанку. Он подарил мне счастье, так же как когда-то боль и горе. Я как пересохшая губка впитывала его страсть, нежность. Я растворялась в нем. Он постоянно был рядом со мной, он заполнил собой все пространство. Я смотрела на него и понимала, что уже не смогу быть как раньше холодной, злой и нетерпимой. Мне было хорошо. Слишком хорошо, я боялась того урагана чувств который проснулся во мне с новой силой. Сейчас это уже не была нежная влюбленность Василисы, я горела в огне. Как только позволила чувствам взять верх над разумом, последний и вовсе исчез. Сейчас я любила его как зрелая женщина, я задыхалась от эмоций переполняющих меня при каждом его прикосновении. Каждое слово, каждый стон сводили меня с ума. Я пожирала минуты счастья как голодающий, дорвавшийся до праздничного торта. Кусок за куском, жадно оглядываясь, чтобы никто не отнял – не то убью. Как только Артур дал мне право себя любить, я сошла с ума. Вся моя ненависть превратилась в пылающий комок страсти. Меня не страшил Герман, мне стало на все наплевать – я хотела быть счастливой и любимой. Даже в самые лучшие минуты моей жизни с Артуром, в прошлом, он не был со мной настолько близок и нежен. Нежен только в отношении ко мне в любви он как всегда был неутомим и неистов. Мне нравилась его резкость и грубость. Его доминирование надо мной в постели, он порабощал меня, я не могла устоять, когда его синие глаза горели страстью. Я знала, ЧТО он может мне дать. Настолько удовлетворенной и голодной одновременно, я еще никогда не была. Меня заводила сама мысль, что это он прикасается ко мне, он берет меня, он ласкает меня своими умелыми пальцами или доводит до безумия дерзким языком. Я хотела его постоянно, я находилась в непреодолимой зависимости от секса с ним. Чем больше он мне давал, тем больше мне хотелось забрать. Даже с Германом где я испробовала, казалось, все мыслимые и немыслимые способы получать удовольствие и не получала, с Артуром я могла кончить только от его хриплого шепота мне в ухо. Он мог возбудить меня короткой фразой о том, что хочет облизать мои сладкие губки и я, черт возьми, не понимала какие именно, потому что он облизывал меня всю с ног до головы. Он мог собирать мои оргазмы, как коллекционер, оттягивая собственное наслаждение на часы. Он мог ехать со мной в машине и, глядя на дорогу просунуть руку мне между ног и довести до экстаза лишь парой легких касаний через влажные трусики.
Я больше не хотела войны. Я жаждала быть рядом с ним и начать все сначала. Доверяла ли я ему? Скорее нет, чем да, но сопротивляться уже не могла. Только теперь наши отношения были совсем другими, Артур относился ко мне как к равной. Я боялась думать о том, что будет дальше, я не строила планов, я просто была счастлива.
Я припарковала машину возле подъезда и как только вышла, увидела, как несколько полицейских волокут Артура к бобику с синей мигалкой. Все мое тело заледенело. Я подбежала к ним, но мне преградили дорогу двое человек в форме. Я крикнула одному из тех, кто тащил Артура к машине: